Книга 1 Волчий отряд

Названный Гравом вытащил из притороченного к седлу чехла арбалет, взвел рычагом тетиву, наложил болт и прицелился.

В этот момент беглецы почувствовали себя очень неуютно. Шустрик попробовал вжаться в ствол дерева так сильно, чтобы самому стать деревом. Одинцов тоже проявил чудеса гибкости и попытался укрыться за стволом, выгнувшись так, словно он и не человек вовсе, а змея бесхребетная. Щелкнула спускаемая тетива, просвистел болт и впился в ветку, на которой сидел Лех. Шустрик отпрянул в сторону, и чуть было не свалился.

— Молодец, Грав, — похвалил своего воина Барк и повернулся к беглецам. — Ну что птички сами спуститесь, или вам помочь?

Серега посмотрел на Шустрика. Тот похоже пребывал в состоянии глубокого эмоционального обморока. Положение прямо-таки сказать ужасное. Если не спуститься, то этот Гаврик их мигом в ежиков превратит, а если все-таки спуститься, то тут снова клетка и рабские кандалы и это при лучшем раскладе. Так что при отсутствии выбора, приходится выбирать меньшую гадость. И все для себя решив, Сергей стал спускаться.

— Вот. Одна разумная птаха нашлась. А у второй похоже мозгов совсем нет, — тут же заявил Барк и рассмеялся.

И весь отряд кабаньеголовых зашелся в гоготе.

Лех, почувствовав, что говорят о нем, отмер и решил последовать примеру товарища.

Вскоре они стояли на земле, рядом друг с другом, прижавшись спинами к стволу дерева. Серега первым обнажил меч. Откинув в сторону пояс с ножнами, он взялся за рукоять двумя руками и набычился, готовясь к последней схватке. Он решил подороже продать свою жизнь. В рабство ему совсем не хотелось. И отчего-то он был уверен, что стрелять в них из арбалета верчеры не будут. Лех тоже меч вытащил, только выглядел он при этом очень неуверенно. Его растерянная поза говорила одно: "и как я тут оказался?".

— Смотри, Серк, а у наших птичек оказывается коготки есть, — удивленно заявил Барк.

— Так может пристрелить их как собак бешенных и всего делов? — предложил Грав, взводя тетиву арбалета.

— Зачем нарушать все веселье? Давайте, господа, позабавимся? Кто желает первым отведать свежее мясцо? — спросил Барк.

— Дозвольте мне, — вызвался Серк и, не дожидаясь разрешения, спрыгнул с коня.

"Ну, вот, похоже и все" — подумал Сергей.

Он очень сомневался, что им удастся выстоять против специально обученных рыцарей в мечном поединке. Но и сдаваться, поджав хвост, совсем не хотелось.

Одинцов вышел вперед, встал в стойку и приготовился биться насмерть.

Но внезапно капризная судьба опять вытворила финт, сохранивший беглецам жизнь и испортивший все веселье верчерам.

Вдалеке послышалось приближающееся пение боевых рогов. Судя по встревоженным лицам Барка и его сподвижников, помощь они не ожидали, значит, это княжеский отряд спешит забрать имущество Боркича. При любом варианте не стоит надеяться на свободу. Что в прорубь голым нырять, что в печку головой вперед лезть. Итог один будет.

— По коням! Уходим! — завопил Барк. — Этих с собой. Будут сопротивляться, пристрелите.

Серега не знал, что ему взбрело в голову. Он внезапно бросился вперед и ударил по мечу потерявшего бдительность Серка. Неожиданно ему удалось выбить меч из рук опытного рыцаря и, не долго думая, Одинцов заехал ему плашмя мечом по голове. Серк покачнулся, но удар выдержал. Кабанью голова так просто не возьмешь. Правда, хорошего настроения ему это не добавило. Насупив брови, он громко свистнул и протянул руку. Кто-то из рыцарей услужливо бросил ему свой меч. Серк поймал клинок и тут же набросился на Серегу. И на что он только надеялся. Что за мальчишеская выходка? В считанные секунды он оказался разоружен. Серк что-то гневно прорычал, перекинул меч в левую руку и от всей души вмазал Сереге в челюсть. Перед глазами помутилось. Ноги подкосились, и Одинцов рухнул на прелые листья, словно подпиленное гнилое деревцо. Сквозь ватный туман восприятия он услышал испуганный голос Леха:

— Сдаюсь. Сам сдаюсь.

Правда, судя по глухому удары, это ему не помогло. Серк и его от щедрот душевных приложил.

Двое спешившихся рыцарей подняли беглецов и перекинули поперек своих седел. После чего вскочили на коней и пустились вскачь вслед за удаляющимся отрядом.

Ничего из этой дороги Одинцов толком и не помнил. Сознание то возвращалось к нему, и он видел убегающую землю под ногами, проселочную дорогу или пожухлую траву, то вновь проваливался в беспамятство. Так продолжалось недолго. Наконец, перерывы бодрствования стали более продолжительными, и он стал цепляться за реальность. За ноющую боль в висках и в животе, за неудобную позу для передвижения, за хаотичные мысли, бьющиеся в голове, словно ночные мотыльки в освещенное окно. И у него получилось закрепиться в сознании. Первые несколько минут он просто болтался как куль с грязным бельем, не делая никаких движений. Пробовал наблюдать за проносящейся внизу дорогой, но тут же почувствовал прилив тошноты и попытался скосить взгляд, чтобы увидеть, где они. Худо-бедно получилось. И он увидел чернеющий вдалеке лес и какие-то домишки перед ним. Все это дико раскачивалось, так что он все-таки не удержался и проблевался прямо на ноги коню.

Отдышавшись, Серега попробовал задрать голову и посмотреть, как там Лех. Но седло мчащегося рядом коня пустовало. Он покрутил головой, выискивая товарища, но его нигде не было. Только мрачные летящие во весь опор, убегающие от смерти, верчеры.

Одинцов обессилено опустил голову. Сил на осмотр местных достопримечательностей больше не было. И тут началось самое интересное...

Он услышал свист рассекаемого воздуха, и внезапно перевозивший его конь остановился, словно налетел на невидимую преграду. В следующую секунду он стал заваливаться на бок, громко хрипя и фыркая кровавой пеной. В седле стало как-то очень свободно. Куда-то подевался сдерживающий пленника рыцарь. Серега понимал, если сейчас ничего не сделать, падающая лошадь просто плюхнется ему на голову. И тогда уж точно можно прощаться со всеми мечтами и надеждами. Он задергался изо всех сил и неожиданно обнаружил, что у него свободны руки. Верчеры удирали в такой спешке, что не удосужились связать пленников. Все равно были без сознания, а когда придут в себя, можно и кулаком в железной перчатке приголубить.

В последний момент Сереге удалось соскользнуть с коня и откатиться в сторону. Он приподнялся на локтях и осмотрел поле битвы. И было на что посмотреть.

Налетевшие со всех сторон, словно стая стервятников, княжеские рыцари в мгновение смяли верчеров. Постарались и стрелки. Двумя арбалетными залпами они перебили половину лошадей отряда, да изрядно подранили всадников. На поле битвы бегали и одинокие лошади, лишившиеся хозяев. На одной из таких Серега и углядел Леха Шустрика. Он не шевелился, висел вниз головой, а лошадь кажется обезумела. Если он в ближайшие минуты не очнется, то либо она скинет Леха себе под ноги и затопчет, либо унесет его прочь.

Одинцов попытался подняться. Затекшие ноги плохо его слушались, но он, сгорбившись, словно в стельку пьяный, побрел к мечущейся из стороны в сторону лошади Шустрика. Надо спасти товарища.

Окружающим было не до пленников. Кабаньеголовые отчаянно сражались с боркичами, но заметно уступали в количестве и силе. Князь очень не хотел терять свои покупки и отправил лучший хорошо вооруженный отряд им на выручку.

Безлошадного Серка загнали в угол. Дальше виднелся овраг и отступать некуда. Сразу три пеших рыцаря атаковали его. Он только и успевал, что отражать удары, но с каждым новым взмахом меча силы таяли. Исход поединка был предрешен. Но Серку все-таки удалось зарубить одного из нападавших. Он сделал обманное движение, словно собирался ударить справа снизу. Рыцарь купился, отклонился в сторону, и Серк страшным ударом рассек ему нагрудную пластину. Правда и сам не устоял. Он чуть качнулся вперед. Этого хватило, чтобы оставшиеся в живых рыцари завершили свое дело. Они напали одновременно. И Серк ничего не успел с этим сделать. Один удар пришелся ему в голову, изрядно помяв кабаний шлем. Другой скользнул по доспеху. Серк потерял равновесие. От удара по голове звенело в ушах и плыли круги перед глазами. И в следующую секунду княжеский рыцарь воткнул в него меч, угодив аккуратно в нижнюю часть живота под доспех.

Серк покачнулся и, не выронив клинок из рук, скатился вниз в овраг.

Тяжело пришлось и Барку. Не смотря на то, что в первую минуту боя, он поймал болт в плечо, в седле все же усидел. Вырвав из себя стрелу, он отшвырнул ее в сторону и бросился в самое пекло. Он рубил направо и налево, и княжеские рыцари под его натиском изрядно просели. Но вскоре, оценив угрозу, сразу четверо воинов взяли его в клещи. Они кружили вокруг него, нанося удары со всех сторон. И уже Барку пришлось переходить в глухую оборону. Тут не до геройства, живым бы остаться.

Барк трезво оценил сложившееся положение. Большая часть верчеров на земле. Оставшиеся отчаянно бьются, но долго им не продержаться, и тогда он принял единственно верное решение:

— Отступаем! — заорал он истошно и накинулся на боркичей с удвоенной силой.

Натиск дал свой результат. Среди врага образовался просвет, куда он бросил своего коня. Рубанув напоследок направо и налево, он пришпорил коня и скрылся в чаще леса. Те, кому удалось отбиться от противника, последовали за ним.

Тем временем Сереге удалось подобраться к лошади Шустрика. Она тоже немного поуспокоилась. Но все еще продолжала носиться из стороны в сторону, только вот больше не взбрыкивала и не фыркала.

Не боясь, что его услышат посторонние, Сергей закричал:

— Шустрик!

И это, кажется, помогло. Лех зашевелился. Только и лошадь, почувствовав, что на ее спине кто-то ерзает, стала взбрыкивать, намереваясь сбросить с себя ненужный груз. Наконец у нее это получилось. Лех скатился по ее крупу на землю. Избавившаяся от тяжкого груза лошадь тот час поскакала вперед, не разбирая дороги.

Сергей подскочил к Шустрику и перевернул его. От верчеров ему досталось основательно. Заплывшие синяками глаза, смятый нос, да разбитые в кровь губы. Неприятное зрелище.

— Идти сможешь? — спросил Серега, увидев осмысленный взгляд Леха.

Тот отрицательно качнул головой.

— Черт, — выругался Сергей.

— Не боись, Одинец, справимся, — разбитыми губами прошептал Шустрик.

Больше он ничего не успел произнести. Шум битвы на поляне стих. Можно было даже не гадать, кто вышел из этой битвы победителем.

Послышался лязг металла и перестук копыт и со всех сторон беглецов окружили княжеские рыцари.

— Что с этими делать? — спросил пискляво один из них, ткнув в сторону Сереги взведенным арбалетом.

Того и гляди тетива дрогнет и тогда уж точно ничего особого делать не придется. С трупа мало что взять можно. Да у Сергея ничего за душой и не было, по крайней мере в этом мире.

— Сейчас. Погодь. Тут разобраться надо. Если верчеры, то пустить кишки. Но как бы не ошибиться, — раздался гнусавый голос и к пленным подъехал массивный рыцарь в черном плаще, окутывавшем его доспех. По всей видимости, предводитель отряда.

— Кажется, верчеры этих поперек седла везли, словно добычу, — сказал один из рыцарей.

— Да и доспехов на них нет, — задумчиво произнес предводитель. — Думаю, что это и есть рабы нашего господина, а их надлежит доставить в целости и сохранности в крепость. Так что вяжите их, братцы, да айда домой.

Убивать их никто не собирался. И то хорошо. Писклявый и еще парочка рыцарей спешились и в мгновение скрутили беглецов. При этом Шустрик так артистично стонал, что хотелось ему бросить монету в шляпу за мастерство. Он пару раз подмигнул Сереге, чтобы тот не сильно тревожился.

Связанными их водрузили в седла перед рыцарями.

Несколько минут боркичи потратили на то, чтобы собрать трофеи. Раненных они безжалостно добили. После того как с законным правом на грабеж было покончено, спасательный княжеский отряд продолжил путь. На этот раз он возвращался в крепость к князю.

Трясясь в седле, Серега смотрел на громыхающих на каждом ухабе рыцарей и размышлял, отчего ему так не везет. Мало того, что попал в чужой мир, так еще и угодил в рабство. Все попытки побега обернулись неудачей. Теперь их везут в крепость, где ему предстоит стать бойцовым Волком. Развлекать местных дворянчиков на ристалище. Только Серега не отчаивался. Не удалось сбежать сейчас, обязательно получится потом. Главное веру не терять. А с верой у него был полный порядок.

Глава 6

КРЕПОСТЬ

Город Вышеград стоял на высоком холме, окруженный со всех сторон густыми лесами и извивающейся полноводной рекой Вышицей, которая словно ласковая змея сжимала город в своих объятьях. Высокие белокаменные крепостные стены с башнями — бойницами, ощетиненными дулами артиллерийских орудий, окружали город. Издалека виднелись крыши и стены городских зданий, взбиравшихся на вершину холма. Второе внутреннее кольцо крепостных стен отделяло ремесленную часть от элитных кварталов городской знати и дворца князя, стоявшего на самом верху, бликующего отраженным от стекол светом.

Таким предстал Вышеград перед Одинцовым ранним утром, когда отряд боркичей вылетел из леса на поляну перед городом. Ночные приключения и бешенная скачка в седле изрядно утомили его. Хотелось забраться в койку, свернуться калачиком и дать храпака. Но появившийся из-за деревьев город мгновенно протрезвил Сергея, изгоняя усталость. И ведь было на что посмотреть.

До этого Одинцов видел лишь вольный город Рибошлиц, поэтому ему было с чем сравнивать. Только вот по сравнению с Вышеградом, Рибошлиц выглядел провинциальной дырой, скромной деревенькой, худым проворовавшимся купчишкой, стоявшим на пороге разорения. В то время как Вышеград смотрелся представительным дородным главой гильдии купцов, управлявшим несколькими торговыми домами, кушающим на серебре, и купающимся в золоте.

Въехав через массивные подъемные ворота, обитые стальными листами и украшенные внушительными железными шипами, Сергей оказался проглочен городом. Она даже забыл в каком статусе находится. Круговерть шумной городской жизни проглотила его. Мельтешение красок и разнотональность голосов затопили разум. Он сидел в седле, усиленно крутя головой из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить из виду.

— Эй, потише ты, — рыцарь, сидевший позади него, отвесил несильный, но весомый шелбан по затылку.

Серега поморщился, но постарался вести себя потише. Нечего привлекать излишнее внимание столь нелюбезного и грубого вояки. Еще не станет церемониться в следующий раз, а все травмы и ссадины спишут на верчеров. Правды все равно не добиться.

У городских ворот шла обильная торговля. Не все могли себе позволить взять место на одном из четырех рынков Вышеграда. Цены за аренду земли там кусались, да и дополнительных поборов хватало. Вот мелкие торговцы и крестьяне из близлежащих деревень и оккупировали главную въездную улицу. За торговое место дань собирала стража, да и цены по сравнению с рыночными были на порядок меньше. Тут торговали всем: от съестных припасов, большая часть которых еще кукарекала, хрюкала и мычала, до глиняной посуды и оружия. Впрочем, с последним было строго. Ножи и прочая кухонная утварь, которая при необходимости могла сойти за оружие, на лотках лежала, а вот мечи, луки, арбалеты и прочее шли в продажу только на специально отведенных на рынке местах. Стража строго следила за соблюдением этого правила.