Искра

Я обмакнула сосульку в горячую кровь и швырнула ее вниз, молясь, чтобы алое не стерлось о снег. Одна, затем вторая, третья гвиллион спрыгнули с Одина, принюхиваясь, поползли к ледышке.

— Я здесь! — снова выкрикнула я и, не оглядываясь, скользя на крутом спуске, во весь дух понеслась к дому.

Потому что для нечисти нет ничего слаще человеческой крови.

— Мистер Райдер!.. Мистер Райдер! Алекса... — Морозный воздух резал легкие, заталкивал крики обратно. Гвиллион перевалили через холм и теперь стремительно догоняли меня — я слышала их довольные визги. — Алекс! Алекс!

Капор свалился, повиснув на лентах, бил по спине. В ушах свистел ветер. Давай, Тини, еще треть мили, ты сможешь! Представь, что сзади Джереми!

— Алекс!

За холмом раздался протяжный вой, в котором отчетливо слышалось 'Ду-у-ур-а-а-у-у...'

— Алекс!

Краем глаза я заметила темное пятно и резко затормозила. Каблуки ботинок ковырнули наст, застряли. Потеряв равновесие, я взмахнула руками и неуклюже упала на спину — это спасло: нацелившаяся в горло тварь пролетела в пяти футах надо мной и зарылась в сугроб.

— О Господи... Алекс, ну где же ты... Алекс!

Семьсот футов.

Шестьсот.

— Алекс!

Гвиллион были совсем рядом, в пяти шагах, может быть, в десяти.

— Алекс! Алекс!

...а если он не выйдет? Не захочет выходить? Я ведь сама прогнала его! Ударила, оскорбила!

— Алекс! — Голос сорвался, перешел в рыдания. — Алекс...

Гвиллион окружили меня, когда до дома осталось три сотни шагов. Я уже видела дверь, металлическую оплетку окон, мигающие огоньки свечей за стеклами, кажется, даже миссис Ллойд, а потом нечисть отрезала мне дорогу. Вместо крика из горла вырвался всхлип.

— Алекс...

Гвиллион гаденько захихикали, потирая не то руки, не то передние лапы. Мертвенный лунный свет заиграл на длинных когтях, на острых зубах, запутался в саванах.

— И-и-и...

— Хи-и-и...

— Хи-хи-хик!

Смеющаяся гвиллион исчезла, оставив тающие клочья паутины, и появилась у меня за спиной. Зашипела, рассекла когтями воздух — я отскочила в сторону

— Алекс!

понимая, что меня загоняют в ложбину. Чтобы пир не было видно из окон.

— Алекс!

— Хи-хи-хи-и-и-И-И-И!

Смешки перешли в визг, от которого заложило уши. Гвиллион вспыхивали факелами — одна за другой, как лампы в доме Уилбера. Только смеющаяся шипела и хныкала, вздернутая за заднюю лапу невидимой рукой.

— Мне кажется, вы забыли, кто хозяин этой земли, — негромко сказал появившийся из темноты Райдер. — Я вам напомню. — Его глаза светились красным.

— Алекс! — Я бросилась к магу, повисла на нем, заливая рубашку слезами. — Там Один!.. Они на него... и на волчицу!.. А я... кровью... а они за мной! А я... я... я... — рыдала я, обнимая его за шею.

Александр осторожно снял мои руки с плеч.

— Все закончилось, Этансель. Все хорошо.

Прохладные пальцы легли на мои виски, надавили и исчезли. Райдер кивнул, снял с себя полушубок и завернул меня в жесткую овечью шерсть.

— Идите в дом.

Я замотала головой:

— Там О... О-дин, — икнула я сквозь слезы. Успокоиться не получалось. — Его покуса-са...а...

— Я все понял. — Александр развернул меня и подтолкнул к желтому прямоугольнику входа. — Идите. Миссис Ллойд ждет.

Невысокая коренастая фигура действительно маячила на ступенях коттеджа. Вытирая мокрые щеки ладонью, я побрела к ней, потом побежала, загребая снег. Обернулась только раз, услышав визг последней гвиллион, но что происходит, не разглядела.

Миссис Ллойд хлопотала надо мной, как над цыпленком. Отвела в дом, прикрикнула на брата, велев ему наполнить низкую бочку для купания — 'Заледенели совсем', — заставила выпить молока с медом, добавила дров в очаг, прогревая кухню, помогла раздеться, заахала над порезом на ладони, а потом, когда я сидела по горло в горячей воде, перевязывала руку. Я думала, она будет ругаться после моего рассказа — тетя точно бы отчитала за глупый риск, — но валлийка ни словом не упрекнула меня, только морщины на ее лице стали резче и глубже.

Хлопнула дверь, загремела мебель в гостиной.

— Кипяток! — услышала я Райдера. — Иглу, бинты, нитки!.. Джейн, Мартин!

— Я сейчас, — погладила меня по волосам валлийка. Обжигаясь, перелила воду из чайника в глубокую миску, отнесла магу. — Волка нашел, — сообщила миссис Ллойд, вернувшись. — А я вашу сорочку, — положила она валик желтоватой ткани на табурет.

— Как Один?

— Порвали сильно, передние лапы сломаны. — Увидела, что мои глаза наполняются слезами, и успокаивающе добавила: — Выживет. Мистер Александр его и не такого вытаскивал.

Я шмыгнула носом и поднялась из воды, закрываясь руками. Миссис Ллойд помогла мне вытереться, найти рукава в ночной рубашке.

— Вы нас очень напугали, мисс Хорн, — тихо сказала женщина.

— Простите...

— Не отходите далеко от дома, — попросила миссис Ллойд.

— Я больше не буду, — легко пообещала я. Меня до сих пор знобило — уже не от холода, от нервов, — а в голове не укладывалось, что я сама подставилась нечисти. О чем я думала?!

...об Александре. И о том, что он любит своего зверя.

Миссис Ллойд сняла с себя пуховую шаль и набросила ее мне на плечи, а потом вдруг коснулась моего лба сухими губами.

— Вы храбрая безрассудная девочка, мисс Хорн, — улыбнулась валлийка.

— Тини, — смутилась я. — Меня зовут Тин.

— Зовите меня Джейн. Идемте, я провожу вас в спальню.

Я вышла из кухни вслед за валлийкой и ошарашено уставилась на разгромленную гостиную. По комнате будто прошел ураган: опрокинутые стулья валяются у стены, массивный диван, который не под силу сдвинуть и пятерым, каким-то образом оказался под лестницей. На его месте сейчас стоял обеденный стол, а в грязной окровавленной тряпке на полу с трудом угадывалась скатерть.

Над столом склонились мужчины. Мистер Ллойд сводил вместе лоскуты, в которые превратился волчий бок, а Райдер ловко накладывал швы.

— Этансель, сядьте в... — поднял голову Александр. Обвел взглядом комнату и осекся. — Куда-нибудь сядьте. Я закончу с Одином и займусь вашей рукой.

Удивительно, но боль в распоротой ладони я почувствовала только сейчас, когда Райдер заговорил о ней. А до этого почти не замечала — подумаешь, царапина от ледышки. Это же не дыра в палец глубиной от ржавого гвоздя... Кутаясь в шаль, я забралась с ногами на диван — чтобы оказаться за спиной у Ллойда, — и положила забинтованную руку на колени. Губы сами собой разъезжались в улыбке: Райдеру не все равно!

От десятка плавающих под потолком плазменных шаров в гостиной было светло, как днем. Даже, пожалуй, светлее, и в их агрессивно-белом сиянии Один казался безжизненным творением чучельника. Свисающий со столешницы хвост не шевелился, глаза закатились.

— Он будет жить, мистер Райдер?

— Будет, — ответил маг. — Сейчас он спит, не переживайте.

Ну и хорошо.

— А волчица...

— Удрала.

Я кивнула и замолчала, наблюдая за Александром. Ноготь на мизинце мага вырос, заострился. Райдер, как бритвой, провел им вдоль жуткой рваной раны на боку волка, стряхнул на пол клоки шерсти. Мистер Ллойд смыл кровь, и маг положил ладонь на глубокий укус гвиллион. Из-под пальцев Райдера полилось мягкое желтое сияние, а спустя несколько секунд на его левом предплечье, открытом подвернутым рукавом рубашки, проступила чешуя.

Триединый!

Кажется, я вскрикнула. Ллойд недовольно оглянулся на меня, но Александр даже не моргнул.

— Зашиваем, — наконец сказал он.

Процедура повторилась еще дважды, и когда волка, наконец, перевязали, а на лапы наложили лубки, предплечье мага оказалось в броне из черной глянцевой чешуи. Получается, каждый раз, когда Райдер обращается к дару, проклятие набирает силу?! Я вспомнила все наколдованные цветы, все сброшенные мне в руки фрукты и пирожные, сожженных гвиллион, и в животе похолодело.

Александр снял волка со стола и перенес его к камину, опустившись на колени, уложил на шкуры. Погладил зверя по голове, прошептал что-то. Один дернул ухом и заскулил.

— Мартин, приберитесь здесь, — указал на затоптанный пол Райдер. — Этансель, дождитесь меня, — велел он и, на ходу снимая рубашку, ушел мыться.

Сидеть под неприязненно-оценивающим взглядом Ллойда было неприятно. Пожелав ему доброй ночи, я взбежала наверх, опустилась на ступени. Лечить себя я все равно не позволю, а поблагодарить Александра можно и здесь. Даже лучше здесь. Я покосилась на темную нишу за спиной и покраснела.

...а у Ллойда плешь на макушке. Снизу ее не видно, но с высоты лестничного пролета она забавно желтеет среди серо-седых, как руно, волос. Приволакивая ногу, валлиец вынес чашу с плавающими в ней окровавленными тряпками, вытер стол, пока миссис Ллойд отмывала полы.

— Джейн, достаточно, эти камни никогда не были такими чистыми, — услышала я Александра. — Где мисс Хорн? — резко спросил он, увидев, что на диване никого нет.

— Поднялась к себе, мистер Райдер, — проскрипел старик.

Маг хрустнул чешуей на шее и сжал руку в кулак.

— Джейн, я сказал 'достаточно', — бросил он, щелчком потушив светящиеся шары под потолком. — Еще немного, и вы дотрете до фундамента. Мартин, отведите сестру спать.

Наступившую темноту теперь разгоняло только пламя горящего камина. Райдер проверил состояние волка, дождался, пока слуги уйдут и, затеплив свечу, зашагал по ступеням.

— Этансель?

Я встала, кутаясь в шаль.

— Рад, что у вас хватило благоразумия не прятаться. Показывайте руку. — Маг капнул воском на перила, приклеил свечу, повернулся ко мне.

Я спрятала ладони за спину.

— Там царапина. Я не успела поблагодарить вас, мистер Райдер... Вы спасли меня.

— А вы Одина. Давайте руку.

— Не нужно, правда...

Маг проворчал что-то и схватил меня за локоть, после короткой борьбы зажал под мышкой.

— Мистер Райдер, не надо! Правда, не стоит! — зашептала я, боясь, что нас снова услышат. — У вас же проклятие, вам нельзя тратить магию!

— Пройдет, — буркнул Александр, снимая успевшие прилипнуть бинты. Я зашипела, дернулась, и маг сжал меня крепче. — Этансель, у меня нет настроения с вами драться! Может, мне обездвижить вас?

Я затихла, уткнулась в плечо мага, радуясь нечаянным объятиям. Пусть даже таким. Закрыла глаза, вдохнула его запах — хвойное мыло, горьковатый одеколон и что-то неуловимо-мужское, от чего сохнет во рту и чаще бьется сердце — мое сейчас стучало, как после бега.

Райдер бросил повязки на пол, погладил ладонь кончиками пальцев.

— Не шевелитесь, — предупредил он, накрывая мою руку своей.

Я не шевелилась. Просто часто дышала, сгорая от его близости — на вдохе моя грудь тесно, ужасно неприлично прижималась к боку Александра — и стыда: он спас меня, лечит, отодвигая собственное выздоровление, а я ему оплеуху...

— Все.

— Все? — Я ничего не почувствовала, даже щекотки.

— Да, все, — сосредоточенно ощупывая руку, повторил Райдер.

Сейчас он отпустит меня, пожелает спокойной ночи и уйдет, а завтра опять будет холодная вежливость 'Доброе утро, мисс Хорн' и равнодушие, от которого хочется плакать...

Отчаянно храбрясь, не позволяя себе думать — иначе не решусь — я поднялась на носочки и легко коснулась губами гладковыбритой щеки мага. На лице Райдера мелькнула и пропала улыбка.

— Правее, Этансель.

Он хочет, чтобы я...?

Маг сделал шаг назад, к перилам, и положил ладони на поручень, испытывающе глядя на меня.

Я качнулась за ним, остановившись совсем рядом. Язычок свечи метался, плясал на длинном фитиле, и по стенам, как живые, прыгали тени — иллюзорная реальность, сводящая с ума: дракон на знамени свернул кольца туже, заблестел чешуей, а Райдер вдруг стал очень похожим на Арчера. Или на кота, скогтившего глупую мышь.

Свеча затрещала и потухла. Я положила руки на плечи Александра и, потянувшись вверх, неумело, но очень старательно поцеловала его, вкладывая тоску, сожаление, умоляя простить. И едва не расплакалась от радости, когда маг обнял меня, перехватывая инициативу. Как же я соскучилась по его поцелуям — то дразняще-нежным, то жадным, пьющим жар, который мешает дышать...

Ладонь Райдера скользнула вверх, легла на грудь. Надавила, забирая ее в горсть. Я закусила губу, но отталкивать его не стала.

— Идем.

— Куда?..

— Туда, где нам не будут мешать.

К нему.

Дверь мягко закрылась, щелкнул замок, и как-то очень четко стало ясно, что будет дальше. Триединый, что же я делаю...

Александр попытался отобрать у меня шаль, но я вцепилась в шерсть так, что побелели костяшки пальцев.

— Ты меня боишься?

Его? Нет. Грязного шевеления в подворотнях. Пронзительных криков за стеной. Противных ухмылок... Я знаю, что случится, если я не убегу прямо сейчас, и эта муть поднимается, всплывает — я ничего не могу с ней поделать.

— Кто тебя обидел, Искра? — Александр присел на край стола, привлек меня к себе, успокаивающе гладя по волосам. — Хочешь, я его убью?

Я замотала головой, прижимаясь к магу. Джереми наверняка уже повесили, а того, другого, зарезал Арчер. Не от большой заботы, нет. Просто испугался, что я стану приносить меньше денег.

Александр потянулся за бутылкой, плеснул на дно бокала.

— Держи. ...Ну как? — спросил он, когда я пригубила вино.

— Вкусно...

Вино было сладким, а поцелуи Райдера нежными, неторопливыми, прогоняющими страхи. Хмельными.

— Вы не отдадите меня мистеру Арчеру?

— Кто такой Арчер? — нахмурился маг.

— Он негодяй, — доверительно сообщила я.

— Никому я тебя не отдам, — пообещал Райдер, разжимая мои пальцы, стискивающие ножку бокала. — Ни Арчеру, ни гвиллион, ни Королеве.

— Обещаете?

— Обещаю.

В объятиях мага было уютно. Я прижалась щекой к его плечу, глядя на пару, отраженную оконным стеклом — крупный мужчина в маске ласкает тоненькую девушку с короткими вьющимися волосами цвета ламбруско. Мужские губы скользят по девичьей шее, по узким плечам в вырезе сорочки, ладони гладят хрупкое тело сквозь ткань — клетчатая шаль валяется на полу — и девушка выгибается, тихо стонет.

Даже не верится, что это я и Райдер.

— Искра... — проследил за моим взглядом маг. — Любишь подсматривать, м?

Винный дурман путал мысли. Я захлопала ресницами, пытаясь понять, что имеет в виду маг, а сообразив, вспыхнула.

— Нет!

— А мне кажется, да, — фыркнул Райдер. Притиснул к себе, впился в губы долгим, бесконечно долгим поцелуем — до головокружения, до подкосившихся ног — я бы упала, если бы он меня не держал.

Комната пошла рябью. Воздух задрожал, сгустился в мерцающую взвесь. Серебряные пылинки сияли, кружились, звенели, как поющий хрусталь, и от пола — вверх, до самого потолка — вырастали зеркала. Много, много зеркал! И в каждом, куда ни взгляни, куда ни повернись, девушка и сжимающий ее в объятиях мужчина.

— Не закрывай глаза, — раздался шепот у моего уха.

На плечи девушки в зеркале легли мужские ладони — выступили из окружающей темноты. Скользнули вниз, натянув сорочку, и под полотном обозначились напряженные соски. Длинные пальцы обрисовали их, надавили, сильно ущипнули — мы с девушкой вскрикнули в унисон — и начали медленно стягивать сорочку.