Чёртова свадьба! или месть по-ведьмински

Какой, однако, точный диагноз! Да, на незнакомых людей Леся с её патологическим паникерством производит неизгладимое впечатление. Только узнав её получше, можно понять, отчего в её душе столько лишнего беспокойства и тревоги. Вот и очаровательная незнакомка с ходу заклеймила её сумасшедшей. А теперь, судя по воцарившейся тишине, Леся судорожно хватает ртом воздух и силится хоть что-то сказать в свое оправдание. О, вот и разум проснулся! Раз оборотень на такие выводы сподобился, значит, и речь скоро вернется. Или уже?..

— Кха... Кхр-кхе...— из горла Марата вырвался кашлем невразумительный стон. Видимо, связки к подвигам пока не готовы. Но беспокойной Лесе и этого незамысловатого сигнала было достаточно.

— Марат!!! — с бестолковым визгом девушка схватила друга за плечо и радостно его затормошила. — Ты живой! Боже, ты всё-таки живой!

— Он и не должен был умереть, — язвительно напомнила хозяйка волшебного голоса. Марат заинтересованно приподнялся на локтях и открыл глаза. Зрение привычно перестроилось на нужный лад — человек в ночной мгле много не насмотрит, вот волк — другое дело. В общем, картинка перед глазами встала весьма занимательная. На коленях рядом с Маратом сидела баламутная Леся, обеспокоенно заглядывая другу в лицо. За ней топталась на месте взволнованная Зоя, которую за локоток придерживал хмурый Герасим. На сына давнего друга он смотрел с опаской и непонятной тоской.

Хм, что же произошло такого? Неужели Марат сподобился обернуться на глазах у Леси? Но тогда бы и девушка вела себя по-другому, да и провалы в памяти это не объясняет...

С трудом оторвав взор от Герасима, молодой оборотень заметил незнакомую девушку — та, запахнувшись в несколько раз превосходящий ее по размерам плащ, стояла одинокой березкой невдалеке. Хотя незнакомой она показалась только на первый взгляд. Миг спустя загадочная красота незнакомки всколыхнула в памяти Марата почти забытый образ — бьющаяся в крепких оковах водяница, с широким ореолом ярко-красных волос, отчаянно взывающая о помощи.

У этой девицы волос был сухой и слегка тусклый, но кровавый оттенок в свете луны все же высматривался. Да и не в волосах дело, вся её фигурка — тоненькая и беззащитная — напоминала о страшном сне, в котором Марат так и не смог помочь бедной красавице. Тоненькие губки, худое, изможденное лицо, искривленное страдальческой гримасой, курносый носик и — большие темно-карие, даже почти черные глаза. Эти глаза пели, ласково и безмолвно, о любви — к нему, хромому угрюмому леснику, да ещё и оборотню вдобавок.

Марат недоверчиво помотал головой. Нет, быть того не может! Но в то же время разум шептал: а почему, собственно, не может? Косой, что ли? Или тупой? Нет и нет, это все благоприобретенный цинизм поет свою песню, а если вычленить из неё мотив сердца...

Оборотень вновь поднял взор на влюбленную девушку. Та поймала его взгляд и ласково улыбнулась, и под этой улыбкой растаяла язвительная гримаса. В ту же секунду Марата, что называется, накрыло. Такой разрушительной волны чувств его разум ещё никогда не испытывал, поэтому бедный волк застыл растерянно и молча пережидал эту бурю эмоций.

Когда же немного попустило, Марат понял, что в его сердце осталась только любовь. Безграничная и удушающая. Воздуха категорически не хватало, и оборотень беспомощно раскрывал рот, силясь если не сказать что-то — то хотя бы вдохнуть и на минуту продлить свою жизнь, чтобы насладиться моментом. Но, как ни прискорбно, момент — это только момент, и когда он прошел, оказалось, что меньше секунды разделяет эту пропасть в сознании. Жизнь до неё и с ней.

— Я... ты... н-но... — запинаясь, нечленораздельно выдавил Марат. Он и сам не знал, что хочет сказать, но от него, как оказалось, ничего и не требовалось. Только не оттолкнуть её протянутые руки, не ускользнуть от объятий и не препятствовать поцелую — неумелому, но долгому и страстному.

— Ариадна, мой милый, — ласково проворковала незнакомка, водя пальчиком по его, Марата, ошалелому лицу. А самого Марата только и хватило на то, чтобы тупо повторить:

— Ариадна...

— Ах, Ариадна, да? — сдавленно вскрикнула Леся. Молодой лесник вопросительно поднял брови. Чего это она бесится? Вроде, всё в порядке, все живы-здоровы... — Нет, вы посмотрите на него! Влюбленный дурак, уши развесил и лапшу на них поправляет!

— Леся, ты что?..

— Я что?! — аж задохнулась от обиды девушка. — Это ты — что! Я тут реву, переживаю, а он только очнулся — и его тут же на подвиги потянуло! Любовные! Кобель хвостатый!

Оборотень хотел было инстинктивно поджать хвост, но вовремя осознал, что насчет этого Леся ткнула пальцем в небо. Обидеть хотела, в отместку. Только вот за что?

— Совести у тебя нет! Себя превыше всех ставишь, свои интересы, а меня... остальных — ни в грош не ценишь!

— Леся, прекращай истерику, — нахмурился Марат. — Поговорим завтра, хорошо?

— Нет, не хорошо! — упрямо шмыгнула носом Алексия. — За ночь эта вертихвостка так тебя окрутит, что даже имени своего не вспомнишь!

— Замолчи, — угрожающе прошелестела Ариадна, поднимаясь с колен возлюбленного на ноги. Два шага — и вот, они уже стоят вплотную, дыша друг на друга злостью и яростью. Леся оказалась выше на полголовы и теперь гордо задирала подбородок, еле удерживаясь от презрительного плевка.

— Это ты молчи! Если сию же минуту не расколдуешь моего друга, то я тебе все волосенки повыдергаю и на воротах их косой подвешу!

— Ты не в своем праве что-либо требовать, — ехидно почти что пропела бывшая водяница. — Он сам выбрал меня, а ты со своей ревностью можешь отправляться к матери под бок, плакаться.

— Ты его заколдовала! — с негодованием крикнула Алексия. — Ты бесчестная, подлая тварь, и твое место — на самом дне, рядом с такими же дурными русалками!

Марат и сам не понял, как оказался напротив скандалящей девушки, отчего она замолчала, как-то рвано мотнула головой и воззрилась на друга с шоком и нарастающей обидой. И только потом, ощутив свою горящую огнем ладонь, он разглядел на лице Леси четкий след от пощечины. Сильной и крепкой. Господи, неужели...

— Т-ты... ты... ненавижу.... — еле совладав с дрожащими губами, выдавила девушка и, развернувшись, понеслась прочь. Следом за ней побежала Зоя, не забыв прожечь Марата негодующим взглядом. Герасим, однако, даже не посмотрел на шокированного своим собственным поступком оборотня и сразу обратился к Ариадне.

— Не стоило тебе так поступать. Алексия хорошая девушка.

— Ну да, конечно. Альтруистка.

— Вовсе нет, — печально покачал головой старый менестрель. — Просто влюбленная девушка. И верная подруга.

— Ты что, и её дед, что ли? — фыркнула бывшая водяница. — Так хорошо её знаешь?

— Мы познакомились только сейчас.

— И ты с такой уверенностью мне говоришь о её характере?

Старик пожал плечами.

— А почему нет? Сама посуди — она бросается на выручку Марату, трясется за его жизнь и даже попыталась разоблачить тебя... Пусть безуспешно, но все это свидетельствует о том, что Марата она считает близким другом. А любит его в глубине души и совершенно безответно.

— Влюблена, значит? — хитро усмехнулась Ариадна. — В друга?

— Так как чувства не взаимны, она, видимо, решила просто стать ему хорошим товарищем.

— Хм, не думаю, что Марат такого же о ней мнения. Если бы действительно считал её... товарищем, он бы признался о своей второй... пушистой половине.

— Может, он просто не успел. Или не хотел испортить дружбу своим признанием. Всё-таки, суеверия...

— Была бы другом — поняла бы.

Старый менестрель тяжело вздохнул и перестал спорить. И правильно сделал.

— Надеюсь, ты будешь ему хорошей женой, Ариадна, — на прощание сказал он. — И пусть бог милует тебя от повторного заточения.

— Посмотрим, — безразлично пожала плечами девушка и, даже не посмотрев вслед уходящему седому волшебнику, подошла к Марату и обняла его. Тот ответил объятиями слегка заторможено. Не отошел ещё, видимо.

— Я... ударил её, — глухо произнес он.

Красноволосая колдунья молча встала на цыпочки и поцеловала своего возлюбленного, окутывая его своим теплым, ласковым волшебством. И правда, Марат как-то оттаял, ожил и, нерешительно улыбнувшись, предложил:

— Пойдем домой.

Девушка кивнула и одарила возлюбленного ещё одним поцелуем, после которого печальные мысли почти что покинули голову провинившегося оборотня. Почти. Все не забывался Лесин взгляд — словно она никак не может поверить... понять... И вряд ли сможет простить.

Часть вторая

Враги

4. Реморализация и дегустация

Осень... Право же, какое приятное во всех отношениях время года! Тут найдется местечко и теплым погожим денькам — излишкам летнего зноя, — и "золотым", наполненным светлой грустью и печалью. Природа, предчувствуя долгую зимнюю спячку, дарила нерастраченные клады тепла и уюта каждому, ступившему под сень величественного леса.

Не стала исключением и славная девушка Леся, бредущая сквозь осенний листопад, не поднимая глаз. Её сердце было наполнено одновременно грустью и бессильной злостью на саму себя. Не успела. Не защитила, не помогла. Бросила в тот же момент, когда почувствовала собственную слабость и не нашла в себе сил настоять на своем — обида была слишком велика! А если посмотреть с другой стороны — кой прок от этой обиды, раз дед Герасим сам сказал, что Марат заколдован? Действовал не по своему разумению, а как прикажет его возлюбленная госпожа. Господи, какое всё-таки гадство, это волшебство! Особенно любовное. И какая же стерва эта водяница!

Леся угрюмо вздохнула. В подобных раздумьях проходил уже не один день. А если хорошенько подсчитать, то уже больше недели прошло с того памятного события на озере, перечеркнувшего долгую Лесину дружбу с угрюмым лесником. Хотя, это все неправда, никакой он не угрюмый. Просто нелюдимый и очень одинокий. Наверняка с ним раньше произошло что-то такое, что заставило его буквально сторониться людей и покончить с попытками завязать с кем-либо хотя бы дружеские отношения. Эх, встретить бы на узкой тропинке ту гадину, которая повинна в нынешнем поведении Марата!.. Однако девушка сама понимала, что многого сделать с этой (или этим, кто знает?) "гадиной" все одно не сможет. Банально не хватит сил. Кулаками махать деревенская девушка не научена, мечом, как заезжие рыцари — тем более. Оставалось только мечтать, что когда-нибудь настанет судьбоносный час, и девушка таки найдет приемлемый способ воздать всем гадам по заслугам. Пока же не следовало и рыпаться. Нос не дорос.

В глазах предательски защипало. Леся зло тряхнула головой, отбрасывая пораженческие мысли. Да, сейчас Алексия ни на что не годна. Против волшебницы-водяницы она не выстоит и минуты. Но если так и смотреть в будущее — и надеяться на "когда-нибудь", — то это "когда-нибудь" никогда не наступит. Надо что-то делать. Да. И непременно сейчас. И да пропади она пропадом, эта дурацкая обида!

Однако, несмотря на все запальчивые мысли, Леся подходила к знакомому лесному домику с затаенной опаской. Она нерешительно остановилась у порога и закусила губу в мучительных раздумьях. Вот скажите на милость — чего вот эта наивная и глупая девушка ждет от этого своего визита? Разрешения всех проблем? Восстановления былой дружбы? Или подтверждения мыслей о зловредности любовного колдовства? За одну минуту все измениться не может. Ломать — не строить, это все знают: отношения с Маратом рухнули как карточный домик всего за одно мгновение, а вот сколько времени понадобится на их восстановление?

Наверное, Леся бы так и ушла несолоно хлебавши, если бы дверь не распахнулась во всю ширь, и не показала из дома своего острого носика вредная волшебница. Она высокомерно осмотрела мявшуюся на пороге девушку, отчего та в мгновение ока ощетинилась и еле удержалась от того, чтобы вцепиться наглой ведьме в волосы.

— Ну, и какая нелегкая тебя принесла? — пренебрежительно спросила Ариадна, скрестив руки на груди и облокотившись о косяк. Леся поджала губы, еле сдерживая так и рвущуюся с языка грубость.

— Я Марата хотела проведать. Он дома?

— Нет.

— А когда придет?

— Не знаю. — Красноволосая равнодушно зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой.

— Тогда можешь ему кое-что передать? — пересилив себя, выдавила Леся. Ох, как же ей хотелось хоть один разочек, хоть единожды прикоснуться к её лицу кулачком, оставив на этой холеной коже синяк или хотя бы царапину! Как бы резво стекла с неё эта презрительная гримаса. Нашлась, знаешь, королева непризнанная!

— Отчего ж не передать, — пожала плечами Ариадна. — Говори.

— Скажи ему, что я... — Леся запнулась, подбирая более подходящие слова. Те находиться не желали, поэтому выходил какой-то косноязычный бред: — скажи, что я хочу его увидеть... ну, поговорить и все такое... Что я, м-м, готова...

— К чему готова? — усмехнулась вредная ведьма.

— Ну, поговорить с ним. Увидеться... решить проблему.

— Какую же проблему?

— Сама знаешь, — раздраженно отозвалась Леся. — И он тоже знает и, надеюсь, поймет. Или ты окончательно его заморочила?

— Ничего я с ним такого не делала. Он сам.

— Ага, влюбился. С первого взгляда. Ты сама говорила, что приворожила его!

— Да разве? — ехидно переспросила колдунья. — Ничего такого не было, ничего не знаю. Марат и сам подтвердит. Любовь, она такая!

— Гадюка, — прошипела Алексия, бессильно сжимая кулаки. — Кошка драная! Тебя выпустили из твоей клетки, а ты все гадишь!

— Выбирай выражения, деревенщина неотесанная, — язвительно ответствовала соперница, однако во взгляде её зажглась холодная злость. — Или тебя настолько словарный запас подводит?

— До тебя мне не на кого было злиться. До тебя у нас у всех была хорошая, счастливая жизнь!

— У всех, да? Настолько счастливая, что твой бедный друг уже сам всерьез подумывал о том, чтобы уехать куда глаза глядят? Или, того хуже, о волчьей стае? Чтобы с волками жить и по-волчьи выть.

— Неправда!

— О нет, правда, ещё какая, — усмехнулась Ариадна, но теперь как-то грустно. — Уж поверь мне, я Марата уже знаю достаточно. Что-то он мне сам рассказал, до чего-то пришлось додумываться самой. Но вывод один: если бы не появилась я, было б у вас в вашей сказочно счастливой деревеньке на одну проблему больше.

— То есть как? — непонимающе протянула Леся.

— А вот так. Волки, они ж кровожадные и голодные вечно. А уж какие звери выходят из оборотней...

— Ничего бы и не случилось! — уже из чувства противоречия заспорила девушка. — И не с такими справлялись, собрали бы мужиков, и... — тут до неё дошел смысл последней фразы Ариадны. — Из кого?.. — сиплым голосом переспросила Алексия.

— Что — из кого? — притворно удивилась бывшая водяница.

— Звери выходят — из кого?

— Из оборотней, конечно! Марат бы взвыл как пить дать, пройди ещё хоть пара месяцев в той же бесполезной жизни. Ох, а ты что, не знала? — коварная ведьма довольно убедительно всплеснула руками, выражая досаду на свою болтливость. — Вот дела, а я думала, что вы друзья...