Демон 2. В Средневековой Руси

— Тебя это так потрясло? — Удивился Спиридон. — Не желаешь, чтобы кто-то знал?

— Отнюдь. Меня удивила беспечность патриарха. О таких вещах нельзя писать в письмах, даже передаваемых через меня. Вдруг после прочтения оно попадет не в те руки?

— За то не переживай, — понимающе кивнул архиепископ. — Германий просил письмо сжечь после прочтения. — Спиридон выдержал небольшую паузу. — Что он имел в виду, называя тебя драконом? Это новый православный орден?

— Максим прищурился и взглянул на архиепископа жестким и холодным взглядом, — А ты не боишься? Не все знания одинаково полезны.

— Ты мне угрожаешь? — Удивился Спиридон. — Я архиепископ!

— А я дракон! — Стальным голосом ответил Максим, продемонстрировав вертикальные зрачки. — Да, православный и чтущий церковь. Но могущественный дракон, который в гневе очень страшен.

Спиридон сглотнул, подступивший к горлу ком и побледнел.

— Твои глаза...

— Что мои глаза? — Произнес Максим, успокаиваясь, и возвращая им нормальный вид. — Сейчас я в человеческом облике. Мне так удобнее. Да и людей пугать не хочу. Если хочешь, могу приняться свой истинный вид. Полюбуешься. Раз уж этот болтун не умеет держать язык за зубами. Хочешь взглянуть на тушу размером с Софийский собор, покрытую могучей чешуей?

— Эм...

— Вот, видишь? — Продемонстрировал Максим архиепископу нательный крест. — Я православный дракон, как бы это странно ни звучало.

— Невероятно... Просто невероятно...

— Патриарх кроме этих глупостей, что дельное написал? Например, о том, что я собираюсь тут осесть и укреплять всемерно Новгородские земли, дабы отразить нападение шведов, данов, ливонцев и кочевников?

— Да. Об этом практически все письмо. Он просит меня помочь и всемерно поддержать тебя в этом деле, дабы православные народы не оказались под пятой иноверцев.

— Тогда этим и займемся. — Хмыкнул дракон. — Я пришел на двенадцати нефах в Ладогу. Ты, наверное, уже знаешь об этом. Там сто пятьдесят тысяч пудов зерна: пшеницы и овса. Сейчас я его продавать не стану. В этом году плохой урожай в южных княжествах и зерна привезут мало. Поэтому, я предлагаю, как начнется голод открыть торг и продавать по нормальной цене.

— Доброе дело, — кивнул архиепископ.

— Причем продавать стану, ссылаясь на то, что ты меня уговорил не спешить и не наживаться особенно на честных людях. Знаю, что тебя в городе не будет. Поэтому отдай все необходимые распоряжения заранее. Да парочку дьяков мне передай, дабы их присутствие на торжище помогало поддерживать порядок.

— Что мне это даст, понятно, — хмыкнул Спиридон. — А тебе? Ты ведь прибыль упустишь.

— Как что? — Улыбнулся дракон. — Я хочу осесть в Новгороде и приобрести себе не только подворье в городе, но и земли за его пределом под вотчину. Для начала — по нижнему течению Невы и остров Котлин. Причем не через посадника, а через Вече. Как думаешь, пойдет Вече навстречу тому, кто, не наживаясь, помог людям в сложную минуту?

— Чего же не пойти? Пойдет. С репутацией человека, разбившего наместника Иерусалима в открытом бою, тебе вообще те земли отдадут бесплатно. Ведь они очень беспокойные. Особенно если ты пообещаешь крепость там поставить. От меня, как я мыслю, тоже нужна поддержка?

— Конечно, — кивнул Максим.

— А ведь это вотчина будет, — задумчиво произнес Спиридон. — Да немаленькая.

— И?

— Да нет, ничего. Подумать нужно, как лучше дело обернуть. Ты ведь барон, да вотчину в Новгородских землях обретаешь. Хм. А ты уверен в том, что справишься с низовьем Невы? Там ведь шведы да даны шалят. Не зря места пустуют.

— Так ведь и я не лыком шит. Или ты думаешь, дракон не остановит какую-то шайку грабителей, пусть и благородного вида?

— Так-то оно так, — кивнул Спиридон. — Посадить тебя в низовьях Невы на вотчинные владения дело очень хорошее, коли справишься. Тем мы Ладогу прикроем и озеро. Да и твои большие корабли будут там при деле. Надеюсь, это не последнее зерно, что ты Новгороду привез? Вот. Но меня другой вопрос волнует. Ты ведь не человек. К чему тебе такая суета?

— Полагаете, что дракону надлежит жить в отдалении и покое? — Улыбнулся Максим. — Увы, это все просто невозможно. Вас ввели в заблуждение относительно того, кто такие драконы и чем занимаются. Мы участвуем в извечной борьбе сил добра и зла. У нас своя ниша. Всевышний укрепляет человеческий дух. Драконы — разум, помогая людям выбираться из прозябания и стремиться к лучшей жизни.

— Тогда почему ты выбрал именно Новгород?

— Много причин. О больших делах, связанных с Божьим провидением, полагаю, вам знать не стоит. Поэтому скажу так — Всевышний обратил свой взор на эти земли и решил помочь им укрепиться да порядок обрести. Поэтому я здесь.

— Русь большая. Почему именно Новгород?

— Я могу обернуться истинным видом и выжечь всех врагов Руси. Но что это даст людям? — Усмехнулся дракон. — Поэтому я хочу, чтобы свое будущее люди сделали сами. Своими руками. А я лишь помогал, да направлял их. Но для таких дел нужно выбрать место, в котором какое-то время можно жить относительно спокойно. Да доступ к мировой торговле иметь.

— Так чем тебе Киев не подходит? По Днепру спускаться можно в море и плыть до Царьграда. Теплые воды, хорошие земли.

— Через семь-восемь лет кочевники, что несколько лет назад разбили русских князей на Калке, в новый поход пойдут. Всю Русь выжгут и разграбят. Только земли севера и смогут устоять, да и то — в данники к ним попадут. С моей помощью Новгород сможет подготовиться намного лучше. Да и не допустить шведов, данов и меченосцев, что постараются, пользуясь слабостью Руси, оторвать у нее лакомые кусочки.

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением, — произнес после пары минут размышления Спиридон. — Но сразу предупреждаю — о тебе и планах твоих по укреплению Руси я обязан буду с митрополитом поделиться.

— Кто бы сомневался... — с легким раздражением, буркнул Максим. 

Глава 9

2 апреля 1230 года. Новгород

— Ну и зачем все это было? — Спросил Максим, когда они с архиепископом смогли, наконец, переговорить наедине.

На Вече, вместо ожидаемого драконом рабочего решения вопроса о передаче ему земель по нижнему течению Невы и остров Котлин, произошло нечто невообразимое. Спиридон, вернувшийся от митрополита Киевского в особом расположении духа. Странном таком. Дракон еще этому удивился, но проверять не стал, подумав, что тот рад новому статусу. Однако — зря. Архиепископ до проведения Вече умудрился не только переговорить, но и убедить всех бояр, что выдвигали его самого, в не совсем нужных Максиму вещах.

В общем, когда собралось в Новгороде очередное Вече, погнавшее Ростислава Михайловича с княжьего престола, то Спиридон воспользовался моментом и вынес несколько вопросов. Все ведь помнили, что Максим Петрович, купец, пришедших на шести больших кораблях в Ладогу, очень выручил город минувшей зимой. Да с честью, а не ради прибыли. Поэтому репутацию имел весьма добрую. А теперь, когда архиепископ поведал о том, что тот еще и в Святой Земле за гроб Господень сражался да наместника султана под стенами Иерусалима разбил, да всемерно помог христианскому воинству вернуть Святой город, то и подавно. Рейтинг Максима взлетел буквально до небес, а дракон сильно напрягся, ожидая каверзы. Кто его знает, какое коленце церковь может выкинуть?

Впрочем, сам Спиридон ограничился лишь прославлением. Так сказать — разогревал публику.

После него вышло несколько наиболее уважаемых бояр архиепископской группировки и обратились к Вечевому собранию:

— Слышали мы, что Максим Петрович желает в Новгороде осесть. Любо ли братцы?

— Любо! — Заорала толпа.

— Максим Петрович, выходи сюда. Чего сторонишься? Не ты ли голод зимой остановил честь по чести?

Дракон тяжело вздохнул и двинулся на помост, понимая, что церковники решили изменить условия уговора и придется выкручиваться по ходу дела.

— Новгородцы! — Крикнул Максим, взойдя на помост, и поклонился толпе, которая ответила ему одобрительным гулом.

— Слышали мы, что не только подворье держать желаешь, но и земли для дела. Где сесть хочешь, Максим Петрович? — Величаво и громко обратился к нему один из бояр.

— По низовью Невы, — в том же тоне ответил дракон. — Да острова, что по губе расположились взять. Крепость там желаю поставить, дабы славный Новгород от шведа да дана охранить. Да и кораблям моим в реке тесно. Большие.

— Доброе дело, — важно кивнули бояре. — Ну как, новгородцы, дадим земли Максиму Петровичу?

— Дадим! Любо! Да! — Кричала толпа, разогретая Спиридоном.

— Да только невместно благородному идти под кого из нас, — продолжил тот же боярин. — И нам от того неловкость, и тебе поруха чести. Посему, — повысил он голос, — предлагаю от сего момента почитать Максима Петровича за боярина новгородского и посадить его наместником вашим в Ладоге. Дабы крепость легче строить было, да Волхов запирать вернее. А земли по низовью Невы и острова в ее губе отдать Максиму Петровичу под вотчину родовую. Что скажите, новгородцы? Хорошее дело, посадить победителя наместника султана стеречь Великий Новгород от шведов да данов?

— Да! Да! — снова взревела толпа и дракон, поняв, что негоже отказываться, стал расшаркиваться и благодарить горячо люд новгородский да бояр.

А потом, насытившись общением с народными массами до натуральной тошноты, пришел черед боярскому застолью. Шутка ли — новый род боярский при Новгороде начался. Такое просто так нельзя оставлять. Не поймут. Поэтому стали обмывать. Трое суток. Притом не только бояр пришлось Максиму спаивать, но и всех желающих угощать. Поэтому те запасы испанского и итальянского вина, что он придержал, ушел весь до последней капли, прежде все успокоились...

— Зачем? — Переспросил Спиридон, лукаво улыбнувшись. — А ты думал, просто так сядешь. Барон и барон. Стеречь, дескать, буду. Кто тебе поверит в том?

— Я просто хотел купить земли. Купить! Влезать в эту банку с пауками я не собирался.

— Выбора у тебя нет, — грустно усмехнулся архиепископ. — Ты ведь должен понимать, что я здесь сижу пока это выгодно большинству бояр. А никто из них не пожелал бы взять тебя под свою руку. Уж больно лихой сказ про тебя идет. Или ты думаешь, что патриарх митрополиту не отписал о множестве пропавших кораблей? А ведь там ты должен был проплывать. Но он тебя не винит, ибо грабил католиков да мусульман. С них станется. Если, конечно, те деньги в земли православные привез и для дела пристроишь. Но в том сомнения нет — зерно ведь ты на что покупал? Али не лихим делом добро вырученное? Вот. Многие бояре тоже имеют уши и уже знают о том, какой ты погром в Зунде устроил.

— Они хотели с меня пошлину взять, — пожал плечами Максим.

— Взяли? — Улыбнулся Спиридон.

— Не, не смогли.

— Десять кораблей ко дну пустил! И ты думаешь, что бояре о том не узнали? А ведь раньше те проливы плотно держали. Никто просто так пройти не мог. Тем более таким караваном. Страшно боярам такого человека брать под свою руку. Слишком силен. А после того, как я им сказал, что ты еще и в Святой Земле отметился, разгромив наместника Иерусалима, чем решил исход всей кампании, они вообще приуныли. Торговые ведь люди.

— Почему тогда не погнали?

— Шутишь? — Усмехнулся архиепископ. — Кто же столь выгодного гостя погонит? Зерно привез? Привез. Сквозь данов прошел? Прошел. Опыт боевой как на море, так и на суше показал? Показал. Лояльность к Новгороду проявил? Проявил. Да еще и желает доброй волей землю купить и осесть там, где опаснее всего. Ты находка для них. Но опасная и очень зубастая.

— Они знают?

— Нет. Я только митрополиту сказал и просил того не болтать лишнего, да патриарху отписаться о том, что ты гневаешься.

— А Ладогу зачем мне дали?

— Не дали, а поставили наместником.

— Хорошо. Зачем поставили наместником? Она ведь мне совершенно не пришей к кобыле хвост.

— То решение митрополита. Он настоял.

— Привязать хочет к земле?

— Не все так просто. — Хмыкнул архиепископ. — Ему очень понравились твои слова о наведение порядка на Руси и укрепления ее. И просил особо передать Ладогу тебе в наместничество.

— Хочет посмотреть, как я с городом справлюсь?

— Да, я думаю, что да. А никакого города ближе к твоим землям, чем Ладога — нет. Ведь ты должен понимать — церковь несколько встревожена появления в ее пастве такого необычного ... человека. Хочет понять, что ты хочешь, как будешь дела вести и прочее. Крепость поставить и торговлю или грабежи морские чинить — одно дело, а ...

В общем распинался архиепископ еще полчаса, пел сладкоголосым соловьем. Однако Максиму все это было уже не интересно. Политический расклад он понял, как и цель передачи под его руку Ладоги. И дальше простиралась лишь банальная вежливость — послушать уважаемого человека, который ему пытается наваристый 'доширак' на уши повесить.

Долго в Новгороде дракон задерживаться не стал. Направившись уже на четвертый день после Вечевого сбора в сторону Ладоги, дабы принимать дела.

— Еремей Кириллович! Рад тебя видеть. Что смурной такой?

— Так чего радоваться? — Буркнул тот.

— За Ладогу не переживай. То мне силком дали. Коли сам пожелаешь, то так и останешься тут дела делать. Я-то все больше на Неве буду. Власть старую сохранишь, только передо мной ответ держать станешь. А уж я перед Вечевым сбором.

— То есть, ты меня не погонишь?

— Зачем? Ты многоопытный человек. Дело и город знаешь, а тебя люди. Чего же тебя гнать? Али тебя кто глупостей наплел про меня?

— Было дело... — несколько рассеяно произнес бывший наместник.

— Так плюнь им в лицо за такое. У меня половина людей — подобрано по всему свету только за то, что дело знают. В человеке я ценю, прежде всего, опыт и мастерство. Так что тебе опасаться нечего. Ладно. Это прояснили. Теперь пойдем в дом. Расскажешь, как у тебя тут дела идут. Должен же я знать, какое дело на меня повесили и за что отвечать стану.

— Чудно... — покачал головой Еремей Кириллович. — Раньше так никто не поступал.

— Так раньше и не я был, — усмехнулся дракон. — А теперь, друг мой, Ладогу ждут новые времена. И мануфактуры поставим, давая хороший заработок людям. И улицы камнем замостим, дабы по грязи не шлепали. И дома большие из кирпича сложим. Дай только срок.

Глава 10

12 июня 1230 года. Остров Котлин

— Годриг, — произнес Максим, смотря на своего рыцаря, — утром придешь на лодке за мной.

— Да, господин, — кивнул француз, вызволенный драконом из плена в Иерусалиме, и с того момента верно ему служащий. — Но тут тысяча разных крупных животных. Вы не боитесь оставаться с ними? Вдруг они выйдут из-под вашего контроля?

— Это практически исключено.

— Ведь многие на Балтике знают, что мы скупали коров и лошадей. Что мы скажем об их судьбе? Пойдут слухи.

— На днях в Святую Землю уходят наши корабли. Скажем, что забили и в виде вяленого и копченого мяса отправили защитникам Иерусалима.

— Но ведь здесь останутся трупы. Мне утром привезти людей для погребения?