Хроники "Скорпиона". Книга I. В поисках берега

− А я считаю, что мы должны все же прислушаться к мнению командира, − неожиданно для всех сказал лейтенант-коммандер Дэвенпорт. Может не сегодня, но в самые ближайшие дни мы должны затопить "Скорпион". − Последние два дня Дэвенпорт из-за болезни не стоял вахты, но сейчас, поскольку командир вызвал всех офицеров он тоже пришел.

− Мистер Габер, зачем вам "Скорпион"? Война уже больше чем полтора года как закончилась. Не лучше ли затопить субмарину, которая также порождение той системы, которая привела к войне и уничтожила это лучший из миров. − Слова Дэвенпорта прозвучали неожиданно. Они как-то не задумывались над тем, что они часть того механизма, который привел мир к ядерной катастрофе. Однако Дэвенпорт продолжал:

− Разве мы не примели бы оружие? Так чем мы лучше тех китайцев или русских, которые своими бомбами разнесли мир в дребезги? − риторически спрашивал Дэвенпорт. − Поэтому наша субмарина порождение зла и её следует уничтожить. Знаете, я читал русского писателя Достоевского, а он написал, что нет ничего такого, что стоило бы одной слезинки ребенка. Подумайте одной слезинки! А сколько детских жизней загубила адская война? Миллиард, два, три? Нет, она уже загубила всех!

На некоторое время в отсеке установилась тишина. Но вскоре спор разгорается с новой силой. Митчелл нашел неожиданный аргумент:

− Все, что сказал мистер Дэвенпорт правильно только отчасти. Не мы начали ядерную войну. На нас напали и мы защищались. То была первая война, хотя возможно, что последняя. Мы выполнили свой долг, но не до конца..., − на этих словах мистер Митчелл замолчал, все поняли, что он не закончил мысль, и не могли понять к чему, он клонит. Первым не выдержал боцман:

− Мистер Митчелл, в чем, по-вашему, мы не выполнили свой долг?

− Именно, − продолжил развивать свою мысль Митчелл, − мы не выполнили еще свой долг. Как раз затопление субмарины есть нарушение нашего долга. Затопив субмарину, мы нарушим нашу присягу. И командир Слейтон призывая нас затопить лодку, нарушает присягу. В уставе записано, что высший долг военного − защита людей, мирного населения. Фактически война еще не закончилась, она перешла в иную фазу. У нас новый враг. Этот враг радиация как последствие военных действий. Теперь мирному населению угрожает иной, скрытый враг и военный моряк находясь на службе в вооруженных силах, должен сделать все от него зависящее для спасения мирных людей.

− Мистер Митчелл, мы присягали защищать народ Соединенных штатов, − возразил Дональд Слейтон, − здесь Австралия, а не Америка. Мы не присягали австралийцам.

− Ну и что с того, ведь мы связаны союзническими обязательствами. Разве австралийцы не помогали нам воевать с японцами и фашистами? − быстро возразил Митчелл.

− Ладно пусть даже мы обязаны чем-то, австралийцам, но как вы не поймете, что радиация безжалостна и мы против этой заразы бессильны.

− Отчего же мы можем на лодке вывести в безопасное место полсотни людей. Полсотни спасенных душ тоже не мало, когда на всей Земле может уже завтра не будет ни одной живой души.

− Не смешите нас мистер Митчелл, что это изменит, − сказал Слейтон. Вы зря дадите несчастным людям надежду на спасение, которого не будет. Ну, вы же в самом деле не Ной и "Скорпион" не Ноев ковчег. Но даже Ной имел возможность пристать к горе Арарат. Здесь такой горы нет. Радиация распространиться на всю Землю! Никто, слышите никто, не доживет до следующего Рождества! Поэтому не надо тешить себя иллюзиями. Такой самообман только продолжит агонию.

− Как хотите, но я не верю, − снова встрял в спор боцман, − если Господь создал это мир, то он его должен и спасти. Но Господь сам не явится, спасать этот мир. Люди вляпались в это дерьмо и люди должны себя спасти. Все кто пассивно ждал свой участи уже умерли. Не является ли это указанием на то, что и нам нет места на этой земле, если мы не будем бороться. Так может в этом и есть наше миссия?

− Вы считаете себя мессией, мистер Мартинелли? А сколько раз вы грешили в каждом порту? − иронически заметил радист Реджинальд Бри.

− Да причем тут это, разве любовь к женщине есть грех? − возмутился боцман.

− Да разве вы их любили, всех тех портовых подружек? Вы же удовлетворяли свою похоть! − с ударением на последнем слове сказал радист.

− Ничего подобного, я их всех любил, − запальчиво не соглашался боцман.

− Не отвлекайтесь на баб. Мы о серьезном деле говорим, − прервал развитие фривольной темы коммандер Митчелл. − Я еще раз подчеркиваю. Отказ от спасения мирного населения пусть даже в количестве нескольких десятков человек, когда не исчерпаны все ресурсы и есть хоть малая надежда, есть отказ от выполнения своего долга и, по сути, есть дезертирство.

− Коммандер Митчелл нельзя на боевую лодку брать гражданских, − снова выступил капитан Слейтон. Ведь затопление как раз и необходимо для того чтобы секреты не стали всеобщим достоянием.

− Да хвати вам о секретах, мистер Слейтон, кому они сейчас нужны. Где те китайские или русские шпионы? Дай бог чтобы на Земле завтра остался хотя бы один китаец или один русский, − возразил Митчелл.

− Между прочим если вас сэр так беспокоят секретное оборудование, то я готов вам помочь утопить все те чертовые ящики, которые торчат в проходах и отсеках, и о которые постоянно набиваешь шишки, − начал говорить ранее молчавший лейтенант Велш. − Прямо сейчас возьму отвертку и начну выкидывать всякий военный хлам. С меня хватит. Правильно сказал лейтенант Дэвенпорт. Я только его уточню. Может не сама субмарина есть зло, а то вооружение и всякое секретное барахло и есть зло, от которого мы должны избавиться.

− Я еще раз говорю, утопить нужно всю субмарину, а не отдельные секретные узлы, − сказал капитан Слейтон. − Если вы даже демонтируете и утопите некоторые системы, скажем локатор или сонар, то это не решит проблемы. Как вы господа собираетесь утопить отдельно одну из самых секретных частей субмарины её реактор? − спросил Слейтон и победно посмотрел вокруг.

* * *

На некоторое время наступила тишина. Все обдумывали новые аргументы командира. Ситуация казалось безвыходной. Если радиация со временем достигнет Хобарта, а так скорее всего и будет, тогда состояние экипажа может катастрофически ухудшиться, и они уже не смогут выполнить свой долг. Поэтому топить субмарину нужно не откладывая. Если не сегодня, то завтра или послезавтра. Однако, затопив субмарину сейчас, или даже завтра означало окончательно подписать себе смертный приговор. Они надеялись, что такого финала можно избежать. Пока субмарина на ходу, то у них есть страховой полис, и всякий раз можно будет убежать от надвигающейся смерти. У тех, кто жил на берегу такого выбора не было. Им же казалось, что у них есть выбор. Теперь возможность такого выбора встала в противоречие с их долгом и присягой. На войне они не раздумывали бы ни минуты. Но сейчас, когда война уже давно завершилась, и все вокруг рухнуло, как поступать дальше они не знали.

Если строго следовать инструкциям, то капитан Слейтон прав и топить нужно всю субмарину. Но тогда, и это понимал каждый, следует принять план Дональда Слейтона, который состоял в том, что основную часть экипажа высаживают на побережье, возможно ближе к населенному пункту, а несколько человек должны стать могильщиками субмарины. Те же, кто не захочет уйти с ней на дно должен будет порядка 30 миль возвращаться на лодке по бурным волнам Тасманового моря. Перспектива не из приятных. Это был тупик.

Паузу прервал лейтенант Вест, один из двух специалистов отвечающих за реактор:

− Капитан Слейтон, к реактору проблема сохранения секретности не относиться.

− Как это не относиться? − возмутился Слейтон. − Разве реактор не относиться к секретному оборудованию?

− Формально относиться, но в данном случае не относиться, − Сказал Вест.

− Что за чушь вы несете лейтенант, говорите яснее, − разражено спросил командир.

− А я и говорю, сэр, что в данный момент не относиться, − начал пояснять Броуди. − Как бы проще объяснить? Вот к примеру вы знает, что на морском дне на большой глубине лежит нечто совершенно секретное. Пусть об этом знают все. Даже об этом написали в газетах. Формально любая страна может послать свои подводные аппараты и достать секретное оборудование и тогда режим секретности нарушиться. Так? − спросил он, и сам ответил, − так. Что означает, такая ситуация недопустима.

− Это все понятно, но нельзя ли короче, − терял терпение Слейтон.

− Сейчас я подхожу к главному, − продолжил Вест. − Но если все знают, что на дне лежит секретное оборудование, а достать его не могут! − и он торжественно посмотрел на капитана Слейтона. − Понимаете сэр. Знают, а секрет сохраняется. Так и с реактором. Реактор после его физического пуска становиться внутри радиоактивным и фактически не доступным. Разобрать и посмотреть, что у него внутри можно только спустя несколько лет после остановки реактора. Я даже не могу сказать через сколько лет. Да и то при наличии сложного оборудования.

− Ну,... это меняет дело, если реактор разобрать нельзя, то реактор как "черный ящик", − сказал лейтенант Габер. − Реактор можно исключить из числа объектов, которые следует утопить по причине их особой секретности.

− Все это жалкие отговорки..., − начал решительно капитан Туэрс, но вдруг послышался шум, и в двери показались лица матросов. Много лиц. Наверно вся команда. Но они не стали входить в отсек, где и так было тесно. Вперед вышел только старший акустик Гордон Кремер:

− Господа офицеры вы тут спорьте, сколько хотите, но я от имени экипажа сообщаю вам наше решение. Мы решили подержать позицию коммандера Митчелла и выразить ему доверие как нашему командиру.

− Это еще что такое! Заговор! − громко возмутился капитан Слейтон, − и откуда, простите мистер Кремер, вам известна позиция мистера Митчелла?

− Ни какого заговора, мистер Слейтон, − спокойно ответил Кремер, − мы слушали ваши дебаты.

− Черт побери, каким же образом?

− Вы уж извините капитан Слейтон, но я считал, что команда должна знать. Решается и её судьба, поэтому включил трансляцию в кубрик, − пояснил радист Реджинальд Бри.

− Черт знает что! Это не боевой корабль, а черпак для дерьма! − заорал командир. Он вскочил, размахивая руками, и тут сообразил, что все еще держит в руках пистолет. Слейтон повертел его и, понимая бесполезность его наличия, сунул в карман.

На несколько секунд возникла пауза. По коже у Митчелла пробежал дрожь и он понял, что сейчас наступает его время:

− Капитан Слейтон! Я, коммандер Робин Митчелл, первый помощник субмарины "Скорпион", − четко чеканя слова, сказал он, − опираясь на волю команды, принимаю командование на себя. Мой приказ такой. Идем в Хобарт.

− Гип! Гип! Ура! − закричал кто-то из матросов в глубине прохода. Но на него тут же шикнули, и он осекся.

− "Скорпион" начинает спасательную операцию. Прошу офицеров до вечера дать свои предложения о возможных вариантах спасательной операции. Подчеркиваю, для успеха миссии пока не будет выработан четкий план, цель нашего нахождения в порту Хобарта держится секрете. Прежде чем входить в порт мы выбросим за борт все секретное барахло.

− Мистер Митчелл, как бы нам впопыхах не выбросить лишнее, − заметил Габер.

− Вот вы мистер Габер, вы мистер Мартинелли и вы мистер Уэдделл прямо сейчас начните и составьте список всего снаряжения чисто военного назначения. Можете привлечь всех, кто вам необходим. Как только список будет готов, мы соберемся здесь и решим, что надо выбросить, а что оставить. Вахта! До окончания инвентаризации и демонтажа стоим на месте. За работу господа офицеры и матросы

Примечание.

[1] Фильм 1961 г. "Голубые Гавайи" с Эвисом Пресли в главной роли.

− 11 −

22 августа 1963 г.

22 часов 34 минуты.

Борт субмарины "Скорпион".

Тасманово море.

S 43o 17'; E 147o 39'; Глубина 287 f.

Капитан Слейтон, как вернулся сразу после бурного собрания в свою каюту так и не выходил. В обед и вечером стюард приносил еду, стучал, но командир дверь не открывал и ничего из еды не брал.

В этот час в двери каюты постучали:

− Капитан Слейтон! − услышал он голос Дэвенпорта, − можно войти!?

В замке повернулась защелка и дверь приоткрылась. Дэвенпорт вошел в каюту. Дональд сидел на койке. В молочно-белом свете потолочной лампы его лицо, несмотря на загар, выглядело по-особенному бледным.

− Садитесь, − командир указал на складной стул. − Что вы хотите мистер Дэвенпорт?

− Сэр, похоже мы только вдвоем считаем, что лодку надо затопить и как можно скорее. Хотя возможно аргументация у нас и не совсем совпадает. Но не в этом дело. Я пришел потому, что не знаю, что мне делать.

− Вы мистер Дэвенпорт вольны поступать, как вам заблагорассудиться. С того момента как меня отстранили от командования, я теперь не могу вам приказывать.

− Но сэр, ведь надо что-то делать. Час назад Митчелл собрал офицеров, и они обсуждали план спасательной экспедиции. Я там тоже присутствовал, но свое мнение не высказывал. Я против похода на субмарине, куда бы то ни было, но большинство хочет куда-то плыть.

− Куда же они решили отправиться?

− Пока ничего не решили. Высказывались предложения отправиться на Южный остров в Новой Зеландии или в Южную Америку. Но похоже все понимают, что это только временное решение.

− Именно временное. Радиация рано или поздно все равно доберется до самых отдаленных участков земли, даже до Антарктиды.

− Кстати кто-то предложил Антарктиду, но все понимают, что там так холодно, − Дэвенпорт даже передернул плечами, видимо представ как там холодно. − Никто не подержал такое предложение.

− Так что же вы хотите от меня мистер Дэвенпорт?

− Я собственно пришел вот за чем. Я не могу нарушить присягу. Нам же предлагают превратить боевую лодку в некий Ноев ковчег. Я с содроганием представляю себе многомесячную жизнь под водой.

− А что кто-то предлагал жить под водой!? − удивился Слейтон.

− Именно. Лейтенант Габер считает, что субмарина может два-три года пролежать на дне, только изредка всплывая. Именно на столько по его расчетам хватит энергии реактора.

− Глупость. Во-первых, столько сотня или даже полсотни человек не выдержит взаперти. Да уже через три-четыре месяца они начнут убивать друг друга. Разделят лодку на отсеки, и будут воевать между отсеками за еду и воздух.