Паутина свободы

— Адмирал, на борту пожар, приказал заглушить реактор, — доложил по связи командир "Хусария".

— На экран его! — велел Шив. Один из операторов быстро навёл камеру, укрупнил изображение на боковой панели. Пламени на борту крейсера уже не было, но в пустоту била струя замерзающих газов, видно, корпус проело насквозь.

— Разрешаю отход в направлении Конкордии, — сказал Шив. Оба спутника сейчас находились по одну сторону планеты, на накопителях должен и дотянуть и отбиться.

Между тем, неприятности для сил КСОМ только начинались. Неожиданно офицер систем наблюдения доложил о новом выходе из гиперпространства. Четыре единицы. "Крестоносец". Но...

— Сэр, они мод-четыре! — сообщил офицер в тот момент, когда это стало понятно и без него. Помимо четырёх отметок на тактическом экране вспыхнули шестнадцать быстро движущихся точек противокорабельных ракет. Дьявольское оружие. Ракеты эти были созданы на Кореллии ещё в начале Войны Клонов как тяжёлые зенитные. Налёты сепаратистов были частыми и внезапными, флота Республике не хватало, и срочно потребовалось средство, способное бить противника в космосе прямо с поверхности планет. Изделие получилось удачным, оно умело выполнять сложные манёвры, надёжно выводило из строя даже крейсера, а в случае необходимости могло доставить к цели не только протонный, но и барадиевый заряд. Предпринимались попытки вооружить им и флот, в частности, корветы, на которых проблематично разместить ангар для базирования бомберов. Однако, война неожиданно окончилась, и об идее забыли на целое десятилетие. Пока за дело не взялся имперский заказчик. По заказу Императорского флота кореллианцы разработали новый стартовый блок, уменьшив длину пускового контейнера, и верфи Куата оснастили ракетами этого класса корветы типа "Рейдер". А через год и сиенцы приспособили их для многоцелевой "Мглы", которую всё чаще именовали средним ракетоносцем. Имелась неподтверждённая информация, что редринги ставят пусковые установки таких ракет при модернизации старых пограничных крейсеров "Хёрш-Кессель" типа "Охотница"... Вслед за первым залпом последовал второй. Обмениваясь информацией, ракеты разобрали цели и стали расходиться, уклоняясь от зенитного огня.

— Всем противоракетный манёвр, схема три, — приказал Шив.

— Ваше высокопревосходительство, — подскочил к нему адъютант. — Информация с биржи!

— Ты, что, с ума сошёл?? — зашипел на него контр-адмирал. Да-да, он страдал позорной, низменной страстью, недостойной правильного мандалора — играл на бирже. Хуже придумать, пожалуй, ничего нельзя... ну, разве что, кружевное бельё под бронекостюмом.

— Уж лучше бы я с ума сошёл! — набычился помощник. — Сэр, они обменялись акциями! Блокирующий пакет!

— Кто об... — Шив осёкся, а потом выдохнул такое длинное и сложносочинённое ругательство, что все присутствующие в рубке посмотрели на него с почтением. Редринги, чтоб их! Конфликт из внутримандалорских разборок плавно перерастал в полноценный "спор хозяйствующих субъектов". При таких спорах в Империи часто летели ранговые планки, а иногда и головы причастных. Планируя операцию, контр-адмирал закладывался на то, что "Индесел" окажет какую-то помощь партнёрам, но теперь... Теперь, как совладельцы, редринги вправе были пригнать сюда хоть целую эскадру и прочесать систему частым гребнем. Надо сворачивать операцию и срочно уводить отряд к другой звезде.

— Передайте циркулярное сообщение, — распорядился контр-адмирал. — Всем подготовить вектор прыжка на Гаргон. Подобрать челноки и истребители. Порядок отхода...

Отдавая эти приказания, он успокаивал себя тем, что основные силы редрингов с Лантиллиса смогут прибыть сюда не ранее чем через полтора часа. Даже если они прыгнут немедленно после получения тревожного сигнала, чего не может быть в принципе. Флоту всегда требуется время на подготовительные мелочи: дозаправку, загрузку боеприпасов, воды и кислорода, сбор экипажа из увольнения. Эта четвёрка корветов, вероятно, с Тариса или Ботаджеффа, всё, что смогли наскрести в срочном порядке.

— Передано! — отчитался связист. И сразу же, без паузы, затараторил старший офицер-наблюдатель:

— Множественный выход из гиперпространства, восемь... десять... четырнадцать... Классы вплоть до крейсеров, сэр!

Контр-адмирал, как заворожённый, наблюдал на боковом экране, как возле повреждённого "Хусария" буквально вплотную, меньше чем в паре километров, материализовался крейсер новейшего типа "Удар". И сразу же сбросил четыре штурмбота "Грек". Будто знал, где искать подранка. Будто там джедай в рубке... Всем. Срочный прыжок. Он думал, что выкрикнул это на весь зал, но никто из офицеров не пошевелился, и Шив понял, что лишь беззвучно шевелит губами.

— Всем... Прыжок... — хрипло выдавил он.

* * *

Лицо директора орбитального терминала на экране настольного комлинка выражало крайнюю степень озабоченности.

— Предупреди своих, чтобы не выходили за сектор до особого распоряжения, — произнёс он. — А лучше прямо перекройте рассечки. Мы подверглись нападению.

— Где они, сколько их? — спросил главный инженер.

— Грабит склад в шестом ангаре. Один.

— Твоя охрана настолько разжирела, что уже не способна арестовать одно существо?

— Тревожную группу он зарубил в течение секунды, — мрачно сообщил директор.

— Шестерых? — переспросил инженер.

— Зарубил? — заинтересовалась женщина, сидящая на диване в глубине кабинета. Микрофоны комлинка были в режиме "весь объём", поэтому директор услышал её вопрос.

— У него запретное оружие, — буркнул он.

— Прикажи сбросить атмосферу из ангара, — посоветовал инженер. — И проблема решена. А тушку потом сдашь имперским представителям.

— У нас не крейсер, если ты забыл. От такого финта шпангоуты может повести, потом ворота не закроешь. К тому же, в складе далеко не всё герметично упаковано.

Голограмма погасла. Инженер вздохнул. Директора не зря за глаза прозвали Студнем. Не из-за полноты, которой тот и не страдал, а потому, что постоянно трясся, как бы чего не вышло. Насчёт шпангоутов — чистый бред, станция, хоть её и не ремонтировали сто лет, достаточно прочна, чтобы выдержать взрывную декомпрессию в одном ангаре. Истинная причина — неупакованные товары клиентов. Вдруг станут судиться за компенсацию? Хотя тут чистой воды форс-мажор, никакой адвокат не докажет обратного.

— Пойти посмотреть на этого грабителя, — женщина отложила датапад, встала с дивана.

— Брось, не ходи! Раз уж Студню это не нужно, тебе-то смысл рисковать?

— Неплохой ты парень, Дирк, а мыслишь узко, не дальше сегодняшнего вечера. А если в следующий раз на него напорется кто-то из наших? И остановить его будет некому? Да я со стыда сгорю.

Отмахнувшись от инженера, раскрывшего было рот для новой реплики, она вышла из кабинета и прямиком направилась к рассечке, ограничивающей сектор их ремонтного дока. В коридорах станции было пустынно: обитатели тоже получили предупреждение директора и предпочли попрятаться от греха подальше. Неприятное давящее ощущение, так хорошо знакомое женщине по предыдущему опыту, усиливалось по мере того, как она приближалась к шестому ангару. Довольно сильный... но что-то странное, не совсем понятное. Она заглянула в ангар через служебную дверь. На первый, поверхностный взгляд, здесь всё могло показаться обычным и спокойным. Рабочие дройды грузили контейнеры и коробки в открытый люк корабля причудливой конструкции, а некто в плаще, скрестив руки, наблюдал за процессом. Лишь спустя секунду или две глаза натыкались на лежащие возле штабелей контейнеров тела. Шестеро охранников грамотно проникли в склад, выбрали укрытия, и в этот момент некто атаковал. В мгновение ока уничтожил троих справа, потом двоих слева, а последнего, снайпера, разрубил вместе с углом верхнего контейнера, на котором тот занял позицию.

— Напрасно ты явилась сюда, — не оборачиваясь, произнёс некто хриплым скрипучим голосом. — Не ты моя цель. Убирайся, и я оставлю тебе жизнь!

— Ну, нет, — ответила женщина. — Что же я, впустую шла в такую даль? Надо поглядеть, из чего ты сделан.

— Осмелишься бросить вызов мне, Истинному Лорду ситу? — вкрадчиво спросил некто, оставаясь неподвижным.

— Лорду? Хм... Вообще-то, двое их, не больше и не меньше, учитель и ученик. И обоих я видела не раз. А тебя что-то не знаю. Да и лорд, грабящий склад на захолустном терминале — как-то мелко, не находишь?

Заговаривать зубы противнику в начале Плетения — лучшая тактика, женщина хорошо это знала. Как знала и то, в какой момент взбешённый Тёмный решит атаковать. Высокий прыжок, вспыхнуло багровое лезвие, и страшный рубящий удар сверху. Так он убил первого беднягу-охранника, который инстинктивно закрылся бластером и был разрублен пополам вместе с оружием. Но на сей раз огненное лезвие натолкнулось на старое, прокалённое в вулканическом огне и накачанное Силой дерево посоха. Он выдержал, лишь слегка засветился желтоватым светом. Оттолкнув противника от себя, датомирская ведьма начала контратаку. Противник был хорош в Силе... по-видимому, потому что плотный давящий фон, как от целой деревни Ночных Сестёр, путал восприятие, не давая зацепить первую петлю силков. Пришлось рубиться на физическом уровне. Некто — лица его под капюшоном ведьма разглядеть не могла — отбивал посох, проводил контрприёмы, но её оружие было длиннее, и ей удалось коснуться узловатым комлем-навершием его плеча. На большинство существ это действует не хуже шоковой гранаты. Некто даже не вздрогнул. Да, силён! Зазвенел, покатившись по полу, чехол. Ведьма обнажила самый смертоносный элемент посоха — наконечник в виде узкого ножа длиной в ладонь. Он одинаково хорошо колол, рубил, а напыление из кортозиса при касании лезвия светового меча на пару секунд выводило из строя излучатель. Впрочем, до поры до времени ведьма не собиралась вскрывать последний козырь. Принимала меч древком, затем наносила рубящий удар или старалась огреть Тёмного навершием как простой дубиной по голове или конечностям. Вот сейчас — пора! Касание! Меч выключается. Укол! Она ощутила, как лезвие с хрустом входит в грудь Тёмного. И тот... лишь переступил ногами по металлическому полу. Выпустил бесполезную пока рукоятку из пальцев, подался вперёд, ещё глубже насаживая себя на посох, и схватил костлявыми пальцами ведьму за горло. Жуткая, размалёванная маска высветилась на миг под капюшоном.

— За это — заплатишь, — прошипел некто.

Ведьма словно в замедленной съёмке увидела, как его нога подбрасывает рукоять меча, пальцы левой руки смыкаются вокруг металлического цилиндра. Лезвие вспыхнуло вновь. И в следующее мгновение правая рука ведьмы выше локтя отделилась от тела. Одной она не могла уже удержать посох, когда некто вывернул его из пальцев. Затем вырвал посох из груди и нанёс им сокрушительный удар. Темнота.

Больше грабителя в плаще не рискнул беспокоить никто. Погрузив всё, что ему захотелось, он заодно забрал с собой станционных дройдов и стартовал. Только тогда в ангар рискнули войти главный инженер с пограничниками. Ведьма к этому моменту уже очнулась. Изо рта её стекала струйка крови. Дирк заглянул ей в лицо, попытался взяться за посох, пригвоздивший женщину к настилу пола, но она прохрипела:

— Нет! От этого не сдохну! Сначала — руку.

Дирк кивнул и отдал команду хирургу. Сейчас, пока клетки в отсечённой конечности ещё живы, были все шансы обойтись без протезирования. Медицинский дройд-хирург ловко зачистил края кости, соединил их трубчатой вставкой и принялся удалять обугленные участки ткани, один за другим сшивая кровеносные сосуды. Смотреть на это было тяжело, инженер отвёл глаза.

— Ты сумасшедшая, Рила, — с болью в голосе сказал он. — Все вы сумасшедшие. С палкой против меча...

— Вот поэтому ты и не герой моего романа, — прошептала ведьма. — Разные у нас взгляды.

Она закашлялась. Главный инженер надавил сенсор ручного комлинка:

— Директор! Где ваши медики?

"В лифте, я вместе с ними, — донеслось из динамика. — Как состояние госпожи целительницы?"

— Поганое, у неё кол в плече, шевелитесь живее!! — Дирк оборвал связь, снова повернулся к ведьме: — Я послал на наружную обшивку ребят с ракетомётами, но они немного не дошли. Пришлось стрелять издалека, не попали.

— У меня чувство, мы ещё пересечёмся. Не я, но кто-то из наших.

— Молчи, захлебнёшься.

— Нет. Лёгкое не пробито. Слушай. Меня сейчас в камеру... Прилетит эксперт, обязательно скажи: этот Тёмный странно виден в Силе. Фон. Мешает. Понял?

— Да понял, понял. Ну, живее, доктора железные! — Дирк сорвался на крик, увидев входящих в ангар медицинских дройдов из госпиталя станции.

Несколько часов спустя в штаб-квартире корпорации пожилой офицер сообщил двум женщинам подробности происшествия в отдалённом доке, передал отчёт пограничного дознавателя.

— Среди нашего персонала жертв нет, жизнь датомирской целительницы вне опасности, поэтому дело о нападении мы закрываем, — сказал он. — Однако, для вас, я думаю, оно представляет определённый интерес.

— Огромный интерес, полковник, благодарю Вас, — кивнула головой одна из женщин, тогрута. Обратилась к своей собеседнице: — Что думаешь?

— Версий, на самом деле, куча, — сказала та, поправляя густые каштановые волосы, зачёсанные на правое ухо. — Может быть, это чужак? Беспозвоночный какой-нибудь? Поэтому он странно виден в Силе.

— Думаешь, Рила с такими никогда не пересекалась?

Шатенка пожала плечами:

— Прилетит — спросим. Вариант второй. Какой-то чувствительный нашёл старый ситский клад. А в нём "горячий" артефакт. Отсюда фон, о котором упоминала Рила. И нечёткое ощущение от самого носителя.

— То есть, этот тип сам по себе слабосильный, а питает его артефакт?

— Вот-вот. И он же свёл его с ума. Хотя, Тёмная Сторона безо всякого артефакта сносит крышу ещё так. Помнишь, какая я была на Татуине?

— И вспоминать не надо. Видела то же самое совсем недавно, на Малакоре.

— Ну-ка, перестань! — погрозила пальцем шатенка. — В твоём положении переживания вредны. Постой. А может, это Мол? Он ведь Дарт. Самый настоящий сит, коронованный, так сказать.

— Джаррусу он говорил, что теперь "просто Мол".

— Чтобы не оттолкнуть. Твои подопечные были нужны ему, чтобы добраться до источника могущества. Ради этого он даже доброй феей назовётся.

— Да, версия не хуже двух других. Эх, ну, почему главный не выслал зонд и не записал сигнатуру его корабля?? — огорчённо хлопнула себя по коленям тогрута. — Хоть бы знали, что искать.

— Если это Мол, он вскоре снова всплывёт, — обнадёжила шатенка. — Такое не тонет.

— Мама...

Женщины синхронно повернулись к двери. На пороге стоял двухлетний малыш, одетый в долгополый кафтан и мягкие сапожки. Кожа его имела почти такой же мелово-бледный оттенок, как у шатенки. В голубых глазах мальчика блестели слёзы, видно было, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не разреветься.