— Вы почему опаздываете? — спросил строго.
Эх... Женька вздохнул, руки в карманы засунул... Ну, как Вам сказать?..
— Любовь...— и глаза невинно так в потолок...
Профессор покачал седой головой. Для важности. А потом заговорчески улыбнулся.
— И я вот по тому же поводу...— признался он с лёгкой досадой.
Эх... Ха!!.. Так эт кто ещё опаздывает!!.. Ща, ща, Профессор, я тока куртку брошу и...на лекцию...к бою готов! Блин, вылезти бы из неё ещё...
— Евгений, — Игнатий Матвеич нахмурился и поправил очки. — Евгений! Что это на Вас?!
А?.. Как что? Хэндрикс. На мне Джимми Хэндрикс! Фу, блин, футболка задом наперёд... Ща переверну... Как эт он больше на Марли похож?! Профессор! Вы чё?! Он тут ещё молодой просто...и в шляпе. Серьёзно говорю!.. Чё за...ведро, бля?.. А, баб Нин, вы убираетесь ещё?.. Да ничё, я перепрыгну!.. О-па! Ну, ну...Профессор! Подумаешь, джинсы, бля, драные! Откуда ж я знал, что Богдан именно сегодня закинет мои культурные штаны в машинку...стиральную?! Эти?.. Ну, эти панковские немного... Богдан их стирать боится.
— Идите, — махнул рукой Игнатий Матвеич. — Хэндрикс так Хэндрикс. Вот если б Вы его одели на прошлое заседание кафедры, а не "Sex Pistols"...тогда завкаф, по крайней мере, подумал бы, что Вы сочувствуете голодающим детям Африки, а не...
— Профессор!!..
— Идите-идите, — усмехнулся Игнатий Матвеич, ныряя в свой кабинет.
Эх, единственное, что его в кабинете радовало — это батарея. Кто-то, конечно, скажет, что на улице пока сравнительно тепло, золотая, мол, осень... Всё равно не солнечная Мексика!.. Эх, к ольмекам бы сейчас, к ольмекам! Поиграть отрубленными головами в каучуковый мяч...красота-а-а...и капитана противной тебе команды надо обязательно обыграть. И съесть его руки. Всё по ритуалу.
Кхм...не, лучше к ацтекам. Ежегодный праздник Сдирания Кожи, посвящённый демону весны и плодородия...
Профессор улыбнулся воспоминаниям и машинально крутанул колёсико на любимом приёмнике. Попал. Сто с чем-то фэ-мэ...
Куда инженеру
В век НТРа
Идти с натуральным лицом?!..— донёсся из динамика знакомый отрешённый голос.
Проф потёр руки. Так... С чего каждый уважающий себя ацтек начинает новый день?.. Ха! С кружки чая, конечно!
За дверью шумело. Очень. Словно пчелиный улей на собрании. Ясное дело, шли бурные обсуждения...всяких там животрепещущих вещей. Женька усмехнулся (злорадно немного вышло) и распахнул дверь. Ща будем учиц-ц-ц-а!!..
Аудитория. Большая, просторная...окна хотя и прячутся у самого потолка, но света и солнца всё равно достаточно. Первое, что поражает, когда заходишь, — это буквально взлетающие вверх ряды парт со скамейками... Здорово. Это всегда навевает такое чисто академическое настроение...аристократический чуть пыльный дух...блин.
Первый курс. Как же рад я вас всех видеть, а!! Вас, детки, уже...напугали мной?!
Шум, шум, шум...
Женька откинул волосы и скромно прошествовал к кафедре.
— Бр-р-р... — холодновато здесь... — Грей меня, Хэндрикс! — вскинул голову.
Тишина.
Удивлённые мордашки и боязливые перешёптывания. "Не тянет он на препода..." — доносится из одного угла. "Да он это, он!!" — ответ из другого. "Не, чё, правда, что ли?.. — сомнение в массовом шептании. — Точно историк?.."...
Тишина.
"Не, вы не шутите?".
Женька улыбнулся.
— Не шутят! — сказал он громко.
Смех. "Э-э... Мы всего-навсего химики!".
— Эт дело поправимое...— кивнул Женька. — Тем более вы ещё ма-а-альнькие такие, неиспорченные химики...— многозначительно вскинул брови.
Покосились. Наивные детки.
Женёк улыбался, глядя в зал. Только залом можно назвать лекционную аудиторию такого масштаба и...акустики. Как-то они с Пашкой поспорили об акустике в лекционных аудиториях. Долго спорили. Потом решили проверить, собственно, опытным барабанным путём...
Ну, так-с... Здрасте, зовут меня Евгений Петрович, мы с вами будем об истории беседовать...
— А как вы экзамен принимаете? — визгливый такой женский голосок с галёрки.
Ха!.. Если когда-нибудь студенты на первой лекции спросят что-то другое, мир, наверное, перевернётся.
— Натурой, — уверенно кивнул Женька.
Молчание. Обалдевшие мордочки. Обалдевшие потому, что старшие курсы уже успели нагнести обстановочку, например, рассказать ху из ху...и...насколько...
— Ну...— Женька усмехнулся, — майонезом в смысле.
Уже прям испугались! Куда деваться!..
Лица, лица... Масса. Толпа. Правда, несколько организованная. На первых партах — серьёзные мордашки, пытливо изучающие меня своими внимательными глазками. Уже тетрадки пооткрывали. Ручки наизготовку. Ха!.. И вы надеетесь, что будете что-то писать?! Ага! Щаззз!.. Одна девочка, я б ей класс восьмой дал, не больше, вообще застыла, глядя на нас с Хэндриксом. Зря ты так смотришь — классный он чувак. Был.
Средний сектор — средний во всех смыслах. Люди, не определившиеся в... наклонностях. Самое сердце толпы. Её тело. О чём-то там перешёптываются, бросают взгляды, улыбаются. Кто-то вообще спит, уронив голову на парту. Тетрадки закрыты, ручки где-то рядом валяются...
И, наконец, — галёрка! Лица видно плохо. Но ручки — в зубах. Причём, не ручки, а карандаши. Маленькие и неточеные. Откинулись на спинки скамеек и глядят с налётом интереса... Многие — из-под нечёсаных длинных волос. Ну, как же ж...мы ж умные, самостоятельные и уверенные в себе личности... Обо всём забыли, но слово "личность" наизусть выучили и пишем его теперь с большой буквы. Относя к себе.
Ну и...правильно в принципе.
Итак. Лекция первая, значит: "введение", а они — изготовились слушать и внимать.
Жутко даже — что вложу в эти головы, то они и понесут с собой дальше...в жизнь. Я могу им даж не запомниться, и к пятому курсу они будут недоумённо пожимать плечами и спрашивать друг у друга: а что, был такой предмет, как всемирная история? Что, вообще была, то есть, есть всемирная история?
Не хочу так.
По-другому хочу. Вечно я хочу по-другому, наверное, у меня от этого и все проблемы в жизни.
Блин.
— Ну-у? — протянул Женька, облокотившись о кафедру и оглядывая ряды, — и кто сюда зачем пришёл?
Молчат и немного посмеиваются. Сомневаются, значит.
— Хм...хорошо. Для тех, кто сидит за тумбочкой, повторяю вопрос: кто сюда зачем пришёл?
Смеются. Ну, типа, дело ясное...
— За экзаменом!..
— За...вашей росписью в зачётке!..
— Время провести!..
— У нас же лекция!..
— За знаниями!..
Ух ты, блин! Здорово! Только вы это...не по адресу. Архив там, внизу, в подвале...
— У нас пара, вот и пришли, — пожимает плечами девушка на первом ряду.
Логично. И скучно. Мне за вас, девушка, скучно, потому как сами вы этого, видимо, не осознаёте.
Чё я, собственно, стою?.. стульев нет, стащил кто-то...тогда — на стол!! И тоже... холодный...бр-р-р...
— Историю изучать!! — крикнул длинный парень с галёрки.
Вау, как говорят американские сограждане. Я в шоке.
А на фига?.. Кхм, в смысле, зачем это вам? Ведь "история" с греческого — это "рассказ о прошлых событиях, повествование о том, что уже узнано и исследовано"...буквально детально изнасиловано исследователем.
— Чтоб на одни и те же грабли дважды не наступить! — ответил всё тот же длинный.
Резон. Тебе, парень, персональное задание: найти эти самые грабли.
— А мне, например, — говорит девушка с первого ряда, — просто нравится читать про людей, живших раньше...про императоров, королей...Пётр, Людовик, Фридрих Красивый... — щурится на меня и улыбается так...загадош-ш-шно.
Х-ха! Да, Фридрих, ничего, симпатичный был парень! С натяжкой, конечно... Хотя, эт смотря что и куда натягивать...
Загадошная улыбка превратилась в смущённую.
Ну-у-у...девушка-а-а...каждый понимает в меру своей испорченности.
Так. Лады. Объясняю ситуацию: пункт1: посещение у меня свободное, пункт2: никого не записываю, ибо не ношу с собой предметов письма, пункт3: не ругаю за прогулы (см. пункт1), пункт4: никого не бужу во время лекции...
— Так к Вам можно приходить спать?! — радостные окрики бедных замученных и вечно недосыпающих первокурсников.
Ко мне. Спать. А-а-ага. Можно. Только осторожно...
— Ха!!..
Ток сразу учтите: мы с вами будем беседовать. Поэтому всех присутствующих попрошу перья и папирусы убрать!
— Э-э...как? Насовсем?
Категорически насовсем!
— А как мы будем экзамен сдавать? — тревожные голоса. — По учебникам, что ли? Опять всё на самоподготовку...
А мы его прямо сейчас и начнём сдавать!!
— Что?! Как?..
Ну, мы ж с вами выяснили более или менее цель нашего здесь присутствия. Теперь перейдём к делу. Кто мне расскажет что-нибудь о предках?
— Ну, — стриженный парень со второго ряда принял глубокомысленный вид, — мои, например, постоянно гнобят...
— Да!! — кивки со всех сторон.
Так, ясно — семья. Семья есть наименьшая кровнородственная группа людей, связанных единством происхождения. А семья образует...
— Род!
Правильно. Кто-нибудь знает свой род ну хоть до кого-нибудь колена?..
— Ой, нет...
— До пяток...
— Я ток бабушку помню...вроде бы...
— Что Вы! Ну их, эту родню!
— Да там всё равно все перемешались!
— Ха!..
— Не, ну правда!.. Надо только глянуть поглубже.
Ага. Верно.
Несколько родов формируют клан...
— Мафиозный!..
— Там все тоже кровнородственные?
А как же! Родственные и носят имя своего предполагаемого предка. Кланы образуют племя. Некоторую системную единицу...
Что объединяет людей в племени?
— Ну-у...
— Там вроде как...территория...
— Вождь объединяет!! Ха!!..
— Ага, разделяй и властвуй...
Территория, язык, организация, церемонии.
Племя — это первая ступенька на пути формирования этноса, то есть — народа, понятие объединяет в себе биологические и социальные характеристики.
— А почему этносов много, а не один?
Умный мальчик! Однако ж...что объединяет, то и разделяет...
— Территория?..
И...количество...
— Не, ну подумаешь, Земля большая...мы могли б ходить одним таким большим стадом!..
Ха! А эт вопрос уж больше к вам!
— Почему?
Потому как...физика!
— Почему?!
А как рациональнее всего распределиться, скажем...в этой аудитории?
— Не, ну что Вы...мы пока только тяжёлые металлы изучаем...
Ясно, маленькие ещё. Кто мне расскажет, как это сделать...не пожалеет, что рассказал!!
— Ха!
Кста-а-ати...вы в курсе, что термин "heavy metall" впервые употребил Уильям Берроуз, в 1959 году в "Голом Завтраке"...
— Хде?!
В "Завтраке"! Голом...
Смеются.
— Скажите, а какое отношение к истории имеет...Хэндрикс?!
— Он вроде играл на гитаре зубами?..
И зубами, и локтями...и чем только не играл. Да, да, вы правильно подумали!!.. А весной 1967 года, на концерте в Лондоне, он впервые поджёг гитару!!
— А Хэндрикс — это гитарист такой был, да?..
У-у-у...тяжёлый случай... Был такой. Новатор в гитарной музыке. И к истории он имеет самое прямое отношение!! Как и мы все!!..
Дверь скрипнула, и показался завкаф. Озабоченно оглядел аудиторию и веселящийся народ. Женька кивнул ему и продолжил.
Если мы рассмотрим Хэндрикса в свете, так сказать, сегодняшнего дня и подойдём с позиций горизонтальных срезов общества...
— Кхм... — завкаф, поджав губы, подошёл к Женьке и шепнул: — Вас слышно даже на лестнице!! — мускул на его щеке предательски дрогнул.
Ну-у...хорошо ж!! Хорошо, если меня слышно!!
Завкаф прищурился и поглядел на студентов. Кашлянул.
— Что у Вас за тема, молодые люди? — спросил у притихших первокурсников.
А чёй-то он у них спрашивает, а не у меня? А-а...на доске ж ничего не написано... Да ладно Вам...Вам просто завидно, что меня на лестнице слышно, а Вас...
Девушка с галёрки ответила:
— Изучаем историю тяжёлых металлов. С гуманитарно-естественнонаучной точки зрения.
Ага-а-а...
— На стыке наук так сказать...
Дружно закивали. Им не терпелось дослушать про горизонтальные срезы Хэндрикса.
— Хорошо, — кивнул зафкаф, покружил-покружил, попеременно оглядываясь на продолжающего вещать Женьку...
Чтой-то он зачастил ко мне на лекции?.. Не к добру. Ходит. Проверят. Контролирует. Хмурится, но мне на него плевать. Смешно только.
Лекция заканчивается, и он спрашивает:
— Почему они...ничего не пишут?
За гулом собирающихся студентом мне почти его не слышно. Почему? Потому что не нужно.
— А почему вы...на столе сидите?!
Просто нравится.
— А как же...
Хм.
— Вы...Евгений Петрович...— щурится на меня, — так никогда не достигнете... — пальцем грозит.
А я так и не хочу.
— У них должны быть конспекты...— твердит.
Мне. Твердит. А мимо, прощаясь и одаряя улыбками, проходят студенты. Да. Должны. Как вещественное доказательство проведённого не зря времени. Помню. Помню-помню, как Вы проверяли у нас все тетради...и сверяли почерки...
А? Длинный парень с галёрки, тот, что про грабли говорил, протягивает мне исписанный тетрадный листок.
Хм...
— Я в принципе всё распределил...— поясняет он, обводя функции карандашом...
Ты...ух ты, блин!..
Когда поднимаю голову от листика и отрываюсь от обсуждения проблемы рациональности, завкафа уже нет рядом. Вижу, как он идёт по коридору.
Прочь.
Иногда мне кажется, он не знает, зачем приходит. И зачем собирает эти...заседания кафедральные. И вообще...зачем.
Я так не хочу. Я...по-другому хочу. Опять.
Чай дымился. Не, серьёзно говорю, он не просто испускал пар, он натурально так густо дымился. Профессор сидел в своём плетёном кресле, курил трубку и загадочно помешивал напиток маленькой фарфоровой ложечкой, привезённой из Индии.
Всё бы ничего, да только витали вокруг духи студентов-дипломников. Много таких хмурых нервничающих духов. Думаю, Профессор отпугивал их чаем, трубкой и предложением сыграть в ацтекский футбол.
Мне б тоже чего-нибудь выпить...где тут у нас кофе был...о! печенье есть! Кайф!
— Сторонники религии раста верят, — Игнатий Матвеич назидательно приподнял трубку над головой, — что именно она выросла на могиле царя Соломона!
Ха!
— Я хоть и не сторонник, — говорю, — но тоже верю!
— Евгений! — Игнатий Матвеич всегда обращается уважительно и почти официально. — А не завести ли нам здесь...парадный пиджак?
Какой ещё... Блин! Профессор! Не издевайтесь! Вы меня в пиджаке видели? Ну, вот. Что значит: "Ходите на лекции в пиджаке, и не смейте снимать его при детях"?!! Профе-е-ессор!!
Игнатий Матвеич усмехнулся, доливая кипятка себе в кружку. Там, в кружке, плавало что-то в высшей степени сомнительное. Листья какие-то...палочки...ягоды... Блин, лучше не всматриваться. А то привидятся ещё лягушачьи лапки и крылья летучих мышей...и это будет истинной правдой.
— Жаловаться на Вас буду, Евгений...
Э-э...в смысле?
-...Богдану, — улыбнулся Профессор.
