Грёзы

Пару секунд сноходец недоверчиво разглядывал дисгармонирующий с прочей обстановкой предмет интерьера, и пожав плечами, молча направился к дольней стене. Заинтересовала его ясно не сама стена, а широкое зеркало, в тяжёлой аляпово оформленной раме. Собственно и зеркало так же ничем примечательным не являлось, единственное, что от него требовалось это показать отражение. Вот с этой задачей оно справлялось.

Следует отметить, что зеркала даже в реальном мире издревле несут за собой славу чего-то пугающего — врат в потусторонний мир. Во сне же зеркало редко когда остаётся обычным куском стекла. Но, учитывая, что в этом сне Кирилл был полноправным хозяином, заставить предмет оставаться самим собой, было не так уж сложно.

В зеркале отразился невысокий, странно одетый юноша, с аккуратно заплетенными в косу длинными каштановыми волосами. В целом его можно было назвать симпатичным или даже красивым, если бы не опухшие губы, покрытые коркой чуть запёкшейся крови. На скуле переливался густыми оттенками фиолетового синяк, постепенно переходя на нижнее веко, слегка опухшее. На шее кроме синяков, обнаружились ещё и глубокие царапины, оставленные видимо когтями демона. Края ранок были нездорового синеватого цвета, что заставляло подумать, будто они подверглись сильному обморожению. Кирилл вспомнил превращающиеся в снежинки капли крови и вынужден был признать, что так оно, по сути, и есть. Запястье пострадавшей руки, во сне не отягощённые никакими бинтами, так же выглядела не слишком приятно.

Досадливо дёрнув щекой, парень сосредоточил всё внимание на собственном отражении и начал старательно представлять, что не месте повреждений находится ровная кожа.

Смешно? Возможно. В реальности верить, что подобный фокус будет иметь за собой какие-то последствии действительно было бы глупо. Но вот во сне, всё обстояло совершенно иначе. Сам мир сна является миром фантазий и воображения. На самом деле, суть сноходцев как раз и состоит в том, чтобы уметь представлять вокруг себя не то, что хочется подсознанию, но то, что необходимо разуму. Даже обычные люди, при определённой доли сохранения логичности мышления во время сна, способны управлять собственными грёзами. Иногда, при длительной тренировке, такие люди учатся выходить из осознанного сновидения и там получают возможность общаться с подобными самим себе экспериментаторами.

Зная это, возникает вопрос — а чем же собственно тогда необычен дар Кирилла? Во-первых, он никогда не учился нарочно выходить из собственных фантазий, никогда не учился делать сон "осознанным сновидением". Просто с самого детства, для него не существовало разницы между сном и явью. Сначала это было не слишком хорошо заметно, — маленькие дети часто путают фантазии и реальность, но вот остальные никогда не могли ходить во сны родственников или друзей, заявляя, что просто соскучились. До восьми лет Кирилл часто грешил подобным, до тех пор, пока не попал в кошмар какого-то родственника одноклассника, которого собирался навестить. Разумеется, ему не было никакого дела до того парня, но тогда он ещё не знал, что если человек находится далеко, велика вероятность элементарно, ошибиться "адресатом". С тех пор он всеми силами старался избегать подобных прогулок. Тем более что подглядывать чужой сон, тем более близкого тебе человека, совершенно не прилично. Какая-никакая этика есть и у сноходцев.

Кириллу повезло. Его было, кому обучить, было к кому обратиться за советом или помощью. Вспоминая прошлое, парень мог с уверенностью сказать, что дед стал для него и другом, и наставником, и старшим родственником в одном лице. Правда, наставником весьма жестоким. Парень до сих пор поражался, как он умудрялся находить или создавать для внука такие условия, что на переднем плане оказывалась непосредственно проблема выживания как такового. Зато после подобных практикумов, он научился по-настоящему чутко воспринимать окружающее пространство. За что в особо тяжёлых случаях не уставал благодарить собственного учителя.

Последнее обстоятельство для сноходца необычайно важно — чувствовать окружающий мир. Чем, по сути, отличается сноходец от обычного человека, это наиболее полным восприятием действительности. Сон, достаточно зыбкое измерение. В каких-то местах он скользит у тебя из-под ног, как грязевой поток, в других незыблем и непробиваем, как гранитные скалы. Какой-то участок сна будет затягивать тебя дальше в бессознательность, а какой-то порвётся под твоим весом, выталкивая блуждающий разум в реальность. Именно возможностью чувствовать и распознавать такие места, и отличаются настоящие сноходцы.

Работа Кирилла как раз состояла в том, чтобы вывести заблудившегося во сне человека на такой участок сна, где он сам бы смог выпасть в реальный мир. Или напротив, завести в такие дебри бессознательного, откуда не всякий сноходец выберется.

Парень наблюдал, как ранки на шее подёрнулись дымкой, размазываясь и теряя чёткость очертаний. Это продлилось не более трёх секунд, и вот, отражение вновь приняло былую чёткость. Только на этот раз, стеклянная поверхность отражала уже чистую, нормального цвета кожу.

Сноходец облегчённо вздохнул и довольно улыбнулся. Теоретически, можно было обойтись и без разглядыванья собственного отражения, а просто представить, что боль из порезов уходит, и что не было её никогда. Сознание человеческое так хрупко, и так любит обманываться. Что, по мнению Кирилла, преступно было бы не использовать. Но с зеркалом всё же было вернее. Частенько случалось не заметить то или иное повреждение на теле, а уж порванную одежду или обрезанные волосы и подавно.

Столь необычный облик, конечно, был ему свойственен лишь во время сна, но это же не повод ходить как оборванец? Вспомнив о факте не здоровья, но внешности, Кирилл прикрыл веки и представил на голове свою обычную причёску. Волосы послушные воле сноходца тут же укоротились. Однако стоило парню переключить внимание на одежду, как на спину упала, привычно стукнув по лопаткам, длинная коса. На этот раз она восстановилась даже раньше, чем обычно.

Саркастично хмыкнув над тщетностью собственных усилий, сноходец дёрнул кончик косы и, расправив подол одеяния, направился к оконному проёму. Подоконник был покрыт белой краской, почему-то потрескавшейся и частично облетевшей. Оконная рама оказалась ему подстать. Ни о каких пластиковых стеклопакетах и речи не шло. Простые деревянные рамы, уже распухшие до того, что открывать окно пришлось больше десять минут и масса усилий. В итоге, наконец-то поддавшаяся створка, резко распахнулась и с силой врезалась в стену, разбиваясь на множество крупных осколков.

Парень шарахнулся в сторону, закрывая широкими рукавами голову.

— Вот ч-чёрт. — Он со смесью недовольства, досады и проходящего испуга следил за раскачивающейся рамой с частично сохранившимися острыми кусками стекла. — И зачем спрашивается, мучился? Надо было сразу разбить. — Посетовал Кирилл.

Он, аккуратно ступая, обутыми в лёгкие туфли на тонкой подошве ногами, по осколкам и стараясь не пораниться, залез на подоконник. За пустым теперь уже проёмом виднелся широкий двор детской площадки, с чахлыми деревцами вдоль заборчика, и сиротливыми ростками растительности на вытоптанной многими поколениями детей земле. Краем глаза Кирилл даже уловил несколько человекоподобных фигурок около качелей, но они не смогли привлечь его внимания. Окружающее было всего лишь сном, а что там собирается показать ему сумасбродное подсознание, сноходцу было не интересно. Почему-то, для того чтобы выпасть из сна, проще всего было "выпадать" в прямом смысле слова. Так Кирилл и поступил на этот раз.

По мальчишески шкодливо улыбнувшись, он раскинул руки, и, сместив центр тяжести вперёд, полетел навстречу, оказавшейся неожиданно близкой, земле.

В комнате было тихо, а вот из коридора, а точнее со стороны комнаты одержимой девушки доносился разноголосый шум. На самом деле голосов было всего два. Густой мужской бас, напевно читающий что-то неопределённое, имеющее сложную ритмическую составляющую — не то заклинание, не то молитву. При желании сноходец мог бы разобрать слова и даже, с большой долей вероятности, определить язык, но желания не возникло.

Второй участник шумовых эффектов был потерявший мурлычущие интонации голос Маши. Теперь в нём больше превалировали истерично воющие нотки. И сноходец с мстительным удовольствием подумал, что так ему нравиться гораздо больше.

Тут со стороны живота Кирилла раздалось знакомое шипение. Парень перевёл глаза на вольготно расположившегося дракончика, который, заметив, что хозяин проснулся, выпустил из пасти жгуче чёрное облачко дыма.

— Кхе, Тоша, я же просил не дымить.

Он поспешно махнул рукой, пытаясь вернуть себе хоть немного чистого воздуха. В какой-то степени у него даже получилось. Сейчас кроме него и ящерицы, в комнате никого не было. Видимо заказчица и Дмитрий пошли наблюдать за процессом изгнания демона. Сноходец конечно понимал, что это скорее потакание собственной трусости, но он предпочёл остаться в мягком кресле, поглаживая зажмурившегося от удовольствия дракона. Помочь, в любом случае, ничем бы не смог, так что и смысла вмешиваться не видел.

А вот дракончик, поняв, что хозяин не намерен двигаться с места, убежал в направлении комнаты пациентки. Ему было интересно.

Но долго сидеть в одиночестве сноходцу не пришлось. То ли всё самое интересное он уже проспал, то ли обряд сам по себе был не слишком долог, но буквально спустя пять минут всё закончилось.

Первым в комнату влетел Тошка, стремительно забравшийся на заинтересованно повернувшего голову к двери Кирилла. Следом в проёме появилась фигура Дима.

— Проснулся? — И прошёл внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Выглядишь значительно лучше. — Он присмотрелся внимательней и приподнял брови. — Действительно лучше. Что ты сделал?

— Синяки прошли? — Уточнил сноходец, осторожно прикасаясь к губам.

— И не только. Царапины, как будто недели полторы назад получил. Практически следов уже и не видно. Не знал, что ты так умеешь. И рука в порядке?

— Угу, — Кирилл с удовольствием покрутил перебинтованным запястьем. — Более менее. А у вас там как?

— Даша расплачивается со священником, мне показалось, что половины гонорара нам будет достаточно, учитывая, что помочь мы толком и не смогли. Надеюсь, ты согласен.

— Разумеется. — Кирилл пожал плечами, механически поглаживая млеющего от ласки дракончика. — А как там пациентка?

— Вроде бы в норме, сейчас собирается уезжать со священником. Какие-то очистительные обряды проводить, я не вникал толком. Хотя мне тоже интересно, где она могла эту тварь подцепить.

Сноходец с сомнением покосился на невозмутимое лицо компаньона. Со стороны было не заметно, что его вообще может что-то интересовать, но раз уж так говорит, то, так оно и есть. Наверное.

— Кстати, я, конечно, понимаю, что ты не хочешь иметь с моей частью работы ничего общего, но в следующий раз потрудись выбирать клиентов действительно по моему профилю. Мне и так хватает острых ощущений. Демоны явное излишество.

— Непременно, — согласно кивнул Дмитрий, едва заметно морщась. Похоже, что его возникшая ситуация тоже порадовала мало. Тем более что она понесла за собой немалое урезание гонорара.

Спустя некоторое время появилась и сама нанимательница. Выглядела она невероятно усталой, но тем не менее, облегчённая улыбка заметно скрашивала всю картину. Кирилл бесцеремонно запихнул практически успевшего задремать ящера себе за пазуху и поднялся навстречу.

— Как я понял, всё прошло благополучно?

— Да, благодарю вас за всё. И, ...ох, ваше лицо! — Глаза её изумлённо распахнулись и совершенно бесцеремонно принялись изучать сноходца. Тот, ожидая подобной реакции, однако, поморщился, не желая как-либо прояснять ситуацию.

— Не обращайте внимания. Рад, что с вашей сестрой всё обошлось. В целом, если моя помощь больше не требуется, я бы хотел откланяться.

— М-м-м, конечно, — спохватилась хозяйка квартиры. — Прошу, я провожу вас.

Прощание вышло не многословным. Хотя Дим и предложил Дарье обращаться, если в этом будет необходимость. Кажется, женщина была как раз не против подобной возможности, а вот Кирилл лишь невыразительно хмыкнул, в целом не отказываясь, но про себя уточняя, что разбираться придётся всё же ему. Хотя с подобным родом деятельности глупо досадовать на случайности подобные сегодняшней.

Уже сидя в машине, и перебирая пальцами повреждённой руки, Кирилл подумал, что его учитель ни разу не рассказывал ему о возможности столкновения с подобными созданиями. Значило это только то, что сам дед с подобным ни разу не встречался. Сомнительно конечно, что похожего вовсе не происходило за всю историю их семьи, и он оказался первым сноходцем, имеющим дело с одержимостью. Так что сведенья об этом должны были где-нибудь сохраниться. Проблема их рода заключалась в том, что, несмотря на регулярное появление детей с талантом сноходства, прямая передача знаний от старшего поколения младшему являлась величиной не постоянной. Говоря о том, что ему повезло получить обучение у собственного деда, Кирилл вовсе не преувеличивал. Нередки были случаи, когда его предкам приходилось заканчивать обучение самостоятельно, методом проб и ошибок, нарываясь на различные неприятности. Тому же учителю Кирилла, пришлось вообще постигать всё с нуля, так как его предшественник умер за пятнадцать лет, до появления на свет своего приемника. И такие случаи в их роду не были редкостью. Поэтому многие сноходцы вели если не дневники, то хотя бы заметки об особо интересных или непонятных случаях из своей практики, не желая оставлять потомков вовсе без необходимого материала. До сегодняшнего дня Кириллу не приходилось читать эти записи. Так как он считал, что полученного "образования" ему для работы хватает более чем. Но, похоже, это было опасное заблуждение.

— Что-то ты молчалив. — Отстранённо заметил Дим. — Ещё болит что-то?

— М? Да нет, уже не слишком. И что это значит, что я молчалив? По-твоему я обычно болтливый? — Признаться, данное откровение если и не обидело сноходца, то удивило точно.

— Когда не спишь, то конечно. — Хмыкнул напарник.

— Да? Хм, ну и ладно. — Он пожал плечами и вновь отвернулся к окну.

— И всё же? — Уточнил Дмитрий, ему то ли было скучно ехать в тишине, то ли тоже занимали произошедшие события и хотелось услышать точку зрения того, кто имеет обо всём этом несколько больше информации. Зная Дмитрия, можно было смело остановиться на втором варианте.

— Да просто думал о том, что неплохо было бы заехать в семейное гнёздышко. Где-то наверняка в семейных архивах должны упоминаться случаи столкновения с одержимыми. Да и вообще похоже что я ещё достаточно многого не знаю. Не хотелось бы вот так же нарваться ещё на какой-то сюрпризец, о котором я не имею ни малейшего представления.

— Мне казалось, о снах ты должен знать всё. — В голосе проскользнули нотки недовольства. И в самом деле, работать с дилетантом сомнительное удовольствие.

— О снах я знаю, конечно, не всё, но гораздо больше, чем по идее должен. Только проблема в том, что сон весьма расплывчатое понятие. И место как таковое расплывчатое. Слышал когда-нибудь фразу "сон разума рождает чудовищ"? Так вот с этими чудовищами я и вынужден работать. Грёзы это отнюдь не просто плод человеческого воображения. Вообще-то они, не по отдельности конечно, но вместе, составляют некое подобие настоящего мира. Кстати, говоря настоящего я не имею ввиду тот, что нас окружает. Просто вещественный, а вещественность бывает разная. Там совершенно иные законы и единственное, что там является неизменным это постоянная зыбкость. Находясь во сне, даже думать опасно, иначе любой бред, что взбредёт тебе в голову, может тут же стать чем-то реальным. Или напротив, стоит только перестать обращать внимание на то, что тебя окружает, как это окружение может просто пропасть, ускользнуть или рассыпаться. В первую очередь дед учил меня контролировать собственный разум. Кстати, очень полезный навык и в повседневной жизни. — Кирилл с досадой вздохнул. — Хотя тебе он судя по всему присущ от рождения. Ну, если тебе всё ещё интересно, — ответа никто не ждал, но Дим всё же кивнул. — То сноходцы не слишком много времени уделяют знаниям как таковым и теории в целом. Так необходимый минимум. Дело в том, что хождение по снам в основе своей практический навык, как езда на лошади или рукопашный бой. Не обязательно обличать в слова то, что может запомнить тело. Тут конечно работает не тело, а сознание и интуиция, но принцип схож.