Саммаэль

А вот на Дейдре — Саммаэль проверял — вроде как было чистенько...

...Огненное колесо?...

Да поди же ты к чёрту!

Саммаэль обмерил всю квартиру, обмерил себя, обмерил домашнюю и уличную одежду. И всё было — до неприличия! — чисто, всюду дозиметр показывал одни и те же девять микрорентген в час.

Но ведь, если наглотался чего-нибудь в институте, — то на одежде должно было остаться?! Хотя бы крупинка?! Одежду ведь я не стирал...

Да чушь всё это, сам уже понимал, что чушь. В институте везде были люди. И, будь там радиация, будь там хоть малейшее превышение фона, — люди ходили бы не в халатиках, люди ходили бы в костюмах высокой защиты. Ну, или лежали бы. Мёртвые. На полу.

Чушь всё это. Чушь. Да и почему так сразу "лучевая", смеялся про себя Саммаэль, с чего пришло это в голову, — да вон же, блин, коньячок! Ну, траванулся. Коньяком траванулся. Да, не сразу стукнуло, да, почти через сутки... ну так мало ли чего туда намешали.

Уф. Ладно, — успокоился Саммаэль. На чём я остановился? На чём-то же я остановился... Ах, да, система Аргос. Колония Аргос-2...

И, не успел Саммаэль даже взглянуть на экран, на диаграмму планетной системы Аргос, — как снова очутился на полу. Катался по полу, корчился от боли, мучительно блевал желчью; а в голове всё крутилось —

Огненное колесо! Огненное колесо!

* * *

— Костный мозг не затронут, признаков лучевого поражения нет. Инфекции нет, интоксикации тоже нет... ну, кроме незначительной алкогольной, — улыбнулась Милена.

— Да... но от чего-то же я свалился.

Ощущения после "диагностики" были странные. Как будто вынули все потроха, перетряхнули, промяли горяченными пальцами — и затолкали обратно. Да, отправь демона медицине учиться... Но — полегчало, определённо ведь полегчало. И не тошнит, и головная боль отпустила... только кожа всё ещё красная.

— Саммаэль, да я вообще ничего не заметила, — развела руками Милена. — Кроме смолы в лёгких, жира в печени, двух криво сросшихся костей и бородавки на ху...

— От этого не блюют, — быстро сказал колдун.

— Да. От этого не блюют.

Милена задумалась.

— Ты говоришь... ты свалился, когда смотрел диаграмму?

— Да. Диаграмму, сектора Аргос. Это неподалёку.

— Хочешь, посмотрим вместе?

— Да... пойдём.

А ведь не хотелось! Не хотелось идти в серверную, не хотелось смотреть никакие диаграммы! — поймал себя Саммаэль. Но — Милена протянула руку, улыбнулась одобряюще... улыбаться-то хорошо научилась, быстро осваивается... ладно, пойдём.

Сели к консоли, — Саммаэль на экран так и не глянул, всё отворачивался, — Милена положила горячую ладонь ему на плечо.

— Ну?...

Пронеслось ещё в голове — огненное колесо, — но грустно, негромко и как-то отстранённо.

— Да ведь!... — воскликнула демонесса.

Да, Саммаэль сейчас и сам это видел.

— Да ведь там же нет ничего!

— Ну как, "ничего", — колдун потёр переносицу, потом ткнул пальцем в экран. — Вот, смотри. Один источник есть. Вот: с "юго-востока" идут равномерные колебания... волна такая, слабенькая. Пересекает весь сектор наискосок; волна равномерная, похоже, даже периодическая... направление не меняется, интенсивность нарастает очень медленно...

— Но ведь это же слёзки! По сравнению с тем, что ты вчера мне показывал...

— Ну... да, как же, "слёзки". По идее, никаких "волн" тут вообще не должно быть! Но... интенсивность колебаний ниже критической. Примерно в двадцать раз ниже.

— То есть, распадаться Аргос не собирается?!

— Не-а. В ближайшие два-три месяца — не собирается.

— Ну... — Милена осеклась.

— А что же тогда меня свалило? — хмыкнул колдун.

— А может, померещилось?! — с надеждой спросила Милена.

— Да... может, и померещилось... — Саммаэль призадумался. — А ну-ка, — стряхнул ладонь Милены с плеча, — Пусти-ка, дай-ка я сам посмотрю.

— Ну смотри...

— Ну что, — Саммаэль вперился взглядом в экран, — Где там это... "огненное колесо"?!

А "огненного колеса" не было.

Было значительно хуже.

Была планета, из космоса, издалека. Серебристо-охряный полумесяц, глубокая синева морского пролива, нежные белые пёрышки циклона над континентом. Была редкая россыпь огоньков на ночной стороне; Саммаэлю казалось, что, если чуть приглядеться, можно разглядеть даже крохотные домики шахтёрских посёлков, терриконы[17], подъёмники, — и даже сигнальные огни кораблей на орбитальном рейде...

А ещё был страх. Был холодный, парализующий ужас. Перед тем, что...

Сначала была белая точка. На ночной стороне, — нет, над ночной стороной. И показалось ещё — мелькнул на одно мгновение тоненький синий росчерк...

А потом эта точка — вмиг — выплеснулась морем белого пламени; вспухла навстречу — в огненный шар, в огненное колесо, — от земли до небес, в шестьсот километров в диаметре, — и покатилось огненное колесо, покатилось по ночной стороне к терминатору[18], высекая белые искры. И там, где колесо касалось земли, где касалось оно поверхности, — тянулось, ползло по планете море оранжево-красной лавы...

Саммаэль очнулся на полу; лицо Милены, глаза с оранжевой радужкой —

Огненное колесо! Огненное колесо!

— и вертикальными зрачками, рот перекошен в крике. И не сразу, ой, далеко не сразу вернулся слух.

* * *

— Ты кричал... ты всё время кричал, — Милена всё ещё не могла прийти в чувство, раскачивалась на табуретке, дрожала, обхватив плечи руками. А вот Саммаэль, напротив, был настолько опустошён, что даже и не боялся.

— Что я кричал?

— Что-то вроде... "огненное колесо". "Огненное колесо... оно катится — а они горят"...

— "От земли до небес", — поправил колдун. — "Огненное колесо, от земли до небес. Оно катится — а они горят".

— Кто "они"?

— Да люди, люди... кто там ещё может быть.

— А "оно"?

— Огненное колесо? А... понимаешь, на планете залежи лития, — Милена перестала раскачиваться, непонимающе моргнула. — Это компонент термоядерного горючего, — опять непонимание. — В общем... это топливо для... летающих кораблей.

Милена напряжённо кивнула — теперь понимаю, мол.

— Дейтерид лития, — Саммаэль опять осёкся. — Горючее это самое, его очень трудно зажечь. Но, если уж загорелось — взрывается так, что песец. Вот и получилось...

— То есть, "огненное колесо" — это взрыв?!

— Да, взрыв. Просто очень сильный взрыв. Который сжёг... сожжёт всю планету. Вместе со всем населением. Ну... техногенная катастрофа, или диверсия...

— "Сожжёт"? Когда это будет?

— Завтра, — Саммаэль неопределённо махнул рукой. — По местному времени — где-то ближе к полуночи.

Саммаэль полез за сигаретами. Милена вырвала у него пачку, трясущимися руками прикурила сама. Чего она-то боится, подумал колдун с раздражением, чего ей-то бояться, это ж моё "огненное колесо", а не Милены, да ей-то какое дело...

А, ну да.

Вот полезет колдун под это "огненное колесо", вот сложит там зубы на полку, и кто ж будет расследовать для Милены "распад мировой ткани". Да никто. Вот этого она и боится.

— Это не твоё дело, — Милена судорожно затянулась, сплюнула горький дым. — Это не твоё дело. Катастрофа, диверсия, я не знаю. Люди построили, люди взорвали — это их дело. Это не связано с "волной", это не связано с распадом, мы там ничего не узнаем...

Милена закашлялась.

— Сотри эту диаграмму, не смотри на карту, забудь про "огненное колесо". Ложись спать. Завтра посмотрим другие сектора, а про этот — не думай...

"Они горят", вспомнил вдруг Саммаэль. "Оно катится — а они горят".

* * *

Заснуть-то заснул — шепнула что-то Милена на ушко — да вот спал фиговато. Ворочался с боку на бок, —

Белый рассвет, белый рассвет, светлеет небо на западе! Белый рассвет, белый рассвет, тянет красным дымком с террикона! Белый рассвет, отражается небо в зеркале соляной долины. Корчатся стебли сухой травы, вспыхивают невидимым пламенем. Клубы дыма от щитовых домов. Белый рассвет, белый рассвет...

— то заворачивался в одеяло с головой, то комкал и подгребал под себя, —

Пляшет земля, пляшет земля в припадке! Пляшет земля, ставит дыбом бетонные плиты. Тектоническая волна обгоняет атмосферную; бросает многоэтажки фактории вверх — и они падают вниз, вздымая облако пыли. Пляшет земля, пляшет земля...

— то скидывал одеяло на пол. То скручивался в позу зародыша и прятал голову под подушкой, —

Рычаг на себя, рычаг на себя! Две секунды до столкновения! Рычаг на себя, рычаг на себя, — вентральный, — нет, тормозные! Бьет по ушам сирена курсового локатора, скачут цифры в индикаторе дальности, растёт, наваливается серая туша в рамке прицела. Рычаг на себя...

— то откидывался на спину. И только под утро забылся без сновидений.

А когда проснулся, гиперемия, кажется, только усилилась.

До полудня честно пытался забыть, пытался не думать об "огненном колесе", не думать о "белом рассвете", не думать о "пляшущей земле". Да ведь не получалось; что бы ни делал, куда бы ни шёл, — а крутилось в голове — "огненное колесо, огненное колесо, оно катится, а они горят".

Не выдержал, побежал в университет, к Милене. Та встретила на полпути.

— ... Хочешь, я отправлю тебя на Аргос?

— Да туда же неделю идти кораблём. И не знаю сколько переходами...

— Порталом. Мгновенно. В любую точку планеты, куда укажешь.

— Лучше бы, конечно, на транспортный терминал...

— На корабль? Нет.

— Почему?

— Они дрожат. Я не могу к ним приближаться.

— "Дрожат"?!

— Дрожат.

— Хорошо. Тогда на поверхность планеты, поближе к комендатуре сектора. Тебе нужна...

— Картинка.

— Фотография?

— Да. Фотография.

— Хорошо. Идём, я поищу.

* * *

Здесь была ранняя ночь.

Пари́ло теплом от земли, нагретой за день жарким экваториальным солнцем. Цеплялась за ноги жесткая сухая трава. Трещали цикады.

Милена.

Здесь.

Я на месте.

Наблюдаю.

Огни фактории по левую руку, вдалеке; по правую, и значительно ближе, — ярко освещена стеклянная призма диспетчерской. Моргают сигнальные лампы на верхушках антенн дальней связи.

Направо.

Саммаэль выдрался из колючих кустов, вышел к дороге.

Сетчатые ворота распахнуты настежь. Шлагбаум — поднят. В будке дежурного — ни души; и ни души на пулемётной вышке. Бетонка до самой диспетчерской ярко освещена; на этой бетонке — один вездеход с распахнутыми дверями, пара бронемашин, ощерившихся короткими цилиндрами скорострельных пушек, — и тоже с открытыми люками! И нигде — ни души!...

Что здесь случилось?!

А может, они уже эвакуировали колонию? — мелькнула в голове мысль. И такое сразу же облегчение, — ведь это бы значило, что можно кликнуть Милену — и домой, домой, подальше от "огненного колеса" и от "белого рассвета"...

Нет. На автостраде шумят машины. В грузовом порту на другой стороне лётного поля ворочается на разъездах поезд. Ползёт на посадку транспортный челнок, свистит турбинами пассажирский.

Нет. Колонию не эвакуировали. Тогда что же случилось в комендатуре?!

Какая мне разница. Найти терминал связи, найти хоть одну живую душу, выдрать из этой души информацию, — и отвести от планеты транспорт...

Транспорт? Транспорт. Корабль, набитый горючим.

Тогда вперёд. Пока не замедлять время, пока что беречь силы; кто знает, для чего они могут понадобиться. И — пока ещё — шагом.

Солдата колдун увидел издали. Солдат стоял чуть поодаль на газоне, покачивался на каблуках, чуть даже не насвистывал. Завидев Саммаэля, махнул рукой издали, крикнул,

— Идёмте, идёмте, вас ждут!

Меня?! Ждут?!

А ну-ка, друг ты мой в сером беретике...

А нет никакого "друга". Не читался солдат. Никак не читался.

Ччёрт. Один на сотню, напомнил себе Саммаэль. Один на сотню, кого я не могу ни читать, ни вести. И надо же так, чтобы здесь мне попался именно резистентный.

Меня — ждут?! Да что тут творится?!

Военный дождался Саммаэля — теперь колдун разглядел лейтенантские погоны, незнакомую эмблему на рукаве, — не "летун"? не "планетарщик"? тогда кто же?! — и заторопился вперёд, к подъезду комендатуры. Только бросил через плечо, с весёлым смешком:

— А круто вы их, в астрофизическом! Четыре минуты — и никаких следов! Если бы сам не видел, то не поверил бы!...

Так.

Милена.

Да, я слышала, — голос срывался в ультразвук. В крик нетопыря. И оранжевым полыхнуло даже здесь, даже за десятки линий, за миллионы километров. — Я тоже о них не знала. Теперь я знаю.

Милена, нет! Не вмешивайся! Даже если возникнет угроза — в бой не вступать! Эвакуировать!

Принято.

Голос, впрочем, не изменился.

Суки, неожиданно зло подумал колдун. Суки. На Арденне были "паранормальщики", были другие колдуны! Да такие хорошие, что ни он, ни Милена, ни сном ни духом! А эти "паранормальщики" — да ещё на военной службе! — знали о нём, и знали с самого начала!...

Лейтенант задержался на пороге, вгляделся пристально:

— Что-то у вас... лицо красное. И склеры[19]. Вы, случаем, не облучались по дороге?

— Нет, — зло бросил Саммаэль. — Не облучался.

— Хорошо, идёмте, — заторопился лейтенант по лестнице. — Нет, не в комендатуру, в диспетчерскую. Вас примет бригадный генерал МакЛаффлин.

Бригадный?! Да это ж не генерал, это ж, считай, полковник! Это ж не комендант сектора, коменданты секторов — от генерал-лейтенанта и выше!...

Прорываться в комендатуру с боем? — подсказала Милена.

Нет. Сначала посмотрю на этого генерала.

— Да вы не обращайте внимания, — тараторил тем временем лейтенант, прыгая через ступеньку, — Это мы отвели охрану, чтобы их... понимаете... не травмировать. А то, — тут в голосе лейтёхи снова прорвался смешок, — В астрофизическом они как узнали, что вы их уделали как стоячих, так один даже с горю уволился!

Сволочь, закипал Саммаэль, сволочь лейтенант, хоть бы не тараторил, хоть бы заткнул балаболку...

— Ну вот, мы пришли, — сказал тот, останавливаясь у двери с табличкой "управление полётами". — Генерал вас ждёт. Направо и по лестнице наверх.

Хорошо. Ждёт так ждёт. По лестнице так по лестнице.

Милена.

Здесь. Наблюдаю.

Саммаэль прошел в дверь, поднялся по винтовой лесенке в зал управления полётами... и, собственно говоря, сразу увидел, кто здесь генерал.

* * *

Генерал был хороший, увесистый. Не дряблый жирок штабиста, — а та грузность, которая зарабатывается в кресле пилота. Если из него, из кресла, не вылезать. Лет эдак двадцать.

Про таких ещё говорят, подумал Саммаэль, не "родился", а "выпал у фрегата из-под хвоста"... чёрт, да откуда же я это знаю. И почему же я больше ничего про этого генерала не знаю. Да что он, тоже резистентный, этот "фрегатов сын"?...