Параллельная попытка

Облет планеты, наблюдение, замеры, сканирование и прочие исследовательские мероприятия завершил за неделю. Результаты экспедиции обнародовал на общем собрании убежища.

И стал готовится к контакту с давно выявленными анклавами республики.

Глава

Барсуков Николай Васильевич, ныне глава промышленного анклава города, в свои 65 лет впервые столкнулся с проблемой, которую он не может разрешить и которая гложет его с каждым днем больше и больше. Его проблема не отличается от проблем, которая стоит перед всем человечеством — выживание людей. Но ее усугубляет то, что стоит вопрос выживания доверившихся ему людей, за которых он принял на себя ответственность.

Жизнь его была нелегкая, но он всегда справлялся с трудностями. Он родился сразу после окончания войны в колхозной семье, считавшейся ранее 'раскулаченной'. Виной тому было то, что дед был трудолюбивым человеком, чему приучал всех в семье. И вот надо было ему покрыть крышу дома железом, за что незамедлительно был наказан по доносу завистливого односельчанина. Хорошо, что своевременно сообразил после вызова на ковер в райком ВКП (б) вступить в колхоз со своим имуществом. Последствия могли быть хуже. Однако пятно осталось в биографии всех членов семейства. Пришедший с войны отец, имеющий несколько ранений, но главное живой, вроде как смыл кровью это 'пятно' семьи, и даже со временем стал главным механиком МТС колхоза, позднее преобразованного в совхоз. Детство было трудным, как и у всех сельских детишек. Не голодали, конечно, но работали с раннего возраста, а на учебу приходилось ходить в школу в райцентре пешком по 7 километров в одну сторону, не смотря на погоду. Ведь мало кто сейчас поверит, что ту же одежду и обувь сельские детишки носили поколениями, приобретенную чуть ли не в царские времена. Даже отец носил свою штопано-перештопанную гимнастерку лет 5, и она еще считалась парадно-выходной. Но Николай не унывал, тем более другой жизни он не знал. Со школьных временем его интересовала техника, впрочем, как и всех мальчишек его возраста. Однако, в отличие от них, благодаря отцу, работавшему в МТС, он имел к ней доступ и все свободное время проводил в мастерских станции. Ему больше нравилось не управлять техникой, а изучать ее внутренности и механизмы. По окончании восьми классов он отучился в тракторном училище и успел поработать в совхозе до призыва в армию. Службу он исполнил, естественно, в танковых войсках, по окончании которой он наконец-то получил вожделенный военный билет, дающий ему простор в жизни. Дело в том, что колхозникам и совхозникам паспорта не выдавали вплоть до 1974 года, что препятствовало поступлению в институты, о которых он стал задумываться будучи в армии, а военный билет, как удостоверение личности, полноправно его заменял.

Обладая напористостью и хваткой, доставшейся от деда по наследству, Николай смог поступить в Всесоюзный заочный политехнический институт на машиностроительный факультет. Совмещая работу токарем, автослесарем в автомастерской управления механизации строительного предприятии он прошел обучение в ВЗПИ и был принят на должность мастера в создаваемый завод промышленных тракторов, в котором и работал до середины 90-х годов, уволившись с должности заместителя главного конструктора ОКБ завода. Ну не смог он больше терпеть разруху на предприятии и действия варягов-дельцов, захвативших крупнейший завод, входящий в четвёрку мировых предприятий-лидеров по производству тяжёлой бульдозерно-рыхлительной и трубоукладочной техники.

Николай организовал совместно со своими друзьями-единомышленниками свою фирму, начав с производства простейших ремкомплектов для тракторной и автомобильной техники и с каждым годом увеличивая объем и ассортимент продукции вошел в число надежных партнеров — поставщиков практически всех крупных предприятий машиностроительной отрасли СНГ, получая официальные благодарности за качество от покупателей и дипломы выставок.

Наладя работу фирмы, Николай передал управление своим сыновьям, ушел на пенсию и уехал жить в свой дом в деревне, находящийся не далеко от города. Земля тянула к себе, а хозяйственность не давала покоя и на пенсии. Занялся организацией теплиц на пустующих и заброшенных землях, препятствий в получении оной не было, его авторитет был весомым. Расположенная неподалеку птицефабрика постоянно загаживала территорию и воздух, просто сливая отходы деятельности в овраги. Штрафы за экологические правонарушения, систематически налагаемые надзорными органами, не смогли изменить ситуацию, 'птичьим королям' выгоднее было платить штрафы, чем тратится на соблюдение экологии.

Но и тут деловая хватка Николая не подвела. Он закупил биокомплексы по переработке и утилизации птичьего помета, потратился значительно и неизвестно когда бы еще окупил приобретение, но он убил этим сразу несколько 'зайцев': во-первых, помог улучшению экологической ситуации в районе, во-вторых, получил бесплатное хоть и низкокалорийное, но топливо; в-третьих, в результате сжигания помета получил тепловую и электрическую энергию, которую направил на нужды расширяющегося тепличного хозяйства и другим потребителям; в-четвертых, получил минеральное калийно-фосфорное удобрение — золу, образующуюся в результате сжигания птичьего помета, правда, используя этот ресурс не в полном объеме и складируя в запас.

Благодарные сельские жители упросили выставить свою кандидатуру, а потом рекордно единогласно избрали его главой сельского поселения. Появились новые проблемы, которые с упорством носорога пытался решить. И ведь никто не сомневался, что решит. Чиновники от него как от стихийного бедствия прятались, что было бесполезно, в конечном итоге будучи им пойманными, всячески старались разрешить его вопросы в первоочередном порядке. Вот это был реально эффективный менеджмент.

Именно в такой период жизни его и застала третья мировая война.

Быстро оценив возможные ее последствия, Николай, наверное, единственный человек на планете, не бросился в бункер поглубже, а стал высаживать новый урожай. Да-да, именно так. Собрал сельский сход, объяснил политику 'партии' и направил всех своих сельчан на достройку всех затеянных теплиц, изоляцию ранее построенных, высадку урожая со значительным увеличением тепличных посадочных площадей за счет установки многоуровневых посевочных полок, а также расширением ассортимента плодово-ягодных и овощных культур, плюс отказавшись от ранее прибыльных и непрактичных культур, типа цветов и кустов розы.

В сентябре 2011, когда мир погружался во тьму ядерной зимы, его уговорили стать во главе сформировавшегося в недрах промышленного района города, куда входил и его бывший тракторный завод, анклава выживших. В нем укрылось достаточно большое количество людей, не только сотрудники предприятий, но и жители близлежащего спального района города, всего около 23 тысяч человек. Контингент, конечно, был разношерстный, между которыми постоянно случались стычки, даже с летальными исходами, пока до людей не дошло, что война внутри их дома — это 100 процентная погибель всего анклава. Однако, так и не смогли выбрать единоличного главу, совет из руководителей внутренних группировок порою заканчивался потасовками, а не принятыми решениями. Вот тогда там и вспомнили о Николае, пользующегося безусловным авторитетом у многих жителей, и не было ни одного, кто бы не знал о нем, а многие помнили его еще и по совместной работе.

Николай сделал многое для выживания анклава, создал практически с нуля всю внутреннюю структуру самоуправления, занял делами практически всех, даже организовал школу, детский сад, госпиталь. Например, организовал расширение подземных пространств для промышленного выращивания грибов типов вешенка, некоторых других культур, и для других целей. Когда от работавшей все лето ГЭС стало снижаться поступление электроэнергии, чтобы не тратить невосполнимый в нынешних условиях ресурс ГСМ, срочно организовал конструирование и производство газогенераторных станций, топливом для которой служило дерево и некоторые виды отходов. Благо вымирающих лесов вокруг хватало. В конечном итоге даже стал курсировать транспорт, работающий на газогенераторном двигателе. Николай прекрасно помнил конструкцию установки на газогенераторном грузовике на базе ГАЗ-АА, изученную им еще в детстве на МТС совхоза, а затем на машиностроительном факультете в ВЗПИ. Даже вспомнил, что их называли 'газгены' в послевоенные времена. Не забросил и дела на своей теплице, продолжавшей давать хоть и низкий , из-за отсутствия солнечного света, но весьма ценный урожай. Тепличное хозяйство было весьма укреплено от любителей поживы и организовано вооруженное охранение.

С бывшими официальными властями, укрывшимися в центральном районе города, взаимоотношения у анклава не сложились еще до его вступления в должность главы. Помощи от них никакой не было, наоборот, только проблемы по различным поводам. Недавно вообще попытались ввести какой-то налог на продукцию теплиц. Впервые дошло до вооруженного противостояния, с убитыми и ранеными с обеих сторон, что вызвало необходимость мобилизации населения. Кстати, мастерские анклава производили самодельные ружья и автоматы, напоминающие чеченские пистолеты-пулемёты Борз.

Руководство анклава пришло к неутешительному прогнозу относительно будущего его жителей. Ресурсов не хватало. В прошлом году никто не ожидал столь тяжких последствий от этой войны, казалось, региону повезло и он не подвергся ядерной бомбардировке, однако, наблюдение за окружающейся средой говорило о предстоящем более длительном периоде восстановлении разрушенной природы, когда хотя бы солнце сможет пробиться сквозь тяжелое мрачное небо.

И он впервые сам себе признался, что бессилен перед проблемой, остается только одна иррациональная надежда на чудо.

В этот момент размышления Николая прервал звонок служебного телефона.

— Николай Васильевич, это дежурный по восточной проходной Мясников. Тут к Вам просится на прием гражданин, представившийся главой анклава, расположенного в одном из районов республики, говорит, на предмет возможного взаимовыгодного сотрудничества.

— Пропускай, Петя, прямо сейчас, я как раз свободен.

Глава

От идеи контактов с анклавами выживших пришлось отказаться и отложить этот вопрос на более позднее время. Причиной этому стало сообщение Макса об обнаруженном им сигнале пространственного маяка.

От этой неожиданной новости, сообщенной мне Максом, я поперхнулся обедом и малость ох.... поражен. Пока мысли собирались в кучку, быстренько прибрался со столика и побежал в пилотскую (или командную, кому как лучше) рубку. Усевшись в ложемент и уставившись на сигнал панели управления в виде расширяющихся окружностей, словно круги на воде от падения камешка, обратился к Максу:

— Макс, доклад!

— 19 минут назад навигационной системой корабля был зафиксирован сигнал от неизвестного маяка. Односторонний контакт с неизвестным маяком был автоматически налажен и сигнал от него мы получаем теперь регулярно. Как установлено достоверно, этот маяк не принадлежит ни кораблю, ни военно-космическому флоту Кангоронской империи, поскольку сигнал выдается в нешифрованном виде, что запрещено. Однако, получаемый нами модулированный сигнал полностью тождественен используемому у нас, в том числе частотному диапазону. В то же время, получаемый детекторами информационный сигнал не содержит в себе какой-либо полезной информации, вернее она есть, но абсолютно бессмысленна, проще выразиться, сплошная 'абракатабра' из набора символов. Дешифровке не поддается, вероятность зашифрованного таким образом сообщения крайне мала, но системы дешифрования продолжают выполнять свои задачи. На наши запросные сигналы реакция отсутствует.

— Получается нами обнаружен сигнал какого-то поврежденного маяка, принадлежащего не военным империи, а ее гражданам?

— Это наиболее вероятная версия.

— И что нам этот сигнал может дать?

— К сожалению, никакой информации он нам не дает, ни о статусе владельца маяка, ни о координатах и статусе системы, где находится маяк, ни прочей полезной информации.

— Насколько я помню из изученного, эти маяки необходимы для быстрого перемещения по разведанным маршрутам?

— Да, Вадим.

— Мы можем совершить такой прыжок?

— Да.

— Для этого необходимо быть в космосе?

— Желательно, но не обязательно для малых крейсеров, не обладающих значительными массами и объемами высвобождаемой энергии. Здесь единственное ограничение — нельзя совершать прыжок с поверхности сверхтяжелых материальных объектов, например, с поверхности планет, астероидов, космических станций и пр. Необходимо удалиться от поверхности таких объектов, например, с поверхности земли на высоту не менее 500 метров.

— И куда мы прыгнем?

— Информация отсутствует.

— Ну да, ну да. Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. А мы точно сможем прыгнуть? Ведь координаты то нам неизвестны?

— Первичным для навигационной системы в случае прыжкового перемещения являются сигналы маяка, а не пространственные координаты. Пространственные координаты важны для перемещения в обычном трехмерном пространстве с помощью маршевых двигателей.

— Мы сможем вернутся назад?

— Да, если оставим здесь другой маяк.

— Это что же получается, если мы сейчас прыгнем, то прыгнем вслепую?

— Да.

— Слепой прыжок... А что, мне нравится название. От процесса такого прыжка вообще в экстаз впасть можно. Адреналиньчика точно целое ведро хапну.

Макс никак не прокомментировал мои мысли вслух. На то она и исполнительная подсистема.

А вот народ сможет прокомментировать мои вдруг возникшие желания улететь не знамо куда. Крепкими такими выражениями.

"Зато решается задача встряхивания нашего 'болота'" — нашел я себе обоснование для оправдания своей авантюры.

— Ксюш, ты полетишь со мной?

Хвостатая космонавтка, сидя передо мной на панеле управления, прервала свои послеобеденные умывания и вопросительно посмотрела на меня.

— Ксюша, повторяю вопрос, ты полетишь со мной к черту на кулички в неизвестные космические дали?

Пушистый второй пилот мягкими плавными движениями хвоста почистил от невидимой пыли место панели, где продолжал расширяющимися кругами сигналить индикатор связи с маяком.

Далее тут http://samlib.ru/a/aleksandrow_dmitrij/paralel1.shtml