Другой путь 3. Стычки локального значения.

Мильке поднял кружку, стоявшую перед ним, отхлебнул, причмокнул губами и внимательно посмотрел на меня:

— Допустим так, что все обстоит так, как вы мне здесь обрисовали. Не хочется верить, но вы во многом правы. Я не пойму одного — какой есть ваш интерес в этих событиях? На что вы рассчитываете? Разве объединение Германии сможет вам дать больше, чем вы имеете уже? Вы же баснословно богаты уже сейчас? Кое-кто считает, что даже самый богатый человек на свете. И зачем вам я и моя бедная Германия? Купить меня не выйдет даже за все те деньги, которыми вы обладаете. Да и не стою я столько.

Кажется, до него все же что-то дошло. Хотя, откуда мне знать, что творится в его мозгах? Ведь вряд ли я открыл ему глаза на действительность? Каким бы фанатиком коммунизма он не был, но он не слепец. Та информация, что к нему стекается, дорогого стоит. Глава одной из сильнейших разведок не знает, что творится у него под носом? Не смешите меня. Так не бывает. Знает, только почему-то не хочет бороться. И не хочет уйти, оставив место тому, кто будет бороться. Нет никого в окружении достойного? Может быть. Вряд ли ему заплатили — Серый рассказывал, что восточно-немецких лидеров Объединенная Германия судила. Они позволили объединиться стране и их судили, а наши развалили империю — и никто против них даже не вякнул, будто так и должно быть. Наверное, немцы были честны со своим народом и неподкупны для внешних сил — потому и судили. Когда случается наоборот, главная сволочь обычно становится героем. Вроде "лучшего немца всех времен".

— Знаете, герр Эрих, мне кажется, вы уже наслушались подобных разговоров и успели устать от них. А мне очень нужно, чтобы вы мне поверили. Мне совсем не хочется, чтобы вы вышли из этого кабачка и забыли обо мне. Мне нужно ваше содействие. И для этого я дам вам кое-какие проверяемые факты, о которых вы пока не знаете. Но сможете проверить и понять, что со мной можно иметь дело и я не разбрасываюсь ерундой. Проверьте информацию и тогда поговорим на основах взаимного доверия. Договорились?

— Валяйте, мистер Майнце.

Я собрался с мыслями.

Ну что ж, герр Бальфингер, несложившийся Джеймс Бонд, выручай!

— Вы слышали об операции "Гладио"?

Мильке, не изменяя скучающего выражения на лице, снова стянул с носа очки и положил их перед собой:

— Говорите еще.

— Когда в Европе отгремела большая война, а Берлин еще не был поделен пополам, у господ Даллеса, Гелена и у некоторых других "патриотов" вроде Андреотти возникла замечательная идея о противодействии коммунистам. Коммунисты зализывали раны и пока что никуда не собирались, а по всей Европе начали формироваться тайные подпольные армии противодействия большевистскому вторжению. Во всех странах NATO. Закладывались склады с оружием, продовольствием, амуницией и радиостанциями. Пароли-явки, ну вы понимаете... Большевики еще даже не думали ни о каком "железном занавесе", а работа шла. Финансируется это мероприятие парнями из Лэнгли. В составе партизанских армий множество народу и готовы они сделать все, что угодно — вплоть до провокаций уровня захвата радиостанции в Глейвице или пуска торпед в Тонкинском заливе. В Греции эта тайная армия NATO называется LOK, в Дании Absalon, в Бельгии SDRA8, в Швейцарии Р26, в Италии — "Гладио", в Турции, Нидерландах, Финляндии, Норвегии, Португалии, Западной Германии, Франции, Испании — они есть повсюду. Они могут стать источником терроризма, напряженности, народных волнений. Взорвать бомбу на площади Барселоны и свалить ответственность на какие-нибудь "красные бригады" — плевое дело. В Италии, в начале пятидесятых и шестидесятых, когда страна была готова стать коммунистической безо всякого вторжения Советов, именно эти силы ввели дестабилизирующие факторы, позволившие балансирующим над пропастью властям прижать к стенке бунтующее население под видом заботы о нем же. Взрывы на площади в Милане, в Брешии, похищения людей — это все "Гладио". Если вам недостаточно этого, я готов поделиться сведениями об операции "Нордвудс" и...

Я замолчал, ожидая ответной реакции. Если тема ему неинтересна или он о ней знает — мне будет в сто раз труднее добиться от немца расположения. Не подкупать же его, в самом деле?

Мильке шмыгнул носом, еще раз прихлебнул из кружки и отчетливо произнес:

— Вы желаете меня убедить, что "холодную войну" начали не мы? Я это знаю. Мальчик, мне восемьдесят лет, я уже устал бороться с этой нечистью. Надоело. Я ничего не говорю Эриху, и он думает, что все происходящее в России и Польше — просто неурядицы. Мне бы его безмятежность. Он ездит на своей "Чайке" и счастлив наблюдать довольные лица немцев. А их так мало осталось — довольных. И очень много приходится работать, чтобы он были счастливыми. Но я все равно ничего ему не скажу. Хорошо, допустим, я вам поверил. Допустим так, ваши разговоры — не провокация. Что вы хотите от меня?

Я выдохнул воздух — это уже что-то, с чем можно работать.

— Я бизнесмен, герр Эрих, меня в первую очередь интересуют деньги и прибыль. И в этой связи у меня есть предложение. Герр Эрих, Горбачев обещал вывести войска из Афганистана к 15-му мая. Но, как обычно это делают русские — долго запрягал, пропустил все обещанные сроки и только начал вывод пятнадцатого. И вы наверняка очень хорошо осведомлены о том, как это происходит: бросается имущество, лагеря, дороги, заводы, городки, что понастроили в Афгане красные... Но Советы пробыли там всего-то восемь лет — немного успели сделать, больших потерь не будет. А вот здесь, в Восточной Германии, они успели настроить много. Целые города с нефтебазами, железными дорогами, аэродромами, складами, бункерами, полигонами. Все это будет брошено русскими так же как в Афганистане — потому что не будет возможности и средств содержать все это хозяйство, и планово вывозить в Россию. Имущество будет брошено, — повторил я, — и присвоено федеральным правительством. А у федерального министерства финансов ФРГ не сильно забалуешь.

— Возможно, так и будет, мистер Майнце, мне какое дело до вашего бизнеса?

Вот же упрямый гриб!

— Я хочу от вас хлопка дверью напоследок. Чтобы герра Эриха Германия запомнила не пускающим слюни стариком, а настоящим бойцом!

— Вы меня агитируете? — он даже не усмехнулся. — Бросьте. Так что вам нужно на самом деле? Вы все ходите кругами и мне трудно вас понять.

— Когда все рухнет, советские генералы начнут избавляться от ненужного, обменивая не принадлежащее им на доллары и марки. Я хочу забрать все и развернуть на месте прежних танковых полигонов современные предприятия. Это будет полезно для немцев. Сколько сейчас людей занято обслуживанием советской армии? А представьте, что им некого обслуживать? Это все — потенциально безработные, озлобленные люди. Я же дам им работу, хлеб, время привыкнуть к новой жизни. Но как бизнесмен я хочу снизить издержки. И думается мне, что иметь рычаги влияния на красных генералов будет не лишним. И поможет мне оптимизировать свои расходы на покупку. В общем, я уверен, что в вашем ведомстве скопилось достаточно материалов на всех армейских начальников, что прошли через советские войска в Германии. Мне они нужны. Может быть, я ошибаюсь, и это честнейшие люди, но я не могу пока в это поверить, потому что ничего подобного никогда не видел. Мысль проста: можно заплатить за все, что здесь останется пятьдесят миллиардов и все равно ничего не получить, а можно десять и забрать все. Понимаете?

Мильке хмыкнул и добро так улыбнулся:

— А почему бы вам не обратиться к советским спецслужбам напрямую? Если все обстоит таким образом, как вы мне тут описали, они с радостью продадут вам подобную информацию.

— Во-первых, есть люди, которые будут добиваться у русских эксклюзивных для меня прав на обслуживание вывода войск из ГДР. Они сейчас в Москве. Во-вторых, я не верю людям из КГБ. Я убежден, что за всеми этими перестройками и гласностями как раз и стоят люди из советских спецслужб. Они-то останутся на местах даже в самом крайнем случае и им эти бумаги сильно пригодятся в будущих карьерах. А вот вам после объединения страны ваши западные коллеги и доморощенные борцы за права человека припомнят все: "преследование инакомыслящих", возведение стены, тайные расстрелы, аресты, номенклатурные излишества...

— Они у себя делают ровно то же самое, — хмуро оборвал меня Мильке. — И даже больше.

— Никто не сомневается. Я слышал, последние бои с индейцами у наших ковбоев вообще закончились в начале семидесятых — пятнадцать лет назад, Пайн-Ридж, Вундед-Ни, 1973 год. Мне уже было десять лет! Кто об этом вспомнит? И кто в это поверит? Кто поверит, что с индейцами воевали танки и национальная гвардия? Что "охотники за скальпами" два месяца резали зеленых беретов и наоборот? Что зеленые береты испугались индейцев и отказались осаждать восставшую деревню? Никто. Потому что федералы обманули глупых индейцев и развешивали ярлыки после своей "победы" тоже они. Индейцам обещали пересмотреть столетней давности договоры и вернуть земли в Монтане, Небраске, Вайоминге, но кто-нибудь об этом задумался, когда все было кончено? Вас измажут дерьмом от макушки до пяток и вы не сможете ответить — потому что вас никто не станет слушать. Я же предлагаю вам стать моим компаньоном. Ваша информация и мои деньги! Да вас в Германии еще на руках будут носить!

— Я думаю, что вопросы продажи собственности уходящей армии Коль и Горбачев будут решать напрямую.

— Горбачев как обычно скажет: забирайте все! — ему нравится роль русского самодержца и мирового благодетеля, он от нее не отступит! Коль промолчит и поблагодарит "своего лучшего друга" — незачем ему настаивать на оплате подарков. Вот и все решение. Решать частности будут другие люди. И мы с вами можем либо оказаться в их числе, либо нет. Так что, по рукам?

— Как вы себе это представляете?

— Я еще не получил вашего принципиального согласия.

— Мне нужно кое-что проверить и выяснить, прежде чем я отдам вам материалы. Если вообще отдам. И что я получу взамен?

Ну ужели не найдется у меня, что дать тебе за эту добрую услугу, старый?

— Спокойствие, возможность дожить жизнь не в тюрьме, куда вас обязательно упрячут. Могу обещать вашему сыну место в хорошей клинике в какой-нибудь Канаде. Он же у вас психиатр? Внуку — работу и честные слова о работе деда.

Он недобро посмотрел на меня:

— Я всю жизнь делал свою работу в рамках закона! Это вам скажет любой немец. Даже те, что сбежали от нас!

— Верно. Но не совсем. Вам вспомнят все. И скажут. И если вы думаете, что убийство двух полицейских в тридцать первом году уже забыто, то сильно в этом ошибаетесь. Какая ирония — страна, отвергнувшая нацизм, будет судить вас за преступление, доказательная база по которому собрана нацистскими следователями.

— Прошло уже шестьдесят лет!

Мне в самом деле стало смешно. Нельзя быть таким высокопоставленным коммунистом, супершпионом и быть при этом настолько наивным человеком — образ искажается.

— Это что-то меняет? Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Или, как у русских говорится — был бы человек, а дело на него найдется!

Мильке задумался. И молчал почти минуту. Я не торопил. Конечно, он знал все, что я пытался ему рассказать. Знал, но был уверен, что это знание доступно немногим. А здесь вот так: приезжает какой-то мальчишка и вываливает запросто все политические расклады. Невольно задумаешься — а не пошел ли я на мизер, имея в прикупе пару тузов?

— Не будем спешиться, — наконец сказал герр Эрих. — Через месяц я буду готов обсудить вашу просьбу подробнее. А теперь, прошу меня извинить, мне пора. Я увлекся и потратил слишком много времени. Auf Wiedersehen, herr Meinze!

Эх, мне бы Серегины таланты — я б уже все знал наперед.

— Bis Bald, herr Erich, — все-таки иногда и разговорники оказываются полезными. — И вот еще что, пожалуй... Мне будут интересны и другие документы, имеющиеся в вашем архиве. В основном о людях, здешних, в бундесе, по всему миру. Гарантирую хорошую оплату и обещание, что ни один из ваших сотрудников не пострадает от моего распоряжения этими документами. А самых трудолюбивых я готов трудоустроить в своих организациях — от Японии до Майами. Подумайте!

Он уже ступил ногой на первую ступеньку, но оглянулся и устало кивнул:

— Я подумаю, подумаю.

За ним еще не закрылась дверь, как на пороге нарисовался Лу со своим помощником.

Теперь мне нужно было быстренько вернуться в Лондон — со дня на день ожидалось появление нашего дорогого Юрия Юрьевича. Да и папаша собирался навестить блудного сына, поделиться впечатлениями от общения с новыми правителями "империи зла".

Уже в самолете, глядя на горящие в ночи под крылом огни огромного города, Луиджи спросил:

— Зак, ты что-то от меня скрываешь?

— О чем ты, старина?— я перебирал в памяти состоявшийся разговор и не сразу сообразил, о чем задумался мой телохранитель.

— Откуда ты знаешь русский? Или это был польский? Или болгарский? Откуда?

— Грехи юности, Лу. Мы все учились понемногу. Стихи на нем я написать не смогу, но что-то сказать и понять собеседника — вполне. Для общения достаточно, а больше мне и не нужно. Разве есть грех в знании тысячи-другой иностранных слов?

— Но не русского же!

— Лучше бы это был китайский?

Он отвернулся к иллюминатору, пару минут молчал, потом, как будто переступая через что-то внутри себя, сказал:

— Знаешь, у меня ощущение такое, будто за нами приглядывали после встречи со стариком. Не стал говорить на земле, потому что не очень уверен.

— Забудь, Лу. Мы возвращаемся в Лондон, — ответил я. — Кстати, я подумал — а не купить ли нам такой самолетик? Вроде шустрая машинка и летает далеко. Узнай, пожалуйста, ситуацию по таким штучкам, ок?

— Хорошо, Зак, я узнаю, — пообещал мне Луиджи.

— Спасибо, Лу. Что бы я без тебя делал? — пробормотал я, откинул спинку кресла и моментально уснул, убаюканный ровным гулом пары Garrett'ов.

Глава 4.

Очередной День Рождения Ее Величества королевы — национальный праздник Британии и заморских владений — я отметил в гордом одиночестве. Смотрел по телевизору перемещения королевской семьи по Лондону, на всеобщее обожание народа, на эволюции шотландской гвардии, на дрессированных лошадей и думал о том, что большинству людей нужно совсем немного: не заставляйте их поступать против их убеждений, и они будут счастливы.

А на следующий день меня ждал сюрприз.

Папаня здорово подобрел и залоснился. Если раньше он выглядел образцовым кандидатом наук из провинции, то теперь через холл ко мне шел некто из высших кругов. Костюмчик от Вилли Фиораванти, туфли ручной работы Берлутти, бриллиантовая заколка в строгом синем галстуке, невесомая оправа Air Titanium от Lindberg — вроде в таких же щеголял весь королевский двор Дании — прямо ходячая выставка дорогих брэндов. В руке портфельчик Dunhill, на запястье часы — что-то космическое от RADO. Розовые щеки и пшеничные ухоженные усы — надо же, отрастил усы! Двадцать лет грозился и вот отрастил! — ни дать ни взять "чрезвычайный и полномочный"!