Тайпэн. Миротворец.

— Я высказал вам свою позицию и указал на необходимые дальнейшие действия, обсудите теперь между собой порядок их исполнения, а мне пора заняться другими делами, — все в той же манере выдавил из себя Ли и, сделав эдакий полукивок, вышел через проем дверной ширмы.

Представление получилось на славу, и Хань искренне надеялся, что у тех, кому оно было предназначено, сложится именно то впечатление об императорском тайпэне, на которое он и рассчитывал. Как показывал его собственный опыт, надменные начальники вызывают у подчиненных лишь раздражение, да и к тому же многие почему-то сразу начинают считать себя гораздо умнее напыщенных индюков, облеченных властью.

Через несколько минут в просторных покоях, выделенных Ли попечителем Джао, состоялось еще одно маленькое совещание.

— Все равно я не понимаю, к чему такие сложности? — поинтересовалась Таката, красуясь перед зеркалом.

На къёкецуки была обычная неприметная одежда местных жителей — узкие кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги на плоской подошве, рубашка из темно-зеленого полотна и удобная короткая куртка с крупными крючками-застежками. Наряд Ёми, крутившейся рядом, отличался лишь золотистой расцветкой рубахи. Спрятать катабира под таким одеянием было весьма проблематично, так что в этот раз мертвые демоны решили обойтись исключительно своими природными силами. Чуть в стороне на сидении плетеного стула лежали две пары плотных перчаток и две широкополых шляпы с длинной мелкой сеткой, закрывавшей лицо и шею со всех сторон и при этом почти не мешавшей нормальному обзору. Такие часто использовали здешние бортники и пасечники во время непосредственных занятий своим избранным промыслом.

— Мы вполне могли отыскать лагерь ётёкабу еще вчера по следам той первой группы.

— Мы могли бы отыскать лагерь той банды, но только при очень большом везении сумели выйти бы и на остальные схроны, — пояснил Ли. — Хотя я и не исключаю, что ваши умения в выслеживании добычи нам тоже вероятно понадобятся.

— Тогда повторяю вопрос, к чему все это?

— Мы ограничены в силах и средствах, значит, нужно нанести удар в самое сердце. Только сняв верхушку взяточников и информаторов разбойников здесь, мы получим выход на связных, а через них и на главную ставку бандитов. Если ётёкабу и вправду организация, то ее слабость в структурированности. Найдя их командование, мы получим возможность раздобыть сведения не только о других логовищах, но и обо всех купленных чиновниках во всех деревнях и заставах в провинции вплоть до Гурк-Алы. Вот для этого вам и нужно проследить, кто и куда станет рассылать гонцов с сообщениями после моей беседы с местными начальниками.

— Похоже, повышение так и не пошло тебе на пользу, — заключила старшая из демонов, подпустив в голос издевки и убирая свои распущенные иссиня-черные волосы под широкий воротник куртки. — Мало того, что ты не поумнел, так еще и стал изобретать хитро вывернутые планы, чтобы запутать даже собственную тень. Все это забавно, но уже как-то скучно...

— А мне вот наоборот интересно, — не согласилась с подругой Ёми. — И тебе, кстати, тоже, иначе бы ты...

— Просто я прихожу в ужас от мысли, что вы можете натворить на пару без должного присмотра, — отрезала Таката, не давая младшей подруге договорить.

В дверях появился Удей.

— Уходят.

— Надеюсь, все всё запомнили? — обернулся Ли к къёкецуки. — Ёми — староста, Такате — стражник.

— Ты смотри, опять командирские инстинкты проснулись, — хмыкнула старшая из мертвых демонов, чье лицо уже было скрыто под плотной сеткой. — Не бойся, с памятью у нас проблем нет.

Когда кровопийцы покинули помещение, Удей, дождавшись знака от Ли, впустил в комнату нового гостя. Начальник над наемниками Джао был длинноусым, высоким и коренастым воином лет за сорок, не растерявшим с возрастом физической формы и армейской выправки. В байдане, потемневшей от времени, и в массивном округлом шлеме, с тяжелым обоюдоострым мечом и широким цзун-хэ у пояса, он смотрелся гордо и грозно, как и положено было человеку, олицетворявшему собой всю силу и мощь одного из богатейших родов имперских тэккэй. Низко поклонившись, наемник замер по стойке "смирно", вытянувшись как на столичном смотре.

— Как вас зовут?

— Дэньге, сын Рё.

— Это южное имя, — заметил Хань.

— Я родом из Генсоку, там же меня и наняли. Это обычная практика дома Джао — набирать наемников и отсылать их подальше от родных провинций, где у тех не будет лишних проблем из-за местных или семейных дел К тому же, купцы считают, что так мы будем больше доверять своему нанимателю, чем остальным окружающим.

— Работает?

— Иногда, — усмехнулся Дэньге, принимая заметно более расслабленную позу.

— Где служили?

— Двадцать лет в Южной эскадре Империи в Таури. Из них пять лет десятником и десять лет полусотником абордажной команды таранного корабля "Гремучий змей".

Ли понимающе кивнул. Военный порт в Таури, где обычно стояла на якоре Южная эскадра, был не только главным тай-бо на пути у морского вторжения Юнь, но и основной базой для борьбы с сиртакскими пиратами, регулярно промышлявшими в Восходном и Жемчужном морях, несмотря на все торговые пакты и договоры, подписанные между Империей и многочисленными магараджами полуострова Умбей. При этом половину пиратов, если не больше, составляли легальные каперы с официальными бумагами от этих самых иноземных правителей, закрывавших глаза на вольности сиртакских капитанов. Так что, из всех военных флотов Нефритового Трона Южная эскадра была самой активно действующей, а ее матросы и офицеры набирались отменного боевого опыта уже за первые три-четыре года своей службы.

— Вы доверяете своим людям, Дэньге?

— Безусловно, тайпэн, — наемник вскинул подбородок, но не в презрительной манере, а скорее, чтобы подчеркнуть твердость своих слов. — Все наемники дома Джао, что служат здесь, или мои бывшие соратники из абордажной команды "Змея", или хорошие знакомые с других судов эскадры. Мы еще лет за семь до отставки начали подумывать о том, чтобы сколотить общий наемный отряд, и даже успели послужить в охране караванов до закатных земель, пока Джао не предложили нам последнее соглашение. И поверьте, не что так не скрепляет наемное братство, как бой спина к спине против манеритских безродных налетчиков и белоглазых жителей песчаных барханов.

— Хорошо, Дэньге. Мне может понадобиться ваша помощь, причем очень скоро и в весьма щекотливой ситуации.

— Пока ваши действия будут направлены на благо дома Джао и укрепление силы Империи, я и мои люди в вашем полном распоряжении, тайпэн, — резко склонил голову бывший морской офицер.

— А если речь пойдет лишь об Империи? — хмуро уточнил Хань.

Дэньге медленно разогнул спину и посмотрел Ли прямо в глаза. Несколько секунд он словно пытался увидеть что-то там, в глубине, а потом склонился вновь, также глубоко и решительно, как и при первом приветствии.

Бунг Юмь, староста деревни Сумья, бледный как первый выпавший снег, не мог вымолвить ни слова. Его губы дрожали, зубы выбивали нервную дрожь, а сам староста то и дело хватался за сердце и закатывал глаза, лишь в последние мгновения удерживаясь от того, чтобы не упасть в обморок.

Наемники Джао деловито сновали по внутренним покоям роскошного деревенского дома, переворачивая все вокруг вверх дном. Впрочем, это был лишь внешний эффект, специально создаваемый Дэньге и его людьми. Что конкретно они должны были искать, Хань рассказал бывшим матросам еще по дороге.

— Бесполезно отпираться, — смотреть на бормочущего старосту было уже довольно неприятно, но Ли прекрасно помнил, зачем и почему он здесь. — Мои люди взяли вашего племянника как раз в тот момент, когда он передавал записку человеку, назвавшемуся Есугеем. Это пока все, что он сказал, но поверьте, скоро из него вытянут и остальное, а ваше признание нам уже будет ненужно.

Юмь снова попытался рухнуть без чувств, но двое слуг поспешно подхватили его под локти. Вся остальная прислуга и домочадцы старосты Бунга были выведены во двор, чтобы не мешать обыску и быть под постоянным надзором второго десятка наемников.

То, что Ёми первой взяла след, в целом, не удивило Ханя. По въевшейся привычке, тайпэн всегда переносил любое первое подозрение на гражданского чиновника, а не на императорского офицера. Правда, в этот раз все оказалось несколько сложнее. Не успела юная кровопийца в компании четырех воинов семейства Джао выдвинуться для захвата предполагаемого связного и курьера, все еще сидевших в закусочной, как на пороге возникла чрезвычайно довольная Таката с почти аналогичными новостями. Дальше действовать пришлось быстро, и староста попал под удар первым лишь потому, что его дом оказался на два квартала ближе к караванному посту торгового дома.

— Тайпэн! — голос одного из наемников прервал монолог Ханя, продолжавшего уговаривать Бунга, признаться в своем преступлении.

Воин, появившийся с той стороны, где располагались личные покои Юмя, вышел, держа на вытянутой руке тонкую цепочку с разломленной медной монетой. Увидев ее, староста побледнел еще больше и неожиданно для всех сорвался на истошный крик.

— Нет! Нет! Не может ее там быть! Не может быть! Я же утопил ее! Утопил!!!

— Верно, — рука Ли в латной перчатке тяжело легла на плечо старика, мгновенно заставляя того умолкнуть. — Это моя пайцза, та, которую я забрал у бандитов, напавших на мой отряд. Но мы все так и не расслышали, где же именно вы утопили свою?

Бунг как-то сразу сгорбился, усыхая просто на глазах, и посмотрел сначала на Ханя, а затем на выборного судью Шу, которого тайпэн привел с собой, чтобы все, разумеется, соответствовало не только духу, но и букве закона.

— В выгребной яме, — тихо всхлипнул Юмь и снова затрясся в беззвучном плаче.

— Десятник Зао, помогите старосте найти выброшенную им вещь и проводите в острог для дальнейшего разбирательства.

— Слушаюсь, тайпэн, — ответил наемник, возвращая Ханю его трофей.

— Высокочтимый Шу, мне понадобится ваш беспристрастный взгляд в другом месте.

— Как вам будет угодно, — отозвался глава местного плотницкого цеха, до сих пор невольно замиравший, когда Ли величал его согласно церемониальному этикету.

Будучи выбранным на должность судьи больше из уважения к традициям и мастерству самого ремесленника, Шу все никак не мог привыкнуть к тому, что такой человек, как императорский тайпэн обращается к нему в столь вежливой форме. В свою очередь для Ханя, родившегося сыном такого же простого плотника, это не составляло никакого труда или смущения.

Визит к командиру Гокэю мог вылиться в нечто более серьезное, чем то, что случилось в доме старосты. Заметив у ворот нужного дома два десятка столпившихся стражников в кожаной броне, Ли заранее понадеялся, что возникшие у них вопросы им удастся решить на словах. Тайпэн совершенно не испытывал никакого желания сражаться с этими парнями, особенно если они просто хотят вступиться за своего начальника и не замешаны в делах с ётёкабу.

Как оказалось его опасения практически не оправдались. Стражники были весьма встревожены, но отнюдь не происходящими в деревне арестами. Слуга, впустивший Ханя и наемников, молча, проводил тайпэна на второй этаж в кабинет своего хозяина. Абсолютная тишина, царившая в доме, была отнюдь неслучайна.

Начальник поселковых стражников сидел за своим рабочим столом, прислонившись спиной к стене, обшитой лакированными досками. Его желто-зеленое суо было сплошь покрыто багряными полосами и пятнами. В правой руке Гокэй сжимал ритуальный нож с коротким лезвием, загнутым вниз, что делало его похожим на крестьянский серп. Удар, который Гокэй нанес сам себе, был великолепен. Всего одним движением офицер рассек себе горло от уха до уха, едва не срезав целиком всю голову, подобно тому, как сделал это согласно легенде младший брат второго Императора династии Цы, потерпев поражение в междоусобной войне за Нефритовый Трон.

На широком дубовом столе возле резного деревянного ларчика с письменными принадлежностями лежал свернутый лист бумаги, иероглифы на котором складывались в имя Ли Ханя. Развернув его, тайпэн сразу же понял, что мертвый Гокэй рассказал ему гораздо больше живого Бунга Юмя.

— Кровь смывает все ошибки и прегрешения.

Оторвавшись от письма, Ли посмотрел на командира Дэньге, стоявшего рядом, но не сводившего взгляда с тела начальника стражи.

— Не только кровь, но и желание исправить случившееся. Его похоронят как офицера.

— Позвольте, я отдам распоряжения?

— Конечно, — согласился Хань и неторопливо направился обратно на первый этаж. — Высокочтимый Шу, прошу проследовать со мной, нам необходимо заверить посмертное признание и те сведения, которые в нем содержатся.

Когда с формальностями было, наконец, покончено, а Шу и наемники вернулись к своим непосредственным делам, Ли получил возможность немного передохнуть, прежде чем отправляться в тюрьму для разговора с заключенными. Сидя на открытой веранде гостевого дома и наслаждаясь терпким ароматом чая, преподнесенного в подарок Кей Джао, Хань наблюдал за тем, как ветер играет в ветвях высоких елей, растущих прямо здесь во дворе караванного поста. Удей и къёкецуки по очереди присоединились к нему спустя какое-то время. Для тиданя была заранее приготовлена пустая пиала, для девушек — глиняный кувшинчик, заклеенный вощеной бумагой.

— Итак, что-нибудь нашли, пока мы бегали по поселку с обысками?

— У судьи все было чисто, — отозвалась первой Таката, разливавшая алую жидкость по точеным серебряным кубкам. — Никаких намеков на связь с ётёкабу ни у него дома, ни в личной мастерской, ни в общинной.

— У нашего радушного хозяина и твоего нового друга тоже. И попечитель, и Дэньге, похоже, никак не связанны с разбойниками, что в их случае вполне объяснимо. Таких непримиримых противников как торговый дом и лесные "трапперы" трудно отыскать.

Облокотившись на перила и закрыв глаза, Ёми, казалось, наслаждается мелодией звуков, льющейся со всех сторон. Наверное, чтобы уловить всю прелесть этого, нужно было обладать чуть большими способностями, чем у простого человека. Или провести столь долгое время в мрачном подземелье в роли бесправного раба, что каждое подобное мгновение станет для тебя прекрасным.

— Кей Джао принадлежит к основному роду, ему нет резона продавать секреты своей семьи, даже за очень большое вознаграждение. А Дэньге не так жаден до серебра, ему больше интересны приключения и те редкие возможности, что открываются человеку на подобной службе, — согласился Ли. — Что в закусочной?

— Ничего нового и интересного, — пожал плечами Удей. — Я исподволь расспросил местных завсегдатаев и прислугу. Есугей этот появился здесь месяца три назад, вроде как примеривался к ценам на лес для какого-то крупного заказчика из Сианя, а пока суд да дело, поил всех за свой счет да предлагал сыграть партию-другую в каргёцу. Или там в кости перекинуться, — с намеком добавил кочевник.

— Ётёкабу?

— Нет, в основном что попроще, но смысл для посвященного сразу же понятен. Так что без особого покровительства со стороны старосты и стражи долго он бы тут точно не просидел, кто-нибудь да заметил бы эти ярмарочные фокусы.