"Amo" - "люблю" по-итальянски.

— Ась? — я отползла в противоположный от Алеса край кровати, только забыла захватить с собой одеяло. — Ой!

— Еще какой! — глаза мужчины блеснули хищным огнем.

Алес резким движением скинул одеяло на пол, чтобы не было препятствий — притянул меня к себе. Надо признать это завораживающее зрелище. Под ярко-зеленым взором, в котором горел огонь желания, я почувствовала себя добычей, перед хищником. И чувство это оказалось приятное, я ничуть не жалела об этом. Мои страхи, которые пробудились ночью, ушли не оставив и следа. Да и о каких страхах можно думать, если все тело горит от ласки и желания? Часто думать вообще вредно...

В голове ни единой связной мысли. Сердце стучит, как бешеное и не у меня одной. Странно, что еще голова, которая покоится на груди мужчины, не подпрыгивает в такт ударам. Тело охватила приятная истома и на все попытке напрячь мышцы, не реагирует. Такого давно со мной не бывало... хотя вру. Только сегодняшней ночью испытывала!

— Вика?

— М?

— Нам поговорить надо!

Кое-как приподнявшись, я посмотрела в яркие зеленые глаза, сейчас они горели не страстью, а какой-то непонятной для меня обреченностью и решительностью. Странное сочетание, не находите?

— Надо значит, надо!

— Вик, ты должна знать...

Что я должна знать, я не узнала. На всю квартиру заорал мой сотовый, который лежал в прихожей. Только мелодия мобильника замолчала, затрезвонил домашний. Фыркнув, я все же собрала остатки сил и поднялась с кровати.

— Да?

— О! Викуся, солнце мое! Ты дома?

— Нет родная, я покоряю просторы мирового океана! — на том конце провода повисло напряженное молчание. Пришлось спасать оставшиеся живые клетки мозга подруги. — Ань, ну где я могу быть, если ты звонишь мне на домашний?

— Ой! Точно! Прости! Просто, я сначала звонила тебе на домашний, потом на сотовый, и опять... — подруга еще что-то говорила, а я пыталась понять, то ли звонок не прошел, то ли мы были сильно увлечены и ничего не слышали. — Вик, а ты чем там занималась, что не слышала звонков?

— Совершенствованием!

— Чего?

— Всего, Ань.

— Не поняла, ну да ладно! Слушай, я же не просто так звоню! — да кто бы сомневался, уж точно не я. — Тут наш парнокопытный прибыл и требует договора от десятого декабря и на двадцатое января.

— Нафига?

— Да не знаю я! Я в картотеке посмотрела, их нет.

— Так, десятое... это у нас бизнесмен Соболев был с сюрпризом для жены. Отвратительный тип, до конца жизни не забуду его! Богатей хренов!

— Сама периодически вздрагиваю от его фамилии! — согласилась со мной Анька.

— Ты вздрагиваешь, хотя только минут пять общалась! Ладно. Так, а что у нас двадцатым.... А! Там господин Гротский, детский праздник.

— Ага. Это оба твоих клиента. Вот я и подумала, может документы у тебя.

— По-моему ты права. Вроде как-то попадались на глаза...

— Викуся, я через полчаса буду недалеко от тебя, с клиентом встречаюсь, можешь принести их?

— Хм...

— Викуля! Ну, пожалуйста!

— Ладно. Принесу.

— Отлично, давай, через полчаса в начале парковой аллейки?

— Гуд.

Поставив трубку на место, я повернулась в сторону комнаты. Алес опираясь плечом на стену, внимательно смотрел на меня. От такого взгляда я даже смутилась. Хотя может не от взгляда, а от того, что стоим тут оба в чем мать родила?

— У нас намечается прогулка?

— Можно и так сказать, — я почесала кончик носа, чем вызвала у мужчины смех. — Составишь компанию?

— Неужели ты думаешь, что я тебя одну отпущу?

Я пожала плечами и попыталась проскочить в комнату, чтобы одеться, но была перехвачена сильными и такими нахальными руками. Висок обожгло горячим дыханием. Его губы едва касаясь кожи, медленно спустились по щеке и подарили легкий поцелуй в уголок губ.

— Lasciar andare la tua felicità, si commette un errore!*

* Отпуская свое счастье, можно совершить ошибку! — прим. автора.

— Что?

— Одна не пойдешь. И не надейся!

— Ты точно это сказал? — с сомнением протянула я.

— Не точно, но от этого мой ответ не изменился.

— Алес, это, между прочим, не очень приятно!

— Ты о чем?

— Об итальянском языке! Я его не понимаю!

— Значит, будем учить!

Обиженно фыркнув, я направилась в комнату. Нет, ну кому понравится такое отношение? Уж точно не мне!

Быстро одевшись, нашла документы, про которые Анька говорила. Почему папка "Соболев" у меня оказалась вспомнить не смогла. Наверное, просто не отнесла после завершения праздника, а вот с "Гротским" я до нового года работала, все пыталась сделать что-нибудь очень уникальное. Ну да ладно.

Выйдя из комнаты, я наткнулась на Алеса и поняла, почему многие получают удовольствие от простого слова "мое". Сейчас глядя на итальянца в темно-серых джинсах, которые внешне походили на брюки, в темном свитере под горло, мне захотелось во все горло закричать, что этот мужчина мой! Даже тот факт, что мы еще не говорили о наших отношениях, не мог помешать, если бы понадобилось предъявить права на него. За Алеса я была готова бороться!

Аллейка, где мы должны были встретиться, носило гордое название парк, хотя чем-чем, а парком тут и не пахло. Две с половиной дорожки, деревья и пара-тройка лавочек. Но кто я такая чтобы спорить с государством, которое назвало это парком? Вот и я думаю, что никто.

До места встречи мы добрались быстро, но к моему удивлению, всегда опаздывающая Аня находилась на месте. По мере приближения к девушке, ее глаза все больше расширялись. Анька переводила ошарашенный взгляд с меня на Алеса и обратно. На ее лице крупными буквами был написан шок. Чему она так удивилась я так и не поняла.

— Здрасти!

— Привет! Это Алекс, мой друг, Алекс, это Аня! — мужчина немного напряженно улыбнулся.

— Алекс говоришь? — шепнула она, так чтобы услышала только я, потом уже громче добавила: — Приятно познакомиться! Я украду на минутку вашу даму?

Алес улыбнулся мне и отошел в сторону.

— Ань, ты чего?

— Ты телевизор, когда последний раз смотрела?

— Ты о чем?

— Посмотри, тебе полезно будет! Особенно новости.

— Объясни толком.

— Нет, родная, тут ты сама. Я еще не отошла от последнего моего вмешательства в дело двух людей! — буркнула подруга и, забрав папку с документами, убежала.

Ошарашено смотря вслед исчезающей Аньки, я пыталась решить уравнение, в котором почему-то одни не известные. Причем тут телевизор и новости? Ну да, я не особо часто его смотрю, последний раз уже и не вспомню когда занималась этим делом. А с такой стороны тут Алес? Ведь не просто так.... А что я собственно о нем знаю? Правильно, ничего.

— Все нормально?

— А? Да! Прости, задумалась.

— Прогуляемся или...

— Думаю, прогуляемся.

Алес очаровательно улыбнулся и предложил свою руку. Вот только взяться я за нее не успела, зазвонил мой телефон. Звонила Ксюха. Подруга радостно поприветствовала меня, передала привет Алесу и сказала фразу, которая ввела меня в еще большее состояние задумчивости.

— Завидуя я тебя! Такого мужика отхватить!

— Ты о чем?

— Ой, только не надо прикидываться, и хватит его скрывать ото всех.

— Ксю, я тебя не понимаю!

— Ага, конечно! Ну, это и не важно. Ты где сейчас?

— В парке около дома, а что?

— Тебе дозвонился ушлепок? — гадать, кого она имела в виду, не пришлось.

— Нет. А с какой стати ему звонить?

— Так ребята ему подробно объяснили, что он был не прав, вот тот и извиниться захотел.

— Ксюх, даже если бы звонил, я не стало бы с ним говорить!

— А может?

— Не может!

— Ну да ладно. Пока!

Буркнув "пока" я собралась убрать телефон, но тот снова истошно заорал. Номер абонента не вызвал у меня желание говорить. Отключив мобильный совсем, я улыбнулась мужчине.

До конца аллейки мы не дошли буквально пары метров. Алес резко затормозил и, повернувшись ко мне, предложил вернуться домой. Равнодушно пожав плечами, кивнула. Вот только домой мы не попали. Я даже толком не поняла, откуда взялись журналисты, корреспонденты с местных и не только каналов. Нас практически зажали со всех сторон.

— Адриано, где вы пропадали?

— Мистер Руссо, скажите пару слов!

— Адриано, вас искали несколько недель, что вы можете сказать по этому поводу? У вас враги или же наоборот друзья, с которыми вы хотели уединиться?

Вокруг стоял галдеж от различных голосов. Я толком не понимала, что они спрашивают, но поняла одно — Алес не Алес. Сердце болезненно сжалось.

Как меня оттеснили в сторону — не поняла, да и не хотела. Итальянец что-то говорил, не отводя от меня взгляда, но я не видела мольбы и просьбы, что горела в ярко-зеленых глазах.

— Смотри, как забавно получилось — он отнял тебя у меня, а я его у тебя! — раздался со спины ехидный голос Азирова.

— Ты?

— Я конечно. Я же обещал, хотя он мне облегчил работу. Знаешь сколько жалеющих пообщаться с ним? Завидный жених! И как это так, ты не знала о нем? Не знала же?! Тебя просто использовали, даже не считая достойной его тайны!

Слава продолжал топтаться по моему самолюбию, но я ничего не слышала. В голове стучала лишь одна фраза "Тебя просто использовали, даже не считая достойной его тайны". Больно? Нет, мне не было больно. По крайней мене сейчас, что будет, потом не знаю. В груди разрасталась горечь пустоты и только. Она мягко обволакивала все внутри, сжимая в маленький комочек и пряча ото всех.

Растянув губы в улыбке, я развернулась и направилась домой.

Снег кружит, ничего не замечая вокруг. Ему нет никого дела до недовольных разгулом погоды людей, да и довольная малышня, что гуляла во дворе, тоже не волновала эти замороженные капельки воды. Ветер поднимал снежную массу вверх и резко бросал вниз. Создавалось ощущение, что время в небе замерло и есть только ветер и красивые снежинки. Вверх — вниз, вверх — вниз. Красиво, но на душе муторно. Боль разрастается, медленно убивая крохи счастья, что выросли в душе. Внутри все покрывается тонким льдом, который очень быстро набирает толщину и давит все сильнее. Хочется согреться, но понимаешь, что этот холод растопит лишь человеческое тепло. Тепло заботы, нежности и любви. Со временем холод может, ослабнет, однако окончательно его уберет только это тепло.

Я уже сутки сижу на лоджии и наблюдая за танцем снежинок. Боль дала о себе знать, как только включила телевизор. Все же правы оказались друзья — мне иногда надо интересоваться, что творится в мире. Почти на всех каналах прошло громкое известие, что найден наследник золотой империи и держатель сети ресторанов, который пропал за неделю до Нового Года. Адриано Алессандро Руссо — завидный жених, который по слухам уже занятый.

— Ну как меня угораздило?

Дорожки слез расчертили щеки. Не было ни всхлипов, ни криков, просто один вопрос, на который никто не сможет дать мне ответ.

Протерев сонные глаза, я попыталась встать. Получилось не сразу, сон, который сморил меня внезапно сидящую на полу, не был полезен для мышц. Кое-как поднявшись, я, опираясь на все, что попадет под руку, направилась в ванную. Боль, что разрослась, давила на плечи тяжелым грузом, медленно ворочалась нагоняя апатию. В душе сейчас бушевал такой коктейль эмоций, что самой становилось страшно.

Злость. Злость на мужчину и на себя. Да я злилась на себя! Ведь когда он вначале нашего знакомство рассказал немного о себе, у меня проскочила мысль, что он мне кого-то напоминает. Но я просто отмахнулась от этого! А теперь люблю и страдаю.

В душе вместе со злость правила обида. Обида на тайну, в которую меня не посветили. Получается, ложиться со мной в кровать можно, а рассказать о себе, нет? Да и друзья тоже "хороши"! Теперь-то я понимаю все их взгляды.... Обида плавно переходила в жгучую ярость на всех, за предательство. И все это заканчивалось жалостью. К себе.

Выбравшись из душа, я с отвращением посмотрела на себя. Видок, конечно, стал получше, чем до водных процедур, но все равно сейчас в зеркале отражалась не Виктория Платова, а ее бледная тень.

Дверь ванной открылась с небольшим скрипом. Ступив на прохладный пол, я прислушалась. В доме явно кто-то присутствовал! Быстро заскочив в комнату, я сняла полотенце и, накинув халат, поспешила на поиски проникшего в мою обитель.

На залитой солнцем кухне пританцовывал, около плиты, высокий парень. Сначала увидев светлые бриджи и черную борцовку, мое сердце сделало кульбит и забилось с утроенное силой. К сожалению, желанный глюк развеялся быстро — чуть ниже рост, уже в плечах, светлые волосы. Да на моей кухне хозяйничал Арсений.

— О! Кто почтил меня своим ликом? Выспалась?

— И тебе привет, братишка. Ты как тут оказался?

— Ну не фига себе! Это что наезд? — брат сдвинул брови и стиснул губы, старясь сдержать смех.

Отмахнувшись от брата, прошла к чайнику и налила себе чая. Настроение было где-то на уровне плинтуса, хотя нет, ниже. Делать ничего не хотелось, особенно лицезреть улыбчивое лицо родственника. А этот паршивец специально сел передо мной лучась радостью. Тьфу!

— Похоже, мне кого-то предстоит накормить асфальтом!

— Себя накорми лимоном, а то тошно смотреть! — огрызнулась я.

— Вик?

— Отстань!

— Кто он? Это тот "друг"?

— Я сказала, ОТСТАНЬ!

— Что значит "отстань"? Я приехал к сестре, и вместо того чтобы найти светящееся милое существо, вижу какую-то...

— Без оскорблений!

— Вик, я серьезно, что случилось? Все твои молчат, как партизаны! — неопределенно пожав плечами, я отвернулась к окну.

Я не хотела, что-либо говорить. Несколько минут на кухне стояла напряженная тишина. Арсений прожигал взглядом дырки в моей бедной тушке, а я... я просто ругала и жалела себя.

— Когда ты приехал? — прервала тишину я.

— Одиннадцатого в семь вечера.

— Одиннадцатого? — кивок. — А сегодня, какое?

— Двенадцатое!

— Что? Коллапс!

— Может, все же расскажешь?

Глава 8.

Пустынный золотистый пляж и бескрайний океан, который скоро сольется с небом, не позволял разглядеть горизонт. Сейчас это лучшее место, что может быть после обилия зелени. За весь день прогулок, я вымоталась и устала, но все же осталась довольна. Последний день отдыха в таком уютном месте, как Шри-Ланка запомнится надолго. Десять дней восстановительной терапии, как назвал нашу поездку Ари, мало чем помогли, но ему это неизвестно. Хотя признаюсь, я очень благодарна брату за нее, потому что дома мне было невыносимо. Все десять дней, я пыталась прогнать внутренний холод, и отвлечься на красоты мира.

В тот день, двенадцатого января, когда застала своего брата хозяйничавшего на кухне, я не собиралась ничего рассказывать. Хотя неоднократно была допрашиваема. Мне не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось. А вспомнив свои слова, что готова бороться за Алеса, я вообще скатилась в полную апатию.

Арсений ходил хмурый, как грозовая туча. Наверное, пытался вызвать во мне совесть, но, к сожалению, если она у меня и имелась, то откликаться не спешила. Меня вообще раздражало нахождение в квартире кого-то еще, кроме меня самой.