Шесть дней Ямады Рин

— Держись, Хозяйка Рин. Сейчас на мосту мы от них оторвемся, — говорит Рё и притапливает педаль газа.

Слава Богам, что уже ночь и мост практически пустой, иначе аварии было бы не избежать. Но нас все равно догоняют, подрезают и прижимают к ограждению. Таинственные преследователи высыпаются из машин, как горох из стручков.

— Сиди здесь, — бросает Рё и выскакивает наружу, так резво, что я даже крикнуть "Стой!" не успеваю.

Ну куда, куда он против дюжины бойцов? Совсем безголовый! А мозгами шевельнуть чуток, не, не судьба? Обычная гопота на шикарных заграничных автомобилях за отечественными внедорожниками по улицам не гоняется. Значит, кто-то из своих. Либо "лотосы", либо "драконы". Ни тем, ни другим не выгодно делать мне больно. Дядя Кента мне собственноручно морду может расквасить, но, упаси Боги, чужие обидят его наследницу.

Но ронин в такие тонкости не посвящен, а подумать ему лень. Зато ему, видимо, совершенно не лениво меситься с двумя "быками", что подскочили к нашей машине самыми первыми. Одного любимец ками священной горы кидает через себя, ломая руку в локте, второго встречает ударом ноги в живот. И не похоже, что он собирается останавливаться. Даже после первого щелчка предохранителя. Тоже мне нашелся герой-одиночка!

Выскакиваю из машины и ору во всю глотку:

— Перестань! Хватит!

Ронин не сразу, но подчиняется. Раздувает гневно ноздри и что-то бормочет себе под нос, но отходит.

— Воспитанный у тебя... хм... питомец. И храбрый. А куда Мелкого дела? В утиль сдала?

Сказавший это, выходит наконец-то из-за спин своих бойцов. Макино Томоэ — глава Драконов и старший брат Кохея, собственной персоной. Снизошел, значит, до "какой-то девки из Трилистника", ну-ну.

Был бы здесь Красавчик Тан, он бы заценил шмотки, которые Томоэ напялил на себя великолепного. Точнее, позволил им облечь это идеальное тело. Ну, или как он там привык выражаться?

— Я тебе не рада, Макино, — говорю я. — Какого черта ты вытворяешь?

Обольстительный Томоэ медленно приближается, облокачивается на капот и окидывает меня эдаким снисходительным взглядом главного самца в стаде. Типа, глазами раздевает. Пуговичка за пуговичкой, бретельку с плечика и всё такое... Слюни пускает, кобелина. Вот, как в такой обстановке одеваться женственно?

— А теперь застегни всё обратно, извращенец, и сделай как было, — говорю я. — Пока я не навоображала, как носок моей туфли со всего маху врезается тебе в промежность.

При этом я кровожадно пялюсь на ширинку его брюк, чтобы и его воображение заработало в нужном направлении.

— Ладно, шутки в сторону, — говорит король всех борделей. — Мне надо с тобой поговорить наедине, Ямада Рин.

— О чем?

— О семейных делах.

Ух, как мне это не нравится. Когда улыбаются вот так вот краем рта и демонстрируют при этом клык.

— Тебе уже сказали, что человечество изобрело мобильные телефоны? Зачем было гнаться, устраивать показуху?

Томоэ только руками разводит. Да, я уже знаю, что пристрастие к дешевым понтам не лечится консервативными методами, а отрезать пришлось бы слишком много.

— Давай поговорим наедине, Ямада. Как брат с сестрой.

— У меня нет братьев, Макино.

— Так и у меня сестер не завелось, — парирует он.

Мы отходим в сторонку, оставаясь в поле зрения его охранников и ронина. Если бы не заявленная тема (в моем случае — слишком актуальная и болезненная), то я бы его послала подальше, честное слово.

— Где ты чучело это окопала? — спрашивает Томоэ, кивая на Рё.

— Где взяла, там уже нету, — огрызаюсь я. — Давай-ка к делу. Чего надо?

Утиль для Мелкого я ему еще припомню!

Смазливая до неприличия физиономия главы клана дивным образом обретает серьезное выражение. Надо же, он умеет не только взглядом раздевать.

— Ты сегодня встречалась с детективом Дайити, — говорит (и это не вопрос) — Он расследует смерть Ян Чэня. Что ты ему сказала?

— Пока ничего особенного. А что?

— Он всё еще считает, что это сделали "Драконы"?

— А это они? — прикидываюсь я несведущей.

— Нет, но я могу предоставить доказательства, что заказчиком был мой младший братец.

Удержать на лице маску спокойствия мне не удается. Нижняя челюсть сама по себе отваливается. Позор тебе, Ямада Рин!

— Решил избавиться от брата?

Неужели узнал про отцовство Чэня? От кого? Когда? У меня аж дыхание сбивается от волнения. Как же я теперь наказ призрака выполню?

Томоэ морщится, как от глубочайшего разочарования во всем человечестве. Это он правильно делает. Если человеческая раса породила такого, как он, подонка, то грош ей цена.

— Я разве изверг какой-то, чтобы родную кровь в тюрьме сгноить? — немного обиженно бухтит он. — Пусть тусуется за океаном, денег ему хватит надолго и я без помощи не оставлю. Но не здесь.

— А если братец сумеет отмазаться?

— Не, Ямада, без вариантов, — хихикает Томоэ. — У меня проколов не бывает. Здесь Кохею тюремный срок будет светить еще очень долго.

— Понятненько, — бормочу я и в голове мысль только одна: "Вот это я вляпалась, так вляпалась!"

Не зря покойный Чэнь вмешался, никакая это не причуда была. Он почуял, что Судьба как игрок в бильярд уже прицелилась кием, намереваясь столкнуть два ярких шара. Но я-то как смогу противостоять высшим силам?

— Ну и? Поможешь мне?

Надеюсь, у меня сейчас глаза не бегают из стороны в сторону, потому что я не представляю, как поступить в этой ситуации. Отказаться? Старший Макино другим способом, но сольет информацию полицейским. Согласиться? А завтра Томоэ узнает про брата Фу (такие вещи в секрете не утаить) и решит, будто я в сговоре с Кохеем. Или, того хуже, стучу на своих же кланников. В свете ссоры с дядей, эти слухи могут мне дорого стоить.

Ладно! Снова последую совету Красавчика, гласящему: "В непонятной ситуации — начинай торговаться!"

— А что мне с этого обломится? — спрашиваю я. — В чем моя выгода? Ты даешь пинка братцу, детектив закрывает дело, прокурор весь в шоколаде, а что получаю я и мой клан?

— Какая же ты всё-таки меркантильная сучка, Рин, — говорит Томоэ и пялится на мою грудь.

— Госпожа Ямада, — педантично поправляю я. — Или на худой конец — Хозяйка Рин. В остальном — ты прав.

— Я могу уступить "Трилистнику" кое-какую спорную территорию. Без всяких предварительных условий, — заявляет он и продолжает таращиться на третью сверху пуговицу моей рубашки. Ему там медом намазано?

— Макино, — злюсь я. — Представь, что у меня на лбу выросли сиськи. Так тебе проще будет смотреть в глаза во время разговора.

О! Подействовало! Вот зачем этому сукину сыну такие длинные ресницы, а?

— Если бы я стояла во главе клана...

— Поэтому я к тебе и обратился. Старик Кента, тот с меня живьем шкуру спустит при встрече, — деланно ухмыляется "дракон". Не радует его мысль о том, кем я запросто могу стать когда-нибудь.

И тем самым дает мне возможность потянуть время. Ура! Кажется, я спасена.

— Тем более, я должна уговорить дядю, — быстренько отмазываюсь я. — Хотя бы попытаться.

— Так ты согласна?

— Почти. Если клану эта сделка на пользу пойдет, то почему бы и нет. Ничего личного. Но тебе-то чем Кохей насолил? Родная же кровь.

— Псих он форменный. Если бы не покойный папаша, то я бы его еще в детстве в психушку запер.

— Вот как.

Словом "псих" в нашем тесном сообществе могут назвать и гея, и педофила, и фаната классического балета. Лично я с младшеньким Макино не знакома, не довелось как-то. Но если бы за парнем водились странности, слухи просочились бы непременно. Ни для кого ведь не секрет, что мой дядюшка большой поклонник секса с утоплением.

— Позвони ему, — просит Томоэ. — Порешаем все по-быстрому.

Ага! Оторви я дядю от той девахи, и завтра он мне точно голову оторвет.

— Куда-то торопишься? — любопытствую я. — Да так, что утра не можешь дождаться?

Я угадала, но "дракон" не хочет признаваться и отступается.

— Ладно, но предложение действительно до трех пополудни.

Вот и договорились.

Возвращаемся к машинам. "Дракон" не пытается изображать джентльмена, и слава всем Богам. Галантность у повелителя всех шлюх специфическая — липкая какая-то.

— Говорят, ты сегодня блистала в брендовом наряде, хотел бы я глянуть на тебя в юбке...

— Нагло врут.

— Жаль, — мурлыкает этот блудливый кот и тут же показывает когти, обмениваясь с Рё жесткими взглядами.

Воздух между ними прямо искрится от злобы. Отчего бы это вдруг? Так-так!

Ронин ни слова не сказал, ни о чем не спросил. Что ж, умение держать язык за зубами нынче в большой цене. Я всё жду, что он снова свое нахальное: "Возьми меня в клан, Хозяйка Рин", повторит, но Рё лишь на дорогу смотрит. Даже как-то обидно.

— Ты тоже какое-то время постарайся не высовываться, — говорю я на прощание. — Сам видишь какие у нас тут дела.

— Постараюсь, — сухо отвечает он. И не попрощавшись уезжает.

На часах половина второго ночи, мне как-то не до перепадов настроения отдельно взятого бродяги-наперсточника, мне бы до кровати добежать и лицом в подушку упасть. Третье правило Красавчика Тана гласит : "Нечем заняться — ложись спать".

— Явилась, шалавень? — перекрикивая сопение, хлюпанье и страстные вопли, приветствует меня Сяомэй. Он, как обычно, порнуху смотрит.

— Иди ты... — шепчу я, скидывая туфли и на полусогнутых вползая в гостиную.

— И куда же?

Показываю на экран. В самый центр композиции, так сказать.

— Прямо вот туда, скотина бесчувственная.

Ками сладостно хрюкает, отправляя в рот горсть чипсов. Он сегодня в четырех халатах один другого роскошнее. Нижний — снежно белый, следующий — с голубым узором, затем — цвета морозного неба, и, наконец, аспидно-синяя парча. Совсем сдурел.

— Пиво будешь?

Кто ж откажется? Но сначала — в душ, под горячие струи.

Моюсь, вообще с закрытыми глазами. Что-то я устала сегодня, просто вот хоть на пол ложись и засыпай. Тяжелый был день. Но у меня есть проверенное средство от всех печалей — моя любимая желтая пижамка. Подарок Красавчика. Я ныряю в неё, как птенчик под бок к мамочке. Мяконькая, тепленькая, уютненькая пижамка. С капюшончиком.

— Пиво!

Сяомэй мне уже и баночку открыл. Холодную, всю в капельках конденсата. Нет, ну точно у ками сегодня праздник какой-то. Стотысячное ругательство каркнул что ли?

Я делаю глоток, потом второй, плюхаюсь на диван и моментально погружаюсь в блаженную прострацию. Боги, как же хорошо!

Ками садится рядом и переключается на канал с мультиками. Да, да я помню, что у духов очень тонкое чувство гармонии. Я и моя пижамка идеально сочетаемся с глазастыми мультяшными монстриками.

— Может, плохое что случилось? — спрашивает Сяомэй.

— Плохое? Что у меня сегодня случилось плохого? — тяну я, пытаясь сгенерировать хотя б одну мысль, но мозг стремительно растворяется в пиве, глаза слипаются. — Да фиг его знает... О! Я сумочку у дяди забыла... Цвета малинового мус-с-с-с... хррррррр!

Сплю.

День четвертый

Опять утро. Снова резкий и долгий звонок в дверь.

Да что ж такое делается, а? Я заставляю себя открыть глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света, бьющего в панорамное окно. И первая, на грани панической атаки, мысль: "Где я?", которая возникает всегда стоит мне проснуться не в собственной кровати. Я уже говорила, что регулярно хожу к мозгоправу — к доктору Сано? Учусь справляться с детскими травмами, типа. Дядя затею эту считает капризом избалованной девчонки и пустой тратой денег. А я ему, в ответ на все упреки, обычно припоминаю показательную казнь предателя совершенную прямо на моих глазах. Отличный педагогический прием для восьмилетнего ребенка, чего уж там. Чувака закопали живьем, а я после этого полгода писалась в кровать. Зачем я все это рассказываю? Чтобы понятно было — я из настоящего гангстерского клана, а не из клуба озабоченных домохозяек. У меня очень нервная жизнь и нездоровые рабочие отношения. Поэтому не нужно пугаться, если я, разбуженная ни свет ни заря, ору от злости:

— Какого черта? Кого принесло?! Пошли все в жопу!

Распахиваю дверь и вижу мужика в снежно-белом костюме. Как будто смутно знакомого.

— Ты кто такой, хрен морозный?

А если бы не ходила к психотерапевту, то просто выстрелила бы ему в голову. Чувствуете разницу? Вот!

— Хм... — невольно пятится назад сбитый с толку мужик. — Я... как бы... хозяин жилого комплекса, мисс Ямада.

О! Теперь я его вспомнила. Это же господин Ким!

— Чем обязана столь ранним визитом?

Ким вытягивает шею и пытается заглянуть вглубь квартиры. Что он собирается там увидеть? Головы замученных жертв?

— Да вы проходите. Не обращайте внимания на беспорядок. Я все равно уже проснулась. Хотя обычно встаю на три часа позже, — вещаю я голосом настолько медовым, что только глухой не услышит в нем отчетливый привкус дёгтя.

— Когда вы вселялись, мисс Ямада, то обещали избегать неприятностей. Клялись, что будете жить тихо и незаметно.

И на цыпочках крадется в гостиную. Вестимо, боится разбудить десяток пьяных бандитов.

Вообще-то, когда я вселялась, он ползал на коленях и благодарил за вызволение старшего сына-игромана из лап одного из клановых букмекеров.

— Я так и живу. Ухожу рано, возвращаюсь поздно. Вечеринок не устраиваю. Неужели поступили жалобы от соседей?

— А вы как думаете, мисс Ямада?

Я-то? Я думаю, что может дядя прав, и я зря отлежала на кушетке у мозгоправа столько часов, если от желания спустить незваного визитера с лестницы аж пальцы сводит.

— Откуда же мне знать? Я ни с кем так и не успела познакомиться.

— Ваша... хм... работа, мисс Ямада, неожиданно привлекла повышенное внимание СМИ. Соседей беспокоит количество репортеров, — бормочет арендодатель.

А сам зыркает вокруг, ищет к чему придраться. И не находит ничегошеньки. Квартиру каждые три дня убирает приходящая тетенька, а на кухне я появляюсь крайне редко. И даже сейчас Сяомэй успел спрятать все пивные банки. О том, что тут проживает живой человек напоминает только смятый плед на диване... Ох! Это, что же, ками меня укрывал ночью? О как! Но на господина Кима почти стерильная чистота действует парадоксально — он начинает наглеть:

— Люди платили огромные деньги за конфиденциальность и покой, мисс Ямада. Они не хотят, чтобы каждый их шаг за пределы жилого комплекса сопровождался фотовспышками. Ваша скандальная публичность отрицательно сказывается на имидже этих очень уважаемых людей.

— Подайте в суд на СМИ, — советую я, мысленно приготовившись к тому, что эта жадная сволочь сейчас начнет качать права. — Шумиха раздута без каких-либо веских причин. И, к слову, я тоже заплатила огромные деньги за эту квартиру.

— Ваше окружение и способ жизни...

Понеслось! Клеймить чужие пороки — святой долг законопослушного гражданина, я помню-помню. Но господин Ким как оратор превзошел всех предыдущих. Настолько, что Сяомэй вылез из кедра — и прямо заслушался.

— Мне сложно это говорить, но я вынужден предложить...