— Если мне не изменяет память, то кто-то здесь пришел устраиваться на работу, а не устраивать спектакли, возмущаться и изливать душу по поводу парня-идиота.
Нервно сглотнув, Ильина часто заморгала, мысленно благодаря Громова за хоть одну разумную мысль, что он высказал за все время их случайных встреч. Действительно, она шла сюда с определенной целью. Причем получить не только желаемую работу, но и отвлечься от мыслей об Андрее. Немного забыться, дав и ему и себе время для размышлений. А на деле выходит, что она вновь вернулась к тому, с чего и начала. Опять мысли об Андрее, опять злость за все происходящее на своего парня, на себя и в первую очередь на Громова, из-за которого все и началось... Она хотела получить эту работу, но понимала, что теперь это не то что невозможно, она сама не сможет работать под руководством этого человека, о чем и поспешила сообщить:
— Я, кажется уже сказала, что передумала работать в этой компании, поэтому считаю, темы для разговорам исчерпанными, и смею удалиться.
— Не глупи! — громче, чем следовало, выкрикнул Антон, обернувшись, — еще скажи, что тебе не нужна эта работа?!
— Нужна, — тихо выдохнула девушка, не в состоянии противится сильному напору Громова, что в этом вопросе чувствовался с удвоенной силой. Стальные нотки в голосе, заставляющие не увиливая от вопросов, отвечать напрямую. И снова прожигающий леденящий душу взгляд... Но внутренняя бунтарская натура, а еще остатки разума, которые твердили только об одном — бежать, как можно скорее, не позволяли Владиславе так сразу согласиться, — но я в состоянии подыскать себе что-то другое...
— Владислава, давай будем откровенными друг с другом, — меряя шагами просторный кабинет, медленно, чеканя каждое слово, заговорил мужчина, — С твоим дипломом, но без опыта, тебе в ближайшее время не светит нормальная работа. Да я готов поспорить, что до 'Трэнд-медиа' было не одно собеседование и не в одной фирме. И что? Где ты? Правильно, ты здесь, потому что до этого никто так и не взял тебя на работу, не смотря на твой почти идеальный корешок, именуемый дипломом. Что, будешь отрицать? — остановившись, Антон вопросительно посмотрел на Ильину, которая в очередной раз за день, как бы прискорбно это для неё не было, не могла, не согласится с разумностью его слов.
В этот миг казалось, что он читал её, как открытую книгу. Только Владиславе совсем было непонятно, зачем ему вообще все это сдалось? Пытается уговорить устроиться к нему на работу, как будто это больше необходимо именно ему, а не ей самой. А еще больше непонятно, что он вообще из себя представляет. Сначала насмехается, издевается, потом пытается извинится, даже с виду искренне, и снова смеется, переходя на крик и убеждения в том, что, казалось, его должно волновать в последнюю очередь... Самый странный и непонятный мужчина, которого Владе когда-либо доводилось встречать. Он одновременно и пугал, и в то же время... Влада его не могла бояться... Могла злится, ненавидеть, но не бояться... Хотя, страх в случае с ним был б вполне уместным. Но она почему-то не боялась.
— Так я и думал, — не дождавшись ответа, продолжил настойчиво Громов, — тогда в чем проблема? Тебе нужна приличная постоянная работа, нам нужен хороший сотрудник. Что не устраивает? Начальник? Извини, но какой имеется. Другого не дано.
— Я не понимаю, зачем тебе вообще это, — непонимающе закивав головой, пробормотала Влада, — в вашу компанию приходит десятки людей, тогда почему именно я? Та, что ни капельки не боится предполагаемого начальника, при этом неприкрыто хамит, язвит, и плясать под его дудку тоже не будет. Зачем тебе вообще проблемы?
— Может мне банально надоело то, что все вокруг только и делают, что пляшут под мою дудку? — слишком серьезно, как для шутки, протянул Антон.
— Захотелось экстрима? — ранее, чем подумала, быстро выпалила Ильина. Но увидев, как дрогнули губы Громова от довольной усмешки, пожалела о своем остром на глупости, языке.
— Можно сказать и так, — ответ последовал незамедлительно, — знаешь, Владислава, когда боятся это, безусловно, прекрасно. Как говорится, уважают и все такое, но далеко на этом не уедешь. Да и не всегда страх вызван уважением.
— Любопытная логика, — фыркнула Ильина, умом понимая, что в его словах есть определенная доля истины. Она ведь тоже считала, что не под страхом прячется уважение. И вообще эту глупую поговорку придумали, скорее всего, те, кто надеялся оправдать себя, собственные поступки. Если ты боишься человека, то боишься. И никакие оправдания, что это вызвано уважением, здесь не помогут. Об этом и речи идти не может. Уважаешь человека, который действительно сделал в этой жизни что-то, за что его можно уважать. Как бы банально не звучало — уважаешь того, кто совершил поступок. И как скажите на милость тогда можно бояться такого человека? Нет, это слишком надуманно и глупо. Бояться от большого уважения можно только Господа Бога. Да и то, страх здесь вызван чем-то иным. Боязнью попасть в немилость, и не получить той жизни, о которой мечтаешь. Все остальное фарс. Неприкрытый и необоснованный ничем.
— Ну, так как, Владислава Олеговна? — небрежно плюхнувшись на диван, настойчиво уточнил мужчина, — рискнешь? Или струсишь как и остальные?
А вот последний вопрос был совершенно не к месту. Решил, значит взять на слабо. Сможет или нет? Решится противостоять, или сбежит? Нет, сбегать Влада теперь однозначно не будет. Хотя, это и было бы самым идеальным вариантом. Умом ведь понимала, что ни к чему хорошему вся эта затея не приведет. Знакомство с этим мужчиной ни к чему хорошему не привело, а что тогда стоит говорить о возможной работе. Но природная гордость и желание всем и вся доказать, что — 'Я смогу! Я сумею!' было слишком велико, чтобы так просто уйти. Девушка уже думать забыла, что какие-то десятки минут назад, мысленно клялась себе, что ничто, и никто не заставит её здесь работать. А сейчас готова была плюнуть на собственные убеждения, только бы доказать, что она не трусиха. Возможно, в этом состояла самая большая ошибка Владиславы. Но, черт возьми, когда он так просто, словно говорит о погоде, берет её на слабо, чуть ли не обвиняя в трусости, Ильина просто не могла так взять и уйти. Чересчур много самолюбия и противоречивости было в её женской натуре.
— Я струшу? — переспросила удивленно девушка, мысленно заставляя себя признать, что — да, она струсит, и плевать, что об этом подумает этот Антон Павлович... не Чехов! Но слова вновь слетели с языка раньше, нежели, она заставила себя отказаться, — да ни за что! Если это вызов, то я принимаю его!
— Значит, согласна? — уже не сомневаясь в положительности ответа Владиславы, переспросил Антон. В его глазах плясали озорные огоньки удовлетворения, а на лице появилась улыбка, как у маленького мальчика, которому подарили долгожданную игрушку. Сравнение было странным, как для такого самоуверенного и взрослого мужчины, но более чем точным. И это не добавляло уверенности в собственных силах.
— Согласна, — дерзко выпалила девушка, — только, предупреждаю сразу, то что я окажусь под твоим... — зажмурив один глаз, она поспешно поправила, — вернее под Вашим, Вы ведь теперь вроде как мой начальник, подчинением, это еще не значит, что мое мнение поменялось. Для меня Вы по-прежнему — самоуверенный напыщенный идиот!
— Кто бы сомневался, — хохотнул Громов, — на большее я и не рассчитывал, принимая тебя на работу.
— И что мне делать? — решив, что на сегодня достаточно пустых и ни к чему не приводящих разговоров, быстро перешла к делу девушка, — что входит в мои обязанности?
— Валентина Викторовна позже объяснит, что к чему, — давая понять, что не собирается сейчас разговаривать на подобные темы, вскользь отметил мужчина, чем вновь поверг Владиславу в состояние если не шока, то чего-то близкого. Своим странным поведением. Тем что, принимая на работу, его не интересует ровным счетом ничего. Ведь за все время их недолгого разговора, Громов спросил о чем угодно, только не о профессионализме. Так, словно он берет на работу из-за чего угодно, ради чего угодно, для чего угодно, только не ради самой работы... От этой мысли, Владу невольно передернуло. Ведь, действительно, за этим не заржавеет. Наверняка, уже выстроил неприличные планы...
— А Вы не собираетесь ознакомиться с моим резюме и...? — начала девушка, пытаясь тем самым выбросить из собственной головы дурацкие выводы, что в свете странного поведения Громова, сами невольно напрашивались, но была остановлена хмурым взглядом, который тут же последовал от мужчины. Медленно поднявшись, Антон львиной походкой хищника приблизился к девушке, на ходу непринужденно бросив:
— Я уже со всем ознакомился.
— И...? — инстинктивно отступая назад, уточнила Владислава.
Ей никак не нравились странности в поведении Громова. А он приближался все ближе и ближе, словно ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Ильина всякий раз отпиралась и выходила из себя, оказываясь в непосредственной близости к этому мужчине. Который мало того, что сам по себе нахал, так еще и разрушил, между прочим, устоявшуюся и прочную жизнь девушки. Вот об этом забывать не стоит. Но, черт возьми, как об этом не забыть, если Громов практически прижал её к стенке, не давая возможности для отступления. И это совсем не нравилось Владиславе. Нет, Антон и пальцем не прикасался. Просто был на чересчур явном, даже в своем роде, интимном расстоянии. Во всяком случае, согласно субординации, нормальный шеф не должен подходить настолько близко. 'Или он начинает осуществлять свои коварные планы?' — мысленно пронеслось в голове девушки, когда она полностью вжалась к стенке, казалось, даже не дыша.
— Что и? — переспросил мужчина, упершись ладонью в стену, рядом с головой девушки, при этом загадочно переведя взгляд с глаз девушки на её приоткрытые губы. В этот миг Владислава была готова поклясться, что Антон думает о том же, о чем и она. А уж о том, о чем думала сама девушка, лучше не знать никому. В том числе и ей самой. Господи, что она вообще творит? Этот человек, наглым образом ворвался в её жизнь, разрушая все на своем пути. Он издевался, насмехался, а Влада, вместо того, чтобы сопротивляться, стоит и думает о том, что не прочь попробовать какие на вкус его упрямо поджатые губы...
Нет, это уже слишком! Выходит, что Андрей прав, и она действительно не самая приличная девушка, раз при живом парне думает о том, каково оно целоваться с другим мужчиной. Воистину сумасшедшая! И это при том, что другой — настоящий нахал, который не считается с чужим мнением. Для которого каждая девушка не более чем игрушка на ночь. В том числе и она сама... Чего-чего, но последнего Ильина допустить попросту не могла. Не имела права. Быть игрушкой в чьих-то руках, а уж тем более этих бесстыжих, нахальных, надменных руках неприятного ей человека, она не намерена!
И в тот миг, когда Влада готова была послать к чертям свое самообладание, а вместе с ним и этого мужчину, как где-то в кармане пиджака Громова прозвенел мобильный телефон, вырывая их обоих из странного смятения и секундного неконтролируемого состояния.
Вздрогнув от неожиданности, лицо Антона исказила гримаса недовольства. Но, тем не менее, он заставил себя достать свободной рукой злополучный телефон. Другая же, по-прежнему оставалась прижатой к стенке, рядом с Владой, что её не особо радовало. Ведь этот звонок девушка расценивала, как спасение от собственной глупости... Только чувствуя на себе прожигающий черный взгляд хмурых глаз, и ощущая тепло его руки рядом с собой, не была так уверена в спасительном свойстве этого звонка.
— Да, — недовольно, не одарив ни малейшим взглядом экран телефона, на автомате ответил Громов. После чего Владиславе, учитывая её недалекое расстояние от мужчины, послышалась женское щебетание на той стороне провода, которое тут же было грубо оборвано нетерпимым от Антона — это все? Я, кажется, предупреждал, что лучше не звонить мне, когда я на работе... и никаких 'но', Лиза! — не отводя взора с лица Влады, продолжал мужчина, — Все! Я сказал, все... Когда захочу, тогда и позвоню! Пока... Пока, я сказал!
Грубо, зло и неприятно. Именно так Влада могла охарактеризовать короткий телефонный разговор Громова. Разговор с девушкой, между прочим. И скорее всего не просто девушкой, а та, что по праву считала, что имеет право звонить Антону в любое время, не смотря ни на что. А он отмахнулся от этой Лизы так, словно она была какой-то назойливой мухой. От этого Ильиной стало даже как-то обидно. Не за себя. За ту девушку. За всех тех, кто для Громова всего лишь очередное мимолетное увлечение. По идее это не должно было волновать Владу, но почему-то волновало. А еще это лишний раз подтверждало, что от таких, как он, стоит сбегать куда подальше. Немедленно и не оборачиваясь. Иначе затянет, как омут, из которого никак не выбраться. Затянет, растопчет и ни о какой милости, или жалости речи быть просто не может...
— Если ты думаешь, что со мной, как и моими предшественницами, может пройти тот же фокус, то ты ошибаешься! — процедила сквозь зубы Влада, резко переходя на 'ты', как только Громов нажал клавишу отбоя вызова. От слов Ильиной его брови удивленно поползли вверх, после чего она поспешно пояснила — я не собираюсь с тобой спать!
Несколько секунд Антон непонимающе смотрел на Владиславу, после чего, громко рассеялся и, оттолкнувшись от стены, резко отвернулся. Направившись к двери, он бросил, на ходу, не оборачиваясь:
— Идем, подвезу тебя до дома.
— А... — замялась Влада, поджавшись. Она ожидала сейчас длинной речи о том, что она ему даром не сдалась, или еще что-то в этом роде. Или напротив что-то своего рода, что её и спрашивать никто не будет. А он просто берет и предлагает подвезти домой. Как будто они здесь до этого о погоде разговаривали, или чаи распивали.
— Тебя никто и не собирается заставлять со мной спать, — поспешил успокоить Антон, и тут же уточнил, непонятно, то ли для Влады, или даже скорей для самого себя, — во всяком случае, пока. Все будет по обоюдному желанию. Поверь.
— Знаешь что... — вспыхнув от негодования, взвыла девушка, — да чтобы ты знал... да я... я лучше в гроб лягу, чем с тобой в одну постель! Да у меня, между прочим, парень есть, которого я...
— ... любишь, — быстро закончил за Ильину её пламенную и сбивчивую речь, Антон, — знаю-знаю. Мямля и нытик. Но, как говорится, не зарекайся...
— Совсем что ли? Я не ясно выразилась? — настойчиво закричала девушка, — я не одна из твоих девочек на побегушках, готовых на все, ради твоих прихотей. И вообще, тебя не касается все это! Мямля и нытик, — передразнила Влада, — тоже мне! Кто бы говорил! Сам ведешь себя, как придурок!
— Да я это уже, вообщем-то понял, — про себя пробормотал мужчина, игнорирую пламенные речи Ильиной, после чего громче добавил — так ты идешь? Или предпочитаешь остаться здесь?
— Я... иду, — после короткой паузы, девушке пришлось признать свое маленькое поражение, безмолвно следуя за Антоном. Единственное радовало, что он не отрицал собственного идиотизма. Хотя, это было и не слишком похоже на такого человека, как он... Здесь явно крылся какой-то подвох. Или это уже у Влады начинается паранойя?
