Хромой. Империя рабства

Вождь толкнул довольно длинную речь. Орки в ответ не однозначно, но в общем гуле, явно слышался смех.

— Варт, что он сказал? — спросил я корма-переводчика.

— Говорит что Хырзамхур — тот орк, что с тобой говорил, поставил весь свой табун лошадей на то, что ты сядешь на хрумза. Поэтому ради такого зрелища можно, немного подождать.

Грибы принёс Жирный. Именно грибы, а не гриб, потому как их было аж три. Я, взяв их, закинул один в рот. Если не получится — проще умирать. Но помусолив, решил последовать совету Чустама и остаться с холодной головой. А то хромой, да безголовый.... Ещё немного потянул время, пока один из орков сзади не буркнул недовольно.

— Иди, — перевёл корм. — Удачи.

— Спасибо.

Только я сделал несколько шагов, по рядам орков начал распространяться сдержанный смех. "Сейчас бы всё-таки вискарика грамм этак сто, — лезли в голову мысли, — а не эту горькую гадость". Я сжимал в кулаке грибы. А ещё бы сигарету. Нет, ну в старых фильмах всегда разрешали покурить перед смертью.

Я, замечтавшись, чуть не перешёл границу, на которой хрумз начинал реагировать. Остановился. Страха не было. Вру. Боялся до жути. Вот пока шёл, думая о вискаре — не было. А сейчас впору в туалет проситься. Кстати, а почему говорят, что когда боишься — хочется в туалет? Мне вот не хочется. Значит, я не боюсь? Поднимающийся шумок на "трибунах" вернул меня в реальность. Я начал маленькими шагами поход к смерти, сжимая во враз вспотевших ладонях по грибу. Шажок. Ещё один. Твою мать, споткнулся об один из камней. Зверь повернул на меня голову. Ещё шаг, после некоторого раздумья. Он повернулся на меня. Вокруг мёртвая тишина. Слышно даже как ветер треплет шерсть хрумза. Как же страшно её было расчёсывать. А он ведь так-то неплохой зверь. Еще шаг. Он пошёл в мою сторону. Стой. Стой Лёха. Ни шагу назад. Позади... Хрен его знает что позади. Главное стой. А почему Лёха? Я ведь Хромой. Или Лёха?

Хрумз перешёл на лёгкий бег, но, видя, что я не убегаю и вообще не предпринимаю никаких действий, вдруг остановился в паре метров от меня, фыркнув при этом. Я с замирающим дыханием, и, по-моему, сердцем, стоял, глядя на него. Наконец вспомнил про гриб и медленно протянул раскрытую ладонь.

— Ну. Давай. Не бойся бродяга. Я сам до жути боюсь. Но ведь если не смогу посидеть на тебе — умру. Мне очень надо. Я понимаю, что нормальный зверь не должен такого допускать. Но я очень тебя прошу. Очень. Возьми гриб.

Не знаю, что подействовало, запах гриба или чушь, которую я нёс успокаивающим голосом, но он потянулся шеей, принюхиваясь к протянутой руке. На передачу первого гриба ушло минуты три, а может десять или двадцать. Время это понятие субъективное. Очень субъективное. Чёрт. Хрумз отошёл.

— А у меня ещё есть. Даже два. Хочешь? — в мыслях витали мечты, что хрумз скопытится с такой дозы, ну или что там у него на лапах — скогтится.

Хрумз не отреагировал. Я медленно стал подходить к нему. Зверь мусолил в пасти первый гриб. Я попытался подойти к его боку, но он резко отпрянул, развернувшись ко мне мордой. На меня смотрели огромные глаза с каре-рыжей радужкой содержащие немой вопрос: ты что очумел, сморчок? Я протянул вторую ладонь. Хрумз отвернул от меня голову. Ну, всё — не хочет. Ладно. Нет, так нет. Буду так пытаться. Второй гриб в руке мешался. Выбросить было жалко — вдруг нужен ещё будет, и я не придумал ничего лучше, ввиду отсутствия карманов, как засунуть его в рот. Похоже хрумз, не смотря на то, что отвернул морду, всё-таки следил за мной, поскольку тут же резко повернулся на меня и, не моргая, уставился мне в лицо, вернее в рот, в смысле на рот.

Я медленно языком вытолкнул наркотик обратно на ладонь и протянул ему. Зверь, сделав пару шагов, подошёл ко мне практически вплотную. Слизнув гриб языком, и оставив значительное количество слюней в обмен, он начал смаковать его. Я, не убирая руку, провел по морде сбоку, заодно вытерев липкую ладонь. Так, теперь сбоку надо зайти. Я скорее передвигая ступни, чем делая шаги, стал заходить справа. Медленно, пальцами словно гребнем провёл по шерсти, шкура животного поз пальцами упруго дёрнулась. Не переставая изображать расчёсывание, я зашёл к предполагаемому месту попытки своего самоубийства. Все мысли из головы вымело клокочущим адреналином. Последний раз я запрыгивал так на лошадь. В детстве. Стоя при этом на заборе из жердей, так как роста не хватало. И лошадь не имела клыков и когтей. Поставив руки на спину, я мысленно перекрестился. Иллюзий не было. Запрыгнуть я может и успею, но скинет он меня практически сразу, а вот что будет потом...

— Только не убей меня бродяга, — пересохшим голосом прошептал я.

Толчок от земли здоровой ногой. Стараясь нагружать руки плавно своим весом, я в прыжке закинул ногу. Сел криво, скатываясь вбок. Хрумз от такой наглости слегка вздрогнул и на мгновение замер. Миг, которого мне хватило, чтобы выровняться и который показался мне вечностью. Я не знал что дальше делать, хрумз похоже тоже. Прыжок животного был великолепен. Я рефлекторно сжал ноги и вцепился в гриву, но от инерции при приземлении зверя с одновременным разворотом на сто восемьдесят, мои рефлексы не помогли. Я слетел с хрумза, словно мешок с сами знаете чем. При падении прокатился кубарем по полю, слегка ударившись. Хрумз отбежал от меня. Да я в рубашке родился! Причём сегодня. Медленно встав, не выпуская из вида хрумза, я захромал к клетке. Вокруг орали орки, среди их басовитых голосов, были слышны и человеческие — рабы тоже ликовали. Лучше бы они молчали, так как хрумз, начал вновь нервничать озираясь. Не бежать, только не бежать.... Хотя с физиологией моей ноги, данные уговоры самого себя можно было и не производить.

Ха-а-а. Я у клеток. Орк услужливо открыл мне нашу, хлопнув по спине, когда я входил.

— Хромой, сволочь, ты смог! — орал Клоп обнимая.

Остальные тоже что-то говорили, но я не особо вникал. Ноги вдруг стали ватными, и я присел на земляной пол клетки покрытой решёткой толстенных жердей местной древесины.

Орк пришёл минут через тридцать. На "трибунах" шла ругань. Наверно пытались опротестовать ставки.

— Воин! — видимо это была похвала. — Чего хочешь? Свободу дать не могу. От завтрашней встречи с Корланом тоже не отказывайся. Ты хорун — это почёт. Да и многие захотят посмотреть тебя в бою.

Выяснять, кто такой хорун я не стал, и так понятно, что это я. А вот "не отказывайся" прозвучало обнадёживающе.

— А я могу отказаться?

— Да, — орк многозначительно провёл вдоль своего живота, изображая, по всей видимости, вспарывание моего.

— А биться будем завтра?

Орк кивнул.

— А что можно попросить?

— Умный, — ухмыльнулся орк, — и наглый. Женщин можешь, еду, но я бы не советовал, силу забирает. Оружие для завтрашней битвы можешь.

— Женщин и еду, всем, — обвёл я рукой клетку, — желательно тех же что были у нас.

— Харр, — орк засмеялся, и перевёл стоявшим рядом зеленомордым, мои слова.

Они заулыбались. Один из них посоветовал что-то говорившему со мной.

— А ещё я хочу убить светловолосого через клетку от нас.

Именно этот ублюдок тащил Иву, к тому же он не казался мне опасным противником.

Орк вновь перевёл мои слова. Зелёные одобрительно зарыкали.

— Похвально, что ты не забыл воинов рядом и врага себе попросил.

После этих слов орк развернулся и пошёл от нас, остальные направились за ним. Спрашивать его решение я не стал — похвалил — значит не всё потеряно. А кричать вслед, так могут за слабость или оскорбление принять. Кто их знает.

Глава 8

Поощрение было двояким. С одной стороны мы получили то, что хотели. С другой...

С едой всё нормально, а вот девчонок нам привели, когда начало смеркаться прямо в клетку. Уж не знаю, толи орки так по-изуверски пошутили, толи кормы дословно выполнили команду, а возможно и то, и другое. На просьбу о перемещении нас на ночь в яму, Пидрот только рассмеялся.

Из наших, в смысле бывших в прошлый раз, пришли только Свайла, Ива и на удивление Линака — та, что была с Ларком. Ещё две рабыни нам были не знакомы, в смысле знакомы внешне, но не по именам.

— А что ж Палка и Экна? — спросил Чустам.

— Побоялись, — одним словом всё разъяснила Свайла.

— А что мы хуже? — произнесла одна из "новых" рабынь.

— Нет, лучше, — улыбнулся бывший Корм, — особенно ты. Меня Чустам зовут, а тебя Оника. Да?

Девчушка кивнула. Её глаза слегка хитро и задорно сузились. Удивительно, но я раньше не видел такого задора в глазах девушки.... Да что там, я вообще в этом мире не видел такого весёлого взгляда. Ямочки на щеках девчонки вспыхнули от улыбки:

— А мне так больше Толикам нравится.

— Ну..., — Чустам не мог найти слов для ответа.

Новенькие в голос засмеялись. Они были чем-то неуловимо похожи.

— Да ты не переживай, мы с сестрой не жадные — потом поменяемся, — ответила вторая, и они ещё больше захохотали.

Рабы в соседних клетках, аж привстали, наблюдая за нами, вернее за ними. Ладно, рабы, даже орк на охране и тот заинтересовался весельем, царившим у нас. Оно было всё бы всё вообще хорошо, если бы не то светлое чмо, которое было в соседней локации, а теперь через клетку от нас. Он, прижавшись к решётке, заорал в нашу сторону:

— Слышь, кривоногий, а я её, куда только можно имел, всяко разно!

Я хотел встать, но меня опередил Чустам:

— Ты это, сморчок, не бахвалься. Мы видели, как ты вылизывал, потому как промеж ног у тебя, как у воробья — ничего нету! Девчонки рассказывали!

— Сядь, — резко сказал Толикам. — Вон орк идёт. Сейчас и тебе и ему перепадёт. И девчонок уведут. Он нас специально выводит, а ты ему помогаешь. Пусть слюной давится.

Только Чустам сел, встала Оника. Она оголила грудь, и очень эротично провела по ней, а за тем ткнув пальцем в светлого, изобразила жестом онанизм. Соседняя с нами клетка вспыхнула смехом.

— Молодец девка, — раздался голос молодого парня оттуда. — Я только из-за тебя теперь выиграю, и жить буду. Замуж пойдёшь?

— Ну, ты потом приходи свататься, только это, я разборчивая, за кого попало не пойду, так что выкуп готовь.

Они ещё шуточно перекинулись парой фраз, и Оника присела обратно к Толикаму.

— Зря, — осудил он её.

— Ага, орков бояться, любви не видать, — ответила она ему, и провела пальцем по носу раба.

Не, ну может я такой озабоченный, но это было так возбуждающе...

Дикого и безрассудного секса не получилось, но, не смотря на крайне неблагоприятствующие условия, он был у каждого из нас. Пусть прикрытый юбками и застенчиво замаскированный равнодушием, но был. Ива была прекрасна и чудесна...

Идиллию рабских утех прервал Жирный в самый сонный час, когда даже орк где-то затерялся:

— Всё выходим.

— Пидрот, но ведь до утра..., — попытался возразить Чустам.

— Тихо, — цыкнул корм. — Одну можете оставить, Хромой накинь.

Жирный кинул мне одеяло. Рабство приучило всех уже давно при таких ситуациях не задавать лишних вопросов. В смысле не в ситуациях с кормами, а когда пахнет каким-либо запретом. Это впитывалось с первой ложкой каши. Сказали тихо, значит тихо. Вместо меня осталась Свайла.

Мы с девчонками дошли до их ям, где их кормиха приняла подопечных. Меня же повели обратно.

— Пидрот мы....

Довольно увесистый кулак перед лицом, прервал моё излишнее любопытство. Остановились мы перед неказистым домом одного из низших орков. В домике даже дверей не было, лишь шкура, как в пещере. Корм подтолкнул меня в спину:

— Иди.

— Ага, щас. К оркам в дом?

— Иди, — Пидрот сгрёб меня и просто забросил в двери.

Ненавижу толстых. Не смотря на их рыхлые мышцы, они обладают такой силой...

В домике были Хрындомыр, наградивший меня, и самый страшный на свете орк — шаман.

— Садись, — Хрындомыр указал на коврик в углу.

Перечить я не стал. То, что зеленомордые не замыслили ничего хорошего для меня, и так было понятно. Непонятна была их перепалка, длившаяся минут десять. В смысл разговора меня никто посвятить не удосужился, а понять, поскольку разговор был на орочьем, я не мог. Единственное что было ясно — я ссу, очкую, боюсь.... Но самое страшное было впереди, по итогу, эта магическая тварь подошла ко мне и протянула руки к голове. Я дёрнулся. Тут же на меня было послано какое-то не то заклятье, не то плетение, которое меня обездвижило. Дальнейшее я помню, но словно это происходило не со мной. Шаман покрутил какой-то палкой вокруг головы, потом затолкал мне в горло три клубка визуально сделанных из каких-то трав и скреплённых в шарики явно жиром. Я послушно глотал, хотя крайне не хотел этого. Дальше часть не помню.

Очнулся я уже на подходе к своей клетке, где меня поменяли на Свайлу. Меня что-то спрашивали, я что-то отвечал...

Первую половину дня я отвечал рабам тупо — да, нет. Сознание появилось, когда бился N— нный по счёту раб. Я один сидел в дальнем углу. Остальные сгрудились на стороне арены.

— Клоп.

Раб не отреагировал, зато обернулся Ларк. Подскочив ко мне, он помог подняться. Тело предательски дрожало.

— Ты пока посиди, — Ларк усадил меня обратно. — Там мечи....

— Как будто нас спрашивать будут, — отвлёкся Чустам.

Может, конечно, это психология.... По какому-нибудь местному Фрейду.... Но мне очень захотелось втащить корму, так как подспудно я прочитал в его фразе — а не пустить ли его первым. Я был зол. Беспомощен, но зол.

Первым выгнали не меня. Первым был... Толикам. Ткнув в него мечом, орк вальяжно удалился. Раба увели. Минут через пятнадцать послышался удар полубубна — полубарабана, используемого орками. Я кликнув Ларка, и оперевшись на его руку встал. Ларк, помог мне подойти к передней части клетки.

Толикам вышел с коротким копьём. Может, оно и было коротким, но, однако явно длиннее меча противника. Ходили они вокруг друг друга долго, по крайней мере, мне так показалось. Мечник регулярно проверял Толикама. Тот реагировал на его попытки атаковать шагом назад. И вот в очередной набег, Толикам вдруг шагнул в сторону и нанёс удар. Попал он всего лишь по руке, но морально все были уже на его стороне. Взрыв крика орков был подхвачен и нами.

— Не торопись голубой, не торопись, — шептал рядом со мной Чустам.

Второй выпад сделал уже не мечник. Укол, отбитый мечом, ещё один... и вдруг Толикам просто бросил копьё в лицо сопернику. Пока мечник пытался отбить предмет, Толикам нанёс ему удар ногой в грудь. Полностью встать тот уже не смог, поскольку Толикам подхватив выброшенное копьё с земли, пробил ему ногу, а затем методично стал колоть лежачего врага....

Встречали мы его как героя, хотя почему как, он и был в наших глазах героем, я решил тоже взять копьё....

— Клоп, а как это убивать? — когда все вернулись на сидячие места, спросил я.

— Ну-у-у. Не знаю. Обычно..., — раб явно был обескуражен вопросом.

— А ты чего же ни разу...? — спросил Чустам.

— Нет.

— А чего же ножичек таскаешь?

Я даже оборачиваться не стал. Тут привели нашего "голубого" и всё внимание переключилось на него.