Кто поедет из моих родителей отец или мать тоже не было большой ясности по началу. Мать и отец как они там между собой выбирали, я не знаю. Мне как бы не до того.

Пока в один прекрасный день отец не сказал нам,

— он не едет, у него подписка, на заводе сказали.

У матери, кстати, тоже такая же имелась, на одном ведь заводе с отцом как никак работают. Но то что делает мать Энерджазинам точно не надо, решили в руководстве завода или где-то скорее всего и еще выше, а вот то что отец делает, то может и даже, даже очень им пригодится.

Поэтому я и ехал с матерью. С кем ехать, мне было в общем-то все равно мать или отец. С отцом, правда интереснее, он мужик хоть и дворянин со своими мощными тараканами и заморочками в своей голове, но в конце концов мать мне тоже не совсем чужая как я выяснил.

Витоли она защищала всегда. Можно сказать грудью или еще чем-то там, но то что ремень почти не посещал известное мое 'любимое' место, в основном ее заслуга была, как помнится мне из памяти Витоли-донора.

Пусть она мать только моей второй половине души, а мне вроде как старшой сестрой приходится, но все же, все же былые воспоминания Витоли накладывают хоть какие-то обязательства и на меня нынешнего.

И когда все это вроде устаканилось, нарисовалась сначала церковь со своими монахами или жрецами в куче, а после и имперская СБ подвалила в виде пары господ неприметной наружности на пару к ней и с людьми с которыми никак мне встречаться не хотелось, но уже несколько по другой причине. Хорошо и благо, что повод был сейчас почти легальный и не предполагал...

Церковь, правда, попросила только прочесть молитву, эту как ее молитву, служения Всевышнему понятно и государству Руси в частности. Их таких молитв было штук пять, в памяти Витоли порылся. Это была что всегда к празднованию великой битвы что случилась на, на... каком то языке, а не помню уже, и еще были 'Благодать' это на новый год и типа за то что родился и живешь и еще там куча за..., хорошо хоть маленьких на пару куплетов всего, это конечно кроме 'Всесветлой' на день урожая которая, что летом приходится. Ту заморишься слушать, а еще не дай этот Всевышний читать самому, там девять куплетов, долбануться можно, так с молитвой закончил, — смотрю вопросительно на служителя.

Предлагает еще и к алтарю сходить, на да очередное кро... магопускание. Куда же без него у жрецов наших русинских денешься.

Ну-ну, а потом постоять у алтаря и ещё прочитать клятву на предмет — что я вернусь.

Вот же дотошные святоши достали совсем меня сегодня.

Хотя после они огласили, что я ещё несовершеннолетний и она клятва эта как бы недействительна, но все же если я сбегу, то мать за мой такой поступок не хороший ответит по полной.

Аргумент как для меня Сергея из прошлого, ни разу не критичен.

Чтобы уведомить их в полной своей лояльности я сказал, напомнил, что у меня здесь есть жена и еще же... любовница ещё (для церковников все строго, жена одна и остальные любовницы только. А в жизни обычно мужья не делят на 'жена' 'нежена', потому как 'не жена' если что, за это и волосы повыдергает и не важно что там в брачном договоре про нее написано), так что это сразу сняло массу вопросов к нам с мамой и ко мне лично со стороны монахов, и церковь, наконец, дала свое разрешение на поездку.

Фух... вот крово... манососы местные.

В имперской СБ наоборот, не столько волновались, что меня там оставят местные, сколько чтобы я чего интересного не рассказал этим ушастым о нас о людях.

На вопрос, — что же секретного изучают в нашей школе ещё и второго круга вдобавок? — язвительного выражения, я не сдержал, каюсь.

Представитель СБ объяснил, как отрезал — нас людей. Какие мы и наши отношения друг с другом. Не надо чужим и всяким нелюдям в особенности их знать, — понимаешь мальчик мой.

Точно издевается стражник и пес имперский или лис это на местном, с собаками здесь как то не очень только волки, в одном лице.

И пусть сказки тебя не мучают, там всякие 'листочек любви', это не все что там у них есть. Имеются ещё очень отравленные стрелы и ядовитые такие маленькие мошки.

Понимаешь дворянин,

В голосе так и слышится, дворянчик ты мелкий и совсем никчёмный, возись тут с тобой.

...комар который одним укусом убьет тебя, а потом полетит дальше кусать уже и твою мать следом, понимаешь меня парень, — давил представитель от СБ империи с водянистыми колючими рыбьими какими-то на выкате глазами.

Вот после таких разговоров и заставили подписать бумагу, что я обязательно вернусь домой хоть целой тушкой, хоть трупиком и если что, матери и отцу будет ну очень не хорошо. Да строгости, но я повторяюсь местные в своем праве.

В конце концов все прошло и все документы для отплытия наконец подписаны.

Натали Сергеевна даже мне говорила поначалу или уже в середине этой всей беготни.

— что давай я по своим каналам нажму, но я отказался, не время, да и все это мелочи, видел я и большие проблемы, она понимающе покивала.

Тоже подписка?

Да, я же разведка, бывшая, правда. Я, правда, имел в виду, что с бумажками и подписками этими всеми уже дело имел и не раз, дома там.

Она заинтересовалась, — а может тебя, чтобы потом...

Да нет говорю, наша техника конечно круче этого вашего примитива местного что здесь.

Она поморщилась на это мое заявление, патриотка Руси блин.

Но то что произошло это уже возможности бога, а у нас это... ну продолжать я не стал, а она и не стала настаивать, сама понимая...

* * *

сцена 4.3

Desc:

сцена 4.3

Плавание проходило спокойно и даже поначалу очень интересно как для меня и почти весело, как для мамы.

Матросы, которые по местному здесь зовутся мореходы, лазили или почти бегали по темканатам или реям, для меня сухопутника разница тоже не большая. Если деревянные квадратные брусья обтянутые верёвками до того что поверхности не видно, то как это назвать мне без разницы в общем.

И даже устраивали нам всем пассажирам какое-то представление из этого на этих своих реях, наверное, или на канатах все же правильнее.

Складывая фигуры из своих тел, довольно красиво смотрелось. Сине-черная форма с белым кантом и красные шейные галстуки, что в жару повязывались мореходами себе на голову, ну прям 'театр на воде', видно не раз это все разыгрывалось перед другими зрителями в круизе.

Капитан развлекал тех не многочисленных из нас пассажиров беседой о море-океане и о возможных нападениях пиратов.

Кругом были девушки, правда весьма разного возраста и их ахи, охи, вздохи, видимо радовали его сердце.

Ветер был вроде пока попутным и как сказал капитан, звали его Элих Хоникер, мы должны уложится в декаду, но только Энерджазинов декаду, а после естественного вопроса, всем пояснил, девушкам же Уу.

У Энерджазинов, двенадцать дней неделя и месяц соответственно три и их же недели, вернее это полная там неделя. У них есть ещё половинная в шесть дней, и она кое для чего применяется там, и они все у себя не считают как мы десятками имейте это в виду.

Счет двенадцать цифр у них. Но в порту, где мы будем, мы можем не волноваться об этом, там специально для нас есть и цены и все, все под наш нормальный десятичный счет.

Это Энерджазины постарались специально для нас, чтобы мы не волновались и чтобы не путались со своим и их счетом одновременно.

М-да все для людей и что им от нас так надо, если они все, все для нас стараются сделать, это жу-жу-жу точно неспроста.

Я только услышал фамилию капитана корабля, то сразу захотел выяснить, он никем не приходится моему другу и однокласснику, что Толини Хоникер зовется. Больно фамилия похожа, хотя кто их местных из немцев знает, может Хоникер это как там у нас Ивановы, они через одного встречаются.

Он и подтвердил мне после.

Да это его племянник, правда, он от другой матери, но все же он родственник ему. Да какой маленький мир, или это так и есть, учитывая количество людей на материке. Не знаю сколько тех нелюдей, а людей всего миллионов 300 или чуть больше всего это здесь на планете Этелле или только на нашем материке и тех ...джазинов не знаю может их тоже столько есть, короче не мое дело, есть и ладно.

На этой почве общих знакомых, мы как-то и сошлись в плавании с капитаном корабля, или скорее после происшествия одного.

Я много времени проводил с капитаном в его каюте. Он вроде не против, а мне что ещё делать. Не на воду же эту смотреть, она мне надоела уже на второй день плавания, когда берег пропал из виду и даже островок, что был рядом и чуть впереди и тот исчез вдали со временем.

Он рассказывал про тот континент Колахари, куда мы плыли сейчас, что и какие Энерджазины как 'люди' и как живут они у себя, что у них за обычаи и в чем отличие от наших людских обычаев.

Правда, потом хитро улыбнулся, — я не знаю какой ты как мужчина, а они очень падки на людей, на нас мужчин, понимаешь?

Зачем это не знаю, но только смотри парень, а то подженишься на местной там эн-нерджазинке после и останешься ещё там насовсем. — Чуть качает головой и чему-то хмурится, хотя может это от дыма, что порывом ветра к нам закинуло в приоткрытую дверь капитанской каюты, временами его такими хлопьями кидает сюда на палубу и вот в открытую дверь если, что наши дамы и не выходят почти из своих кают на палубу.

Мне нельзя подписка, — я тоже хмуро говорю в ответ на это, вспоминая всех тех е... долбанных монахов и прочих, что кровь мне нам попили отпуская нас с мамой в это плаванье.

Вот и я говорю парень, ничего, что я так. — Косится чуть выжидательно и насмешливо тоже чуток. Кто я для него как не парень.

Да пойдет, — отвечаю, пожимая плечами, над очевидным.

Вот и смотри, останешься там с ними, а мать твою посадят они эти Энерджазины правильные конечно больно. Но любовь, молодость, сам понимаешь, вскружат голову тебе те энерджазинки, а родителей это, показывает рукой по горлу, знак правда выглядит как повесят, у местных сие актуально в прямом смысле слова.

— А зачем такие строгости мы же вроде не враги вот плаваем на экскурсию. — я в некотором недоумении.

— Понимаешь, не враги потому как далеко и вроде они нам нужны там лекарства всякие и прочее, и прочее, но ведь когда-то все может и кончится, а как думаешь паря. — капитан мне.

— Думаю так и будет, единственно не хочу я до того времени дожить только, — слегка помолчав, отвечаю. Правда выглядит это наверное не очень при моем возрасте, но капитан не обращает внимания на это, мировой мужик он..., временами.

Тоже правильно.— Неожиданно заканчивает он.

Ладно заболтался я с тобой, иди погуляй там по палубе, — выпроводил меня капитан, сам пошел с кем-то разбираться, судя по его жестам щас кому-то достанется на орехи.

Что-то он хотел сказать ещё, но видимо что-то все же передумал, молод я слишком или ещё что.

глава 5

сцена 5.1

Desc:

Сцена 5.1

Три дня плыли как по заказу благодать. Попутный ветер и все тихо и спокойно на горизонте, только волны шумят и бьют о борт корабля, изредка. Очень редко были летучие рыбки и совсем не стаями и прямо на корабль, как мне рассказывали, а больше где-то вдалеке.

Спросил пробегающего морехода, — а где? — на рыбок показываю.

Извините господин. Не сезон это вот сейчас. Вот по осени когда или весне тогда, а так мало тогда, мало очень, а вот... тады будет хоть на палубу не выходи собьют, давече Гошату, это палУбной наш, и глаз яму выбило, не привяди Всевышний такого. Хоти и этим длинным нелюдям столько йих летучих этих привязли опосля, все при деньге тогда быля.

Потом ветер стал меняться, и корабль закачало и заболтало, замотало на волнах и это не смотря на то что половину парусов быстро свернули привязав веревками к тем реям. Я в курсе всего этого, заняться то больше не чем вот и пялился на окружающее и не на волны же смотреть. Они на третий день уже у меня такую тоску навевали.

Мне вроде и ничего местная качка, а половина пассажиров сразу слегла с явной морской болезнью.

Я думал и маме моей не страшна будет эта качка, ну надеялся то по крайней мере, но это оказалось что совсем не так. Она сутки ещё как-то держалась, потом перестала есть, её стало рвать, пока было чем, она первое время уходила в туалетную комнатку, что при каюте была. Потом полностью слегла, и только грустно на меня посматривала, ей уже было все равно и не до стеснений.

Что делать я в начале не знал, до тех пор пока не вспомнил, как я гасил домашние скандалы у себя дома с Марти и Валери на пару. Что мне устраивали почти регулярно и буквально на пустом месте, как по мне или как мне казалось все время. Сами то они понятно, так не считали, и мне, ох и доставалась, вот я и приноровился.

Приложил к матери руки, вроде погладить или поддержать и послать импульс сна, вот и все, никаких тебе волнений и спит себе человек спокойно.

Первое время мама спала часов по шесть-семь дополнительных, вставая только поесть и свои дела поделать, и потом просто лежала. Дальше пришлось и чаще её укладывать, и на дольше усыплять. Она даже подозрительно на меня смотрела.

Сынок это от тебя что-то такое странное?— глаза на меня подымает.

Нет, — говорю — я снотворное у капитана выпросил, не волнуйся мама, отдыхай больше. Она только головой в ответ слабо покачала.

Соображения что я никаких таблеток ей не даю и в воду, что ей даю пить я ничего не подмешиваю, у неё уже не было.

Тут ещё как назло ветер стал почти встречный и какой-то порывистый как мне кажется. В результате потеряли еще почти полтора суток дополнительно. Меня понятно это никак не порадовало. Капитан каким-то хитрым ходом вроде и шел против ветра и куда нам надо, но это там сплошной изврат, как по мне, и бедные эти мореходы, по канатам туда-сюда, вверх вниз, и все это под непрекращающимся шквалистым и порывистым ветром.

Иногда эти волны и через борт перехлёстывали, не часто, правда, но пару раз океанскую водичку я сдуру попробовал, гадость как и дома, пить точно ее не возможно.

На этом фоне я точно понял, не моряк я и им быть точно никак не хочу ни за какие деньги, и сделаю все, чтобы туда в, имею ввиду сюда на корабль, никак не попасть. Разве что как исключение пассажиром вот и совсем ненадолго.

Не то чтобы мы все так уж сильно спешили, судя по здешней публике, но болтаться по волнам полтора лишних дня, в этом согласитесь хорошего мало, да и желающих немного найдется.

* * *

сцена 5.2

Desc:

Сцена 5.2

Я за это время от безделья и сам даже на мачту слазил, на одну из трех, ту что посредине правда только была, заразно что ли это. Не то чтобы высоко там поднялся, правда, правда не высоко мозги же есть у меня, но мне же интересно, пацан я или кто тут в конце то концов. А там солнце, ветер в лицо, красота, су — уук... это чуть не загремел вниз, когда ветер опять внезапно поменялся, но вроде ничего успел, удержался, за ближайший канат схватился, их тут немеряно кругом.

Капитан как увидел это безобразие, оху... ругался и давал мне потом за все хорошее, а потом и боцману ещё досталось или как он там у здешних мореходов ответственный за всех нас пассажиров называется.