Под Раздачу

— Я ... — это все, что успел сказать мистер Аквилар. Богиня резко взмахнула рукой в его сторону, и голос учителя резко смолк, словно кто-то выключил звук. Он ошеломленно продолжал открывать рот, но не мог издать ни звука.

— Стрелковая команда! — прокричала богиня. — Ну?!

Комната наполнилась шепотом, студенты переглядывались друг с другом, пытаясь понять, что происходит — какой-то дурацкий перформанс, розыгрыш, да что это вообще такое?! Затем, прежде чем Майкл успел сделать хоть что-нибудь — да он и не представлял, что тут можно поделать — Алан Джексон поднялся двухметровой черной глыбой. Огромный полинезиец был почти такого же роста, как и служитель богини в черном плаще, а плечах и вовсе не уступал ему.

— Ну я из стрелковой команды. — спокойно сказал он. — Что дальше?

— Какой атлетичный экземпляр! — с притворным восхищением ответила богиня. — Что ж, ты принесешь мне клятву верности, и мы станем друзьями.

— Чего-чего? — ехидно переспросил Алан. Класс прыснул. Было видно, что парень явно работает на публику. Майкл подавил предупреждающий крик и остался сидеть на месте.

— Клятву. Верности. — с нажимом повторила богиня.

Майкл ощутил, как зловещее напряжение, наполнявшее школу с самого утра, моментально сгустилось и прорвалось наружу в тот момент, когда лицо Алана Джексона скривилось в презрительной гримасе, а губы выплюнули слова: — Иди и трахни сама себя, маленькая белая сучка.

Майкл с трудом удержался от настойчивого позыва спрятать голову под парту. Богиня лишь приподняла бровь, обозначив легкое удивление и улыбнулась.

— Нет. — сказала она. — Это тебя будут трахать. И ты насладишься этим сполна. Ты, маленькая, белая СУЧКА.

И только она произнесла свои слова — как все случилось. Не успело отзвучать последнее слово, как гудящее напряжение последних часов словно разорвалось в комнате и там, где только что стоял Алан Джексон, оказался маленький белый Тибетский терьер. Весь класс обезумел. Школьники повскакивали со своих мест. Некоторые начали кричать и метаться. Собачонка лаяла и взвизгивала, пытаясь увернуться от человеческих ног. А великан в черном плаще вышел на середину класса, отшвыривая в сторону стулья, взревел и обратился в минотавра.

От быка-монстра исходила такая жуткая звериная угроза, что все ученики внезапно замолкли и застыли на своих местах. Богиня заливисто рассмеялась.

— Ну, так есть здесь еще другие члены стрелкового клуба? — почти ласково спросила она. Дайте мне клятву — и я отпущу вас. Если попробуете спрятаться или не окажете мне должного уважения — только хуже для вас.

Ученики были слишком напуганы, чтобы что-нибудь говорить.

— Итак? — спросила богиня.

— Нет. — хрипло произнес Майкл. — Здесь нет других членов стрелкового клуба.

Богиня пристально взглянула на него.

Майкл прокашлялся и повторил: — Их здесь нет. Он был один.

Майкл указал рукой на белую собачонку, которая тряслась в углу комнаты.

— Замечательно. — ответила богиня и повернулась, чтобы уйти.

— ... Подождите. — воскликнул Майкл прежде, чем успел подумать.

Она сделала театральную паузу и повернулась, чтобы снова взглянуть на него. Минотавр угрожающе засопел. Обезьянка начала дергать дверную ручку. Майкл вспомнил про свое обещание Зои. Ему захотелось проглотить язык.

— Алан... — начал он нерешительно. — Он... пожалуйста. Я Вас покорнейше прошу... Собаки не живут долго. Он просто... он же не знал. Пожалуйста. Не оставляйте его так. Умоляю Вас.

— Ты умоляешь... — сказала богиня с легкой презрительной улыбкой. — Чудесно. Эта сучка сейчас в течке. Теперь ты хозяин своего бывшего друга и отвечаешь за все, что случится дальше. Полнолуние через три дня. Если ты сможешь уберечь своего дружка от случки, лучи Луны вернут собаке человеческую форму. Если ты потерпишь неудачу — вы оба проведете короткую собачью жизнь, вынашивая щенков и глодая косточки.

И она ушла.

Возникло короткое замешательство. Потом кто-то открыл окно, и в углу комнаты образовалась дикая давка — школьники вываливались в окно на зеленую школьную лужайку и бежали прочь без оглядки. Мистер Аквилар беззвучно разевал рот, а Майкл схватил в охапку Аллана и, помедлив немного, выскользнул в коридор.

* * *

*

Учитывая обстоятельства, Майкл рассудил, что лучше всего в буквальном смысле не выпускать Алана из рук, пока не настанет полнолуние. Ему повезло — некоторые магазины еще не были закрыты и он успел купить нейлоновый ошейник и короткий поводок (чуть ли не единственные товары в магазине, которые никто не успел разобрать в ожидании грядущих катаклизмов), затем отнес собачонку домой и заперся в комнате. Он усадил Алана в коробку рядом с кроватью и стал пристально рассматривать собаку, которая, несмотря на жару и длинную шерсть, дрожала как в ознобе.

— Ты понимаешь меня? — неуверенно спросил Майкл. Собака нерешительно вильнула хвостом.

— Гавкни один раз, если ты понимаешь меня.

Алан гавкнул.

— Отойди назад. — продолжил Майкл. Алан попятился назад и уперся в дверцу шкафа.

— Теперь три шага вперед и два влево.

Алан исполнил все, что было сказано. Майкл подумал и достал свой ноутбук, в котором оставался еще процентов 15 зарядки. Он открыл Word и поставил компьютер на пол.

— Ты можешь печатать?

Собака гавкнула дважды.

— Потому что клавиши слишком маленькие?

— Гав-гав!

Логично. Лапки у собаки-Алана тоже были маленькие. Наверное, такие же, как у кошек. Значит, проблема не в этом. Майкл задумался на минуту. Алан вильнул хвостом.

— А ты можешь читать буквы? — спросил наконец Майкл.

— Гав-гав!

— Не можешь? — удивился Майкл. Но ведь ты же понимаешь речь. Странно.

Алан снова помахал хвостом.

— Ладно. — сказал Майкл. — вот что мы сделаем. Я уверен, что ты сделаешь все. О чем я попрошу тебя, чтобы держаться подальше от других собак, но если что-то пойдет не так, то нам обоим труба. Так что извини, — мне придется надеть на тебя ошейник, чтобы я мог оттащить тебя, если вдруг какая-нибудь другая собака решит... ну... изнасиловать тебя. Дома мы можем снимать ошейник, но есть одна вещь, которую мне обязательно надо сделать, поэтому я надену на тебя ошейник с поводком и возьму с собой. Только так я буду полностью уверен, что с тобой все в порядке. А потом мы вернемся обратно и проведем три дня в комнате, взаперти. Только в туалет будем выходить. Окей?

Алан вильнул хвостом и гавкнул один раз.

— Хорошо. Сначала мне надо написать кое-что.

Майкл вырвал лист из блокнота и коротко описал все события дня, очень быстро и без шифра. Затем взял ошейник в поводком — Сорри, Алан, — и надел собачке на шею. Взяв Алана подмышку, он вышел на улицу и быстро зашагал в сторону старой рощи у фермы Кули.

* * *

В записке, которая осталась лежать в тайнике, было сказано, что Майкл намерен сидеть дома до тех пор, пока Алан снова не станет человеком. Сказано — сделано. Вернувшись домой, он запасся стопкой книг и пачкой сухого собачьего корма, после чего заперся в комнате в компании белой лохматой собачонки.

Большинство жителей города, похоже, выбрали аналогичную тактику. Никто толком не понимал, что происходит, но было ясно, что ничего хорошего ждать не приходится. Многие пытались покинуть город, и никому это не удалось. Так что единственное, что оставалось — это запереться по домам и молиться, пока зловещая Богиня и ее прислужники рыскают по улицам, вынашивая свои разрушительные планы.

Время от времени Майкл выглядывал в окно — улицы были пустынны. Ночью в отдалении слышались крики и плач. Однажды над соседним кварталом поднялся густой дымный столб, и у Майкла не возникло никаких сомнений, что чей-то дом был предан огню. Один раз он даже видел злую богиню и ее слугу-гиганта. По городу ходили и другие чужаки — непременно одетые в черное и вечно спешащие по своим черным делам. Родители Майкла время от времени заглядывали к нему в комнату проверить, как дела, но почти не говорили о том, что происходит снаружи. И ни разу не задали вопроса про собаку. Даже если они и слышали о том, что случилось с Аланом Джонсоном, то не подавали вида. Просто тихо говорили о том, что город находится в осадном положении, и что лучше всего не высовывать нос на улицу. Майкл был с ними полностью согласен.

Алан сначала облаивал сухой собачий корм, но Майкл терпеливо объяснил, что это лучше, чем жидкий собачий корм, а все мясо, оставшееся в городе, сгнило после того, как отключились холодильники. Также Алану не нравилось справлять свои собачьи дела в лоток, и это выводило Майкла из себя:

— Знаешь, что! Я тут рискую своей задницей ради тебя, так что давай либо пользуйся лотком, либо я буду держать тебя над унитазом, пока ты не закончишь. Выбирай, что тебе менее противно. Вперед, за дело!

И вот наконец настала ночь третьего дня. Как только солнце село, Майкл раскрыл пошире ставни и выглянул посмотреть, где сейчас находится луна.

— Все будет в ажуре! — ободрил он Алана, сидевшего на покрывале кровати. Я понимаю, тебе охота выйти наружу, чтобы закончить побыстрее с этим делом... Но знаешь, я за последние дни прочел уйму историй про злых античных богинь, и там вечно в последний момент происходит какая-то мистическая срань, так что давай лучше останемся тут и дождемся, когда луна будет светить прямо в окно.

Алан спрыгнул на пол и уселся на ковер посреди комнаты, глядя в раскрытое окно. Майкл присел на край кровати, но на душе было неспокойно, он поминутно поднимался, чтобы проследить за движением луны, а затем снова садился, нервно подрагивая ногой. Он еще раз вскочил проверить, не забыл ли он снять с Алана ошейник. Отлично, не забыл. Тут ему пришла в голову другая мысль: одежда! У Майкла не было ничего, что подошло бы Алану в его человеческой форме, так что он просто взял из шкафа запасную простыню и обернул ее вокруг собачонки. Алан удивленно посмотрел на него.

— Ну, так ты по крайней мере не будешь голым после изменения. — объяснил Майкл.

Затем он опять уселся и начал терпеливо ждать. Ждать и снова ждать. Пока наконец на стене погруженной во мрак комнаты не появился бледный квадрат лунного света. Квадрат неторопливо опускался по стене все ниже и ниже и вот он уже оказался на полу. Алан стряхнул с себя простыню и переместился в пятно лунного света.

Майкл ожидал чего-то вроде компьютерной трансформации с перетеканием пикселей из одной формы в другую. Но вместо этого, как и в первый раз в классе, изменение произошло мгновенно: раз! — и все кончено. Там, где только что сидела белая собачонка, была теперь... маленькая белокурая девушка. Это было настолько не то, чего ожидал увидеть Майкл, что он на минуту выпал в осадок; будто бы ты поставил DVD— диск с одним фильмом, а на экране появилось что-то совершенно неожиданное и нелепое.

Она была маленькая — не больше пяти футов ростом — с большими темно-карими глазами, маленьким вздернутым носом и округлым дружелюбным лицом с легким налетом веснушек на щеках. Спутанная копна светлых волос спадала на ее плечи, гармонируя с цветом треугольника волос внизу живота. Она была тоненькой, но с широкими округлыми бедрами и неожиданно крупной и хорошо оформленной грудью для такой изящной девушки. Ее ногти на руках и ногах были черными, словно ноготки собаки, а брови и ресницы — удивительно темными в контрасте с платиновыми волосами.

— Ты... КТО, черт возьми??! — ошарашено спросил Майкл.

— Чувак, ты чо... — начала говорить девушка, но при первых звуках своего голоса осеклась и вскинула руки, чтобы зажать рот. Резким движением она коснулась груди и тут же отдернула руки, словно бы обожглась... Майкл пришел в себя как раз в тот момент, когда она набирала в легкие воздух для истошного крика. Одним прыжком он преодолел расстояние между ними и зажал девушке рот ладонью. Она отчаянно пыталась вырваться, но Майкл был тяжелее фунтов на сто.

— Тихо! — прошипел он. — Тихо, успокойся!

И в тот же момент она прекратила сопротивляться...

...Майкл заглянул в ее широко раскрытые глаза и обнаружил, что выражение паники в них сменилось откровенным любопытством. Ее руки, которые только что тщетно пытались разорвать его крепкую хватку, расслабились и скользнули вниз, пока не оказались на бедрах Майкла. В следующий момент она подалась вперед и прильнула к его телу, ее соски коснулись его живота сквозь ткань футболки.

— Ты будешь вести себя тихо? — спросил он.

Она молча кивнула. Он осторожно убрал руку с ее губ. Она выглядела сконфуженной и испуганной — и было еще что-то, что он заметил, но не успел еще осознать. Он сделал шаг назад. Она последовала за ним. Не понимая, что происходит, он сделал еще несколько шагов назад — она неотступно следовала за ним. Наконец он уткнулся в кровать, потерял равновесие и неуклюже упал навзничь. Девушка тут же напрыгнула на него сверху и прижалась к его торсу. На ее лице невыразимым образом мешались страх, смущение и страсть. Секунду спустя она приникла своими губами к губам Майкла.

Он пытался было ее оттолкнуть, но не нашел на обнаженном теле девушки места, куда можно было бы безопасно упереть руки — без ущерба для общественной морали. Так что Майкл попытался просто выставить ладони так, чтобы они оказались между его и ее лицом.

— У меня уже есть девушка. — пробормотал он.

Она хищно фыркнула, просунула голову под руки Майкла и задрала на нем футболку, чтобы поцеловать его грудь.

— Я говорю, у меня есть девушка! — зашипел он, решившись, наконец, схватить ее за плечи и оторвать от себя.

Но девушка просто молча продолжала свое дело. Чем больше он сопротивлялся, тем энергичнее она развивала свою атаку. Майкл почувствовал, что вопреки воле у него начинается эрекция, и от этого разозлился и на себя, и на девушку.

— Да стой ты, господи! — воскликнул он наконец.

К его изумлению, так она и сделала.

— Ччерт возьми, да что это с тобой? — прорычал он.

Она только растерянно помотала головой — этот жест Майкл успел изучить за три дня жизни с собачьей версией Алана. Ее состояние легко можно было понять по выражению лица: тотальная паника!

— Алан. Ведь ты же Алан?

Она кивнула, посмотрела вниз, на свое тело, снова посмотрела на Майкла — с выражением беспомощного смущения.

— Почему ты не говоришь? Говори! — потребовал он.

— Я не понимаю, что со мной — произнесла она охрипшим тонким голоском.

— Почему ты пытаешься... пытаешься делать то, что делаешь?

— Я не знаю... Я изменился, а потом увидел вот это... — она показала на свое тело. Потом у меня снесло крышу, а ты сказал мне успокоиться и я... успокоился, да. И как только мне стало лучше, я понял, что все, что я ужасно хочу... ужасно хочу...

— Окей — прервал ее Майкл. Дай мне немного подумать.

Он прикрыл глаза, но приятное ощущение ее тела, прильнувшего к его эрегированному члену, никак не давало думать.

— Слезь с меня. — сухо бросил Майкл. Она поднялась и отступила на шаг, не спуская с него глаз.

— Вот черт. — сказал Майкл через минуту. — Я допер. Господи. Она же ведь превратила тебя в маленькую белую сучку. Маленькую белую собаку женского пола. И она сказала, что тебя будут трахать, и тебе это будет нравиться. Но потом я попросил ее вернуть тебя обратно, и она ответила, что ты снова станешь человеком, если... если я не допущу, чтобы тебя поимели до полнолуния. Так что теперь да, ты человек, но вся остальная часть проклятия все равно работает. Ты по-прежнему белое существо женского пола, которому нравится... когда его трахают. Прости, Алан.