Проклятый род. Книга первая

Батарейная палуба нас встретила шумом и гамом — находящиеся здесь готовились к бою. Многие из присутствующих здесь участвовали в бою на верхней палубе, о чем красноречиво свидетельствовали наложенные бинты. У самой лестнице мы увидели знакомого лейтенанта. Судя по его одежде: он не участвовал ещё в бою и сейчас чуть не подпрыгивал от нетерпения. Без лишних вопросов он отправил нас к шестому орудию. Что меня немного удивило, так это высота потолков батарейной палубы и расстояния между пушками: Олаф при своем немалом росте мог спокойно стоять, а между орудиями было не меньше трех метров. Видимо здесь не экономили и делали так, чтобы было удобнее в бою. Орудийные порты были не квадратными, а прямоугольными: здесь в отличие сражения на море противник мог находиться гораздо выше или ниже. Сами пушки были чугунными, как в моем мире в эпоху парусного флота: точно из таких же ещё Ушаков турок гонял. Отличием было только то, что на всех орудиях горели руны, таким образом, показывающие, что запитаны эфиром по полной. Руны делали вес и отдачу меньше, а также охлаждали металл.

— Нас к вам отправили, — подходя к орудию, произнес Олаф.

— Хорошо! А то нас только четверо, а эта 'дура' очень тяжелая даже с рунами, — кивнул на пушку пожилой матрос с золотой серьгой в ухе. Судя по всему он был старшим из четырех стоящих, — ты будешь ядра и картузы с порохом подносить, — указал он на Олафа, — а ты вроде из благородных? — и не дожидаясь ответа добавил, — магический очки имеешь?

— Да, — кинул в ответ я. Как только мы подошли к пушке, Олаф достал бинт и стал неумело бинтовать мне руку.

— Тогда будешь наводить, а то у меня глаза уже плохо видят, да и темно.

— Э-э, я никогда этого не делал.

— Тут умения особого не надо: целься на палец выше гондолы, — продемонстрировал он мне здоровенную лапу с толстыми пальцами.

— У меня палец тоньше, — машинально заметил я.

— Ну и хрен с ним! — матрос явно был на взводе, — ты главное его не стоя ставь: не в жопу пихаешь. А так все равно не промажешь с такого расстояния! Да к тому же пока стоит щит не важно, куда ты попадешь!

Вообще-то так обращаться к благородному было нельзя и уж тем более тыкать ему, но мне как-то было наплевать: я ещё не особо привык к местным обычаям, да к тому же мы сейчас находились в одной лодке, а точнее на одном корабле, поэтому я пропустил его слова мимо ушей.

— Приготовились! — пошло по цепочке вдоль борта от лейтенанта.

— С богом! — произнес наш невольный командир, — вы не видели, что у них за посудина?

— Шестидесяти метровый торгаш с двумя батарейными палубами, — произнес Олаф, — судя по всему, они из Гринской конфедерации.

— Значит по пушкам мы равны, только думаю, у них скорее всего двенадцатифунтовки стоят, но щит покрепче нашего будет. Да и не захотят они в борт в борт сходиться, а скорее всего, станут нас сверху обстреливать, где у нас уже нет щита. Но на такой случай там у нас палуба в два ряда из элькирского дуба, а капитан у нас толковый, поэтому должны выдюжить пока щит восстанавливают. Главное чтобы нам туда бомбу не бросили.

Как только Олаф закончил накладывать перевязку, я надел очки я стал ждать, когда в пушечном порте покажется вражеский корабль. С помощью очков я смог рассмотреть магические щиты окружающие корабли: наш на удалении одного метра от борта, а вражеский корабль мне показался, что находиться внутри мыльного пузыря.

В течение двух часов наш корабль крутился, как мог, стараясь увернуться от залпов противника: постоянно меняли направление и высоту. Корабли пиратов были более маневренными и имели большую скорость, поэтому старались держаться все время выше и не подставляться под наш бортовой залп. Но все равно мы смогли сделать три полных бортовых залпа по большому кораблю пиратов с левого борта и один по подставившейся яхте с правого борта. В результате у яхты выбило щит и она больше не участвовала в бою. Чаще всего у нас стреляли погонные и кормовые орудия.

— Целься! — проорал лейтенант, когда представилась первая возможность дать ответ пирату. Ствол пушки был поднят на предельную высоту и я с трудом мог прицелиться. 'Значит два пальца левее Алголя!' — вспомнил я некстати фильм.

— Не промаж, — шепнул Олаф.

— Готово! — стали раздаваться рядом голоса от соседних орудий, отчего непроизвольно я тоже добавил, — готово!

— Отскочили! Товсь! — проорал командовавший нашим орудием матрос и приготовился дернуть за шнур тянущийся к кремневому замку на пушке.

— Пли-и! — дал в конце петуха лейтенант.

Бабахнуло громко: залп получился на загляденье. Ворвавшийся на палубу вслед за откатившимися орудиями пороховой дым быстро стало засасывать в трубу под потолком — вентиляция работала хорошо.

— Проверить и зарядить орудие! — снова нормальным голосом проорал лейтенант, а командиры орудие подхватили команду.

Видимого результата наши залпы не принесли, но главное, что в конце второго часа пираты стали уходить. Как только это произошло, почти все кто находился на батарейной палубе, попадали на пол.

— Отбились, — присел наш командир на станок пушки, — дюже упорный были.

— А может решил поквитаться за то, что мы перебили их десант, — произнес матрос у соседнего орудия.

— Может быть.

Посидев минут пять, мы с Олафом пошли на верх. На предпоследней палубе, где размещалась столовая, а сейчас был лазарет, я увидел Грина. Он лежал рядом с бароном у борта и спал. В глаза сразу бросилось отсутствие правой ноги ниже колена. Увидев медика, я кивнув в сторону дяди:

— Как он?

— Нормально, мы дали ему успокоительное, а рану обработали с помощью артефакта.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я. Как-то так получилось, что я привязался к своей новой семье и мне не хотелось кого-то терять. Ногу дяде местные доктора отрастят, как он сам однажды рассказал, ему уже отрывал в одном из боев сразу обе.

— У вас есть время, чтобы наши раны посмотреть? — показал я перебинтованную руку.

— Давайте.

Медик потратил на нас всего пять минут: быстро осмотрев и почистив раны, он поводил каким-то артефактом, от чего раны стали затягиваться, а затем забинтовал заново. Как было принято: первичный осмотр и обработку ран всем дели на борту, последующее лечение, если оно понадобиться, уже будет происходить в столице за свой счет.

— Выпейте это, — протянул нам с Олафом в конце осмотра врач. Пока он занимался лечением, с верхней палубы спустились двое матросов тащившие раннего пирата. Тот довольно громко стонал, так как носильщики не очень с ним церемонились. Положив, а скорее просто кинув, к уже лежащим тут пиратам они развернулись и направились обратно. На руках все пленных, на всякий случай, были одеты кандалы. Поблагодарив медика, мы пошли на верхнюю палубу. Место недавнего боя разительно отличалось от того, что мы покинули два часа назад: разрушения от огня пиратов были существенными, а в некоторых местах фальшборта практически не было, контрабордажные башни и труба были сильно изуродованы. Я поежился от холодного ветра: дождь перестал капать, а ветер наоборот усилился. Медведя мы нашли чуть в стороне: он стоял рядом с каким-то пиратом и как обычно курил трубку.

— Ты как отец? — первым задал вопрос Олаф.

— Живы?! — ответил вопросом на вопрос Медведь, — у меня все нормально, а Грина отскоком ядра задело. Жить будет, только пока бегать не сможет.

— Кто это? — заинтересовался я лежащим у ног пиратом. У того была разворочен живот и оторваны ноги: ни магический щит, ни кольчуга ему не помогли, но при этом был жив, а руки были скованы.

— Я по нему в самом начале из 'малышки' попал. Долго высматривал. Если бы мы его в начале боя не вывел из строя, то наделал бы он делов. Ноги ему еже свои отстрелили, когда по нам палии. Сильны были пираты: минимум четыре мага было в команде. Нам можно сказать повезло.

— А кто четвертого мага убил? — поинтересовался Олаф.

— Первый помощник капитана: он тоже маг вот они вдвоем и схлестнулись, — пыхнул трубкой Медведь, — только он его не убил, а ранил. И когда пираты побежали тот смог прыгнуть в низ. Ладно, идите отдыхайте и успокойте наших, а я здесь ещё побуду. Только в таком виде не показывайтесь! Вещи свои вон там найдете, — указал зажатой в левой руке трубкой наставник.

Проследив направление, мы пошли за вещами, а затем направились в низ. Надев плащи, чтобы никого не испугать следами крови на одежде мы постучались в номер, где были наши семьи.

— Как вы? — сходу задал вопрос Астронг, — отбились?

— Все хорошо. Да отбились. Вы как? — в свою очередь задал вопрос я. Судя по завистливым взглядам старших детей, они очень хотели бы быть на нашем месте. Им хотелось задать кучу вопросов, но видя наши уставшие лица, решили пока повременить.

Увидев повязку на голове сына, супруга Медведя подошла к нему:

— Ты как? Сильно ранен?

— Нормально мам! Царапина.

— Все сильно испугались, когда навелху стали стлелять! — подбежала ко мне младшая сестренка, — а я не капельки не испугалась и сталалась всех успокоить!

— Ты молодец! И очень храбрая! — улыбнулся я и перевел взгляд на брата, — мы с Олафом наш номер займем. Устали еле на ногах стоим.

— Давайте! А я с младшими побуду!

В ответ я лишь кивнул и направился на выход. Быстро умывшись, мы повалились спать.

Глава 3

Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Вставать не хотелось: болело все тело и больше всего, несмотря на лечение, рана на руке. Попеняв себе за то, что вечером забыл закрыть дверь в свою комнату, я кряхтя как старый дед с трудом поднялся и накинув куртку поковылял в гостиную. Олаф занял комнату брата и судя по мощному храпу, доносящемуся из-за закрытой двери, он не собирается узнавать кто хочет нас видеть.

— Ну, наконец-то! — обрадовался Астронг, — я уже начал думать, что с вами случилось, — прошел он в гостиную с подносом с едой, когда я уступил ему дорогу, — третий раз прихожу, а вы не открываете.

— Спали мы. А точнее Олаф ещё спит.

— Надо вставать, а то скоро прилетим, а ты хотел посмотреть на столицу с высоты.

— Так много времени уже! — посмотрел я удивленно на иллюминатор, но кроме облаков ничего не увидел, — ладно надо будить Олафа и умываться.

Через полчаса мы втроем ели принесенный братом завтрак. Точнее я и Олаф наворачивали со скоростью метеора, а Астронг попивая морс рассказывал, что произошло пока мы спали:

— Всех пленных мы передали на корвет.

— А маг пиратов был жив? — мне до конца ещё не верилось, что человек после таких ранений может без посторонней помощи выжить, а впоследствии полностью восстановиться.

— Да. Его при мне на носилках несли, я как раз у дяди дежурил.

— В столицу через сколько прилетим?

— Меньше часа осталось, — посмотрел брат на карманные часы, — так во всяком случае первый помощник капитана сказал.

— Тогда сейчас доедим и пойдем наверх.

— Только к нашим зайдем: я думаю многие захотят посмотреть на столицу сверху.

— Наверху всё успели убрать.

— Нет. Думаю, тогда лучше втроем сходим, — быстро сообразил Астронг, — да к тому же там сильно все разрушено.

Через двадцать минут мы стояли вчетвером на верхней палубе: Медведь был здесь и как обычно дымил трубкой. Столица меня немного впечатлила. Как рассказал брат: в ней проживало около миллиона человек, а если учесть, что в городе не было зданий выше шестого этажа, то вместе с пригородами и промзонами, Альт занимал внушительную территорию. По периметру города на расстоянии километра друг от друга, возвышалось около полусотни вышек для получения электричества, причем три были не менее трехсот метров и очень походили на Эйфелеву башню. Почти все электричество использовалось в промышленности и его сильно не хватало, поэтому очень многие использовали паровые машины работы станков и механизмов. В результате над пригородами весел смог от чадящих труб. Как там могли жить люди, мне представлялось слабо. Столица была одним из трех промышленных центров империи.

Центр же города утопал в зелени, там располагался квартал аристократии — сверху казалось, что здания кучами разбросаны в лесу. Город не имел защитных стены, так после появления летающих кораблей надобность в них отпала. Полеты над столицей разрешались только в строго определенных 'коридорах', а над центром города, где размещалась резиденция императора и особняки аристократов вообще категорически запрещены. Это правило было введено ещё двести лет назад, когда заговорщики решили убить правителя с использованием летающего корабля.

В порту было невероятное столпотворение. На мой взгляд, там одновременно находилось не менее тысячи различных покорителей небес: от самого малого — десятиметровой шлюпки, до просто гигантских кораблей — двухсотметровых монстров с более чем тремя сотнями пушек. Часть из них стояли на посадочном поле: их ровные ряды больше походили на выброшенных на берег морских чудовищ. Некоторые взлетали или садились. Зрелище было незабываемым даже для меня, что уж говорить о Астронге и Олафе. По их горящим глазам было понятно, что они скорее всего свяжут свою жизнь с небом. Лишь один Медведь невозмутимо дымил трубкой, а перед самой посадкой указал на один из корветов стоящих в ряд и произнес:

— 'Гнев неба'. Именно им ваш отец командовал во время последней войны.

Мы все втроем уставились на корабль, пытаясь получше его рассмотреть. В принципе он ничем не выделялся из своих собратьев стоящих рядом: был таким же быстроходным и имел около сотни пушек. Отличительной чертой можно считать то, что на его носу развивался желтый флаг с цифрой двадцать — количество захваченных или уничтоженных в бою кораблей. Я быстро пробежавшись глазами по ряду других военных кораблей: там у половины вообще не было желтого флага, а тех что были самой большой было цифра девять.

— А сколько вы из них приходятся на вашу долю? — посмотрел я на Медведя.

— Шестнадцать!

'М-да! И это за два года войны! Похоже отец и вправду был самым отмороженным или самым удачливым!'.

В порту нам пришлось нанять нескольких извозчиков. Дяде чувствовал себя неплохо, но был слаб из-за потери крови, поэтому передвигаться сам не мог: Медведь как маленького нес его на руках, что вызвало улыбки у всех родственников. Ехать пришлось чуть больше двух часов, так как воздушный гавань находилась на окраине столицы. Все это время я, как и младшие дети смотрел в окно. Районы бедняков мы не проезжали, да и смотреть там скорее всего было не на что, как в прочем и в квартале аристократии: одни высокие заборы, лишь иногда попадались красивые кованные решетки, но я не любитель таких вещей. Зато жил средний класс было на что посмотреть: трех-пяти этажные дома, как в старой части европейских городов. Довольно большое количество магазинов и мастерских, что было для меня удивительно. Ещё иногда попадались таверны. На центральных улицах могли одновременно разъехаться четыре кареты, а на тротуарах вдоль дороги росли деревья — разделяя пешеходную и проезжую часть. Сами улицы были замощены подогнанным друг к другу камнем, а за чистотой следили дворники.