Асуэл ушел куда-то. К рикмасу подбежал вольф, тот потрепал его по затылку и что-то сказал. Влад услышал только шипение. Хоббит показался у дальней ограды, там, где начинался поселок. Он стоял возле землянки. Рядом с ним еще человек пять таких же карликов. Чешут затылки, разводят руками. Ут им что-то втолковывает. Влад так и представил: "Да не бойтесь вы этих чудищ (орков), они мирные". Хоббиты не соглашались. Будь у Влада выбор, он бы тоже не согласился.
Они с Серым так и стояли на ступеньках. Парень зачарованно разглядывал все происходящее. Потом спросил шепотом:
— Мы точно не спим, а?
— Не люблю кошмары, — ответил Влад.
— И как же мы? — они разговаривали, не глядя друг на друга, словно в пустоту обращались.
— До леса бы добраться, вдруг дверь заработает.
— Да я про то... Мы же ничего не понимаем теперь.
В это время Ут, закончил объяснения. Хоббиты принесли ему две чаши и исчезли под землей, он аккуратно понес их к храму, на ходу что-то крикнул басом. К нему подошел Тораст, забрал чаши. Вместе поднялись по ступеням. Ут достал из сумки стеклянный пузырек, похожий на заткнутую пробкой круглую колбу. Выдергивая затычку, напрягся так, что покраснел от натуги. С громким "чпоком" она покинула горлышко. Щедро плеснул в обе чаши, потом кивнул Владу и Сергею:
— Пейте.
Не сказать, чтобы они сразу бросились выполнять приказание. Даже у Сергея хватило ума не торопиться.
— Что это? — равнодушно бросил Влад.
— Это шерна — эликсир понимания, пришельцы, — пояснил Ут. — Маг Орман создал его, чтобы в Объединенной армии все могли понимать язык друг друга. Только одного составляющего не достает здесь. Хоббиты начали распахивать поля в Сеющем месяце нынешнего года, две триста двадцать седьмого после апокалипсиса, когда Орман заключил союз с орками. Чтобы изменить напиток требуется время. Орки понимают нас, ибо тоже выпили напиток, но почти никто не знает их язык. Скоро два месяца, как мы сражаемся бок о бок, но пока переводчики служат посредниками между нашими отрядами. На это задание переводчиком отправили меня. Если вы примете шерну, ваши уши откроются, и вы сможете понимать всех, кто служит Орману: эльфов, рикмасов, хоббитов и мьяути. Вы так же сможете разговаривать с этими народностями. Не медлите испить из чаши.
Влад не торопился. В деревянной плошке, раскрашенной красными и черными красками, плескалась мутная зеленоватая жидкость.
— А сейчас ты, выходит, по-вольфовому разговариваешь? — подозрительно спросил Серый.
— Да, все правильно, лю... люди, — с трудом выговорил переводчик. — Я говорю на языке вольфов. Почему вы медлите? — попытался подтолкнуть он непослушных. — Разве вам нравится оставаться глухими и не понимать сути происходящего? — но и эти слова не вдохновили "гостей".
Тораст захрипел рассержено. Ут ответил такими же гортанными рокочущими звуками. Минут пять Влад и Сергей слушали их перепалку. При этом хоббит оставался спокоен, а вот у орка чуть слюна изо рта не брызгала.
Издалека зашипел Каон, недобро хлопая хвостом по земле.
Ут живо повернулся к нему и теперь стал шипеть. Потом, снова посмотрел на Тораста, захрипел. Устало вытер пот со лба, посмотрел на Влада.
— Этот могучий воин предложил услуги, чтобы насильно влить шерну вам в горло. Но я считаю, что сила — это лишний аргумент при обращении с разумными существами.
— Значит, у вас тут неразумных много? — тут же встрял Серый и, увидев непонимающий взгляд хоббита, пояснил. — Вы-то все при мечах и луках. Не разговаривать пришли, ясное дело.
— В нашем мире, — посуровел Ут, — действительно много неразумных существ, которые предпочитают сражаться, а не разговаривать. Мы не нападаем. Лишь охраняем наши территории.
— Пааанятно, — протянул парень и подмигнул Владу, потом понизил голос. — А эта змеюка чего хотела?
— Проявление непочтительности к непохожему на тебя признак глупости. Проявление непочтительности к тому, кто сильнее тебя, глупость вдвойне, — отрезал хоббит, посуровев. — Каон не понял, чего хочет Тораст. Он думал, что нужна его помощь, чтобы убедить вас, и я уже жалею, что отговорил его. Можете ли вы объяснить, что ввергает вас в сомнения? Мы не убиваем гостей. А если бы вы были нашими врагами, нам не пришлось бы прибегать к яду, чтобы убить вас.
"Логично", — усмехнулся про себя Влад. Лицо осталось бесстрастным. Взвесив все за и против, он взял чашу в руки. В крайнем случае, если напиток сработает, надо притвориться, что все равно они ничего не понимают. Тогда будет легче узнать их планы и принять контрмеры.
— А вдруг для вас это безопасно, а мы от этого умрем? — встрял Серый.
"И в правду!" — осенило Влада, но стало неприятно, что воришка соображает быстрее, и он залпом осушил чашу. Потом повернулся к Сергею, посмотрел сверху вниз:
— Если нам повредит напиток, значит и здешнюю пищу есть нельзя. Лучше умереть сразу, чем долго мучится.
— Не факт! — вздохнул парень, хотя тоже взял чашу. — Помнишь про лягушку, что взбивала лапками молоко? — внимательно всмотрелся в жидкость, шутливо перекрестил ее, подмигнул Торасту — Владу показалось, что у орка глаза красным наливаться начали. — Ну, будем! — и стал мелкими глотками вливать в себя напиток.
А Влад услышал.
— И стоило так упираться? Зря мы их взяли, намучаемся, пока будут с нами болтаться, — это Каон — хмурит брови цвета индиго, а правой рукой треплет холку вольфа.
Подошел Асуэл с эльфами:
— А что с ними делать? Не убивать же только из-за того, что они нам мешают.
— Действительно! — Серый как только начал понимать тут же влез, нарушая все правила конспирации, и планы Влада. Менту оставалось только сжать зубы и сдержать руку, тянущуюся к загривку пацана. Не факт, что аборигены поддержат его действия. Да ничего, затрещина вещь такая, что долго не залеживается. Земля круглая, за углом в одиночестве встретимся.
Местные никак не отреагировали на прорезавшийся дар Серого, и даже не смутились, что он мог услышать их предыдущие слова. Давно привыкли к действию... как ее... шерны.
— Мы рады, что в вас победил разум, и нам не пришлось прибегать к крайним мерам, — хоббит забрал чашу из их рук. — Мы имеем честь пригласить вас позавтракать с нами. Лагерь разбит в лесу, недалеко от Дверь-камня. Следуйте за мной, я покажу вам короткую и удобную дорогу.
— А если вы не соблаговолите пойти с нами, — не удержался Сергей, спародировать Ута, — нам придется прибегнуть к крайним мерам и притащить вас туда волоком, уважаемые гости.
Тораст фыркнул и что-то сказал, скаля зубы.
— Что это он? — тут же кинулся к переводчику воришка.
— Он говорит, что в качестве крайней меры больше подойдет усечение языка некоторым разговорчивым пришельцам.
Серый втянул голову в плечи:
— А что я такого сказал-то? Я просто подумал, че бы нам тут в деревне не позавтракать...
— Местные жители не привыкли к скоплению вооруженных существ. Не стоит беспокоить их больше.
Направляясь обратно в лес, они видели, что только самые смелые хоббиты-мужчины посмели выбраться наружу. Но и те посматривали на вооруженных разумных с испугом. По дороге Ут рассказал, что хоббиты тоже подданные сэра Ормана, хотя ни разу мага не видели. Они не ожидали, что в деревню ворвется толпа чудищ, о которых до сих пор читали лишь в книгах.
По дороге Влад попытался последний раз договориться с Асуэлом — единственным в этой команде вызвавшим симпатию. Посмотрев на часы, он попросил:
— Разрешите нам в последний раз вечером к камню подойти. Может, он заработает, и мы быстренько покинем ваш мир.
Реакция превзошла все его ожидания. Из-за спины появилась зеленая лапа и у горла Владислава замер меч. Тораст немедленно конфисковал часы и с помощью хоббита объяснил, что раз обещали доставить к Орману — значит доставят. И вообще, шаг влево, шаг вправо... Так что ездить им теперь с командой, пока не доберутся до мага.
Пока Тораст разбирался с Владом, Каон обыскал Серого и изъял у него мобилу и ключи от квартиры с брелоком в виде маленькой ручки. Все вещи сложил к себе орк. Влад понял, что единственный шанс добраться до камня — это побег.
16 июня, 7.35, Волгоград
Сашка в последний раз оглядел полупустую комнату: кровать со старой, латаной-перелатной простыней, подушка без наволочки, стены в выцветших, самых дешевых обоях, облезлая тумбочка у окна и на ней лампа без абажура. На стене бабушкин ковер — единственное украшение.
Мама и сестра договорились и выкинули его из своей жизни. Вот и вся любовь. "Сволочи, — от жалости к себе хотелось плакать и кричать. — Сволочи, сволочи! Ну, почему они такие сволочи? Почему они не понимают?" Тут же на смену жалости в душу хлынула злоба. Ее было столько, что разнес бы стены по кирпичику. Но силы в тонких руках совсем не осталось. Руки дрожали. Телу требовалась доза. Если бы жил сейчас с ними, нашел бы где-нибудь заначку. Теперь же он был один на один со своей бедой. Хотелось убить кого-нибудь, но и на это не было сил. Что делать? Что?
Он и так был должен бешеные деньги. Ему вообще из дома выходить нельзя: поймают — огребет от Барина по полной. А как жить?
Сашка сел на пол и заскулил. Вот ведь ерунда какая! С рождения любили. Жалели. Как же — он ведь больной! Инсулинозависимый диабетик с пеленок. На что ему была жалость, если все, что было доступно здоровым детям, проходило мимо него: "Не прыгай, не бегай, не порежься, не перенапрягайся". Сразу бы сказали: "Не живи!" Убили бы в младенчестве.
Он стал принимать наркотики, потому что нечего было терять. Здоровье? Его и так нет. Жизнь? И ее, по сути, нет. Тут хоть какое-то забытье. А они не понимали. Они уговаривали бросить.
Он бросал несколько раз. Один раз в клинике — совсем дозы не хотелось. Телу не хотелось. Такой боли как сейчас не было. Зато на душе такая изматывающая тоска, что хоть вешайся. И он сорвался.
Пробовал бросить еще несколько раз, когда уговаривали или просто денег не хватало. Чувствовал себя еще хуже. Через год его не узнавали на улице — он выглядел лет на двенадцать старше. Мама прятал ценные вещи под замок — он взламывал. Потом Сашку перестали ругать и увещевать. Просто отселили от себя и забыли. А ему-то как? Как?
Сквозь пелену слез снова взглянул на бабушкин ковер. Старый. Потрепанный. Но, может, хоть кто-нибудь пожалеет? Может, дадут хоть немного денег. Займет, в крайнем случае у какого-нибудь лоха. Не все же в мире такие сволочи как мать и сестра. Он вскочил и дрожащими руками стал снимать ковер со стены.
Мысли метались в голове, словно и не его. Словно кто-то залез к нему в голову и там разговаривал.
"Кому нужен этот старый ковер? Еще менты за него заберут на улице".
"А если не хватит денег с ковра, можно и кровать, и подушку загнать".
"Менты ерунда. Главное, Барина не встретить".
"Почему они такие сволочи? Почему они не понимают?"
Наконец, ковер сорван со стенки и кое-как свернут в рулон. Сашка сел на него, чтобы отдышаться. Трясло все сильнее. Так глядишь, и продать не сможет — скрутит. Но надо хоть попытаться...
16 июня, около восьми утра, лагерь в лесу
Завтракали они за одним столом с Каоном, Асуэлом, Торастом и Утом, расстелив серое холщовое, грубо тканое покрывало на земле в центре лагеря. С одной стороны — большой почет. С другой — шансы сбежать минимальные. Другие существа расселись рядом и тоже готовили пищу. У орков этим занимались женщины. Они были такими же воинами в отряде, как и мужчины. Наравне с ними переносили тяготы службы и тяжесть боев. К тому же легко справлялись с необходимостью накормить ораву голодных воинов. Сейчас они жарили какую-то тушку на вертеле. Из уважения к эльфам сели с подветренной стороны, чтобы их не стошнило от запаха жженой плоти. Влад бы с удовольствием понюхал дымок. И поел бы с удовольствием. Такое приготовление он видел лишь в кино. Всегда казалось, что должно быть очень вкусно. Ут витиевато спросил, что они едят. Известие о том, что они всеядны, могут подкрепиться и растительной пищей и мясом, и, на худой конец, просто куском хлеба, его не обрадовало. Он скептически поджал губы. Может, это показалось подозрительным?
Из отряда двуногих ушли два орка и эльф — наверно, остались на страже. Вольфы тоже исчезли в лесу. Из всей стаи только Свирепый расположился неподалеку, все так же положив голову на лапы. За обедом людям рассказывали о порядках в военном отряде. Говорил в основном Каон, роняя слова небрежно, будто по необходимости. Ут иногда считал необходимым уточнить или прояснить что-то.
— Сегодня тридцать пятое Дождливого месяца. Мы пришли вчера. Значит, наша стража закончится тридцать четвертого Синего месяца. Тогда и отправимся прямиком к Орману, — объяснял им рикмас, положив в рот небольшой кусочек лепешки с медом. Влад ожидал, что он будет есть, по меньшей мере, жуков с бабочками. Ан нет, вкусы совпали с хоббитом. Асуэл сидел вполоборота. Не хотелось ему смотреть на мясо. Тораст увлечен едой. Только Каон пристально разглядывает людей.
— А с кем-нибудь нельзя нас отправить? — не смотря на то, что давно не ел, Влад вяло жевал лепешку, на которую положил кусок жареного мяса. Последние известия совершенно отбили аппетит.
— Не с кем вас отправлять, — ответил Каон, пристально глядя в глаза менту. Речь его и теперь сопровождалась шипением, а раздвоенный язык бросал в дрожь, но Влад не показывал этого. — Для этого надо не меньше пяти воинов. А мы с кем останемся? У нас небольшой отряд.
— Мы же обещали не убегать, — Влад спокойно выдержал синий взгляд ящера. Почему-то казалось, что он здесь главный. — Одного проводника дайте — нам хватит.
Тот насмешливо скривил губы:
— В армии Ормана не найти сумасшедшего, который согласиться отправиться с вами в одиночку. Во Флелане, чем больше существ отправляется в путешествие, тем больше шансов у отряда добраться до места. Так что меньше пяти воинов с вами отправлять нельзя. Но нам тоже надо быть готовыми встретить сильного врага, — Каон недобро повел хвостом из стороны в сторону.
— Вы не должны беспокоиться, — вступил Ут. — В спокойной воде озера можно увидеть дно, но в бурной горной реке этого сделать невозможно. Беспокойство и суета мешают нам четко понимать, как правильно поступить и каковы будут последствия. Будьте терпеливы — Синий месяц пролетит так быстро, что вы не заметите. Будьте нашими гостями. Орман самый могущественный маг в обжитой части Флелана. Я думаю, он обязательно поможет, когда вы явитесь к нему.
Серый отложил последнюю обглоданную косточку, с тоской посмотрел на вертел ("Скоро будет готово?" — читалось в его взгляде), вытер руки о скатерть и откинулся на траву. Теперь до появления следующей порции он решил поучаствовать в разговоре:
— Вы его что-то то магом, то сэром кличете...
— Он маг и рыцарь, — объяснил ему Асуэл, все так же глядя в лес. — И он наполовину эльф, — со значением добавил он.
В тон эльфу захрипел Тораст.
— Он говорит, что на вторую половину, сэр Орман — орк, — пояснил Ут. — И орочья половина больше. — Мой дорогой друг, — хоббит посмотрел на орка. — Твоя половина не может быть больше хотя бы потому, что половины всегда равны. А если учесть, что сэр Орман еще и хоббит на четверть, получается, твои слова сильно преувеличены. Хотя тебя можно понять, ведь когда речь идет о... Что это с ним? — удивился Ут, услышав, как хрюкнул Сергей.
