Лошади недовольно пофыркивали, принюхиваясь к костру, но Рыжий не солгал: дрянной запах мгновенно выдуло наружу, и стало можно дышать свободно. Тот, кто устроил здесь убежище, не прогадал: углядеть вход, густо заросший диким виноградом, можно было, лишь зная, где искать. Ну а что мы осторожно раздвинули плети, не страшно: они мгновенно переплетутся вновь. Зимой, когда листва опадает, должно быть, прятаться сложнее, но я была уверена — на этот случай есть другие тайники.

— Ты обещал рассказать, что случилось с Аделин, — напомнила я, утолив голод. — Кто исполнил ее желание, как это произошло?

Рыжий помолчал, вороша длинной веткой горящие камни. Вот уж поистине необычное зрелище! Надо же, столько времени я провела здесь, но слыхом не слыхивала о такой диковине...

— Что, интересно? — заметил мой взгляд бродяга. — Камни-то ладно. На севере в горах тоже такие есть, только не черные, а серые, слоистые, как пирог. Горят еще жарче. Если поджечь гору, в которой есть жила такого камня, она долго будет тлеть и дымить, а может и обрушиться, если большая жила выгорит дотла.

— Надо же...

— Ага. А кое-где на побережьях и в пустынях из земли течет горючая вода. Правда, она на воду-то не похожа: черная такая маслянистая блестящая жижа. Вот уж она как вспыхнет, не потушишь, — задумчиво произнес он. — На юге из нее делают 'негасимый огонь', смешивают эту жижу с чем-то, наливают в глиняные горшки, поджигают и закидывают ими чужие корабли. Если хоть один такой на палубу попадет, пиши пропало. Что такое пожар на корабле, представляешь?

Я кивнула. Когда отец брал меня за море, всех предупреждали об опасности открытого огня!

— Ну вот. А эта дрянь растекается по всем щелям, полыхает, а водой ее не зальешь, разве что песком можно забросать, но много ли того песка выйдет с собой взять? Ну а если горшок в мачту угодит, тогда всё. Тогда только рубить снасти да за борт скидывать... если успеешь.

— Ты так рассказываешь, будто видел все это своими глазами, — сказала я.

— Может, и видел, — улыбнулся он. — А ты у моря выросла... неужто даже не слыхала о таком?

— Так ведь у моря, а не в море, — вздохнула я. — Берег знаю... и тот не весь, а как морские сражения ведутся, только на картинках видела. Ну еще слыхала кое-что от капитанов да адмиралов, но они как начинали сыпать своими морскими словечками, так я от них и сбегала. Торговый корабль от боевого я еще отличу, а вот фок-мачту от бизань-мачты или там грот от стакселя — уже вряд ли... Но ты не уходи от вопроса, Рыжий. К чему ты завел разговор о 'негасимом огне', если я спросила тебя о другом?

— Да просто припомнил, на эти камни глядючи, — задумчиво произнес он и снова ткнул палкой в костер. Один камень развалился, подняв тучу искр. — Надо будет раздобыть той смеси. Вдруг да пригодится? Передай-ка флягу, хозяйка, промочу горло и расскажу, что удалось узнать...

Он сделал несколько глотков и заговорил нараспев, как странствующий сказитель... впрочем, может быть, ему доводилось подвизаться и в этой роли?

— Это случилось вскоре после смерти вашей матери. Ты быстро утешилась — у тебя ведь оставался отец, да и князь был с тобой, и все вместе вы ускакали на охоту. Срок траура еще не миновал, и Аделин злилась: как это вы можете веселиться, когда королева лежит в могиле? А еще злилась на то, что ее не взяли с собой, что она, пусть и красива и умна, но не так интересна, как старшая сестра, не на нее смотрит князь, не с нею, как с тобой, такой же юной, говорят послы... — Рыжий снова глотнул из фляги. — Так она забрела далеко в дворцовый парк, надеясь заблудиться — может, ее станут искать, беспокоиться? Но никто ее не искал, даже служанки — они пили чай с пирожными, кокетничали со слугами князя и думать забыли о младшей принцессе, — и, поняв это, Аделин горько расплакалась.

— Скажи, ты сочиняешь? — тихо спросила я, но он покачал головой.

— Думай, как тебе угодно, хозяйка, но так все оно и было. Слушай дальше... Аделин расплакалась и пошла вперед, не разбирая дороги. И вдруг ей попался на пути незнакомец, который участливо спросил, что случилось с юной красавицей, и не нужна ли ей помощь. Он был так ласков и учтив, что Аделин выложила ему все, что ее печалило, и даже чуточку больше. И тогда, — Рыжий чуть подался вперед, — незнакомец предложил исполнить ее желание, если она взамен исполнит его.

— И что же он...

— Догадайся, хозяйка.

— Это был колдун? — помолчав, спросила я. — Он согласился выполнить просьбу моей сестры, а за это она должна была выйти замуж за Рикардо?

— Точно. И не просто выйти замуж, а подарить ему наследника.

— И она согласилась, дурочка! — воскликнула я. — Создатель, наверно, она подумала, что это розыгрыш, что ее просто хотят утешить. Ну нельзя же верить в добрых волшебников в таком возрасте!

— А вера не имеет значения, — покачал головой бродяга. — Слово было сказано, клятва прозвучала, и развеселившаяся Аделин вприпрыжку побежала обратно. А вечером во дворец прискакал гонец, потребовал всех лекарей, что только есть в округе, — да хоть бабок-шептуний, знахарок, всех! — и увез их в охотничий домик.

— Это была та самая охота... — прошептала я, снова схватившись за лицо.

— Именно. Ну а потом, пока ты приходила в себя, на балах блистала юная Аделин, она быстро расцвела. Ты верно сказала — она вовсе не глупа, просто в твоей тени никто не замечал младшую принцессу.

— Но она не получила Саннежи, даже несмотря на то, что он послушал меня и намеревался сделать предложение ей... — я подняла руку. — Постой, я догадаюсь. Она пожелала, чтобы он полюбил ее, а если не ее, то... пускай не достанется никому?

— Точно так. То, что он собирался посвататься к Аделин, ничего не меняло — он все равно любил тебя, а не ее. И его не стало.

— Значит, если бы я приняла его предложение, он все равно бы погиб?

— Скорее всего, — кивнул Рыжий. — Хозяйка, ну что ты?.. Зачем? Былого не воротишь...

— Я не плачу! — гневно сказала я, когда он попытался заглянуть мне в лицо. — Я не умею!

— Ты это второй раз говоришь, а я в толк не возьму, как такое возможно.

— Вот так. Не умею, и всё. Аделин — та, чуть что, мигом ударялась в слезы, а у меня не выходит. В груди давит, дышать трудно, а слез нет... Мама говорила, я с детства такая. Хватит обо мне! — я перевела дыхание. — Итак, вскоре объявился Рикардо... Мы с Аделин уже обе были на выданье. Что я не отвечу согласием на его предложение, любой дурак бы понял, и тогда он просто забрал обещанное, верно я понимаю? Недаром же Аделин словно ослепла и ума лишилась! Сперва фыркала, мол, что за нелепый принц, а потом...

— Потом ваш отец ушел за горизонт, — сказал бродяга, и я не сразу поняла, что он имеет в виду. Хотя он ведь уже говорил так о Саннежи... — А ты, брошенная всеми и прогнавшая всех, кто мог бы тебе помочь, осталась совсем одна. И даже если сестра жалела тебя, то поделать уже ничего не могла: ее желание исполнилось, она вышла замуж за принца, стала королевой, уму и красоте которой завидуют все вокруг, и теперь дело за малым... она ведь тоже дала обещание.

— Дурная девчонка! — я вскочила и от злости пнула груду горючего камня. — Ну как можно было сделать такую глупость! Будто мало нам мама сказок рассказывала о таких вот... добрых феях! Мама...

— Что такое, хозяйка?

— Мама рассказывала... — выговорила я, замерев на месте. — Помолчи, не то я снова забуду... Верно. Не верь феям, говорила она. Не шути с ними. Ничего не бери у них, а если угораздит взять — не обещай ничего взамен, тем более, расплатиться в будущем. Если что-то отдаешь, так отдавай сразу. Не загадывай желаний — они их исполнят, но так, что ты волком выть будешь, лишь бы вернуть всё, как было прежде, но они только посмеются и заберут обещанную плату. Выходит... мама знала? А мы с Аделин считали это сказками...

— Я же сказал — вы королевской крови, — негромко ответил бродяга. — Только ты бы обходительному незнакомцу не поверила, а сестра твоя и впрямь была совсем еще юной и глупой. Ей хватило обещания... такой вот сказки.

— А ты кто такой, если знаешь о подобных вещах? — я невольно потянулась за топориком, но Рыжий даже не шевельнулся.

— Да никто, — сказал он серьезно. — Бродяга, говорил ведь уже. Иду, куда ветер несет, слушаю всякое-разное, а тут вот застрял, словно стена на пути, никак не обойти. Стал искать лазейки-обходы, попал в твой дом, а потом... — он ухмыльнулся. — Начал искать-копать, выяснил худо-бедно, что к чему да почему, сама же удостоверилась только что! Это вовсе не сложно, если знаешь, кого да о чем расспросить, а еще если у тебя ушки на макушке, а в памяти — воз да маленько всяких сказок, мне их родители да бабки-дедки, тетки-дядьки да случайные знакомцы столько понарассказали, что голова кругом идет, едва сосчитать попробуешь...

— Так ты нашел лазейку? — тихо спросила я, и он мотнул рыжей головой.

— Нет в этой стене лазеек. Ее только сломать можно. Я потому и вернулся к тебе: не могу на одном месте кружить, мне вольный ветер нужен, а тут уже дышать нечем. А уйти я не могу, пока не выберусь из этой ловушки. Может, не сверни я той ночью к твоему дому, проскочил бы, а теперь поздно. Вперед не моги, да и назад уже хода нет.

— О чем ты? — прошептала я, надеюсь, не слишком жалобно.

— Видала, как сети заводят? — спросил Рыжий, подняв на меня темные глаза, в которых плясали отблески пламени. — Стягивают потихоньку. Мелочевка еще улизнет сквозь ячейки, а крупная рыба останется... А тут все мы — крупная рыба, и невод — размером со все твое королевство. Пока еще у Рикардо нет полной власти, и то уже отсюда не вырваться, но если он заполучит сына... — Он помолчал и закончил: — Не станет этого места. Никого не станет, ни людей, ни зверей да птиц, ни жуков-пауков, бабочек-козявочек, вплоть до самой мелкой мошки, ни цветка, ни былинки не останется... Рыбы, может, выживут. Если не сварятся заживо. То-то уха выйдет...

— Я не понимаю... — мне стало страшно.

— Вспомни матушкины сказки о феях, хозяйка, — устало сказал он. — Они все время ищут какую-то дверь. Рикардо ее нашел, только ключа у него нет. А как найдется, гореть нам всем дотла, даже пепла не останется...

— Почему?

— Потому! Чтобы открыть дверь, сил нужно столько, сколько за три века не скопить. Но можно и разом их получить... Быстро. Убьешь все кругом — вот и готово.

— Рыжий, погоди! — я невольно схватила его за плечо. — Было, было в одной сказке такое — мороз сковал землю и убил все живое, и сделали это феи! Только зачем, мама не сказала, может, сама не знала... Но...

— Они же разные, феи-то, как и люди, — серьезно произнес он. — Одна заморозит, другая сожжет. Если Рикардо ключик заполучит — гореть нам... Ну, это я уже говорил.

— Ты хочешь сказать, фея — это Рикардо?! — вырвалось у меня. — Разве такое возможно?

— Нет, он всего лишь полукровка, и сил ему требуется куда больше, чем чистокровной фее. Кстати, потому он и уродлив, — все так же спокойно сказал Рыжий. — Чистокровным феям человеком прикинуться — раз плюнуть, а вот их отродья в родительских-то чертогах все в них, красавцы писаные, а у нас, на земле, — или кривые, или хромые, а то и вовсе без рук и ног. Некоторым еще везет, вроде как Рикардо и его дочке.

— Значит, Эмилия поэтому родилась калекой? — Я потрясла головой. — А что за ключик? Постой, сама догадаюсь... Наследник?

— Да. Почему годится только мальчик, понятия не имею, — вздохнул бродяга. — Наверно, если бы тот кожаный бурдючок протянул хоть несколько часов, Рикардо использовал бы его, но...

— Рыжий, ты же говоришь, Рикардо — полукровка, ему-то зачем все эти... двери, ключи? — тут уже я схватила его за воротник куртки.

— Я ведь намного больше сказал, — ответил он, отстранив мои руки.

— Да, верно... В чертогах фей он будет прекрасен? И все — только ради этого?! Я верно поняла: ему не просто нужно скопить силы... это их он тянет из моих земель, верно? И ему еще придется отдать сына, чтобы открыть эту треклятую дверь?..

— А что бы ты отдала, лишь бы вернуть себе прежнее лицо? — спросил бродяга, глядя мне в глаза.

— Свою гордыню, — ответила я после паузы и отвернулась.

— Ну же, моя королева, — тихо сказал Рыжий, дав мне время совладать с собой. — Это не дело. Подданные увидят.

— У меня нет подданых. И я еще не королева, — выговорила я сквозь сдавивший горло спазм.

— Ты — королева. По праву крови. А подданные найдутся. Вот я, например, сгожусь для начала? — усмехнулся он и добавил: — А удобно, наверно, не уметь плакать! Зареванные девушки выглядят ужасно!

— Не ужаснее меня, — скривила я губы. — Что ж, самопровозглашенный подданный самозваной королевы... мы не договорили. Откуда тебе известно все это, спрашивать не стану, ты все равно не ответишь. Но, быть может, скажешь, почему Рикардо объявился именно здесь, у нас?

— А ты думаешь, он ищет ключ первый десяток лет? — хмыкнул Рыжий. — Он куда старше, чем кажется, говорю же — полукровка! Уж не знаю, как фея ухитрилась сойтись с человеком, может, забавлялась... но, видно, исчезла сразу после того, как Рикардо появился на свет. Подкинула его кому-нибудь, может, даже настоящему отцу, и испарилась.

— А почему ты уверен, что это была она, а не он?

— Потому что плод человеческой женщины от феи редко появляется на свет живым. А если так, то мать все равно чаще всего погибает, а от ребенка люди разбегаются с криками ужаса. Некоторые выживают, конечно, но... — он покачал головой.

— Как у Аделин?.. — содрогнулась я.

— И это Рикардо еще полукровка, если вовсе не на четверть или осьмушку фея, — кивнул Рыжий. — Я бы даже на второе поставил, они обычно живут долго, если сразу не подохнут, конечно.

— Но постой, ведь известно, когда он появился на свет, его отец еще жив... А ты говоришь, Рикардо не первый десяток лет ищет этот ключ! Как такое может быть?

— Заморочить людям голову фее, даже не чистокровной, ничего не стоит. Может, и жил когда-то настоящий принц Рикардо, обычный мальчик, но наш знакомец занял его место. Ты ведь сама упоминала, хозяйка: все кругом сделались будто сами не свои, даже твой отец...

— Понятно... — пробормотала я. — Но всем известно, что Рикардо с рождения хром и горбат, так когда же он объявился в тех краях? И как ухитрялся изображать ребенка?

— Не по годам умного ребенка, — напомнил Рыжий. — Так и ухитрялся. Феи и не на такое способны. Вот матерей обмануть сложнее, потому мать настоящего принца и умерла очень скоро.

— И моя тоже...

— Да. Судя по тому, какие сказки она рассказывала вам с сестрой, кое-что она знала. Ее никак не должно было оказаться рядом, когда появился Рикардо.

Я снова пнула камни и села у костра.

— Но почему именно так? Если ему нужна королевская кровь... я верно поняла? Разве нельзя принести меня или Аделин в жертву, а не мучить так?!

— Нельзя. Дверь запечатана кровью феи и королевской кровью, — Рыжий помолчал. — Она была пролита одновременно, и открыть эту дверь можно, только повторив это. Но настоящих фей в этом мире больше нет, последняя была убита на том самом месте, где прикрывала исход остальных. Здесь остались только полукровки, о которых беглянки и не вспомнили. Может быть, у Рикардо есть еще дочери, кроме Эмилии, но девочки не годятся, а какой ему смысл убивать себя?