Счастье через спор

Я, как всегда, стала вертеть своей головой, пытаясь заметить знакомые лица, и посмотреть на молодежь, которую набрали в этом году, но занятие мое было прервано после того, как я заметила прошедшего мимо Алекса. Взгляд зацепился за не свойственную ему сутулость и круги под глазами, как будто за последние дни парень очень мало спал и сильно устал. Тут к нему подбежала та самая блондинка, которая нарекла меня кличкой Мышь, и стала с оживлением ему что-то говорить. Ал явно ее не слушал, лишь изредка кивая головой, и, видимо, в какой-то момент, кивнул не вовремя. Девушка стала на него кричать, на что парень посмотрел на нее с явной угрозой так, что блондинка подавилась очередной волной возмущения. Прошипев что-то Алекс, разражено махнул рукой, как будто отгоняя навязчивого насекомого, и пошел по направлению к своим дружкам, оставив девушку в немом изумлении. Справившись со своими чувствами, блондинка оглянулась, проверяя, никто ли не заметил той сцены, которая произошла минуту назад. Я поспешно отвернулась, ухмыляться в лицо девушке не хотелось, судя по всему, она сейчас злиться, а становиться объектом ее направленного потока ненависти — удовольствие не самое приятное.

— Все, потопали в аудиторию,— своим громким голосом объявила наша любимая староста.

Вся группа беспрекословно, гуськом последовала за ней, как детсад на выгуле. Алекс вместе со своей компанией тоже последовал за остальными.

За лето в универе почти ничего не изменилось, только то там, то здесь были видны, следы новой краски, которая не продержится и трех месяцев.

— У меня несколько новостей,— дождавшись пока мы рассядемся по своим местам, начала Юля.— Первая, у нас будет новый преподаватель по государственному праву, так что все вопросы на счет курсовых к нему...— начала староста, которую внезапно прервал Семен.

— Юль, а с Марго что?— этот вопрос интересовал многих, Маргарита Ивановна была зав. кафедрой по государственному праву. Женщина довольно требовательная, но, тем не менее, всеобщая любимица, за своих студентов она была горой. Был случай, когда, перейдя на второй курс, мы столкнулись с нашим дорогим преподавателем философии, который стал недвусмысленно намекать на взятки. До этого у нас преподавал молодой аспирант, который предмет объяснял весело и на различных примерах. Но прямо перед экзаменом вернулся философ, который в первую же лекцию устроил нам настоящий допрос, в ходе которого мы поняли, что вместо мозгов у нас каша, а тот, кто нам читал до этого лекции, был идиотом. Мы тут же кинулись спрашивать у старших курсов, есть ли возможность предмет сдать без денег, Лиза по нашей просьбе выловила студента уголовной специализации, который сразу сказал, что шансов нет, лучше заплатить. Но спасенье пришло в лице Марго, которая в лоб сказала нам, чтоб мы не вздумали платить "этому старому маразматику". Идти на экзамен было страшно, ведь мы все послушали зав кафедры и перестали обращать внимание на уже прямые угрозы со стороны философа, обещающие нам бесконечные пересдачи, даже наши не самые сильные в учебе студенты, побоялись пойти против Марго. Первую пятерку пришлось запихивать насильно, я до сих пор помню, как Семен, уговаривая, отдирал от подоконника мои пальцы, вцепившиеся в последний мертвой хваткой, я буквально сроднилась с ним, особенно, когда мне сообщили, что я вхожу в эту пятерку. И так нас по одному вылавливали и буквально впихивали в аудиторию, где проходил экзамен, наверно не стоит говорить, что эта пятерка состояла из одних девчонок. Если сказать, что у меня тряслись коленки, и был мандраж, значит сильно приуменьшить, у меня лично тряслось все, что возможно, даже была секунда, когда я уже повернулась к двери, но в меня мертвой хваткой в тот момент вцепилась Катя, которая, как и я, попала в эту же несчастную пятерку. Похватав первые попавшиеся билеты, мы расселись в разных концах аудитории. Первой, как на казнь, пошла Юля, которая, заикаясь через каждое слово, рассказывала билет. Анатолий Викторович же сидел, уставившись на нее своими рыбьими глазками, и не перебивал, а в конце, лишь записав что-то в ведомости и в зачетке, отправил на выход. Мы провожали старосту вопрошающими взглядами, у самой двери та одними губами прошептала "пять" и скрылась за дверью, в которую тут же была впихнута очередная жертва. В тот день сдали все, оказалась Марго устроила ему промывку мозгов, в ходе которой дала ему листочек с оценками, которые он должен поставить. Так что Маргариту Ивановну мы считали своим ангелом-хранителем.

— В больницу попала, говорят инфаркт,— тяжело вздохнув, ответила Юля, в аудитории сразу наступил галдеж, тут же посыпались предложения навестить Марго, которое поддержали большинство.

— Так, этот вопрос вы позже согласуете, есть еще одна новость,— все снова внимательно прислушались к Юле.— Нам нужно выбрать нового старосту.

Наступила тишина, все с ошеломленным видом уставились на нашу старосту, первым голос подал, как всегда, Сема:

— А зачем, нам одной тебя хватает.

— Лисичкин, если ты не заметил, мне скоро рожать,— крикнула Юля, показывая на свой живот.

— Так рожай, кто тебе мешает, а мы ее потом воспитаем, так сказать, будет дочь группы.

— Сёма, я бы тебе рыбок не доверила, а ты про ребенка говоришь,— отозвалась Ксюша.

— Да мне сестра своего мелкого оставляет, чтоб я приглядел,— возмутился Лисичкин.

— Бедный ребенок,— посочувствовала девушка.

Семен уже открыл рот, чтобы ответить, когда на пороге аудитории возник Витька, муж Юли.

— Привет, молодежь,— поздоровался парень.

— Ты еще долго?— с умилением мы наблюдали, как Витька с теплотой и заботой смотрит на свою жену.

— Нет, мы почти закончили,— улыбнулась староста, и повернулась к нам.— Вы решайте время еще есть. А пока я с вами помучаюсь.

— А что тут думать, пусть Катька старостой новой будет,— воскликнул все тот же Лисичкин, его поддержал одобрительный галдеж.

От этого предложения подруга сначала побледнела, затем покраснела, и, в конце концов, выдавила:

— Я не справлюсь,— в ход пошел последний предлог для отказа, который бы тут же забракован Семой:

— Так мы тебе в помощницы Аньку поставим.

— Придурок, ты у нас сначала спроси, хотим мы этого или нет, а то нашелся такой умный. Да с твоим помелом вместо языка, надо тебя старостой назначить,— возмутилась я.

— Ань, да ладно, что тут такого. Давайте голосовать! Кто за то, чтобы Катя стала старостой, а Аня — ее помощницей?— предложил этот горластый, тут же поднимая свою длинную лапу, следом руки подняла большая часть группы, остались только те, кто надеялся занять место Юльки, считая, что быть старостой — это значит обладать властью. Пока я рассматривала всех предателей, пытаясь запомнить их в лицо, я заметила, что Алекс тоже не поднял руку.

— Кто против?— продолжил голосование Лисичкин.

На этот раз свои трясущиеся лапки подняли остальные. Ал все так же продолжал сидеть, не обращая внимание, на творящееся вокруг него безобразие.

— Итак, большинством голосов вы, девчонки, влипли,— заржало это недоразумение.

Терпение мое лопнуло, я с диким криком, извещая кто он такой, и как с ним надо бороться, бегала по аудитории под веселое улюканье группы. Сема же, убегая от меня, успевал ржать, как лошадь, и отпускать различные шуточки в мой адрес, вот сейчас что-то на счет моего выреза на блузке сказал. Я же говорила маме, что не стоит ее одевать!

— Ань, может мне бежать помедленнее, чтобы у тебя грудь не выскочила.

Все, Лисичкин, тебе не жить! Никогда не думала, что способна, развить такую скорость на каблуках, но злость явно города берет.

Когда уже почти догнала это недоразумение,в кабинет зашла Елизавета Петровна. Всеми известный преподаватель психологии, которыйкаждого студента рассматривал с каким-то маниакальным блеском в глазах, это не раз пугало первокурсников и заставляло избегать эту странную женщину. На парах у нее всегда стояла гнетущая тишина, на фоне которой однотонно звучала лекция.

— Что тут у вас происходит?— потребовала ответа психологичка, уставившись на меня с Лисичкиным, как голодный удав на двух маленьких не вполне безобидных кроликов. От ее взгляда я невольно поежилась, как от холода. Сема тоже чувствовал себя неуютно под взглядом Лизы.

— Простите, Елизавета Петровна,— тут же взяла на себя уже привычные обязанности Юля, отгораживая нас от нравоучений психологички, которые та просто обожала высказывать нерадивым студентам.

— Ладно, Юлия, прошу проследить за группой, а то вы шумите, как стадо слонов,— сказала Елизавета и вышла из аудитории, бросив на меня с Лисичкиным свой фирменный взгляд, обещающий запомнить нас в лицо.

— Аня, Семен, быстро успокоились! Нам еще проблем с Лизой не хватало,— крикнула Юлька и повернулась к Зайке.— Катя, боюсь, что справится с этими недоразумениями, можешь только ты, а Аня, чтоб вела себя лучше, будет помогать тебе.Может, станет более ответственной.

Я уже открыла рот, что бы возмутится такой несправедливостью, но меня грубо оборвала наша еще действующая староста:

— Это не обсуждается! Если будут вопросы, спрашивайте, пока я документы не оформила на перевод на заочное отделение.

— У меня всего один вопрос,— тут же встряла я, пытаясь прожечь взглядом в Семе дырку побольше,— Что надо сделать, чтобы ты не назначала Катю старостой, а меня — ее помощницей?

— Ничего.

— Неужели все так просто,— усмехнулась я.

— Аня, ты ничего не можешь сделать, потому что это больше не осуждается, так что тебе придется смириться,— серьезно произнесла Юлька.

Вот облом, а учебный год начиналсяведь хорошо до этой минуты! Катя сидела тихо и даже не пыталась возразить, что меня очень сильно удивляло еще больше, ведь становится старостой нашей бешеной группы, это крайне глупо.

— Кать, ну скажи хоть что-нибудь,— попросила я, пытаясь ментально передать главную мысль: НЕ СОГЛАШАЙСЯ НА ЭТО БЕЗУМИЕ! Но мысленный посыл не сработал, и Зайка ляпнула, то, что я больше всего боялась:

— Ладно,— с решимостью ответила подруга.

— Ну, все, Морковка, не возмущайся, ты-в проигрыше,— снова проснулся наш главный остряк группы — Сема.— Да,и, кстати, расскажи, а что это у тебя за пятна на шее?

Блин, как я могла забыть про эти гребанные засосы, ведь вчера весь день придумывала, как их прикрою, а все мама виновата, всучила мне эту блузку, которая ничего не прикрывала, в отличие от зайкиной серебристой кофточки. И почему мама ни чего не сказала про следы,которые оставила на мне и подруге Ксюша? Тут перед глазами встал момент, когда я утром одевалась. Оказывается, распущенные волосы скрылизасосы, а после того,как я побегала за Лисичкиным, волосы растрепались,были откинуты за спину,открывая во всей своей красе следы наших пьяных безумств, на которые уставились все в нашей группе. В том числе и Алекс, который все-таки перестал тупо пялиться на парту и удивленно перевел свой взор на меня.

— Тебе какая разница, Лисичкин,— прошипела я, пытаясь прикрыть волосами синяки от ксюшеных губ.

— Да мне — никакая, просто интересно посмотреть на этого счастливчика...— начал этот придурок.— Ой, нет, он же с тобой должен встречаться, так что его можно назвать неудачником, прям, не завидую ему.

— Сема, заткнись, от тебя башка уже трещит,— прорезался голос у нашего единственного разумного представителя мужской части группы -Вовки, который являлся дипломатом, и все споры улаживал с помощью разговоров, а если не помогало, то в дело шли далеко не маленькие кулаки парня, которыебыли натренированы с помощью бокса.

— Пить меньше надо, Лебедев,— начал зубоскалить Лисички,— и болеть в твоей черепушке явно не чему.

Сема не заметил, как начал перегибать палку, и невольно заставил забыть Вовку о дипломатии и перейти к более серьезным внушениям, которые могли бы закончиться в медпункте. Но весь пыл с Лебедева слетел в одно мгновение, после предупредительного взгляда Витьки, которого уважал и не хотел бы в его глазах опуститься до придурка, выясняющего отношения с помощью кулаков.

— Все свободны,— решила не усложнять ситуацию Юля,— расписание на завтра возьмете у меня позже.

Группа слаженно встала и направилась к выходу из аудитории, несколько компаний уже договаривалось, где отметят начало нового учебного года, кто-то рассказывал, как провел каникулы, а я шла рядом с Катей и пыталась понять, как мы попали в такой переплет. Не замечая ничего на своем пути, я наткнулась на широкую мужскую грудь, обладатель которой тут же подхватил меня за руку, чтобы я не упала. Слова благодарности застряли у меня в горле, стоило поднять глаза и наткнуться на пристальный взгляд темно-карих глаз. Интересно, что он здесь делает, вроде его группа учится в другом корпусе здания, от которого топать и топать сюда.

— Вы закончили?— спросил парень, не выпуская мою руку из своей лапы, и мне это почему-то начинало нравиться, но подавив в себе это чувство, я резко выдернула свою руку, бросив раздраженный взгляд на Димку.

— Да,— широко улыбаясь, ответила подруга, поняв, что я не собираюсь отвечать парню.

— Тогда, может, поедим куда-нибудь и отметим первый день осени?— предложил парень, бросая на меня вопросительный взгляд, как будто только от моего мнения зависит, поедим мы или нет.

— Дэн, нас уже в машине ждет,— вот же зарррраза, знал, на что давить, влюбленность подруги прямо бросается в глаза, и он этим воспользовался, гад.

Поймав умоляющий взгляд Зайки, я лишь утвердилась в своих подозрениях.

— Ладно, поехали,— мне не хотелось обижать подругу и помочь ей поближе подобраться к своему Темному.

— Вот и ладненько,— улыбнулся парень и, взяв меня за руку, потащил на выход из универа, Кате оставалось лишь бежать рядом.

Чего он такой гипер активный, и за руку меня вечно хватает?! Конечность отвоевать обратно не удалось, парень хотя и нежно, но стальной хваткой держал ее и отпускать не собирался, даже после того, как я пригрозила, что покусаю его. Слово надо держать, и подхватив второй рукой лапу парня, я присматривалась, с какого угла будет кусать удобно, выбрав наиболее оптимальный вариант, я щелкнула зубами, но промазала, парень в последний момент догадался, что я не шучу, и отдернул руку, но меня не отпустил.

— Опаньки,— откуда-то из-за угла вынырнул Лисичкин и заметил мои последние манипуляции с рукой Димки.

— У вас прямо такая звериная страсть,— начал ржать Лисичкин.— Так ты — парень нашей гарпии?

Я тихо зарычала. Катя подошла и аккуратно взяла меня за руку, боясь, что я снова сорвусь и брошусь на этого шута горохового.

— Да, Аня — моя девушка,— серьезно ответил Димка, что я невольно подавилась рыком.

— Ты — молоток, парень,— усмехнулся Сема,— терпеть нашу злючку — это же какие нервы надо.

Это он, конечно, загнул, я ругалась только с ним, и то, из-за его вечных подколок, которые меня жутко бесят.

— Для меня она свои колючки прячет,— нежно отозвался Димка, крепче обнимая меня за талию.

Вот же сволочь, облапал, девушкой своей обзывает, так скоро и целоваться полезет, решив сделать хотя бы мелкую пакость, я нежно улыбнулась и прижалась к Димке покрепче, чтобы Лисичкин не заметил, как я того весьма болезненно ущипнула за пятую точку. Парень не ожидал от меня такой выходки и невольно скривился, но спустя мгновение на его лицо вновь вернулось шикарная улыбка.