Наше братство хотя и не признаётся высшим руководством корпорации официально, тем не менее почитается в конторе весьма высоко. Дело доходит даже до того, что начальники даже довольно высокого уровня, берут отпуск за свой счёт, напрашиваются к нам, техникам, в пассажиры и потом трясутся от страха несколько часов, лишь бы встать с нами наравне. Даже такая примитивная форма приобщения к "Братству пуска" скрепляла нас настоящими братскими узами и делала более терпимыми друг к другу. К таким начальникам техники относятся с куда большим, чем обычно, уважением и никогда не позволяют себе язвить на их собственный счёт и тревожить секретарш.
Правда, так довольно часто поступали только руководители среднего звена и практически никогда представители высшего руководящего состава, всякие там вице-президенты и президенты. Конечно, над этим можно только посмеяться, говоря о таких страстях, ведь при наличии реаниматора и биопробах, сданных в конторе, бояться нечего, так как в случае гибели тебя всё равно возродят к жизни, но в том-то всё и дело, что отправляясь на пуск, никто не сдаёт никаких биопроб. По какой-то странной прихоти самых первых руководителей Корпорации это стало незыблемым правилом, — отвечать за каждый треклятый ускоритель своей собственной головой. Лично меня это никогда особенно не пугало, риск давно уже стал неотъемлемым компонентом всех моих прежних профессий, но всегда бесило. Мне непонятно, как можно заставлять нас, техников-эксплуатационщиков, отвечать головой за то, чего мы, собственно, не делали, за этот чёртов генератор искажения времени. Зато это прекрасно понимали физики-темпоральщики, хотя они только и делали, что собирали свою темпоральную матрицу, хотя она составляет лишь крохотную часть гигантского механизма, и всегда оставались с нами.
Терилаксийская Звездная Федерация, звездная система N С 7253/49, борт космического корабля "Молния Варкена".
На шестой день полёта я велел Нейзеру хорошенько отдохнуть и попросил к вечеру привести себя в порядок, одеться, как на парад. Первую часть моей просьбы он выполнил полностью, а вот со второй задал хлопот. Когда Нейзер, отоспавшийся и чисто выбритый явился в навигационную рубку, то замер у порога с вытаращенными от удивления глазами, так на него подействовал мой парадный мундир с множеством значков и нашивок за безупречную службу. Хоть в этом Корпорация отличилась, снабдив нас, техников, прекрасно сшитыми, красивыми мундирами военного образца, вполне сравнимыми по своей красоте и элегантности с роскошной униформой военно-космических сил. Нейзере же облачился в свой обычный космокомбинезон. Нагло ухмыляясь, он насмешливо поинтересовался:
— Ха, Веридор, да, вы, никак, собрались на приём?
Вот тут-то я и взорвался от возмущения, громко заорав:
— Нейзер, что вы себе здесь позволяете? Я же ясно вам сказал, — привести себя в порядок! Или вам требуется на это мой особый, письменный приказ? — Видя искреннее недоумение на его лице, я невольно смутился тем, что не сумел сдержать себя и постарался сгладить неловкость, начав объяснять этому юному балбесу — Нейзер, поймите, через несколько часов мы запустим темпоральный ускоритель и в галактике тотчас появится новый темпоральный коллапсар. Не исключено, что это послужит рождению новой человеческой цивилизации. Неужели вы действительно не понимаете всю важность такого торжественного и важного момента истории? Представьте себе, друг мой, но у нас, техников-эксплуатационщиков, принято достойно отмечать такое важное событие. Скоро на борт "Молнии Варкена" поднимутся гости, и я, право же, не хотел бы ударить перед ними в грязь лицом. Пойдите и наденьте свой парадный мундир, чтобы я не краснел за вас перед уважаемыми людьми.
Нейзер, к моему удивлению, смущённо помялся с ноги на ногу и ответил мне расстроенным голосом:
— Но Веридор, поверьте, этот комбез действительно всё, что у меня есть. Сменный комбинезон, хоть он и совсем новенький, вряд ли выглядит лучше. — Видимо на моей физиономии отразилась вся гамма тех чувств, которые я в тот момент испытывал по отношению к службам, отправившим этого парня в полет, как стажера Корпорации, даже не объяснив толком, что ему предстоит делать, раз Нейзер тотчас принялся меня успокаивать — Веридор, да что вы волнуетесь, в самом-то деле. Эка невидаль, какой-то там пуск, ну, вернусь в свою каюту, запрусь и не буду высовываться оттуда до тех пор, пока вы не запустите этот свой темпоральный ускоритель. Поймите, я ведь, в самом деле не виноват, что меня втолкнули в тримобиль, приволокли, как куклу, в космопорт и пинком загнали на борт вашего корабля. Ну, посижу, если того требуется, какое-то время в каюте, словно меня и вовсе нет на борту вашего корабля.
Велев Нейзеру умолкнуть, я немедленно принялся за дело. Разумеется, ни один из моих собственных мундиров Нейзеру подойти не мог, а раз так, то требовалось срочно пошить парню подходящую одежонку. Я отвел Нейзера в одно из секретных помещений "Молнии" из числа тех, вход в которые закрывался крепко накрепко и заставил его войти в обмерочную кабину. Хотя мне не очень-то хотелось раскрывать свои маленькие секреты каждому встречному, но делать было нечего, обстановка требовала принятия срочных мер и потому я попросил Бэкси быстро одеть этого парня. Не знаю, что думал Нейзер, входя в мои прекрасно оборудованные корабельные мастерские, но на его лице я увидел искреннюю радость и изумление, когда пошивочный автомат выкатил из своих тёмных недр пластиковый манекен, одетый в новенький, тёмно-синий мундир со скромной нашивкой стажера Корпорации, ещё пахнущий горячей тканью, клеем и всеми прочими запахами машинной обработки.
К мундиру прилагалась белоснежная рубашка, тёмно-синий галстук и пара чёрных, лаково блестящих форменных сапожек. Ну, и, разумеется, всё это Бэкси пошила точно по его фигуре не хуже, чем на Терилаксе, в самом первоклассном ателье, обшивающем руководство Корпорации. Только Бэкси сделала это в несколько раз быстрее и качественнее. О, она уже неоднократно доказывала своё мастерство на практике и мои начальники не раз упрашивали меня дать им адрес того ателье, где я шил свои костюмы и мундиры. Бэкси не подкачала и на этот раз, Нейзер выглядел франтом в своём новеньком мундире и я невольно улыбнулся. Вот теперь он мог смело показаться на людях.
"Молния" подобрала космояхту монтажников, которая была настолько мала, что даже не имела, как и звёздная система в космическом пространстве которой, на орбите замыкающей планеты, она болталась, собственного имени. Поскольку звёздная система была ещё совсем молодой, ей насчитывалось не более двух миллиардов лет, её переполнял различный крупный и мелкий космический мусор: астероиды, кометы, каменные и металлические обломки, ледяные глыбы и пылевые облака, космояхта, не имевшая надёжной противометеоритной защиты, заняла позицию перпендикулярно к плоскости эклиптики, где опасных объектов летало поменьше. Остальные корабли отлетели подальше, чтобы не пришлось потом удирать от растущего темпорального коллапсара на максимальных скоростях. Космомонтажники никогда не стремились войти в "Братство пуска", да, у них, честно говоря, на это просто не хватало времени, ведь они всем своим табором летели к следующей, пока что безымянной, звёздной системе.
Как только яхта опустилась на приёмную грузовую палубу трюма, мы с Нейзером вышли навстречу. Шефа монтажников, Клайна Боудсвела, я знал уже лет двадцать, не меньше, мы вместе пустили добрые две дюжины темпоральных ускорителей, а вот все его физики-темпоральщики оказались новичками. Все они оделись, как для торжественного приёма в президентском дворце, а Клайн не поленился не только нацепить все свои золочёные цацки, которые всучила ему контора за три сотни лет службы, но даже перепоясал свои чресла широкой шелковой лентой, цветов терилаксийского флага в знак своего руководящего чина. Церемония, как всегда, не заняла слишком много времени. Клайн вышел вперёд и чётко доложил мне:
— Господин старший техник, темпоральный ускоритель полностью готов к пуску, примите код-ключ, включите его и заставьте планеты вертеться, как угорелые!
Код-ключ темпорального ускорителя, это иридиевый стержень толщиной в три сантиметра, длиной почти в метр и весом чуть ли не в полцентнера. Он состоит из двух частей. Одна, короткая, увенчанная шариком размером с теннисный мяч, останется после пуска у меня и будет храниться вместе с полутора сотнями других код-ключей в корабельном сейфе до тех пор, пока не придет время снять темпоральный барьер и передать код-ключ правительству планеты. Другая, — стержень длинной в семьдесят сантиметров, останется в замке пускового механизма на многие миллионы, а то и на целый миллиард лет. Приняв от Клайна код-ключ, я ответил, в соответствии с неписаной традицией, установленной монтажниками и эксплуатационщиками:
— Благодарю вас, господин главный инженер проекта, код-ключ принят. Уж теперь-то планеты у нас завертятся! Ну, что, Клайн, пройдем в рубку и закончим твою работу?
Клайн мог, конечно, отказаться, сесть в космояхту и убраться восвояси, подальше от звёздной системы порядковый номер С7253/49, но после этого он вряд ли мог надеяться на то, что техники-эксплуатационщики станут здороваться с ним при встрече. Все вместе мы пошли в навигационную рубку. Нейзер, совершенно не представляющий, что произойдет через три часа, балагурил, он, видимо, соскучился за эту неделю по людям. Клайн, наоборот, шел молча и совершенно спокойно, а вот физики-темпоральщики, явно, вибрировали, но, тем не менее, не желали отказываться от миссии, надеясь на удачу и мечтая поскорее приобщиться к тайному братству запуска. Я постарался приободрить их, обратившись к старине Клайну:
— Ну, как, Клайн, ты хорошо вбил гвоздик? Он у нас с тобой юбилейный, двадцать пятый, дружище.
Боудсвел картинно хлопнул себя ладонью по лбу.
— Вот дьявол, а ведь и, правда, Веридор, этот гвоздь у нас с тобой действительно двадцать пятый. Эй, ребята, — Принялся тормошить ученых Клайн — Вы слышите, мы с Варкенским Пройдохой запускаем наш юбилейный, двадцать пятый темпоральный ускоритель! Надо же, а я-то, балда такая, даже и не вспомнил об этом. Ну, ничего, тем приятнее будет выпить после пуска.
Через два с половиной часа "Молния Варкена" опустилась на верхушку генератора, плато диаметром в семь километров, изготовленное из сверхпрочного сплава, венчающее огромный конус изверженных пород, ещё не успевших остыть, полностью заваленное здоровенными обломками раскалённой породы и сугробами вулканического пепла. Больше всего это место напоминало мне преисподнюю в тот момент, когда чертям удалось украсть цистерну спирта и не будь в том необходимости, я ни за что на свете добровольно сюда не прилетел бы. Но, из-за своей профессии, мне приходилось бывать в местах и куда похуже. Картина даже мне показалась очень впечатляющей из-за струй раскалённого газа и бешенных огненных смерчей, окружающих верхушку генератора, который трясся и содрогался так, как будто его и, правда, раскачивали снизу черти, пытаясь вытолкнуть наружу.
Генератор уже работал на полную мощность, что и вызывало конвекционный подъем магмы вдоль его корпуса к вершине. Именно поэтому складывалось такое впечатление, что монтажники вколотили гвоздь не в каменную твердь планеты, а отыскали на ней самый большой вулкан и с отменной точностью сбросили его в центр гигантского кратера. Прекратить извержение я мог только одним единственным способом, запустив темпоральный ускоритель, а до этого момента "Молния" продолжит подпрыгивать и раскачиваться на его верхушке, словно пьяная портовая шлюха, танцующая на столе среди бутылок.
Темпоральный ускоритель представляет из себя заострённый стержень длинной в тридцать километров и диаметром в пять с лишним километров. Верхушка его — цилиндр диаметром семь в километров и высотой в четыре. Потому-то темпоральный ускоритель и называют гвоздём. К звёздной системе, которую собираются ускорять, генератор искажения времени доставляют по частям и на его сборку у монтажников уходит максимум две недели, так что они, как и техники-эксплуатационщики, тоже мотаются по галактике, словно ужаленные в одно место.
Главная задача монтажников заключается в том, чтобы выбрать в звёздной системе планету покрепче и воткнуть в неё гвоздь-генератор. Укореняется он за пять-семь дней и с того момента, когда генератор начинает черпать энергию из недр планеты, готов к работе. Вот тогда на смену бравым монтажникам приходим мы, техники-эксплуатационщики. Наша работа предельно проста, оценив обстановку, — положение планетарных объектов и прочие параметры, постараться как можно точнее определить предварительную скорость темпорального ускорения и роста темпорального коллапсара, заложить их в память главного аналитического компьютера и включить его, а затем удирать от темпорального ускорителя подальше и на максимальной скорости, чтобы не оказаться внутри коллапсара.
Если не успеешь, то рискуешь умереть от старости, если не умрёшь раньше от голода или не снесёшь себе голову из бластера, ведь в первые пятьдесят тысяч лет, пока темпоральный коллапсар не войдёт в нормальный режим, темпоральный кокон больше всего похож на мясорубку и через него невозможно пройти. В это время за пределами темпорального коллапсара пройдёт всего пара часов. Всё зависит, в конечном итоге, от того, как хорошо монтажники собрали генератор, физики-темпоральщики сложили воедино детали темпоральной матрицы, ну, и ещё того мастерства, с которым техник-эксплуатационщик произвёдет его окончательную настройку, а всё остальное, разумеется, зависит от её величества удачи.
Надев скафандр повышенной защиты я взял с собой портативный компьютер, большой контейнер с инфокристаллами, и направился к небольшой башенке, где располагался вход в шахту, ведущую в зал управления. Свой космический корабль я посадил всего лишь в сотне метров от башенки, но всего за несколько минут "Молния Варкена", непрерывно отбивая чечётку посадочными опорами, отпрыгала от неё уже метров на семьсот с лишним. Огибая раскаленные лепёшки вулканической лавы и шустро уворачиваясь от падающих с неба раскалённых докрасна камней и вулканических бомб, я добирался до входа минут десять, а затем ещё добрых пять минут пытался набрать цифровой код замка и попасть во входной шлюз. Довольно мудрёная задача, примерно то же самое, что пытаться вышивать гладью, сидя на спине скального прыгуна. Наконец я умудрился добраться до зала управления и уселся в сталопластовое, массивное бронекресло, намертво прикрученное, в ожидании подобного кавардака, к полу перед консолью большого аналитического компьютера и, вежливо представившись, поприветствовал его, после чего, первым делом, задарил этому парню инфокристаллы, чтобы тот не скучал до моего следующего визита, которого ему придётся ждать несколько миллионов лет в полном одиночестве.
Загрузить составленную заранее пусковую программу в компьютер, заняло у меня не более трёх минут, на проверку параметров темпоральной матрицы и её окончательную настройку, ушло ещё полчаса, а затем дело осталось за самым простым, вставить код-ключ в пусковой механизм, повернуть его, и, прихватив с собой иридиевый стержень с шариком, бежать со всех ног к "Молнии", которая всё это время безудержно тряслась наверху с работающими турбинами. Атмосфера на этой планете только обещала когда-нибудь, через пять-шесть сотен миллионов лет, стать кислородной, но та, которая уже имелась, обладала завидной плотностью и даже без извержения множества вулканов отличалась жуткой агрессивностью, ну, а под влиянием раскалённых вулканических газов и вовсе превратилась в какой-то кошмарный химический реактор. Так что хотя на мне был надет тяжелый скафандр полной защиты, а их мощные сервоприводы не отличаются быстродействием, это нисколько не мешало мне бежать так, словно за мной с диким рёвом гнались варкенские снежные демоны и дьяволы, все разом поднявшиеся из ледяного крошева.
