Турпоездка "All Inclusive"

Тем не менее, очень быстро разговор перешел на удивительные возможности мастера Нага. Оказалось, что ничего удивительного здесь нет. Дальние путешествия, древние храмы и монастыри, щепотка знаний тут, немного умений там, стажировка у знаменитых фокусников Востока и — вуаля! Великий и ужасный мастер Наг к вашим услугам!

И когда же мы сможем...? Да, когда угодно! Передайте, пожалуйста, во-о-н то крылышко! Спасибо! Но надо немного подготовиться, осмотреться... Да-да, правильно! И гостей пригласить! Возможно, сам граф...? Тост за его светлость, господа! Вина? Нет, благодарю... А как вам жаркое? Великолепно! Ну, не будем торопиться...

В общем, день-другой у меня был. Я поискал и нашел местного живописца. Была у меня задумка... И она была в точности реализована. Еще раз прогнал Игги по сценарию представления и кое-что в него добавил. Ну, я готов.

На спектакль граф не приехал. Я его понимал — зачем ехать к вассалу, когда, собрав обо мне информацию и должным образом ее оценив, можно затребовать фокусника к себе? Вот и верно, вот и правильно. Подождем, чай не горит.

Горело у меня. Причем синим пламенем. Я решил, что фоном представления будет огонь. Поэтому попросил застелить пол у стены зала материей, засыпать песком, над песком на металлических стойках натянуть рыболовную сеть, пропитанную ароматическим маслом — вроде волейбольной — и повесил на сеть несколько клубочков, придав им форму рыб. Причем они махали хвостами и перемещались. Поскольку пирозаряд у рыбок был минимальным, что бы ни сказать — микроскопическим, — вся эта живопись горела действительно огнем синего оттенка. Море, море ... Ну, ладно.

Новшеств было три.

Первое. На черном заднике собранного и установленного щита был изображен мастер Наг. Причем очень лаконично и выразительно. Представьте — гладкий черный вертикальный прямоугольник. На нем, вверху, белой краской выписана чалма. Перо, кстати, подобрали по форме и размеру и прикрепили к чалме, и оно вело себя как живое — качалось и двигалось. Ниже, на уровне груди — белой краской выписаны немного разведенные кисти рук. А между ними крутился, изредка бросая блики от полудрагоценных камней на рукоятке, меч, временно позаимствованный у барона. Но это еще не все. Самое главное — лицо! Лица не было! Но были три бабочки, расположенные треугольником: две выполняли функцию глаз, и одна — носа. Они были красного и зеленого цвета и иногда, через неравные промежутки времени, вспыхивали и медленно гасли, давая абсолютно точную и жуткую картину человеческого черепа! Это было что-то! Я хотел еще дать намеком и зубы черепа — но отказался от этой идеи сам. И без этого хватало впечатлений. Не только дамы вздрагивали, мужиков потряхивало, клянусь! А когда в ходе представления задник обращался к публики — все звуки сразу смолкали. Вот.

Второе. На сегодняшнем представлении я дал команду Игги в завершении его номера бросить в меня несколько ножей и топоров. Что он и сделал со зверским выражением лица и мясницким выкриком "Хэх!". Опасные железки я перехватывал, отбивал клинком и вообще — крутился, как карась на сковородке, демонстрируя трудную и опасную работу престидижитатора. Всем понравилось.

И, наконец, третье. Бабочки. Я научился делать с ними множество новых трюков. Они плясали хоровод, вальсировали, носили ножи, а в завершение — подлетели к корзинам с цветами и побросали цветы на колени дам.

Успех был ошеломляющий! Даже Игги проникся.

— Я не знаю, как я могу выразить вам свою благодарность за это чудесное представление, мой дорогой друг! — воскликнул барон, почти беззвучно хлопая в ладони и подходя ко мне после завершающих представление поклонов.

— Как дворянин, скажу — это такой пустяк, господин барон! Но как артист процитирую фразу, которую в подобных случаях говорят у нас: после изобретения денег — это не вопрос!

— О-о! Вам выпало счастье быть земляком весьма мудрых людей, мастер...

Вспомнив одного бывшего секретаря Совета безопасности моей страны, который, по сути, возглавлял этот орган, будучи гражданином Израиля, и одного бывшего губернатора — владельца футбольной команды, живущих, почему-то, вдали от родины в Лондоне, я был вынужден согласиться.

— О, да-а, господин барон, вы, безусловно, правы!

Глава 14. Урок краеведения.

Сцена начинала мне надоедать. Что-то томило душу. И я даже знаю, что. Мысли постепенно освобождались от блеска и мишуры подмостков и возвращались к реальному положению дел. Пора было вспомнить о графе, хотя я о нем и не забывал, вроде.

А вот он о нас помнил постоянно. К барону прискакал курьер с требованием графа доложить о ходе поисков беглого и не найденного до сих пор баронетта. Хозяин немного струхнул, быстро избавился от фокусной зависимости и засобирался к графу. Подбросить ему идею о том, что хорошо бы взять с собой иллюзиониста — все не так сильно будут ругать, было плевым делом. Последовала вежливая просьба прокатиться с бароном к графу, которая содержала стальной оттенок. Но я и сам с радостью согласился. Барон несколько подобрел.

На следующий день мы выехали в главный город графства. Конвой был небольшой, вместе с нами — четырнадцать человек. В дороге по вечерам я развлекал барона и его воинов мелкими фокусами, много занимался с Игги тренировками на мечах. Вот там-то, когда нас не могли подслушать, я и узнал легенду об Ушедших Братьях.

— Игги, расскажи мне легенду об Ушедших Братьях, — попросил я, когда мы присели передохнуть после тренировочного боя.

Игги бросил на меня косой взгляд. Впервые я прочитал в нем какое-то отчуждение и подозрение.

— Мастер, я знаю только то, что знают все. Остальное — это легенда вашего рода, вы должны знать ее лучше меня. Что я? Я могу повторить только то, что болтают люди. Многое скрыто от нас. Полностью ее знают лишь члены вашей семьи.

— Игги, пойми. Я был болен. Да и сейчас какая-то часть мозга еще не работает. Я не могу вспомнить кое-какие детали своей жизни, часто не помню того, что должен бы знать. Я еще не восстановился, Игги. О легенде я не помню ничего...

— Вообще-то это не легенда, господин барон ля Реган!

Ого! Давно Игги меня так не называл, к чему бы это он?

— Это одна из самых больших тайн вашего рода. Лишь только около двух лет назад...

В общем, чтобы было понятно, я перескажу сам, более кратко, опуская повторы и более литературным, надеюсь, языком.

Слушайте. Часть первая, общеизвестная.

Давным-давно, в этом мире появились три брата. Они пришли со звезд (из другого мира?). Впрочем, помните теорию и практику параллельных миров? Ну, вот. Это были легендарные герои. Они дали населению Матери письменность, инструменты, оружие, понятие государства. Под патронажем братьев начался Золотой век. Сложились и развивались могучие царства и империи. Братьев обожествили.

Потом, как обычно, экспансия одного из народов, возглавляемого местным Александром Македонским, и война всех против всех. И вот тут братья дали промашку. Они разделились вместо того, чтобы выступить против агрессора единым фронтом. Один из братьев неожиданно поддержал Македонского в его претензиях на мировое господство, считая, что война и последующее объединение народов под единой сильной рукой дадут больше плюсов, чем минусов. Что-то в этом есть, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Короче! Произошла, как водится, решающая битва, один из братьев был убит, и его душа растворилась в мире Матери. Именно тот, который остался в меньшинстве. Безутешные братья похоронили его далеко в горах, пробив в скалах глубокую шахту, отказались от права управлять и советовать народам и покинули этот мир.

Улавливаете? А хотите знать, как звали погибшего, или уже сами догадались? Правильно — Адриан! Где его гробница, надеюсь, ясно? А мне нет. Ибо это и есть ТА САМАЯ ТАЙНА!

Но кое-какие прикидки есть? Есть, и вы правы. Гробница, без сомнения, расположена на территории баронства ля Реган, ибо...

А вот это и есть следующий, более актуальный и касающийся лично меня виток этой самой проклятой тайны.

Часть вторая, малоизвестная. По словам Игги, около двух лет тому назад встретились два юных сердца, ну прям представители юного поколения Монтекки и Капулетти. А именно — ваш покорный слуга, баронетт О. ля Реган, и юная дочь графа Оргида. Слово за слово, за букетами — конфеты, потом поцелуи, в общем, к тщательно скрываемому неудовольствию старших родичей, терпеть друг друга ненавидящих, дело дошло до помолвки.

Не помню, хоть убей!

Но свадьбе не суждено было петь и плясать. Распушив павлиний хвост, баронетт О. ля Реган (к счастью — не я!) рассказал брачующейся немного больше, чем нужно, о своем древнем и уважаемом роде.

Оказывается, первый барон ля Реган получил титул прямо на поле очередной битвы веков, лет этак четыреста назад, прикрыв в бою короля от удара мечом и получив за него сантиметров пять-шесть железа в тело. Растроганный король тут же возложил покрытую кровью по локоть королевскую длань на чело героя из народа и возвел его в рыцарство, а, заодно, и во дворянство. Думаю, втайне надеясь, что герой не выживет... Да! Реган на каком-то старом диалекте означает то ли щит, то ли защитника, то ли хранителя. Но это не важно... Важно то, что герой выжил, а свободных феодов у короля не было. Ну, что тут делать? Видимо инстинктивно нащупав мысль, дескать, — а мы пойдем на север! — король милостиво повелел новоиспеченному барону набрать лихих людей и идти в указанном направлении, где и нарезать мечом себе лен желаемых размеров. Об исполнении, естественно, доложить.

Он пошел и нарезал. Сколько он зарезал, сколько... Не туда меня заносит. Первый барон ля Реган был, однозначно, мужиком крутым, удачливым и рукастым. В смысле к рукам все буквально прилипало, а вот отпустить — не-е-т, шалишь! Земли он нашел и захватил отличные (см. рекламу Регистратора в начале повествования), нашел и замечательное место для строительства родового гнезда. Это была не очень высокая, метров восемь-десять, большая скальная площадка, располагающая главной ценностью для укрепленного места — водой. В центре площадки была пещера, в глубине которой бил неиссякаемый, сильный родник. Теперь он заключен в камень и выглядит как главный колодец замка с прилегающим небольшим бассейном, я его видел, естественно.

Так вот, при каких-то подземных работах, набранные по пути пленные и прочие штрафники и открыли какой-то ход или тоннель, который привел к древней гробнице. Барона известили и он с малым числом приближенных, срочно прибыл к памятнику старины. Как вскоре выяснилось — очень глубокой старины, и Памятнику с большой буквы. Ибо это и была гробница Адриана!

Об этом догадались, прочитав какие-то свитки, а, скорее всего, каменные скрижали. Работнички, вскрывшие ход в гробницу, в ожидании хозяина вскрыли и саркофаг, немножко насвинячив и прибарахлившись. После быстрого допроса и обыска, виновные были прирезаны у ног божественных останков, украденное оружие, украшения и прочие ценности и цацки были бережно уложены обратно, крышка саркофага возвращена на место. Барон со товарищи лично завалил ход в гробницу и по-возможности скрыл все следы. Надо ли говорить, что приближенные барона не дожили до следующего утра? А вот барон пережил, потому что, надев на палец прилипший к рукам перстень бога, почувствовал себя избранным. Так этот перстень и остался в роду. Правда, его быстро спрятали и о случившемся забыли. Только ля Реганы знали эту историю, и передавали ее из поколения в поколение по мужской линии.

Странно, я не помню ни единой детали, ни единого слова легенды. Этой информации в наследстве Онто нет. Я уверен.

Дальше было следующее — дочка на радостях рассказала все графу, а он быстренько понял, какую ценность представляет собой гробница бога. Остались какие-то смутные данные об оружии богов, их сокровищах и тому подобная ерунда. Кто-то из окружения графа что-то услышал или подслушал и пошли гулять слухи. Они обрастали самыми дикими подробностями и выводами и, естественно, дошли до ушей барона ля Реган. Скомпрометированный баронетт получил выволочку, нежелательная помолвка была по-быстрому расторгнута под каким-то предлогом, вражда между родами перешла на новый уровень. Оскорбленный в лучших чувствах граф зациклился на двух целях своей жизни: сокровищах гробницы бога и мести роду ля Реган. Причем кардинально решенный второй вопрос сильно облегчал решение первого. The End.

Я задумался. Правда это или неправда, быль или небыль? Сейчас это не важно. Скорее всего, в этой истории слишком много врак и мусора, но железная основа есть: это древний перстень, обширные подземелья под замком, где может скрываться все, что угодно, и яростная ненависть графа Оргида к роду ля Реган. Кое-какая информация для размышления есть. Странно одно — ни от барона, ни от Онто я не получил ни грана подобной информации. Будем посмотреть...

Время тренировки вышло, и мы вернулись к лагерю.

Глава 15. Щит и меч.

Главный город графства открылся нам во второй половине дня. Он назывался Бергот и абсолютно не был похож на Париж. Как и на Лондон и целую кучу других городов. Скорее, он был похож на Женеву, поскольку тоже лежал на берегах озера. Этим сходство и исчерпывалось, ибо климат Бергота был, честно говоря, мерзкий. Почему люди осели в этом нездоровом комарином месте, мне было не особенно понятно, но бог им судья — это их собственное решение.

Но сам город выглядел весьма неплохо. Он спускался к воде этаким амфитеатром, гарантируя почти всем его жителям довольно красивый вид на озеро и окружающую его слегка холмистую местность, покрытую несколько прореженными в результате хозяйственной деятельности человека лесами.

Город не имел крепостной стены. Мне уже не раз бросалось в глаза, что оборонительные сооружения мира Матери сильно отличались от моих представлений о средневековье, даже и позднем. Хотя наша общая с Онто память подсказывала, что серьезных войн, слава Адриану, в королевстве не было около сорока лет. Так, любительская суета на местном уровне — то барон у барона украл кораллы, то еще что-нибудь такое же мелкое и местечковое. Причем, что характерно, воевали без души и особого размаха, как-то корректно, щадя и населенные пункты и подданных противника. Но, не имея стен, город все же имел несколько ворот, просто они были встроены в пространство между домов в начале городских улиц.

Так вот. Берег, естественно, был приватизирован москитным рыболовным и торговым флотом, виднелись какие-то сараюшки и склады, висели сохнувшие сети. К берегу радиально из верхней точки амфитеатра вели довольно широкие улицы. Двух-трех этажные дома, преимущественно светлой окраски, смотрелись хорошо.

Естественно, самое лучшее место и центр расхождения улиц было отдано дворцу графа, большой городской площади и немаленькому, надо сказать, парку. Да, зелени в городе было много, кроме того, он был красиво обрамлен своеобразной зеленой зоной огородов и маленьких клочков обработанной земли, на которых густо росло что-то аграрное.

Естественно, у барона в городе была своя резиденция и, естественно, первым делом мы отправились туда. Въехав в свой дом, барон зашуршал и засуетился как хомяк, которому удалось спереть из вазы на столе хозяйский банан. Мы с Игги были забыты, барон готовился к визиту к начальству. Судя по напряженному лицу хозяина, радости в этом визите он не ощущал.