Цепной пес самодержавия

— Отставим чины, Андрей Валерьянович! Обращайтесь ко мне просто: Сергей Андреевич. Присаживайтесь. С Обниным, вы уже знакомы. Курите?

— Никак нет, ваше прево... гм... Сергей Андреевич.

— Не будем терять времени, господа. Андрей Валерьянович, вы приглашены для осуществления плана, который должен способствовать спасению России. Нам стало доподлинно известно, что император через генерал-адъютанта Татищева, втайне от всех, ведет переговоры с Германией. Судя по поступившим на днях от наших союзников сведениям, предварительные переговоры прошли успешно, а значит, официальное заключение мира дело полутора-двух месяцев.

— Извините меня! Но я правильно понял вас?! Сам государь решил заключить мир с германцами?! Это как-то.... Гм!

— Понимаю вас. Когда сам услышал эту новость, долго не мог прийти в себя. Это предательство по отношению к мертвецам, погибшим на войне, к их семьях, к раненым и увеченным солдатам и офицерам! — он вдруг замолчал и, судя по плотно сжатым губам и желвакам на скулах, сейчас старался взять себя в руки. — Извините. Не сдержался. Так вот, мы рассматриваем два возможных пути. Думаю, вы уже знаете о появлении возле царя нового советника, некоего господина Богуславского. Все, что сейчас идет от государя — его рук дело. Как он заимел такое влияние на царя, никто не знает. Мы поинтересовались его личностью, но все те сведения, что собрали о нем, слишком противоречивы и запутаны. Может быть с вашей спецификой работы, вы лучше поймете, чего от него можно ожидать. Впрочем, судите сами. Боевой офицер. После тяжелого ранения потерял память и был отправлен в отставку. По определению врачей — инвалид до конца жизни, который вдруг чудесным образом излечивается. Сам по себе большой физической силы человек, зачем-то начинает заниматься силовой гимнастикой, какой-то борьбой и стрельбой в тире. Не пьет, не курит, не играет в карты. Бордели не посещает. Есть сведения, что Богуславский специально поехал на германский фронт, чтобы отомстить за надругательства над его сестрой. Также известно, уже из надежных источников, что именно он помог полиции раскрыть два уголовных дела. К царю, он попал через Распутина, который затем уехал в Тобольск. Выглядит это так, словно он освободил Богуславскому свое место возле трона государя. Это, в принципе, все. Есть вопросы?

— У него есть приятели? Любимая женщина?

— Из близких знакомых отмечен только подполковник Пашутин Михаил Антонович. Из разведки. Изредка встречаются. Это все.

— Пока для меня он странный и непонятный человек. Его бы прощупать хорошенько.... Недели две за ним следом походить, да соседей разговорить, глядишь, и найдем чего-нибудь. Есть у меня парочка людей. Надежные. Проверенные. Проследят, людишек пораспрашивают. Как вы на это смотрите, Сергей Андреевич?

— Нет, у нас столько времени! — сухо и зло бросил хозяин кабинета. — Нет!

Это была невольная реакция на противную и скользкую, по мнению генерала, манеру говорить, но уже спустя минуту взял себя в руки и тихо сказал: — Извините меня, Андрей Валерьянович. Нервы.

Жандарм не совсем понял вспышку чувств генерала, но, тем не менее, отнес ее к себе, к той брезгливости, которую генерал к нему испытывал и так тщательно старался скрыть. Он же сейчас не испытывал к своему собеседнику ничего. Вспышку злости он в себе уже подавил и теперь пытался понять, что ему предстоит делать, без оглядки на чувства.

— Я вас понимаю, Сергей Андреевич. Такие новости, которые вы мне преподнесли, кого угодно заставят занервничать. Значит, нет времени. Ладно. Тогда я слушаю вас дальше.

— Богуславский — это прямое воздействие на царя. Вот только чем его можно привлечь? Тот вывод, что мы имеем, неутешителен: очень замкнут, обычных человеческих слабостей не имеет. Нам кажется, что единственный способ на него как-то повлиять — это запугать, сломать его!

— Вы упомянули о его сестре. Где она сейчас? А родители?

— Как способ повлиять на него? Нет. Ничего не выйдет. Сестра в монастыре. Дала обет и на люди не выходит. Мать живет в именье под Тулой и здесь не бывает. Вы это хотели знать?

— Да. Не выходит, ну и бог с ним! Теперь о том, чтобы его сломать.... Послушал я вас, а кроме вас до меня различные слухи доносились, и думаю этого мне достаточно, чтобы сказать: его надо убрать. Заодно вы увидите, как поведет себя его величество.

— Думали, — раздался голос до этого молчащего Обнина. — Но уж больно соблазнительно. Если бы мы смогли взять его на короткий поводок, то могли бы управлять царем!

— Может, мы действительно все усложняем, — задумчиво проговорил генерал-майор, но тут же себе возразил. — Нет. Илья Давыдович прав. Мы должны попробовать! Так ваши люди могут это сделать?

— Это не мои люди! Это просто шайка отпетых мерзавцев, которая оказывает всякие грязные услуги тем, кто им платит. Избить, покалечить, запугать, выбить долги.

— То, что нам надо! Но обязательно доведите до них: пусть не усердствуют! Не надо калечить! Если увидят, что не поддается на уговоры, пусть лучше сразу убьют. Насчет денег. Заплатим им вдвойне! Теперь перейдем к основному делу, ради которого мы все здесь собрались. Надо найти и подготовить группу боевиков для покушения на царя! Мои слова вас не приводят в ужас?

— Нет. Мне уже доводилось подобное слышать, причем от самых разных людей. К тому же Илья Давыдович, в какой-то мере, подготовил меня, намекнув в какой затруднительной ситуации от меня потребуется помощь.

— Судя по тому, что я о вас слышал, вы прямой и практичный человек, Андрей Валерьянович. Этими словами вы только что подтвердили их мнение. Что ж! Со своей стороны мы готовы прямо сейчас положить пятьдесят тысяч золотом на указанный вами счет. Остальные сто пятьдесят тысяч вы получите в случае успешного окончания дела. Ведь именно такая сумма была обговорена вами с Ильей Давыдовичем. Так?

— Все правильно, Сергей Андреевич. Теперь я расскажу вам, на что можем рассчитывать. Два месяца тому назад нас в разработке появилась боевая группа некоего товарища Арона. На ее след вышли чисто случайно, что весьма удивительно при ее бурной и кровавой деятельности. А причина их неуловимости была проста. Полиция ловила их как шайку грабителей и убийц, а на деле оказалось, что это боевая революционная группа. У них своя, специфическая среда, и пока их ловили по воровским малинам, они отсиживались на явочных квартирах.

— Погодите! Вы сказали, что это грабители и убийцы?! Но как в таком случае они могут быть революционерами?!

— С вашего разрешения, я разъясню этот нюанс чуть позже. По нашим данным, их возглавляет Трофим Сидорович Степашин, убивший жену из ревности, после чего был отправлен на каторгу. Там каким-то образом сошелся с анархистами, после чего стал идейным товарищем. Преобразился, так сказать, в революционера-боевика. Насколько нам стало известно, в его группе девять человек. Четверо из этих висельников, как и их главарь, прошли по уголовным делам. Грабежи, убийства и прочее. Один из членов его группы — женщина. Это вам, господа, для общего представления, что собой представляет их революционная группа. На их след мы вышли совершенно недавно, а окончательно удостоверились, когда к ним из Москвы было направлено два человека. За ними был поставлен "хвост", что окончательно дало понять, что представляет собой группа Арона. Теперь вернемся к вашему вопросу, Сергей Андреевич, — жандарм выдержал паузу, затем продолжил. — Если обобщить сведения полиции и наши, то за этой шайкой головорезов, числится налет на банк, взлом и ограбление магазинов и лабазов, а также вымогательство денег у купцов. Если все это подтвердится, то у них на руках будет кровь двух человек. Охранника банка и сторожа одного из складов. Есть у нас также подозрение, что именно они виновны в убийстве ротмистра Вольянова и городового Швенцова. Теперь смотрите. Они отдают половину награбленных денег в свой центр, а большую часть украденных товаров и продуктов идет семьям товарищей, которые сейчас, по их терминологии, являются "узниками царизма". Таким образом, эти уголовники одним махом становятся революционерами. Их партийные лидеры закрывают глаза на все их уголовные преступления. Так же, я так мыслю, их специально держат особняком, чтобы в любой момент от них можно было откреститься. Очень удобная позиция. Уголовники и убийцы не вписываются в политическую борьбу, а вот деньги, оружие и материальная помощь нужны большевикам в борьбе за светлое будущее России.

— Если за ними столько всего водиться, так почему их сразу не взяли?!

— Сначала надо связи выявить, да доказательства собрать, а это дело тонкое и хлопотное. В противном случае наши плаксивые либералы начнут собирать деньги на адвокатов, которые в свою очередь выставят их героями, борющихся за народные идеалы. В газетах напишут кучу статей в поддержку этих товарищей, которые просто вынуждены так поступать, потому, что иначе видят будущее России. Их, видите ли, власть заставляет убивать и грабить! Извините! Накипело!

— Не вы один такой, Андрей Валерьянович! Всех нас уже достала, извините за простоту слов, наша вялая и никчемная власть! России нужна сильная рука, способная взять за глотку весь этот сброд! Их вешать надо! Вешать, а не...! Извините! — с минуту хозяин кабинета молчал, собираясь с мыслями, потом спросил. — Скажите, если они у вас под наблюдением, то, как в таком случае их можно использовать?

— Они у меня под наблюдением. Понимаете? У меня. В управлении о группе Арона не знают, потому что мы не заносили их в нашу картотеку, и пока кроме нескольких докладов агентов наружного наблюдения на них ничего нет. И те лежат в папочке, которая находиться в ящике моего стола.

— Погодите, но вы о них уже столько знаете! — не выдержал Обнин. — И я так думаю, что не вы один!

— Вы правильно думаете. Не я один. Есть еще пара филеров и мой доверенный офицер. Филеры уже сняты с группы Арона и сейчас занимаются другой работой, тем более они не посвящены в детали, а мое доверенное лицо — в курсе. И именно он связан с людьми Арона через информатора. Вас такой расклад устраивает, господа?

— Устраивает. Вот только как этих головорезов направить в нужном направлении?

— Скажу так. У меня имеется такая возможность, но при этом замечу, что они в моем прямом подчинении не находятся. Они сами по себе. Единственное что могу твердо обещать: приложу все свои усилия для успешного завершения дела.

— Пусть так. Вот только грустно становиться, что в деле великом нам надо на быдло немытое полагаться!

Пафосная фраза Обнина прозвучала как-то нелепо при жестком и деловом разговоре заговорщиков. Он и сам это понял, сразу переведя разговор в деловое русло: — Так, когда начнете с Богуславским,... работать?

— Как прикажите. Здесь я только в качестве исполнителя.

— Не прибедняйтесь, Андрей Валерьянович. Впрочем, спорить не буду. Просто скажу, это вы сейчас так смотритесь, а потом — раз! — и герой отечества! Такая мысль не приходила вам в голову?!

— Не приходила, потому как исхожу из реалий российских. От сумы и тюрьмы — не зарекайся!

— Да вы, батенька, скептицизма полны!

— Работа у меня такая. Оптимизма не прибавляет, Сергей Андреевич.

— Вы можете решить вопрос с Богуславским на этой наделе? — уточнил хозяин кабинета.

— Думаю, через два-три дня, вы получите результат.

Рано утром я вышел из дому, отправляясь на тренировку. Мне нравилось именно это время суток, когда меньше суеты, сутолоки, городского шума, который уже через час захлестнет город и будет звучать в ушах навязчивой мелодией до глубокой ночи. А сейчас было слышно только шарканье метлы дворника, доносившееся откуда-то с улицы, да звонкий цокот копыт приближающегося экипажа. Остальные жильцы дома, люди зажиточные и по большей части пожилые, поднимались намного позже, поэтому меня несколько удивил автомобиль, стоящий рядом с подъездом. Водитель и два пассажира. Кого-то ждут, решил я, но в следующую секунду выяснилось, что они приехали по мою душу.

— Господин Богуславский, — окликнул меня пассажир с переднего сиденья. — Мы вас ждали.

— Я спешу. Изложите, что вы хотите, и как можно короче.

— Сергей Александрович, если вы спешите, то мы вас подвезем. Заодно поговорим. Вы не против? — обратился ко мне худощавый, плечистый мужчина. У него были аккуратные пшеничного цвета усики, под стать его цвету волос. Светло-серый костюм, такого же оттенка шляпа на голове. Сначала я подумал, что у него какое-то малоподвижное лицо, но уже спустя несколько секунд понял, что он напряжен.

— Или говорите в чем дело или езжайте своей дорогой.

— Все же я постараюсь уговорить вас, господин Богуславский.

Его рука быстро скользнула под пиджак. Нетрудно было догадаться, что я сейчас увижу. Спустя пару секунд, и на меня смотрел вороненый ствол револьвера. Звонко щелкнул взведенный курок. Я спокойно смотрел на них.

— Что дальше?

— Дальше вы сядете в машину, — криво усмехнулся белобрысый бандит, держа меня под прицелом.

Мне оставалось только пожать плечами и делать то, что мне приказывали, потому что я уже успел заметить направленный на меня пистолет в руке второго пассажира, находящегося на заднем сиденье. Не успел я сесть рядом с ним, как мне в левый бок уткнулся пистолетный ствол. Его держал плотного сложения человек со слегка обрюзгшим лицом и чуть выпяченными губами. Его черный костюм и шляпа весьма подходили к иссиня-черным, густым и сальным, волосам. У него было типичное лицо головореза, невыразительное, с пустым взглядом.

— Так что прокатимся, Сергей Александрович? — со смешком спросил меня пассажир с переднего сиденья.

— Вы меня так хорошо упрашивали, что я не в силах отказаться, — усмехнулся я в ответ краешками губ.

— Пантюха, езжай, — приказал пассажир с переднего сиденья водителю. Крепкому мужчине с массивной шеей и покатыми плечами. Тот ни слова не говоря, вывел машину со двора и погнал по улице, увеличивая скорость. Моя охрана, находясь на улице, так и не сообразила, что их объект увозят в неизвестном направлении, а если и поняли, то автомобиль уже скрылся за углом. Когда стало понятно, что погони нет, главарь вполоборота повернул голову назад, и сказал мне: — Вы хорошо держитесь, господин Богуславский.

— Как мне вас называть?

— Сущев. Валерий Аристархович. Занимаюсь решением вопросов деликатного свойства. Вот и к вам такой вопрос появился у некоторого господина, поэтому он попросил меня ему в этом помочь.

— Я слушаю. Говорите.

— Не торопитесь так, господин Богуславский. Для нашей беседы необходима спокойная, умиротворяющая обстановка, — после этих слов водитель издевательски хрюкнул. — Не обращайте на него внимания. Обделен хорошими манерами, зато как водитель просто незаменим.

На этом наш разговор закончился. Где-то минут через пятнадцать мы становились на окраине города, на пустыре. Впереди были кусты, за ними рос лес. В этих местах мне не приходилось бывать. Для чего меня привезли в это глухое место, понять было нетрудно. Допросить и убить. Сейчас у меня был шанс, но стоило мне выйти из машины, он сразу исчезнет. Не успел ко мне с переднего сиденья развернуться Сущев, как я опередил его: