И когда мы заметили, что Палеотексинс, как акула, ходит кругами вокруг да около нашего дорогого Данилы Алексеича, мы, естественно заинтересовались, за каким чертом такое движение, ей-Богу, Данила Алексеич, Вы уж меня простите, просто неприличное движение, они развели вокруг простого палеонтолога. Правда, непонятно? В огороде бузина, понимаете ли. При чем тут палеонтология к прорывным технологиям, за которыми они обычно охотятся? Дело в том, что в составе Палеотексинс есть археологическая группа, и мы сначала думали, что они подбираются с этой стороны — на нашей территории немало ценных магических артефактов, но палеонтология?.. Вот когда Вы откопали Вашего Петрушу, тут многое стало на свои места. Правда до сих пор непонятно почему они привязались именно к Вам, ведь водить Вас они начали за полгода до Вашей экспедиции.
— Но я и до этого много говорил и писал о рапторах, может быть именно рапторы их интересуют? — осторожно предположил я.
— Э, нет! — Сидорцов погрозил мне пальцем, — это было бы понятно, будь они банальными палеобандитами, но грабеж раскопок — не их профиль. Палеотексинс крупная рыба, а ДАРПА и вовсе заточена на будущее. Прошлое и столь далекое , ее не интересует. Опять же, будь Вы археологом было бы понятно. А так, выходит, что они за полгода знали, что Вы найдете вместе с раптором циркуль.
— А!.. — открыв рот, я встал.
— Погодите, — Сидорцов властно протянул руку, — дойдем до этого.
Я сел и закрыл рот.
— Так вот, пока они Вас водили, они поняли что мы ходим за ними, и пошли ва-банк, пытаясь заполучить Вас с потрохами, но предложение было косвенным и почти не касалось находки. Отсюда вывод: Ваша находка была для них сверхценной, но в негативном плане, они даже боялись посвятить посредника в детали,не говоря уж о Вас. Боялись они Вашей находки. То ли боялись что она достанется нам, и, в конечном счете предпочли ее уничтожить, чем захватить с риском нашего перехвата. Ваш отказ они однозначно истолковали так, что вы уже работаете на нас. И полагая, что Ваши раскопки — это мышеловка, они поразили наживку с дистанции, мощно, непредсказуемо, неотразимо.
— Неотразимо? — не удержался я, — а как же наша ПРО, противоракетная оборона?
— Это самое милое! — с превосходством гроссмейстера, объясняющего новичку какую-нибудь староиндийскую защиту, усмехнулся капитан. — Ракета была запущена с нашей территории.
— Как с нашей?
— Так, с нашей. Мы засекли запуск, но дистанция была минимальная, ничего сделать было нельзя. Представляете, наглецы, пальнули из пригорода Владивостока. К месту пуска вылетела группа захвата, но ловить уже было нечего. Поверьте никто не ожидал такой дерзости, ставки были не те, по нашему мнению, конечно. А увидев, что на ракетный удар никто не реагирует, они поняли, что переоценили нас, и решились зачистить за собой — прислали за Вами этих 'оборотней'.
— Два вопроса! — сказал я, подняв руку как в школе.
— Прошу, товарищ Соловьев, — разрешил капитан.
— Но как они протащили ракету на нашу территорию? Неужели все так плохо на границе?
Капитан пожал плечами, —
— Не думаю , скорее всего ее купили в 90-х и положили в закладку. Многие разведки так делают — держат закладки с оружием на территории других стран. На всякий пожарный...
— А эти, переодетые?.. Вы же захватили двоих? Они что-нибудь рассказали?
— Они умерли. — Капитан нахмурился
— Но... Отчего?
— А пес их знает отчего. Возможно они были подколоты ядом перед выходом на операцию. А Тимофеич и вовсе считает, что это наговор. Но Тимофеич везде видит наговор, и он прав, в конце концов, — смертельная инъекция это тоже своего рода черная магия. Все-таки мы не простая спецслужба — с аномалиями работаем.
-Да... — Я беспомощно покрутил головой, поморщившись при слове 'аномалиями'. — Черт возьми! Трудная у Вас работа!
— У нас с Вами, Данила Алексеич, трудная работа. — поправил Сидорцов.
— Но Петрушу мы потеряли безвозвратно... — печально резюмировал я.
— Но циркуль остался при нас. — Эхом ответил мне капитан.
— И что же такое, по-вашему ,этот циркуль?
Сидорцов с озорным видом пожал плечами, и помедлив, сказал:
— В этом нам с Вами предстоит разобраться. Помните 'Приключения Электроника'?
— Помню... — я был до крайности удивлен этой неожиданной ссылкой. — А что там? Разве было что-то про динозавров?
— Нет, — Сидорцов легко расхохотался, — нет, там была собака Рэсси, и эта кличка расшифровывалась — радио-электронная собака, страус и так далее. Вот и эта штука, так называемый циркуль — это тоже вещь неоднозначная. Вы верно назвали ее артефакт. Это одновременнно, может быть, катализатор, компьютер, послание, дверь и дорога и дорожный знак, оружие и инструмент, удобрение и наглядное пособие и многое , многое другое.
Говоря об этом, Сидорцов энергично, хотя и мягко, жестикулировал. Жестикулируя, он был похож на большой , хорошо смазанный железный механизм, на проверенных высокоточных шарнирах и рессорах. Сама мягкость его движений была стальная и налитая металлом. Совершая один из таких жестов, молниеносных, как оплеуха, но нежных, как движение балерины , он слегка толкнул стол бедром и от этого толчка шея игрушечного динозавра с едва слышным глухим треском развернулась к окну от меня, на кого, казалось, был устремлен раньше невзаправдашний, кажущийся, в общем-то, но тем не менее, однозначно недобрый, взгляд игрушечного существа. Сидорцов уловил ничтожный звук и заметил движение игрушки. Он радостно , вкусно, засмеялся, как ребенок, восхищающийся подарком на день рождения.
— Подглядывает! — воскликнул он, глядя на черно-белого пластмассового 'шпиона' просветленным взглядом. — Правильно! — посоветовал динозавру Сидорцов, — Туда смотри, нечего тебе здесь...
Смешной эпизод, однако, не вызвал у меня ни малейшей улыбки, напротив , на душе как-то потемнело, даже какие-то легкие мурашки пробежали по спине. Я покосился на Косму. Она не выглядела встревоженной и я сразу успокоился. Я же взрослый человек , в конце концов.
— А кто, — спросил я у капитана, — кто сказал Вам все это о 'циркуле'? Ведь кто-то с ним успел поработать?
— Верно, — загадочно усмехнулся наш капитан, — есть такой человек, и Вы с ним обязательно будете общаться. Отдельно.
— А почему он сейчас не здесь?
Кажется я уже немного начал раздражать нашего железобетонного капитана своими вопросами.
— Здесь, товарищ Соловьев, — ответил тот, — сейчас собрались люди которые участвуют в операции в составе оперативной группы, а аналитическая группа собирается отдельно. Будут фазы операции в которых вы все будете общаться друг с другом. Вы позволите мне продолжить?
Я слегка покраснел. Сидорцов добродушно усмехнулся.
— Итак, товарищи! Всем вам, должно быть известно, что время наше непростое, в некотором смысле, — Сидорцов в знак ударения рубанул рукой воздух, — да, именно в некотором смысле, идет война, тихая, как говорится, холодная война, иногда перерастающая в горячую фазу, но эта война идет на всех фронтах, во всех областях и закоулках человеческого бытия и деятельности. В том числе и на нашем фронте. Мы ведем борьбу в области наиболее таинственных и малоизученных, мало поддающихся изучению явлений. Ничто не должно укрываться от нашего внимания. Любая мелочь может вести к открытию прорывной технологии .
Борьба ведется и во времени. Сейчас ДАРПА ищет выходы в другие измерения. Представляете какие преимущества получит тот кто первым найдет и воспользуется такими возможностями?
Взгляд Сидорцова остановился на мне. Казалось, он как красноармеец с того плаката спрашивает: 'А ты представил себе?..' Но я, увы, не представлял этих возможностей...
— Сейчас, после десятилетий организационной разрухи, в разгар демографической и кадровой катастрофы, нам трудно представить себе, отчего такое ликование у нас вызвал полет Гагарина в космос, и отчего такую депрессию, граничащую с паникой, он вызвал на Западе. Следует хорошо понимать, что владение и даже прикосновенность к иной стихии — океану, воздуху, космосу — есть важнейший фактор в международном положении и признании мировых стран и народов. Именно поэтому древние греки насмерть бились с финикийцами за господство на средиземном море, а Англия, Франция и Испания в не столь далеком прошлом, за господство на мировом океане, то же можно сказать и о второй мировой войне — ее океанская часть обычно ускользает от внимания русского человека, а между тем в этой войне Великобритания уступила США значительную часть своего морского владычества. Сейчас борьба идет на подступах к неизведанному...
Сидорцов посмотрел на меня, сделав короткую паузу и засмеялся, видимо мое лицо красноречиво передавало шок, в который повергли меня его речи. Я бы и бровью не повел, если бы читал все эти речи в каком-нибудь желтом журнале или романе, скажем, Зорича, но сейчас я слышал все это от настоящего морского русского офицера. Морская форма и кортик у бедра усугубляли сюр и у меня просто закружилась голова.
— Так вот, товарищи, нам с Вами, в ближайшие дни, предстоит совершить небольшое путешествие во времени...
Сидорцов внимательно оглядел всех присуствующих. Все молчали. Мы с Космой молчали тоже. Была существенная разница, как молчали мы и как все прочие. Мы молчали пришибленно, а все остальные молчали просто так. Хотя, конечно, можно было понять к чему дело клонится. Ну-ну, в конце концов, а что от нас требуется? Посидеть на казеных табуретах, пока товарищ капитан будет крутить игрушечный руль и дудеть губами, изображая полет сквозь время? Но сердце кольнуло, — ' А вдруг правда? Почему бы и нет?' Во что я только не поверил за последние две недели. Ну и... Как уже было сказано, а что от нас требуется? Посидим мы на Ваших безумных хронотабуретках... Ладно...
Сидорцов, между тем, переполняя мою способность к восприятию сюра, стал говорить о правилах поведения в мезозое. Я откинулся на спинку скрипучего стула и стал слушать.
— Фантасты полагают, что можно отправиться в прошлое , что-то поменять, и от этого будто бы изменится будущее. Казалось бы, этим можно пользоваться в военных целях. Но наши специалисты пришли к выводу, что природа мудра, и в силу этого надежно защищена от таких попыток изменить историю. Во-первых, причинно-следственные цепочки не так хрупки какими кажутся, слишком много других влияний здесь участвует. На самом деле если говорить о материале причинности — он крепче стали, тверже алмаза, хотя и пластичнее резины. Например, некто, чтобы предотвратить Вторую мировую войну, отправляется в прошлое и убивает отца Гитлера. Прекрасно, но в этом случае,человек даже внешне похожий на Гитлера, рождается у других родителей, и делает дело нерожденного. Природа поддерживает исторический гомеостаз. Самые смелые и массированные попытки вмешаться в ход истории могут привести к тому что изменится лишь цвет плащей средневековых владык — станет синим, вместо пурпурного, согласитесь деталь незначительная. В конечном итоге все остается как есть, ничего существенно не менятеся. Таким образом, природой утверждено наше право самозащиты, во время пребывания в прошлом. Мы можем стрелять в динозавров. История не изменится, гром не грянет. Вы все будете снабжены специально разработанным оружием, пройдете курс подготовки к пользованию им. Это займет несколько дней. Поскольку мы ничего не знаем о том мире, то и инструкции у нас минимальные. Вот вернемся и засядем писать инструкцию нашим последователям...
При этих словах, он снова толкнул стол бедром, и пластмассовый раптор с сухим треском снова повернулся в нашу сторону и поглядел на меня. Мне его взгляд показался злорадным, во всяком случае многообещающим.
— У кого есть вопросы? — сказал Сидорцов.
У меня вопросы были. Я спросил:
— Почему именно в мезозой? — и сразу выпалил второй вопрос: — А если там всех убить?
— Кого? — вопреки моим ожиданиям Сидорцов не оторопел от моих вопросов, — кого убить? Почему в мезозой, это , товарищи понятно. А вот кого Вы хотите убить, хотел бы я понять?
— Ну, допустим, всех динозавров, — я кивнул на его пластмассового раптора. — всех динозавров одного вида. Или, скажем, был период, когда предположительно, всех людей было пять тысяч на Земле. Вот если всех их убить, ведь будущее изменится? А? Как считают Ваши специалисты?
— Наши специалисты, — Сидорцов вздохнул, огорчившись видимо , бестолковости вопроса, заданного, между прочим, ученым человеком, — считают, что если субъект создает угрозу основополагающим обстоятельствам истории, он испытывает сильнейшее компенсирующее давление ситуации, пропорциональное силе попыток изменить естественный ход событий и порядок вещей.
— Но что значит это сильнейшее давление? Как это? — не унимался я.
— В порошок сотрет, — коротко ответил Сидорцов, отметив реплику соответствующим жестом. После этих слов , а особенно этого жеста, мне не захотелось уточнять дальше. В порошок так в порошок. Впрочем, посмотрим...
— А на второй вопрос... думаю , что этот вопрос Вам следует задать самому себе. Мы пытаемся проникнуть туда, потому что перед нами открылась эта возможность. Вернее, она открылась перед Вами. Перед Вами, Данила Алексеевич и перед Космой Юрьевной. Вы двое — операторы шлюза. Почему так получилось я не знаю. Никто не знает. Но моя, а теперь наша общая, работа — использовать возможности реализации самых фантастических проектов. И если такая возможность есть — мы будем ее реализовывать. С Вами вместе.
Дальнейшее меня не касалось: Сидорцов раздавал морпехам, восточнику и Тимофеичу указания, сути которых я не понимал, только когда Сидорцов велел всем после его лекции пройти в библиотеку (с этой минуты нас с Космой стали пускать в рабочую зону поселка) и получить набор книг, обязательных для чтения. Я поинтересовался, что же входит в этот набор. Меня поразило, что в основном это оказалась беллетристика, а не научная литература, здесь был и незабвенный 'Парк юрского периода' Крайтона, и редкая, малоизвестная 'Краснокожая хищница' и еще несколько мемуарных книжек палеонтологов, и еще тоненькое пособие— квинтэссенция детской энциклопедии, где речь идет о доисторических временах... Я заинтересовался идеей такого подбора и Сидорцов любезно пояснил мне: Мы отобрали книги, которые в наибольшей степени поощряют воображение и стимулируют мышление, и в наименьшей степени формирует стереотипы.
— Понимаете, — чуть ли не жалобно сказал мне этот сверхчеловек, — наука, безусловно, собрала о том периоде чертову прорву фактов, но с точки зрения военного, которому предстоит решать вопросы обеспечения безопасности, мы знаем до смешного мало. С чем мы там столкнемся? Как ни суши голову, ведь никак не узнаешь пока не посмотришь своими глазами. Потом-то мы составим рекомендации для новых поколений, но что прикажете делать нам, беднягам? Аналитическая группа рекомендовала нам развивать воображение, тренировать восприятие, чтобы быть готовыми ко всему. Ко всему. Понимаете?
Он молча посмотрел мне в глаза своими спокойными, чуть смеющимися рыжими глазами, этот загадочный капитан, смотрел, пытаясь определить насколько я его понимаю. И видно, решил что плохо. Он кивнул.
