Знак Чёрмной Луны

Декан астрологии задумался. На карте всё близко, а сколько на самом деле?

Если принять во внимание масштаб, то это будет... Однако, преизрядно!

— Ну, как, карту запомнили? — Алоизий посмотрел на Габелия, резко бросил. — Достаточно!

Габелий открыл глаза, хлопнул в ладоши. "Ковер" вздрогнул, заволновался. Еще хлопок. Цветные пятна поблекли, ещё мгновение, и карта растаяла.

— Неплохой фокус, — пробурчал упрямый Эстампий. — В балагане будете грести деньги лопатой...

Деканы заулыбались. Габелий надулся, но промолчал. Архимагистр бросил укоризненный взгляд на Эстампия:

— Ну хватит! Что ж, можно расходиться. — ректор подхватил Бармалиуса под руку, отвёл в сторону, шепнул. — А вас, почтенный, попрошу остаться — кое-что обсудим...

— Полдня обсуждали. — вздохнул Бармалиус. — А почему только со мной?

Ректор проследил, как последний декан покинул зал, приблизил губы к уху Бармалиуса:

— Потому что, в Академии предатель!

Бармалиус разбудил Эдгара ни свет, ни заря.

— Вставай, лежебока. — чуть слышно прошептал магистр. Кивнул головой на окно. — Скоро рассветёт, а нам нужно выехать незаметно.

— Как незаметно? — пробормотал Эдгар. Широко зевнул, сел на кровати. — Сами же сказали — ничего не решено, да я и попрощаться ни с кем не смогу...

— Какие прощания? — шикнул Бармалиус. — Говорю же — выедем тихо. А твои друзьям скажут: декана астрологии и его любимого ученика затребовал канцлер. Гороскоп, мол, для наследника потребно составить. Да поживей, нельзя чтоб меня увидели в таком виде.

Эдгар потряс головой, глянул на магистра и невольно прыснул в кулак. Вместо почтенного главы факультета у кровати топтался какой-то торгаш из суконного ряда. Вместо белого хитона — добротный дорожный плащ с эмблемой купеческой гильдии, (весьма дорогой, пятиградскими портными сработан!) черная борода не торчит лопатой, а заплетена в сотню мелких косичек — по последней клогарской моде. Дорожная шапка надвинута на затылок, одутловатое лицо нарумянено, каждый палец украшен дорогим перстнем. Типичный разбогатевший на контрабанде купчик, коих в столице немеряно обретается.

— Ещё наглазеешься. — сердито проворчал Бармалиус. Направился к двери, буркнул: — Лучше на своего красавца глянь — не всякий рыцарь на таком ездит...

Одевался Эдгар с такой скоростью, словно проспал выпускной экзамен. На ходу ополоснул лицо, глотнул воды и вихрем вылетел на улицу. Магистр уже восседал на коне: крепкий караковый жеребец, по бокам два туго набитых мешка, точь в точь как у странствующих торговцев. А рядом настоящее чудо — огненно-рыжий конь. Настоящий рыцарский конь, да ещё рыжий! Баснословно дорогих рыжих коней разводили на самом юге Алтании, по специальному указу Хасифа "без права продажи за рубеж". Понятно, что ушлые степняки всё равно продавали жеребцов в соседние страны, и ровно столько, чтоб не сбить цену. В Велероне такие кони были разве что у высших сановников.

— Ну, ты особо не обольщайся. — остудил восторг юноши Бармалиус. — Коней великий канцлер дал на время — только до рудников доехать. Через штольни всё равно лошадей не протащим.

Настроение Эдгара упало. Поскучнев, юноша с неохотой забрался в седло (простое, но удобное), руки накрепко ухватили уздечку. Эдгар наклонился, ласково шепнул в настороженное рыжее ухо:

— Ну что, Рыжик, поехали?

* * *

До Клогара добрались быстро Только оказавшись в городе, Бармалиус сообразил: канцлер сделал немалую ошибку. На столичных улицах малолюдно, город отсыпается после двухдневного праздника. Зевак мало, да только каждый, завидев лжекупцов останавливается и таращится во все глаза. Эх, надо было взять коней попроще — теперь целую неделю в столице будут толковать о необычных торговцах, на несусветно дорогих конях. Немудрено — купцы предпочитают ездить на выносливых айсладских рысаках: и едят мало, и стофунтовые мешки увезти могут. На рыцарском коне купец выглядит не лучше, чем рыцарь в телеге...

Удружил Морфалий, нечего сказать! Магистр съежился, голова втянулась в плечи, шляпу нахлобучил по самые брови. Простодушный Эдгар ничего не замечал — вертел головой, снисходительно поглядывал на пеших горожан, мол, вам-то никогда не ездить на таком красавце!

У торговых рядов Бармалиус остановился, глаза зорко обшарили улицу. Эдгар огляделся, радостно воскликнул:

— Черкан, мы здесь!

Суровый воин на жилистом гнедом коне ничем не напоминал вчерашнего веселого следопыта. Перед спутникам предстал настоящий бродячий головорез: кожаная заплатанная безрукавка, затертые до дыр штаны, добротные сапоги (из-за правого голенища угрожающе торчит рукоять засапожника), потасканный пояс с кучей каких-то крючочков. Даже усы не закручены по вагражьи, а обвисли, превратившись в две неопрятных пряди, длинные волосы опоясал ветхий ремешок. Только глаза по прежнему дерзкие.

— Вот это да! — Эдгар не скрывал восхищения. Перемена обличья пошла воину на пользу — прохожие, поглядывая на мускулистые руки Черкана, невольно прибавляли шаг. — А я то вчера... Погоди, а где же меч, лук?

— Королевское вооружение пришлось оставить. — извинительно пояснил Черкан, кивнул на Бармалиуса. — Купцов сопровождают вольные наемники, придется оружие подобрать соответствующее... Да здесь, за углом неплохая оружейная лавочка, я мигом управлюсь.

Черкан слукавил — до лавки оружейника пришлось добираться через всю столицу. На попреки Эдгара, Черкан что-то туманно бормотал о лучшем оружии Клогара, да ещё за небольшие деньги. Бармалиус сердито торопил, многозначительно поглядывая на солнце — время шло к обеду. Наконец, добрались до лавки, Черкан ловко спрыгнул с коня и скрылся за дверью. Оставив бурчащего магистра на улице, Эдгар последовал за воином.

В лавку будущий маг вошел, словно барон в избу селянина — важная походка, на лице — высокомерная мина. Что стоят эти железяки против магии? Забава глупых рубак! Смех один...

Через несколько мгновений Эдгар уже не вспоминал ни про волшебство, ни про тупых солдафонов. Магия магией, но какой мужчина устоит перед очарованием оружия? Из высокомерного адепта Эдгар мигом превратился в восторженного подростка.

Великий Свагор, чего здесь только не было! Топоры и чеканы, булавы и кистени, копья и дротики, кинжалы, метательные ножи, шестоперы, клевцы... И конечно мечи: тяжелый двуручник велеронского панцирника, айсландские короткие мечи, полуторный меч-бастард гелийского пехотинца, баронский фламберг, алтанская сабля, шенизарский клыч, фальшионы Морского народа. У двери серебряное зеркало в рост человека — всякий покупатель непременно захочет глянуть на себя с оружием. Черкан любовно погладил эспадон — пехотный двуручный меч, с вздохом положил на прилавок. Хорошее оружие, но в руках наемника неуместное...

Грозно топая, в лавку ввалился Бармалиус, сурово глянул на "наемника". Воин торопливо отложил в сторону здоровенный фальшион, кинжал едва ли не с локоть, двужильный арбалет и ещё что-то непонятное. Сияющий оружейник принёс полную сумку арбалетных болтов. Эдгар приглядел внушительного вида пернач, показал Черкану. Воин прицепил кинжал к поясу, глянул на пернач, презрительно бросил:

— Гномья работа!

Хозяин обиженно насупился. Гномы — непревзойдённые рудокопы, но как кузнецы, мягко говоря, неважные. Изделия, выходившие из гномьих кузниц настолько грубые и неудобные, что от них воротят нос даже непритязательные дикари Мелазии. Сами же гномы считают свои поделки верхом совершенства. Да, пернач грубоват, вон и "перья" толсты, и рукоять маловата... Оружейник сердито убрал пернач, поднял глаза к потолку.

Долго шевелил губами, наконец, буркнул:

— За всё — сотня серебром. Добавите еще двадцать монет и я подберу вон тому малому неплохой баделер.

— На что ему баделер? — усмехнулся Черкан, полюбовался фальшионом, заботливо всунул в ножны. — Мужчине нужен меч, а не этот ножичек. Глянь что-нибудь по его росту.

Оружейник нырнул под прилавок, повозившись, выложил на столешницу короткий меч. У Эдгара захватило дух — ну и красота! Обоюдоострый воронёный клинок с широким долом, надежная крестовина, удобная рукоять из клогарского дуба и необычное навершие: ребристый железный шарик с отверстием. Видимо, когда-то в "яблоко" вставляли драгоценность. Одна беда — клинок покрыт ржавчиной, чуть ли не в палец толщиной. Ну да, почистить можно.

— Великолепно! — обрадовался Черкан, закинул арбалет за спину. — А ножны к мечу?

Нашлись и ножны. Из настоящей айсландской лиственницы — не сгниют и за столетие. Меч скользнул в ножны бесшумно, счастливый Эдгар трясущимися руками прикрепил меч к поясу. Приосанился, гордо покосился на отражение в огромном зеркале — настоящий витязь, хоть сейчас в бой. Тяжко вздыхая, Бармалиус отсчитал горсть серебра, пихнул Эдгара в бок:

— Эх, ты, будущий маг... Черкан, нельзя ли поживее?

— Чего торопиться? — рассеяно откликнулся следопыт. — Пока ещё этого, как его... Чемаса с товарищами дождемся, пока...

— Чемас нас позже нагонит. — оборвал магистр. — Всё, пошли.

глава 5-я

За ворота Клогара выехали, когда солнце жарило вовсю. Двинулись было рысью, но вскоре кони заморились и путники поневоле перешли на шаг. На несколько лиг от столицы вдоль дороги ни одного дерева, всё рощи свели проклятые лесорубы! Утоптанный тракт превратился в раскалённую ленту среди холмов, по бокам дороги потянулись курганы. Где-то далеко впереди таинственно темнел Гранитный Кряж — вассальное княжество клогарских гномов. Простой люд предпочитал называть подземных жителей попросту — пещерники.

Разумеется, гномы признали себя подданными Велерона не сразу. Леса у Гранитного кряжа издревле почитались местом недобрым, так что первые клогарские хутора появились в предгорьях около ста лет тому назад. Соседство с людьми гномов не обрадовало: в одну ночь сгорело четыре хутора, из прочих поселенцы в панике бежали в столицу. Король Кразий II счёл трагедию трагическим недоразумением и отправил к Подземному народу послов. Из всего посольства гномы пощадили одного герольда — сановитый глашатай вернулся со связкой человеческих ушей, среди коих были и его собственные. Дальнейшие события вошли в историю как "Гномья война"

Строго говоря, воины из гномов были так себе. Отряд велеронских всадников попросту втоптал в грязь ополчение подземного народца: скверные гномьи секиры бессильно скользили по панцирям гвардейцев, а вот длинные людские мечи без труда разрубали плохонькие доспехи из пещерных кузниц. Насчитав на поле боя едва ли не тысячу трупов пещерников, полковой воевода отрапортовал в столицу о победе, и стал ждать переговорщиков от устрашённых гномов. С изъявлениями покорности, разумеется.

Не дождался. Не уныв духом, уцелевшие гномы укрылись в бескрайних пещерах, коих в Гранитном Кряже поболее, чем дырок в шеристанском сыре. Иллюзию о скором окончании войны развеял ночной набег — привыкшие к темноте пещерники, без особого труда вырезали большую часть расслабившихся королевских панцирников. К позору Клогара, гномы унесли с собой и голову воеводы, и знамя полка. Разгневанный король расформировал полк, и направил в горы большой отряд тяжелой пехоты. С отрядом прибыл и десяток магов. Возглавил чародеев сам Брукс — тогдашний ректор Академии.

Дело сразу приняло другой оборот. Отряды солдат обшаривали прежде недоступные пещеры: по потаённым тропам поплыли магические огни, уничтожившие вековую подземную тьму; чародеи загодя предупреждали воинов о гномьих засадах и ловушках; сторожевые заклятья надёжно предохраняли от неожиданных вылазок. За месяц солдаты истребили еще с полтыщи пещерников, да десятка три пленных гнома отослали в Клогар. Довольный Кразий отослал почтенному ректору Бруксу алмазный медальон изумительной красоты и присвоил звание "Величайшего мага — Победителя подземных карликов"

Медальон Брукс так и не увидел — чудовищный обвал похоронил под собой и две сотни самоуверенных солдат, и большинство магов вместе с ректором. А вскоре из Академии прибыл чуть ли не целый факультет: рассвирепевшие маги начали попросту рушить одну пещеру за другой, угрожая заживо похоронить весь Подземный народ. Гномы, наконец, вразумились: из уцелевшего отнорка появилась делегация седобородых пещерников, смиренно моливших о пощаде.

По заключённому вскоре договору люди получили право селиться возле самого Кряжа, гномы же признали себя вассалами Велеронской короны. "Подгорное княжество" обязалось ежегодно выплачивать необременительную дань — сотню мешков с углём. Ну и оказывать королевским посланцам всяческое содействие. Пещерники как бы взамен получили право торговли в столице — исключительно камнями для строительства.

Припомнив перипетии "Гномьей войны" Эдгар поинтересовался у Черкана:

— И что, пещерники больше не бунтовали?

— Ни разу. — подтвердил Черкан. Отхлебнул из фляжки, сплюнул. — Живут тихо, торгуют тем же углём, да иногда самоцветами из горных недр. В столице целый торговый двор держат, продают цельные глыбы гранита, да ещё кирпичи. Купцы порой берут гномьи железяки, да в Клогаре отдают на перековку. Пещерники эти — нищета голимая!

Ближе к вечеру местность изменилась. По сторонам дороги потянулись отвалы — здоровенные груды пустой породы, как выражаются горняки — "отсыпной руды". Скоро кучи бесполезного камня окончательно похоронили под собой жалкую растительность — куда ни глянь — каменья вперемешку с щебёнкой. Горы изрядно приблизились, на коричневых склонах Кряжа — темные пятна. Через час пятна расплылись, превратились в исполинские выемки на склонах; от выемок идут вниз тоненькие ниточки — тропинки. Крошечные человеческие фигурки суетятся, словно муравьи, копошатся у подножья.

Вблизи рудник выглядел не столь уж внушительно. Выемки как-то расплылись, утратили резкие очертания. Подступ к руднику окружен забором, больше для вида — через прорехи в ограде запросто можно протащить быка. За воротами десяток гномов бодро наполняют телегу пустой породой. В горе — три отверстия. Через большое пещерники выкатывают тележки с камнями, вываливают в кучу около ворот. От дыры поменьше тянется черный след к мешкам с углём. Рядом добротный двухярусный дом — контора королевского наместника. Третье отверстие далеко в стороне, меньше других, но самое аккуратное: ровный прямоугольный проем, у порога начинаются ступеньки.

Оказавшись за воротами, Бармалиус решительно поворотил коня к дальнему входу. Специально для людей делали — сообразил Эдгар, наверняка местные торговцы сюда и подъезжают. Точно: у входа земля утоптана, видны следы копыт, полосы от колёс, отпечатки ног, явно человеческие — у гномов ступни поболее будут. Кстати, а где пещерник, что торгует с людьми?

— День добрый, почтенные! — гном появился, казалось, прямо из стены. Бармалиус, вздрогнул, потом смекнул: наверняка у здешних жителей множество потайных дверок. Эдгар с интересом присмотрелся к гному — обитателей Гранитного Кряжа юноше прежде встречать как-то не довелось.

Против ожидания, пещерник оказался не таким уж маленьким — ростом на полголовы ниже среднего клогарца, но и только. Зато в плечах гном, не уступит, пожалуй, и Черкану, ноги — настоящие сваи в грубоватых сапогах (так и есть, подошвы сапог пошире людских раза в два); грудь прямо таки распирает суконную рубаху, кулаки дай бог любому поединщику (Странно, как это такие силачи уступили поле боя гвардейцам...). Борода же вовсе не метет землю, как полагают досужие обыватели, а аккуратно пострижена. На голове самый простой колпак, кои носят крестьяне. А вот медальон на позолоченной цепи необычный — свинцовый диск с непонятной руной. Впрочем, в рунной магии Эдгар никогда не преуспевал.