Восхождение: история мечты.

— Полгода в России не могли не поправить мою речь,— усмехнулся мужчина.

— Ты с детства говоришь на двух языках?

Он кивнул:

— Больше на английском, конечно, особенно с тех пор, как родители развелись. Проголодалась?

Катя кивнула. Он достал из холодильника вино, бутерброды, сел рядом. Несколько минут они ели молча, только улыбаясь друг другу. Катя уже забыла, когда последний раз ела домашнюю, настоящую еду.

После ужина они, взяв вино, перешли в гостиную — одну из двух комнат в квартире, что располагалась в Озерках. Сами по себе апартаменты были небольшими, уютными, оснащенными по последнему слову техники. Роберт еще в поезде рассказал, что это квартира его отца — в ней они живут, когда бывают в России.

— У вас есть какие-нибудь кассеты?— Катя заметила видеоплеер у телевизора.

— Посмотри в шкафчике,— Роберт сел на диван, следя за девушкой, которая шла медленно вдоль серванта, на котором были расставлены разные фигурки, книги, фотографии.

— Это кто?— Катя указала на рамку, из которой глядела задумчивым взглядом молодая женщина.

— Это мама.

— У тебя ее взгляд. Она живет в Англии?

— Она умерла, когда мне было восемнадцать.

Катя резко обернулась к мужчине. Он ответил ей прямым взглядом — как у его матери на карточке.

Катя открыла дверцу, просматривая немногочисленные видеокассеты. Потом извлекла одну, на которой было написано: "ЧМ`93". Вставила в плеер, села рядом с Робертом.

— Что ты выбрала?

— Сейчас увидишь,— Катя догадывалась, что это может быть. Черный экран исчез. Девушка смотрела во все глаза: она впервые увидела его на льду. Это была запись с телевизора — трансляция Чемпионата мира по фигурному катанию. Его последнего чемпионата.

Роберт с задумчивой улыбкой посмотрел на Катю — она ему подмигнула.

— Я должен был догадаться...

Девушка с интересом разглядывала его жену и партнершу: Э. Эльстон была среднего роста, выше Кати на полголовы, наверное. У нее были короткие русые волосы и большие глаза. Катя, не отрываясь, смотрела за тем, как они выполняли прыжки и поддержки в произвольной программе, а потом шла запись награждения. Она видела усталую улыбку Роберта и радостное выражение на лице его партнерши. Девушка пыталась впитать в себя все кадры с той женщиной, что много лет считала его своим. Его жена. Было немного странно смотреть на нее, но чувства вины оттого, что она, Катя, сейчас здесь, с ее мужем, не было.

— Роберт, почему вы ушли после Олимпиады?

— С нами случилось почти то же самое, что и с вами.

— В смысле?

— Довольно трудно быть супругами и партнерами. Это создает проблемы, часто большие. В том сезоне между нами пошла трещина. Скажем так — мы охладели друг к другу. Перед самой Олимпиадой мы поссорились. Я собрал вещи и ушел от нее. Но кататься мы были обязаны. После "серебра" на Олимпиаде, которое мы восприняли, как провал, наша спортивная пара распалась.

Катя с выражением потрясения смотрела на мужчину, который крутил в руке бокал с вином.

— Почему ты не стал кататься дальше?

— Ну, искать новую партнершу мне было уже поздновато — возраст не тот. Да и желания не было... Как-то не представлял себе кого-то другого рядом...

— Но вы потом помирились?

— Да, сказалась привычка. Нашли компромисс. В тот момент нам удобнее было остаться супругами: собственность, бизнес...

— Дети?

— Нет.

Катя внимательно посмотрела на Роберта:

— Это правда, что вы собираетесь разводиться?

— Нет, мы на развод не подавали. Но я уехал в Россию потому, что дальше так жить было невыносимо.

Катя не стала больше спрашивать его о жене.

— Можно мне позвонить?

— Конечно,— Роберт усмехнулся, пододвинув к ней телефон. Он встал и вышел на кухню.

Катя набрала номер.

— Мама, это я...

— Ну, слава Богу, Катя! Мы тут уж не знаем, что и думать...

— А Петр Иванович не передал разве?!

— Передал — передал, только ведь все равно волнуемся. Где ты?

— Я в Петербурге, со мной все хорошо.

— Когда приедешь домой?

— Через пару дней. Не переживай, я действительно в порядке.

— К нам Андрей заходил сегодня.

— Да? Как у него состояние?

— Да вроде тоже ничего. Папа твой ему позвонил, хотел узнать, куда ты у нас делась. Вот он и зашел.

— Узнали?— Катя немного рассердилась.

— Ничего вразумительного. Надеюсь, что ты приедешь и объяснишь нам все.

— Договорились. Все, мамочка, целую вас всех.

Катя повесила трубку и еще несколько минут сидела, уставившись в одну точку.

— Все в порядке?— Роберт появился в комнате.

— Да, звонила родителям. Ждут домой.

Мужчина кивнул:

— Я же сказал, ты в любой момент можешь уехать,— но в его глазах были совсем другие слова.

— Думаю, время до послезавтра у нас есть.

Роберт сел рядом, взяв ее за руки и внимательно посмотрев в ее глаза. Она улыбнулась, склонив голову на бок. Он без слов встал и потянул ее за собой. Она также молча пошла за ним.

Катя шла, погрузившись в себя. Солнце, наконец-то начинавшее греть, слепило глаза. Снег под ногами девушки еще скрипел от легкого утреннего морозца, но день обещал быть по-весеннему ясным и теплым.

— Девушка, с праздником вас!

Катя улыбнулась случайному прохожему, перекинула сумку на другое плечо и снова ушла в свои мысли. Ноги сами несли ее в нужном направлении — к катку, где сегодня они с Андреем выступали в ледовом шоу, посвященном международному женскому дню.

Вот уже и весна ворвалась в их жизнь. Закончилась безрадостная зима. Девушке казалось, что декабрь ушедшего года был в другой жизни. Этот невыносимый, мучительный декабрь, когда она вернулась домой, пробыв у Роберта четыре дня — ярких, наполненных счастьем и страстью. Как трудно ей было вернуться домой, встретиться с родными, с Андреем.

Родители были обеспокоены тем, где их Катя провела эти дни и с кем, но девушка смогла отговориться, не рассказывая о Роберте. Почему-то ей не хотелось делиться с ними даже воспоминаниями о нем. Родные примирились с тем, что дочь скрыла всю правду.

С Андреем оказалось намного сложнее. Бесконечные ссоры, выяснения отношений выжгли в ней все, что жило в девушке до начала декабря. Казалось, что это конец, что они не смогут прийти к общему знаменателю. Они не провели ни одной тренировки в том месяце, сколько ни пытались собраться. Однажды вышли на лед — и поругались. Во всех ошибках и промахах они винили друг друга. Все понимали, что так работать невозможно.

В католический сочельник у Андрея умер отец. Он позвонил ей ночью, и Катя тут же приехала в его потемневшую квартиру. Они просидели всю ночь, молча. Она видела, как он плачет, как качается в приступе горечи и непоправимости произошедшего. А потом он говорил — говорил и не мог остановиться. Вспоминал о том, как отец привел его на каток, как продал дачу, чтобы переехать в областной центр, как мечтал увидеть победы сына. Катя помнила, как Андрей упал к ней на колени и попросил прощения. Как обещал, что они снова будут кататься, станут лучшими.

И они начали кататься, смиряя гордыню, стараясь забыть все взаимные упреки и обиды. Готовились к областному Гран-при, к городским и районным соревнованиям. Одерживали победу за победой, доказывая всем, что они лучшие. Они ждали нового сезона, чтобы снова сделать попытку восхождения наверх, чтобы принять участие в Кубке России и в Чемпионате страны. Они шли к намеченной цели, отбросив все личное. Их теперь соединял лишь лед.

Катя прошла по снежной дорожке мимо стоянки, задержав взгляд на "Ауди", припаркованной возле спортивного комплекса. На таком автомобиле ездили по Петербургу они с Робертом в те четыре дня. С тех пор они не виделись — он звонил раз в две недели, вырываясь из дел, какими его загрузили в федерации фигурного катания. Она знала, что он часто уезжает из страны, очень занят — к нему поступали предложения от спортсменов, чтобы он их тренировал

Раздевалка была уже полна девушками, готовящимися к выступлениям. Катя поздоровалась с ними, быстро переоделась и выбежала в зал. Андрей был уже тут — болтал с Анатолием, который пытался настроить фотоаппарат.

— С праздником, Катя!— партнер достал из-за спины веточку мимозы.

Катя кивнула, принимая цветок.

— Говорят, полный зал, даже чиновники из областного правительства приехали,— вбежала в зал запыхавшаяся Ольга, расстегивая по пути костюм.— Толя, ау! Пойдем, сейчас наш номер!

Ребята ушли. Андрей растягивался, засунув наушники в уши. Катя тоже приступила к разминке, поглядывая на мимозу.

— Кстати, ты пересдала экзамен?— Андрей выключил плеер.

— Да, позавчера еще. Поставил мне преподаватель "четыре" — сказал, за красивые глаза.

— Не поставил бы, я бы пошел разбираться. Сбивает тебя с графика своими переэкзаменовками.

Катя рассмеялась:

— Это его работа. Ничего, осталось чуть-чуть — и диплом. А там я буду вся в вашем с Петром Ивановичем распоряжении.

— Катя, Андрей, готовы?

Партнеры подмигнули друг другу, скидывая спортивные костюмы и надевая коньки. Взялись за руки, пошли к краю бортика.

— Вперед.— Андрей вышел первым.

Они исполняли свой показательный номер — под Элтона Джона. Это был их любимый номер — да и постоянная публика уже полюбила их выступление.

Когда они вышли со льда, вслед им неслись аплодисменты, а девчонки принесли цветы и пару мягких игрушек.

— Ты сейчас домой?— Андрей помог ей надеть чехлы на коньки.

— Да, мои опять торжество закатили,— улыбнулась она.— А ты к маме?

— Нет, она уехала к сестре в Волгоград на пару недель.

— Пойдем к нам?

Андрей покачал головой:

— Нет, спасибо. Меня ждут.

— Девушка?— Катя с интересом посмотрела на партнера. Тот кивнул, усмехнувшись.— Ну, удачи тогда.

Они разошлись по раздевалкам. Катя быстро переоделась и выскочила из здания, вдыхая аромат цветов, что несла в руках.

— Катя!

Она резко обернулась, выронив цветы. Возле "Ауди" стоял Роберт и улыбался. Они медленно пошли навстречу друг другу.

— Привет. Вы были великолепны,— он обнял ее за плечи.

— Почему ты не предупредил?

— Боялся, что не получится приехать,— он подобрал цветы из снега и вернул девушке.— У тебя есть планы на сегодня?

— Меня ждут дома.

Они сели в машину, где так привычно пахло его туалетной водой. На заднем сидении лежал огромный букет роз.

— Это тебе.

— Спасибо,— она посмотрела на мужчину.— Ты похудел.

— Неспокойное время было,— Роберт направил машину в поток.— Указывай дорогу, я тут плохо ориентируюсь.

— Налево,— Катя положила руку на его, он мягко ей улыбнулся.

— Заедем еще куда-нибудь, куплю цветов твоей маме. У вас в семье есть еще женщины?

— Старшая сестра и ее дочь, ей нет и годика. Мои родные будут, мягко говоря, удивлены.

— Главное, чтобы не шокированы,— Роберт посмотрел на нее.— Я скучал.

— Верю.

Вскоре они входили в наполненную шумом голосов квартиру. Они разделись в прихожей и прошли в гостиную, где в центре стоял накрытый стол со всевозможными салатами и закусками, алкоголем и традиционным компотом. У стола уже сидели Рома и Леша, о чем-то споря. Из дальней комнаты доносились голоса старших мужчин, а мама и Саша хлопотали на кухне. Катя взяла Роберта за руку и потянула туда — нужно было избавиться от торта и цветов, что заняли вторую его руку.

— Привет,— они возникли перед женщинами на пороге кухни. Мама Кати чуть не выронила противень, на котором красовался пирог размером с циферблат кремлевских курантов. Саша с интересом поглядела на гостя.— Знакомьтесь, это Роберт.

— С праздником,— Роберт улыбнулся, протягивая женщинам цветы и торт. Саша ответила на улыбку, мама же оторопело переводила взгляд с дочери на мужчину.

— Спасибо,— наконец, сказала она, принимая букет.— Катя, что ж ты, проводи гостя в комнату.

Они прошли в гостиную, где уже собрались все мужчины. Катя представила Роберта родным.

— Я помню — ваша фотография была в газете,— осенило Ромку, когда Роберта усадили за стол рядом с тем местом, где обычно сидела Катя.

— Да, было дело,— кивнул мужчина.

— Дочка, как ваше выступление?— отец похлопал Катю по плечу.

— Да как всегда.

— Не слушайте ее, это было на хорошем уровне,— Роберт покачал головой:— Они заметно прибавили в хореографии, так сказать, в артистизме.

— Ну, раз ты говоришь, значит, так оно и есть,— рассмеялась Катя, совершенно неосознанно взяв его за руку. Он послал взгляд, предназначенный ей одной.

— Все, давайте садиться,— в комнату впорхнула мама. Оглядела присутствующих, удовлетворенно кивнула и тоже села — во главе стола.

— Роберт, как вам выступления нашей Кати?— отчим раскупоривал бутылку. Катя, немного смутившись, стала накладывать Роберту на тарелку разных салатов.— Ведь, насколько я помню из той самой газеты, вы кое-что в этом понимаете.

— Я, конечно, не эксперт, но их с Андреем пара может за два-три года достичь самого верха. При условии, конечно, что они не сбавят рвения и продолжат все также усиленно работать. И... сменят тренера и хореографа.

Катя выронила вилку, резко взглянув на Роберта. Но тот уже обсуждал с отчимом нынешнее состояние спорта в России.

— Катя, кто он?— тихо спросила у нее мама, склоняясь к дочери.

— В каком смысле?

— Почему он здесь?

— А ты возражаешь?

— Катя, да он почти ровесник твоего папы.

— А это так важно?— Катя вспыхнула.

Мама не ответила, переведя взгляд на гостя.

— Роберт, вы надолго к нам в город?

Катя готова была убить маму за такую жестокость. Девушка умоляюще посмотрела на Роберта — тот, казалось, понял ее взгляд.

— Я еще не знаю. Все будет зависеть от того, насколько быстро справлюсь с делами.

Кате впервые в жизни стало не по себе среди своих родных. Ей хотелось уйти отсюда. Она взяла Роберта за руку, когда мужчины ушли курить, а мама решила посмотреть на спящую Кристину.

— Саша, скажи маме "спасибо",— кинула Катя сестре. Вдвоем с Робертом они вышли в коридор.

— Куда мы теперь?— он подал девушке ее куртку.

— Туда, где я живу.

Они вошли в квартиру напротив, где было тихо и темно.

— Ты живешь на одной площадке с мамой?

Она кивнула, открывая дверь в свою комнату.

— Мы живем с отцом с тех пор, как родители развелись.

Девушка включила настольную лампу. Они сели на ее диван, глядя в глаза друг другу.

— Ты надолго?— шепотом спросила Катя, беря его руку в свою.

— Поезд через два часа.

— Понятно.

Наступила тишина.

— Через неделю я уезжаю.

— В Штаты?

Он кивнул.

— Насовсем?

— Можно сказать и так.

Катя сглотнула.

— Ты приехал попрощаться?

— Нет. Катя, я развожусь. Едем со мной.

— В Америку?— голос ее дрогнул.

— Да, я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Катя встала, отвернувшись от Роберта.

— Поедешь?

— Нет,— она произнесла это твердо, почти спокойно.— Нет.

Он подошел сзади, обнял ее. Не спросил, почему — он все понимал.

Катя резко повернулась, спрятав лицо на его широкой груди. Он поцеловал ее, потом отстранился и ушел, тихо закрыв дверь. Катя упала на диван, пронзенная пустотой, что осталась после его ухода. Она хотела заплакать — но слез не было. Не было, потому что она сама так решила, сама выбрала свой путь. Между льдом и любовью она выбрала лед. Потому что слишком много уже положила на жертвенный алтарь спорта — пути назад теперь не было. Только вперед, к своей мечте.