— Знаешь, чего тут не хватает? — Спросил я.
— Чего? — Немедленно отозвалась девушка.
— Белого паруса.
— или алых парусов. — Добавила она.
— Нет. — Подумав, возразил я. — Алые тут не смотрятся.
Она приставила руку козырьком, внимательно оглядела горизонт и, вздохнув, согласилась.
— Да. Не вписываются.
— Чего вы тут интересного узрели? — К нам неслышно подкрался Митька Загальский.
— Смотрю, где бы тебе машину спрятать, а нам палатку поставить. — Ответил я.
Митька хмыкнул. Проблемка была ещё та. Под ногами распростёрлась пропасть глубиной метров 15, а то и 20. Приличного спуска для машины не было, а оставлять её наверху было не безопасно, даже не смотря на то, что ближайшее село было километрах в пятнадцати отсюда.
— Чего это вы все тут разглядываете? — Подоспела Карина.
— Насчёт машины думаем. — Ответил Митька.
— А чего тут думать? — Удивилась Карина. — Смотри?!..
Она указала налево туда, где стена обрыва вдавалась метров на тридцать в море, разрезая береговую линию надвое.
— Отсюда не видно. — Сказал я, и направился туда.
— А действительно! — Воскликнул Митька. — Какая ты у нас наблюдательная!..
За перемычкой оказался хоть и крутой, но вполне приличный спуск.
— Вон там можно поставить палатку. — Сказала Карина, указывая на каменную проплешину под стеной метрах в пяти от площадки, которой заканчивался съезд.
— Нормально! — Согласился Митька. — Но там только одна палатка поместится.
— А мы вон там палатку поставим. — Подала голос Маша, махнув рукой за перемычку.
— Гм. — Выразил своё сомнение Митька. — Как вы туда попадёте?
— Есть два пути. — Загадочно начала Маша. — Первый, это спуститься вместе с вами, а там по воде перенести вещи за перемычку.
— Хм. — Снова хмыкнул Митька. — Ты посмотри на воду и волны.
— И что?
— Да там же глубина. Пешком вещи не перетащишь, а вплавь!..
— Да, несколько проблематично. — Согласился я.
— Тогда нам остаётся спуститься туда на верёвках. — Засмеялась Маша.
— А если пройти чуток дальше. Может там спуск будет? — Вслух подумал я.
— Увы. — Вздохнула Маша. — Там ещё одна такая вот перемычечка, даже побольше будет.
— Каменный мешок какой-то. — Поморщилась Карина.
— Зато никого вокруг. А главное, практически первозданный клочок земли. Вряд ли на нём побывало много людей. — Сказала Маша.
Я посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом. Не то, чтобы я её не видел, просто непонятно было её стремление отделиться от всех, оказавшись один-на-один в труднодоступном месте.
— И как же ты там справиться собираешься? — Негромко поинтересовался я.
— А разве ты не со мной? — Так же тихо спросила она.
Я прикусил язык. Откровенно говоря, мои предположения не простирались дальше того, что Маша с Кариной будут в одной палатке, а я с Митькой в другой. Не сказать, что подобный поворот меня обеспокоил, но и энтузиазма не добавил. Зная характер девушки, мне предстояло провести ночь под открытым небом без женской ласки.
— Ладно, пойдём, посмотрим, как лучше туда спуститься?.. — Вздохнув, предложил я.
— Зачем? — Спросил Митька.
— В смысле? — Не понял я.
— Зачем спускаться? У меня резиновая лодка. На ней вы и переправитесь на свой необитаемый остров.
Я обомлел. Оказывается этот нахал всё предусмотрел. "Они с Кариной всё обговорили заранее!.. — подумал я. — Теперь понятна такая уверенность Микешки в том, что он знает тихие места. Явно бывал здесь. Сия акция подготовлена. Странно только, кем? И зачем? ".
— Я смотрю, ты дальновидный. Далеко пойдёшь. — Хмыкнул я.
— Я же тебе говорил, что место выбирал заранее, и предполагал, что вам захочется остаться наедине. — Поджал свои толстые губы Митька.
— Ладно, давай спускаться. — Предложила Карина, и первая направилась к замеченному ранее съезду.
— Мить, ты более опытный водитель, — заговорил я.
— Конечно! — Раздулся от важности Митька.
Весь день мы занимались устройством лагеря. Как выяснилось, Митька оказался не просто предусмотрительным, а прорицателем, не меньше. Выяснилось, что он заранее завёз дрова и даже немного угля для костра. Кроме запасов топлива обнаружились удочки, донки и другие приспособления для ловли рыбы. Из меня рыбак никакой. Я представления не имел, как можно ловить рыбу на удочку в море?! На моё скептическое замечание Митька ответил:
— Это я для себя приготовил. Ты будешь вместе с женщинами чистить и жарить улов.
— Ага, значит, ты меня уже определил в обслуживающий персонал! — Возмутился я.
— Тогда не ной раньше времени.
Наконец, когда начало смеркаться, все дела были завершены, и мы с удовольствием искупались. Маша оказалась приличной пловчихой. Догнать её мне так и не удалось. "Зато разогрелся! " — Мстительно подумал я, выходя на берег.
Солнце уже скрылось и прохладный ветерок не то, чтобы освежал, он прямо-таки холодил. Чтоб окончательно не замёрзнуть, я принялся разжигать костёр. Тут из моря вышла Маша. Я не заметил момента её появления на берегу, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда она заговорила:
— Полотенце вон на верёвке висит, подай.
Я оглянулся. Фигурка у неё была что надо. А купальник так вообще одна видимость. Меня невольно потянуло к ней. Кое-что зашевелилось, но я тут же принял меры для предотвращения возможных последствий.
— Ты хочешь, чтобы я замёрзла? — Кокетливо поинтересовалась она.
— Прости. — Промямлил я, кидаясь за полотенцем.
Тут вдруг стал вопрос: подать ей это самое полотенце или самому подойти и укутать? Надо было сделать первое, но очень хотелось второго. Гадать я не стал, а подошёл и, накинув полотенце на плечи, укутал девушку. Она прижалась ко мне, и мои руки невольно обняли её. Губы сами нашли друг друга. Я и не заметил, как мы оказались в палатке, крепко обнявшись. Как куда-то исчез купальник?.. Как девушка негромко вскрикнула, когда я проник в неё. "Вот тебе и ответ" — Мелькнуло у меня в голове.
Глупое это дело рассказывать или описывать эротические сцены. Чистой воды враньё. У каждого это происходит по-своему и никогда не бывает одинаковым. А то, что пишут есть чистый бред воспалённого воображения. Когда двое сливаются воедино, происходит волшебство. Ни о чём они не думают, не парят в небесах, не летают над землёй. Всё это фантазии больного ума. Этим двоим не до мыслей, не до размышлений и прочей чепухи. Они — единое целое и этим всё сказано. Они друг в друге, они неразделимы, они не мыслят, они чувствуют. Это единственный процесс в котором мозг, точнее ум, не принимает никакого участия. Он только помешает. Здесь полная власть принадлежит сердцам и только им.
— Только ты не думай, что случившееся даёт тебе права на меня. — Сказала Маша, когда мы немного отдышались.
— Я вообще ничего не думаю. — Ответил я, продолжая ласкать её грудь.
— Ненасытный.
— Да. — Простодушно согласился я. — О такой девушке мечтает каждый мужчина.
— Не льсти, не люблю.
— Я не льщу. Я говорю правду. И могу это доказать.
— Как?
— Вот так!..
И мы вновь слились в единое составляющее.
— Откуда ты такой голодный взялся? — Спросила Маша, немного придя в себя после очередной эйфории чувств.
— Я же сказал, это ты так возбуждаешь.
— Врунишка.
— Никак нет.
Её рука скользнула вниз и принялась выделывать там такое!.. Губы её заскользили по моей шее. Бугорки грудей упёрлись в живот, спускаясь всё ниже и ниже.
— Вообще-то девушки после потери девственности чаще всего флегматичны, даже скорее фригидны. — Сказал я, вновь утопая в наслаждении.
— Много ты знаешь. — Возразила Маша, когда всё закончилось.
В результате, уснули мы лишь под утро.
Проснулся я от потока свежего воздуха, хлынувшего в палатку. Девушки рядом не было. Выбравшись наружу, увидел её далеко от берега. Вздрагивая от прикосновения прохладной воды, вошёл в море и поплыл к ней. Маша меня не заметила, и не услыхала за шумом волн. Подкравшись к ней, я обхватил её и принялся целовать. Девушка сначала дёрнулась, но, узнав нахала, обмякла, и предложила:
— Давай на берег. Я уже слегка замёрзла.
Мы поплыли рядом. Когда уже можно было стать на ноги, я подхватил Машу на руки и понёс к берегу, но, не донёс. На мели не удержался, и упал на спину. Девушка оказалась сверху. Ночные игры продолжились в воде.
— Слушай, какой ты ненасытный! — Задыхаясь, сказала Маша. — Откуда в тебе столько энергии?
— Не знаю. — Ответил я.
Наконец мы успокоились, и принялись готовить завтрак. В этот момент показался из-за стены обрыва Митька.
— Эй! Что это вы там делаете? — Заорал он, издалека.
— Кушать готовим. — Ответила Маша.
— Как вам не стыдно! — Возмутился Митька, выбираясь на берег. — Мы там сума сходим от беспокойства, а они, видите ли, кушать готовят!
— А что случилось? — Забеспокоился я.
— Как что? — Удивился моей непонятливости Микешка. — Вчера уплыли, и до сих пор ни слуху, ни духу! Мы уж перепугались, не потонули ли?!
— Нет, не потонули. — Ответил я, догадавшись, что Митька был здесь некоторое время назад и видел наши кульбиты в воде.
— Ну, и слава богу. — Сказал он. — Давайте, собирайтесь, поплывём к Карине. Она там уже заждалась. Да и рыба может пригореть.
Залив костерок, мы устроились в лодке и отчалили.
Карина встретила нас заинтересованным взглядом.
— Чего так долго? — Спросила она, глядя на Микешку.
— Ммммм... — Замялся тот. — Я же сетку ещё поставил.
Он яростно подмигивал подруге, но та либо не видела, либо делала вид, что не видит.
— Митя, как тебе не совестно?.. Я же одна осталась!.. Мало ли что могло произойти.
Тут до меня дошло, что и эта лиса видела всё, и укоряла Микешку сейчас именно за то, что он не сделал с ней тоже самое, что я с Машей. Мне стало неудобно. Не люблю я коллективный секс. Не люблю за другими подсматривать, и наоборот. Маша, видимо, тоже поняла, потому что щёчки её слегка порозовели.
— Ну, Прости. — Принялся извиняться Митька, целуя Карину.
— Ладно тебе, на первый раз прощу. Лучше за рыбой пригляди.
День пролетел незаметно. Вернувшись к своей палатке, я извлёк на свет божий портативную газовую плитку и водрузил на неё чайник. Маша устроилась на циновке у самой кромки воды. Обхватив коленки, она задумчиво глядела в набегающие волны.
— Чай, сударыня. — Сказал я, подходя и вручая кружку благоухающего напитка.
— Спасибо. — Машинально, как мне показалось, поблагодарила девушка, принимая чашку.
— Присесть можно?
— Да, конечно. Теперь-то уж чего?..
— Не понял?.. — Я замер, не успев усесться.
— Не прикидывайся. Ты всё прекрасно понял. — Сказала девушка, и отхлебнула из чашки.
— Нет, не понял.
— Да садись ты, садись.
Я опустился на циновку рядом.
— Как тебе утренняя сцена?
— Какая? — Уточнил я.
— Ты на самом деле не понимаешь, или дурачишься? — Она резко повернулась ко мне, чуть не расплескав чай.
— Действительно не понимаю. Если ты имеешь в виду сцену в воде, это одно.
— А сцена у костра?
— Ты подразумеваешь сцену, разыгранную для нас Микешкой с Кариной?
— Да.
— Ну!.. Я очень не люблю, когда за мной подглядывают. Особенно в подобных ситуациях.
— Я тоже. Но теперь все трепаться начнут.
— Не начнут. Микешка парень не из болтливых. Да и Карину я знаю давно. Она из зависти рассказывать не будет. Видела, как она обиделась на Микешку за то, что он с ней так не играл.
— Ты думаешь, она серьёзно? — Уточнила Маша.
— Разумеется.
— На чём основаны твои утверждения?
— На знании женской психологии.
— Ты и меня таким образом вычислил?
— Нет. Даже и не думал.
— Всё равно узнают. — Печально вздохнула девушка.
— А почему тебя это так пугает?
— Я не хочу, чтобы моё имя трепали.
— В каком смысле?
— В смысле, проститутка.
— Знаешь, — вполне серьёзно заговорил я, — проститутки этим зарабатывают. Потому их так и называют.
— А тех, кто не за деньги, называют леди?! — Грустно улыбнулась она.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Жизненный опыт.
— Хм. Насколько я могу судить, такого опыта у тебя никогда не было. Ведь вчера это случилось впервые.
— Ну и что?
— Не волнуйся ты так. Никто ничего не узнает, это раз, а во-вторых, знаешь ли ты, что согласно религии Вавилона, все девушки до свадьбы должны были пройти, скажем, курс "молодого бойца" в святилище богини Иштар. Некоторым из них удавалось пробыть там достаточно краткое время, а другие оставались там годами. Знаешь, от чего это зависело?
— Откуда же?!
— Просто потому, что в те времена процветала храмовая проституция, и девушка должна была отдаться за деньги, которые шли в казну храма. А в Греции существовали гетеры. Умнейшие женщины.
— Проститутки для богатых.
— Нет. Они отдавались далеко не всем богатеньким. Чаще всего им платили за беседы, за песни. Они очень много знали, были начитанными, владели музыкальными инструментами, имели хорошие голоса и слух. В общем, со всех сторон дамы были весьма талантливые. У японцев гейши. Настоящая гейша очень дорогая. Её нельзя уложить в постель. Она исключительно для услады души и должна оставаться девственницей до старости.
— и что, никто не пытался заплатить столько, чтоб воспользоваться? — Заинтересовалась Маша.
— Их нельзя купить. Их нельзя выкрасть. Они сами на это не пойдут, ни за какие деньги.
— Почему?
— В их учение вложено столько денег, что никакому богачу не уплатить. А даже если таковой и найдётся, то гейшу убьют. Она не должна оставаться в живых после потери девственности.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Книжки умные читаю иногда.
— А знаешь ли ты, что девушка, точнее её лоно, запоминает своего первого мужчину на всю жизнь. Это происходит на генетическом уровне. Таким образом, связь между ними остаётся на всю жизнь. — В свою очередь спросила маша.
— Знаю.
— Я вижу, ты хорошо подготовился к нашему разговору.
