1. Шлак

Еще один удивительный факт, мне перестали сниться кошмары. С момента, как ушла Мария, будто ножом отрезало. Конечно, еще рано делать выводы, но прошло уже две недели без страшных снов. К концу второй недели страсти немного поутихли. Я ничего не пророчил, вел себя нормально и от меня отстали. Вроде и не приставали, но теперь перестали напрягаться, ожидая вердикта ужасного предсказателя. Как гласит закон подлости — в каждой ситуации он по-разному гласит, но всегда в действии, закон проклятый. Только я успел успокоиться, как это случилось.

Я выдал последний комплект снаряжения транзитной группе. Ребята к нам заскочили буквально на сутки, чтобы в сборной команде двинуть на задание. Знакомая практика, у меня вопросов не вызывала. Так вот, когда последний боец с экипировкой пошел к поджидавшей его пятерке, я скользнул по ним взглядом и застыл.

— Парни, вы там будьте осторожны на задании, — заплетающимся языком выдал я.

— У тебя есть какая-то информация? — напрягся командир группы.

— Нет. Это так, на всякий случай напоминание.

Я врал, я безбожно врал и мне было стыдно. Не знаю, покраснел я в тот момент или нет, но командир долго вглядывался в мое лицо. Я молчал, и он решил не доставать меня вопросами. Повезло, что они не с нашей базы. На отряде была метка смерти. Я видел, что они скоро умрут. Никаких аур, никакого ареола или дымки — смотрю на них и знаю. Как, как я им это могу объяснить? Начну говорить — меня в дурку законопатят, без вариантов. Даже будь это свои, как сказать? Ребята не ходите на задание, вас там грохнут. Куда им деваться, у них приказ. Мне было очень хреново, от того, что никак не мог им помочь. Еще мне стало страшно от мысли, что буду знать о смерти остальных, как сейчас. Неприятное ощущение. Увидеть дефект в оружии это одно, знать, что человек умрет, и ты ничем не можешь помочь — другое.

Впервые за три недели мне захотелось напиться вдрызг. С деньгами было плохо, но я, плюнув на все, купил пузырь. Сидел после смены у себя и пил в гордом одиночестве. Ну не с кем мне здесь обсудить свое состояние — за психа примут. Скажу, что вижу смерть — шарахаться начнут. Хреново и никак ситуацию не поправить. Знал бы я, что все эти капельки сейчас капают на одну чашу весов моей судьбы, утягивая ее вниз. Я не знал и знать не мог, я медленно напивался, когда позвонил Алекс.

— Как дела ветеран, — раздался его веселый голос в ухе.

— Бухаю, — честно признался я. Жаль, он не может прийти в гости, с баблом на портал сейчас туговато, после того загула.

— Значит я вовремя. Дело есть, мне собутыльник как раз нужен.

— Не выйдет, на портал бабок нет.

— Я оплачу.

— Да ладно? — не поверил я такой щедрости.

— Лови деньги и координаты, жду, — Алекс отключился, не сомневаясь в моем согласии.

Перед глазами всплыла информация о поступлении на мой счет двухсот универсальных денежных единиц, в простонародье кредитов. Алекс не шутил. Тут на портал в оба конца хватит и еще на выпивку останется. Да. Сильно его тоска задавила, если ради попойки мне портал решил оплатить. Раз его желание совпало с моим — грех не воспользоваться ситуацией.

На это раз Прага, тихий погребок в центре. Названия я не разглядел, портал открылся прямо у входа. Мне собственно без разницы, лишь бы наливали.

Алекс сидел в небольшой нише, потягивая пиво. Бокал напротив предназначался собеседнику — мне.

— С чего такая щедрость, — прикладываюсь к пенному напитку.

— Соскучился, — улыбается Алекс.

— Врешь. Я тебя не первый год знаю.

Алекс, скосив глаза, отключает интерфейс, чтобы спрятать комп в защитный кожух. Значит, разговор будет не шуточный. Я пока не решаюсь трезветь, жалко приятное состояние терять. Мой комп следует за предыдущим, теперь можно поговорить.

— Есть возможность неплохо заработать, — сразу выдает Алекс.

— Подозреваю, что не самым честным способом.

— Честным ты уже двенадцать лет зарабатываешь — как успехи?

— Не трави душу.

— Нужно через твой склад протащить груз. Деньги делим на четверых. Сумма...

Алекс выводит на салфетке сумму и тут же ее рвет на мелкие кусочки. Пока он поджигает обрывки, я пытаюсь понять, во что меня втягивают. Цифра с ноликами впечатлила, но за что? Без риска деньги никто платить не будет.

— Только не говори, что дело плевое.

— Реально плевое, — пытается меня уверить Алекс.

— Мне даже трезветь не нужно, чтобы понять, что ты гонишь. Выкладывай суть, а я подумаю.

Неужели он решил, что я ему поверю? Тут без какой-либо пакости не обойдется.

— Слушай расклад, — шепчет Алекс. — Один из моих воспитанников во время рейда заныкал ящик ГП-14У. Заныкал в одном из окраинных миров. На них есть покупатель неподалеку от твоей базы.

— Неее, даже не уговаривай. Я с наркоторговцами, бандитами или революционерами связываться не собираюсь, — не дослушав перебиваю собеседника.

— Не горячись. До конца дослушай, — шипит на меня Алекс. — Покупатель провинциальный вельможа. Толи барон, толи граф. Увидел наше чудо-оружие в действии, мы там с Раасцами схлестнулись, и восхотел такое. Платит необработанными алмазами, у него там копи есть.

— Ты же знаешь, что аборигенам наше оружие продавать запрещено, особенно такое.

Граната плазменная четырнадцатой версии усовершенствованная. Я представлял эту штуковину — убойная штука. Даже щит нашего бойца такой взрыв не выдержит. Плазменные иглы, разогнанные магией, прошивают все на своем пути. Оружие страшное по своей силе.

— Знаю. Потому и цена такая. Ту цифру, что ты видел, делим на четверых. Хозяин ящика, мой человек в штабе и мы с тобой.

— Штабник нам зачем?

— Отправить группу в тот мир, где припасы заныканы, — принялся перечислять Алекс. — Вывести оттуда группу через твою базу, да в твое дежурство! — Алекс поднял указательный палец. — Ты принимаешь у отряда на хранение их барахло. Среди всего будет один ящик с ГП-14. Ты его не заметишь, отправишь на склад. Группу через пару дней отправят в мир, где поджидает покупатель. Ты выдашь ящик, как принял и все. С камнями он выпрыгнет в другом месте. Там уже риск минимальный.

— Ты хочешь, чтобы я ящик гранат протащил на склад без учета.

— Да. Или ты с первого раза не догоняешь, — начал злиться Алекс.

Догоняю, только страшновато. С другой стороны риск для меня действительно минимален. Всегда могу списать на невнимательность. Гранаты на базе пройдут без переполоха со стороны охранных систем, тем более наши гранаты. Дело навскидку не такое уж сложное, зато куш солидный.

— Ты гарантируешь, что все будет нормально?

— Виктор, я же не контрабандист со стажем. За все время впервые такой случай подвернулся. Риск есть всегда, но будь он большим, я бы сам не ввязывался.

Алекс прав. Я с ним контачу двенадцать лет и никогда ничем подобным он не занимался. Во всяком случае, мне не предлагал.

— Когда я получу деньги?

— Аванса не будет, даже не надейся. В деле все, как мы с тобой, небогатые. Камни сплавим и сразу получишь.

— А если за камни меньше дадут?

— Значит, меньше получим. Может ты сам хочешь партию алмазов реализовать?

— Да я не знаю никого в этом бизнесе.

— Тогда тебе придется ждать своей доли. Во всяком случае, ты меня знаешь.

— Ладно. За сколько меня предупредят о посылке и как я узнаю нашего человека?

— Когда вернем компы, я тебе покажу его фотку, но на всякий случай обговорим условные фразы. До окончания операции никаких контактов. В случае провала, — Алекс сплевывает и стучит костяшками по столу, — мы с тобой тут бухали.

Мы все обсудили, а потом реально бухали. Никто потом не сможет этого факта опровергнуть. Официант подтвердит, если что, я начал еще на базе, разговор наш вполне невинный, по крайней мере, та часть, что могут отследить. Когда прибудет груз я не знал. Все было завязано на человека в штабе, а он будет рулить по ситуации. Подозрения наши маневры вызвать не должны. Как боец собирается скрывать ящик от своего отряда, я не знал, да мне без разницы. Мое дело принять и выдать. За ошибку максимум выгонят с выговором, если прокол случится. Я еще не подсчитывал барыши, но о перемене в жизни стоит подумать. Продать гранаты на земле тоже можно, но вариант со сделкой через алмазы многократно повышал прибыль. За торговлей с аборигенами присматривали спецслужбы. Даже союзникам запрещалось продавать техномагические предметы. Был специальный список, утвержденный советом, все остальное под запретом. Миры под нашей протекцией подтягивались до нашего уровня постепенно. Быстро, но так, чтобы не вызывать шок у населения. Грамотность, устройство мироздания, уровни магии, технологии, техномагия. Поэтапный процесс, растянутый на несколько десятилетий. Наша сделка была полностью незаконной, но я в ней лишь маленький винтик, который ни при делах. Я ведь понятия не имею, куда отправится ящик, какой с меня спрос? Успокоив себя, я ждал заветного часа.

Неделя подходила к концу, а посылка с гранатами на склад так и не поступила. Как договаривались, с Алексом я не связывался, чтобы не оставлять следов. Я подозревал, что загвоздка в штабной крысе, составить нужный график задач не так просто. Не думаю, что один штабник планирует операции. Мое дело ждать и не отсвечивать, что я и делал, развалившись на своей кровати. Говорят нельзя делить шкуру неубитого медведя, но у меня уже крутились планы покупок в голове. Я мысленно менял приоритеты покупок в своем виртуальном списке, когда перед глазами загорелся вызов к командиру базы. Чего это Санычу от меня понадобилось, — удивленно подумал я, поднимаясь с кровати. Вызов пришел с пометкой срочно. Срочный вызов ничего хорошего мне не сулит — знаю по опыту.

— Капитан запаса Виктор Селезнев по вашему приказанию прибыл, — бодро отрапортовал я, застыв по стойке смирно у двери. Вопреки ожиданиям Саныч не предложил мне пройти к столу, что было плохим признаком, очень плохим.

— Ты думал, я не узнаю? — после непродолжительной паузы спросил он у меня. Я пока не понимал, откуда дует ветер, поэтому помалкивал. — Думаешь, самый умный? Проходной отряд, смотался на землю водки попить и никто ничего не узнает?

Бля.ь, это пиз..ц. Не знаю, как устоял на ногах, но поплохело мне реально. Откуда Саныч может знать про ящик гранат? Про операцию с проходным отрядом знал только я и Алекс. Так, смотался водку попить — значит, меня пасли. Только зачем Алексу меня сдавать? Я пока ничего не нарушил или успел, раз командир такой злой. Хотелось материться во все горло, а не только про себя. Так погореть на ровном месте, еще ничего не нарушив.

— Я что-то нарушил? — осторожно проясняю глубину моего падения.

— Конечно нет, Виктор, как можно? Ты же у нас формально чист и невиновен, аки агнец божий, — в словах Саныча сарказм с ядом. Я опять молчу, во избежание.

— Что мне теперь с тобой делать? В дурку запрятать на проверку или отдать службе внутренней безопасности?

Интересно Саныч пляшет, однако. Как он мог узнать о моих делах, минуя службу безопасности? Значит, Алекса никто за жабры не брал и речь идет вовсе не о гранатах. Мне стало немного полегче, теперь можно поговорить нормальным языком. Нагло плюхаюсь на стол перед командиром.

— Саныч, ты мне мозг не выноси. Скажи прямо, что случилось?

— А ты не догадываешься?

— Просто теряюсь в догадках, — теперь я могу наглеть, ничего страшного командир со мной не сделает.

— Пять трупов на твоей совести, спишь нормально?

— За мной поболее трупов числится и вроде спал до сегодняшнего дня.

— Не ты ли обещал мне сообщать обо всем подозрительном.

— Саныч, не юли, что конкретно произошло?

— Пятерка транзитников с неделю назад проходила через нашу базу, помнишь?

— Помню, — теперь я догадался о сути проблемы, но как Саныч узнал?

— Зачем ты предупреждал их быть осторожными?

— Так, на всякий случай. Только откуда ты это знаешь и, причем здесь трупы?

— Они на точке сбора невзначай поделились твоим напутствием со второй пятеркой — нашей. Чен, сразу напрягся, только сделать ничего не мог. Зато по возвращению мне сообщил. Они работали с разных направлений по индивидуальной схеме. Чем закончилось задание для того отряда Чен не знал, зато я не поленился сделать запрос. Пришлось сочинять, что они кое-что у нас забыли. Ответ долго не приходил, а сегодня мне сообщили, что они в тот день все погибли. Деталей не раскрыли, но пятерка Чена видела, как взлетел на воздух один из складов слайсеров неподалеку. И не вздумай мне включать дурака, что ты об этом не знал.

— Не знал о чем? Что склад слайсеров рванет? Да я даже не знаю куда они направлялись.

— Ты знал, что они погибнут или попадут в переделку. Я же просил сообщать мне сразу.

— Саныч, что я тебе или им мог сказать? Мне кажется, что вы не вернетесь с задания и ты бы отменил операцию? Сообщил бы в штаб, что у тебя пророк на складе и все нужно отменить? К чему пыль поднимать, если сделать все равно ничего нельзя.

— Не хочу, чтобы до меня такие сведения окольными путями доходили. Не хочу смотреть в глаза Чену, когда он думает, что я знал.

— Ничего не поменяется, если ты будешь знать.

— Возможно, но я могу попытаться уберечь ребят. Сейчас я собираюсь тебя уволить. Слишком много проблем от тебя.

— Саныч, только не сейчас, я на мели. Погудели с ребятами, после того раза опять нажрался, мне деньги нужны.

— А мне живые бойцы, а не дурацкие предсказания.

— Давай договоримся так — я тебе скажу, если что-то почувствую, но если ты никого не спасешь, я тебе больше ничего не должен. В тот раз я почувствовал, что они уйдут из жизни. Не знаю, как почувствовал. Представляешь, смотрю на людей и понимаю, что жить им осталось недолго. Никаких аур, пятен сияний, просто знаю, что они скоро уйдут из жизни. Как такое объяснить?

— Лучше бы у тебя эти способности не проявлялись, — вздыхает командир.

— Отчего я в тот день за бутылку схватился по твоему? Знаешь, как мне хреново было?

— Верю. Ребята боятся услышать от тебя приговор. Мне уже намекали, что тебя не мешает перевести куда подальше.

— Саныч, я в дыре с тоски помру и деньги нужны. Здесь и так не слишком весело, а в глуши вообще хана мне.

— Обещай, что с любым подозрением, видением, чуйкой сразу ко мне. И молчи ты ради бога. Не открывай свой рот перед ребятами.

— Договорились.

— Все, иди с глаз моих долой.

Во второй раз мне удалось отделаться легким испугом. Пришлось, конечно, страха натерпеться. Я вначале, как подумал, что Алекса повязали, аж вспомнить страшно. Теперь словно заново родился. Попасть в руки службе внутренних расследований занятие неприятное, мне после комы одного следака за глаза хватило. Саныч тоже гад еще тот, любит тумана напустить. Все думает, что я сразу сознаваться начну. Не дождется от меня такого счастья. Я десять раз подумаю, прежде чем на себя лишнего взять. Знает ведь, что номер не прокатит, а все пытается — привычка. Ладно, пронесло, значит, так тому и быть. Поучаствую в небольшом контрабандном предприятии с целью обогащения.