Амадзин

— Уходите. — Грозно пробасил Карет оглядев дело своих рук и угрожающе выставив щит перед собой. — Никто вас не видел. А ты Хлар, враг мой до самой смерти.

— Оно ладно. — Кивнул старый амадзин. — Только нам вперёд нужно.

— Не бывать этому.

Карет снял со спины кожаный потрёпанный щит. Одел на левую руку. Кожа вспыхнула синим и налилась серой ртутью превратившись в близнец артефакта в правой руке. Легко спрыгнув с волка воин встал перед нами перекрыв путь и сжимая в каждой руке по одинаковому щиту.

Мне вспомнилось как Тарб стоял в такой же позе окруженный толпой снежников. Тогда его даже не оцарапали, а ведь держал он далеко не реликвии горцев находящиеся сейчас у его деда. Силой мы Карета Крепкого Щита даже с места не сдвинем. Я двинулся вперёд, покопавшись в мешке вытащил самородок на вытянутую руку и встал возле Тарба.

— Вот.

— Ничего это не меняет глупый. — Покачал головой Карет. — Выбрось в пропасть от греха.

Их туда уже больше десятка улетело, по штуке на каждое пятилетие. Одним больше, одним меньше.

— Оба выбрасывать? — Мерик, оказавшийся рядом, тоже протянул свой самородок.

— У, как. Невидаль. — Брови Карета в изумлении поползли вверх, но опомнившись он покачал головой. — Только это ещё хуже. Не дай Горы прознает охранка что Слёзы как дождь капать стали, Горнар с Нарагором в надгробия горцам превратятся. Всех вырежут, никого не пропустят. Уходите, а Слёзы оставьте, сам выброшу.

— Дед. — Тарб приблизился вплотную к родственнику. — Дай пройти.

Волк позади Карета грозно зарычал ощерившись.

— Ху! — Прикрикнул на него наездник.

Зверь недовольно заворчал, но послушно присел опустив морду на передние лапы.

— Уходи внук. Друзей своих уводи и дворфов с глупым старцем взашей гони. Нет больше Сталагора, нет амадзинов, нет Слёз. Иначе не выжить.

— Может тогда и жить не стоит?

Сказал Тарб и машинально (голову даю, что ничего 'такого' друг не замышлял) положил руку на щит в правой руке Карета. Дзынь! Вспыхнуло синим. Резкий порыв горячего воздуха обдал нас мелкой каменной крошкой. Я прикрыл глаза чтоб не выбило и некоторое время не открывал их боясь увидеть картину, что меня ожидает, после такого дзынь.

Но, как ни странно, почти ничего не поменялось. Только по правому щиту Карета мелькали синеватые всполохи, а левый лежал на земле снова превратившись в обтянутый кожей каркас. Дед Тарба часто моргал недоуменно пялясь то на внука то на свой артефакт. Тарб осторожно взялся за кромку щита и с сняв его с руки опешившего деда одел на свою. Дзынь — теперь это был не громоподобный звон, а лёгкое соглашающееся дребезжание.

Карет встал с колена, его видимо сбило в эту позу взрывной волной когда было первое оглушающее дзынь, расправил могучие плечи и поднял оброненный кожаный щит. Тот мигнул синим и тотчас налился серой ртутью превращаясь в артефакт дворфов.

Хларт зашелся надрывным кашлем и кашлял минуты две не в силах остановиться. Все уже начали коситься в его сторону. Постепенно кашель перешел в хохот и амадзин безудержно смеялся ещё минуты три. Нахохотавшись смахнул выступившие слёзы и смачно прочистил нос.

Дед Тарба дождавшись, наконец, окончания вынужденного выступления Хларта, сходил к разбросанным телам волкогонов и поднял там ещё один щит. Обычный стальной. Наездники не являются сыновьями гор и оружие у них самое обычное — армейское. Может даже моим дедом или бабкой выкованное. Оказавшись в руке Карета щит сменил цвет на блеск мирфила.

— Эхехех. — Тяжко протянул Карет бывший Крепкий Щит и вернулся к внуку. — Позволит ли великий юный амадзин своему дряхлому дворфу метнуться в посёлки и предупредить горцев? Не знаю, были ли тут наблюдатели, но рисковать не стоит. Лучше вывести горцев к Сталагору как можно быстрее, а на волке я мигом обернусь.

— Эээ... И... Иди. — Сглотнул Тарб.

— И да. — Добавил наездник уже взобравшись на своего зверя. — К тому времени как я приведу жителей посёлков хотя бы одна секция столицы должна быть очищена, иначе...

Карет сплюнул и что-то шепнул волку. Мохнатый монстр с места перепрыгнул, чуть присевшего с перепугу, Бланта и бросился вперёд быстро скрывшись в нагромождении скал.

— Ну что? — Хлопнул старый Хларт по спине Тарба, от чего тот чуть не свалился. — Пойдём что-ли? Братец великий амадзин Тарб Крепкий Щит. Дел то у нас по горло, а времени совсем мало.

Глава 5

До Сталагора осталось — рукой подать. Пологие снизу склоны громадной горы-города уже на высоте в три-четыре роста резко выпрямлялись превращаясь в гладкие вертикальные стены. Где-то выше виднелись узкие бойницы в ладонь шириной, а ещё выше окна и балкончики. Жаль добраться до них нереально. Зацепиться в отполированной ветрами стене не за что. В бойницу не пролезть, а до балконов никакая стрела с верёвкой не долетит, да и скорее всего они там решётками забраны. Остаются только нижние входы запечатанные Квеизакотлом. Верхушка у горы будто срезана гигантским ножом, но рассмотреть её лучше не получится — высоко слишком.

Рядом с главным входом, обращённым точно на юг, виднеются строения. Длинная казарма, загон для живности и несколько домиков. Всё добротное, построенное надолго. Навес с большой каменной печью, на которой удобно и хлеб печь и еду готовить на большое количество людей, из трубы веется дымок. Это, видимо, лагерь волкогонов. Давно войска тут обосновались, вон стены домиков даже мхом поросли. Теперь ясно почему нас пришельцы с Ледяных Пустошей не беспокоили. Рота волкогонов тут квартировалась и уничтожала любых пришельцев, что с севера, что с юга.

К горлу подкатил комок. Вот значит куда мои родители пропали. Неужели и Карет к их смерти руку приложил? Если так, придётся его на голову укоротить, пусть даже это скажется на моих взаимоотношениях с Тарбом. Хотя глядя на поведение друга и то какими глазами он смотрел на деда предателя, может новый амадзин мне ещё и помогать станет.

А волкогоны каковы, а? Семьдесят лет у них тут лагерь. Не торчали же тут одни и те же воины постоянно? Сменялись сотни раз, много лет, а никто никогда не видел чтобы наездники через перевал или пост проходили. Есть у них, значит, свои тайные тропы.

Впрочем в Живых Горах любые тропы тайные и временные. 'Оттого и тайные, что временные.' — Хмыкнул я возникшей мысли. Наш отряд разбрёлся по лагерю заглядывая во все щели и выемки. Никого нет, но видно что лагерь покинут в спешке. Всюду брошенные вещи, опрокинутая посуда. Для войск находящихся в районе постоянных схваток это не свойственно. Всё у них отработано до автоматизма: тревога, подъём, атака. Каждый раз неразбериху устраивать из-за очередного нападения только деревенские жители будут, а тут отборные войска. Почему тогда погром? Потому, что в атаке участвует не весь гарнизон, ответил я на свой вопрос. В лагере остаются куховары, лекари, обслуга какая-нибудь, охрана. Вот они бедлам и устроили заметив гибель своей сотни и наше приближение. Не зря Карет беспокоился на счёт соглядатаев, были свидетели и скорее всего немало.

Каменистое плато легко просматривается во все стороны. Лиц они конечно не рассмотрели, как и Слёзы в наших руках, но видели достаточно чтобы сюда немедленно прислали армию. Догонять их уже поздно, да и бесполезно, на волках ушли, пешком не выйдет нагнать. Так, так, до ближайшего города в долине — неделя (короткой тропой, понятное дело, но думаю волкогоны тропы знают не хуже меня), пару дней пока разберутся что к чему, неделя обратно.

Это на своих двоих, если на четырёх волчьих то время можно смело уменьшить вдвое, а то и втрое. Скверно. Меньше недели у нас чтобы Сталагор распечатать и к осаде подготовится. Надеюсь к тому времени горцы с посёлка подойти успеют. Что будет если волкогоны их по пути перехватят я и задумываться не стал. Одно хорошо: ни латники, ни пикинёры, ни Квезийская конница в горы не сунутся, а если сунутся то месяц добираться будут. Да и бесполезны они окажутся у стен Сталагора. Быстро нагрянуть получиться только у волчьих наездников, ну может лёгкая пехота через несколько дней после них подтянется.

От главного входа в столицу послышался треск. Наши уже ломают печати. Я поспешил глянуть. Под деревянной опалубкой, легко развалившейся от нескольких ударов, оказался цементный монолит, наподобие того что камни между собой скрепляет на строительстве. Проход был полностью залит серой массой. Кирками долбить придётся. Дворфы предусмотрели и это. Каждый нёс какой-нибудь инструмент. У запечатанного прохода сложили две кирки, молот, клин, лопату. Тарб внимательно осмотрел монолит. Кому как не добытчику, в крепости пород лучше всех ориентироваться? Поплевал на руки взял кирку ударил несколько раз, осмотрел отметины, приставил к ним клин и попытался забить его в монолит молотом. С трудом, но камень поддался и клин по самую шляпку утонул в затвердевшем растворе.

— Пакость! — Брякнул молотом по монолиту Тарб. — Этот цемент не раскалывается. Его только маленькими кусочками отбивать, словно целИк сплошной. Намучимся.

— Тогда сразу начинать нужно, не мешкая. — Согласился Хларт. — Разобьёмся на двойки и работаем по полчаса.

— По пятнадцать минут. Быстрее выйдет.

— Как скажешь, ты тут главный по кирке. Жаль Танара с нами нет, он бы своей железкой за час управился.

— Может отобедаем сначала? — Подскочил Блант со стороны, улыбнулся во весь рот. — Там волкогоны супец наварили, только сожрать не успели, горячий ещё. Малка уже нюхала, отравы нету.

— Дозволяю. — Закивал Хларт и первым направился к лагерной кухне.

Четверо дворфов все же остались у монолита долбить, рассудив что пока кончится их время работать кто-нибудь уже успеет поесть. Работа закипела, стук кирки прекращался на секунды, только чтобы сменились работающие. Лаз били такой чтоб двое стоящих на коленях проходчика не мешали друг другу. Где-то мне по грудь высотой.

Малку, единственную женщину среди дворфов, до проходки не допустили, отправив на кухню и в дозор одновременно.

— Нечего тебе руки мозолями забивать. — Топнул старый амадзин когда она заартачилась.

Дело шло медленно, монолит поддаваться не желал скалываясь мелкой крошкой.

— Может рядом новую дверь легче пробить? — Поинтересовался я у Тарба отстояв свою первую смену с киркой и не чувствуя гудящих рук.

— Пробовал. — Отмахнулся друг. — Зря кирку затупил.

— Стены Сталагора не пробить. — Глубокомысленно изрёк Хларт затянувшись трубкой и выпустив сизый дым.

— А щитом по монолиту? — Не сдавался я, кивнув на артефакт Тарба.

— Можно попробовать.

Новый амадзин полез в чуть углубившуюся, за два часа, штольню. Дзынь!

— Хрена. — Вылез он обратно отряхивая пыль с одежды.

— А вроде как лучше пошло. — Донеслось из лаза от проходчика дворфа.

— Ага, куски крупнее выбивает. — Подтвердил его напарник.

— Что? — Помотал головой Тарб. — Не слышу, уши заложило.

Вот так и начали. Перед каждой пятнадцатиминутной сменой амадзин Крепкий Щит использовал своё оружие по новому назначению, совсем для оружия не подходящему. Мне вспомнилось что рассказывала Алада про амадзина Карета, деда Тарба. В принципе щит вроде как и не оружие вовсе, скорее часть доспехов, но в руках Карета он приобретал поистине наступательные свойства. Кромка щита была заточена, не сильно, что бы не поранится самому, но достаточно чтобы при сильном ударе можно было отсечь врагу голову. Вот чего, чего, а силы в семье Тарба всегда хватало. Ещё Карет носил в левой руке молот. Основная масса его противников наивно считала амадзина левшой и основное внимание все обращали именно на молот. Когда выяснялось, что ведущее оружие щит, было уже поздно. Легкий, с виду, взмах правой руки с круглым щитом, столкновение — супостат контужен, ну как минимум оглушен. Такого уже и молотом можно добить не спеша.

Дворфы Карета вызывали тень Крепкого Щита. Тени большой силой не обладали, но любой ударивший по щиту клинок отскакивал с таким дребезгом, что напрочь отсушивал держащую его руку. Сражаться с воинами амадзина Карета для врагов было сущее мучение.

Впрочем, в подчинении у него было всего два десятка щитоносцев. Ребята по большей части охраняли послов ходивших в долины, да караваны с редкими дорогими грузами. Ну не лежала у горцев душа к военному делу, всё больше что-то полезное старались выковать новые амадзины, гражданское.

Тарб уставал больше всех. Хотя в проходке штольни он и не участвовал, но каждые пятнадцать минут использовать силу артефакта было утомительно. Да и поспать толком другу не удавалось. Зато за три следующих дня мы продвинулись вглубь монолита шагов на двадцать. Ситуацию осложняло отсутствие сведений о длине необходимого тоннеля. Горы его знают, сколько люди Квеизакотла использовали цемента, может там весь нижний ярус им залит, а ведь ещё нужно будет исследовать заброшенные залы столицы. С чем нам придётся столкнутся внутри неизвестно.

Хларт по памяти нарисовал план южной секции и заставил всех заучить наизусть. Лично мне это было просто. У меня и так в голове постоянно сотня вариантов троп по Живым Горам. Ещё какие-то полсотни главных коридоров — чепуха, а второстепенных ходов старый амадзин и сам уже не помнил.

Всего секций в Сталагоре восемь: южная, юго-западная, западная, северо-западная, ну и далее по количеству сторон света. Внутри гора представляет собой порезанный треугольными ломтями пирог. Один ломоть — одна секция. Каждый треугольник как бы отдельный район города со своим выходом наружу. В каждом есть всё необходимое для жизни, когда-то было, по крайней мере. Сообщаются между собой лишь соседние секции, двумя проходами. Два соседа по два прохода, всего четыре, легко обороняемых, коридора. Так было задумано для безопасности, если одна из секций захвачена можно быстро перейти в соседнюю и забаррикадироваться. Это очень поможет, достаточно очистить всего одну секцию и у нас будет своя крепость.

Наша первая цель: полностью очистить южный район города и перекрыть четыре коридора ведущие в соседние районы. Ну и вторая: расположить горцев в южной секции и защитить центральный вход от армии Квезы. Хотя тот тоннель что мы роем и входом то можно назвать с большой натяжкой, зато оборонять его будет легче лёгкого. Погляжу я как волкогоны понесутся в лаз вышиной три шага и такой же ширины. Поодиночке и ползком. Если успеем закрепится внутри, шиш трём королям, а не горцы.

Кстати, совсем забыл пояснить, после смерти Квеизакотл завещал свою империю двум сыновьям. Глупо с его стороны, отпрыски сразу же поделили Квезу на две части, это не трудно, она и так горным хребтом располовинена. Хотя парни не лишены разума, поделили номинально, всех отличий: разные названия, да разные короли. Подать в единый кошелёк кладут, армия одна. Только гвардию каждый сам себе создал. Тут уж они постоянно между собой длинной меча меряются, что правда, не в ущерб Квезе. К флоту ни у кого из братьев душа не легла и назначили они морским правителем третьего — Лайона, бастарда. Он с ними на равных воспитывался, только права наследования не имел.

Тоже неглупый парень. Флот и приморские города укрепил и приумножил, а в политику особо не лезет, за что его третьей короной и короновали. По мелочи братья, само собой, друг другу пакостят, но в серьёзных делах держатся вместе. Только за это их уже уважать стоит, а то что горцев к ногтю прижали, то завет великого батюшки, ничего не поделаешь.