1941-Работа над ошибками продолжение

— Сергей, — Перешел на доверительный тон Трофимов. — Ну, объясни мне, как так получается, что ты, с горсткой бойцов — обычных бойцов, каких сейчас очень много отступает, а некоторые и просто бегут — умудряешься так немцев бить, как не каждый полнокровный батальон сможет. В чем здесь секрет?

— Видите ли, товарищ бригадный комиссар. На моем, нижнем уровне, все видится довольно просто. Многим великим людям в разных вариациях приписывается фраза: "Для успешной войны нужны всего при вещи — Деньги, Деньги, и еще раз Деньги".

— Адаптируя эту, несомненно, глубокую мысль, для наших конкретных условий, можно сформулировать ее так:

— Для успешной войны нужны средства (ресурсы) на организацию армии, вооружение армии, подготовку армии.

Если эти средства или ресурсы найдены, вовремя и с умом использованы — мы имеем хорошо организованную, вооруженную и обученную армию, способную действовать с максимальной эффективностью и в обороне, и в нападении, и комбинируя в любых пропорциях эти две основные составляющие военного искусства.

И чем выше развиты эти три фактора, относительно аналогичных в армии противника, тем лучше результаты любых боев и соотношение потерь, причем потерь не только в людях, но и в технике, ресурсах, и т.д.

— Возьмем, для примера, немецкую армию. Ее организация, вооруженность и обученность в целом сейчас явно превосходят аналогичные показатели Красной Армии, поэтому Красная Армия — повторяю, на данном этапе войны — терпит поражения.

— Теперь возьмем мою группу. — Мы, в сравнении с обычными частями вермахта:

— Лучше организованы. Мы используем элементы тактики малых боевых групп, которая особенно эффективна в немецком тылу и на их транспортных коммуникациях. Фактически — это тактика диверсий и засад, позволяющая нанести противнику большие потери в живой силе и технике за счет использования эффекта неожиданности, и неготовности противника к бою.

— Лучше вооружены. Мы используем трофейное оружие вермахта. Это снимает вопрос снабжения боеприпасами в тылу врага. Но мы для уничтожения живой силы используем наиболее эффективное на сегодняшний день оружие — пулеметы, причем насыщенность этим оружием нашей группы намного выше, чем в обычных немецких частях на то же количество бойцов. Я уж и не говорю про оснащенность обычных стрелковых частей Красной Армии. На бумаге, то есть по штатам, они должны быть вооружены лучше, чем аналогичные немецкие части. А по факту вооружены гораздо хуже — ну где Вы видели хотя бы по 4 ручных пулемета ДП на стрелковый взвод? И это притом, что они по характеристикам сильно уступают немецкому единому пулемету МГ-34.

— Лучше обучены. Во-первых, группа изначально была укомплектована пограничниками, а их уровень образованности, подготовки и мотивации в принципе выше, чем у рядовых бойцов Красной Армии. Во-вторых, в ходе выполнения боевых задач члены группы и примкнувшие специалисты проводят обучение остальных по своим специализациям, — пулеметчик, сапер, зенитчик, — и так далее. Ну, и, в-третьих, я тоже, по возможности, провожу обучение личного состава группы.

— Вот-вот, ты тоже проводишь обучение, — Уцепился за последнюю фразу Сергея бригадный комиссар.

— Причем проводишь обучение тому, чего никто раньше не знал и не использовал. Доложили мне уже про твои маскировочные сети и накидки из рыболовных сетей. И про рельсовый клин, чтобы немецкие эшелоны под откос пускать, прочитать успел. И даже уже изготовление организовал. Подозреваю, что ты очень много полезного еще знаешь и умеешь.

— Но я повторяю свой вопрос, на который ты не ответил в прошлый раз.

— Так откуда же ты это знаешь? И кто учил этому тебя?

Вместо ответа, Сергей спросил Трофимова.

— Приказ на отступление армий с Белостокского выступа уже пришел?

— Да, — Помрачнел тот. И в штабе дивизии все уже готовятся к отступлению. Я пытался это отступление хотя бы приостановить, чтобы подготовить технику и запасы к маршу, но меня никто не поддержал. В том числе и командир дивизии. Хорошо еще, я успел сообщение отправить, и он от Гродно дивизию сюда отвел, а не на Новогрудок, как хотел. В результате сейчас в Соколке примерно две трети от штатной численности людей и техники сосредоточено, через два дня они все будут в исправности и боевой готовности. Но, боюсь, сегодня-завтра дивизия все-таки оставит Сокулку и начнет отступление, бросив здесь много всего того, что потом с удовольствием будут использовать немцы — все, как ты и говорил.

— Плохо, — Вздохнул Сергей. — Если дивизия начнет отступление — ее уже не спасти. И главное — погибнет она бездарно, ослабив этой потерей наши войска и усилив немецкие своей брошенной техникой, ресурсами.

— А что с 6 мехкорпусом и его командиром, генерал-майором Хацкилевичем? — Удалось Вам связаться со своим другом, и передать информацию?

— Связался, информацию передал, — Оживился Трофимов.

— Недавно получил ответ, что комкор Хацкилевич информацию получил и в ее правдивость поверил. Сейчас он отводит корпус от Гродно в район Белостока, и уже сегодня они вместе с начальником особого отдела корпуса, дивизионным комиссаром Титовым, прибудут в Сокулку. Прибудут за разъяснениями моей странной просьбы к Титову, между прочим, а ты продолжаешь темнить!

После этих слов, у Сергея, словно гора с плеч свалилась. Если 6-й мехкорпус, пусть и сильно потрепанный в боях, возвращается под Белосток, на свои базы снабжения и ремонта, и если удастся убедить комкора Хацкилевича, используя ресурсы корпуса, взять на себя организацию оборонительного узла, то возможность срыва немецкого блицкрига и изменения хода этой войны в лучшую для СССР сторону становится очень реальной.

— Тогда, потерпите еще немного, товарищ бригадный комиссар. — Они прибудут, и я Вам, всем троим сразу, на вопросы отвечу. Но только Вы, я и они. Секретность этого разговора должна быть высочайшей. Позже Вы сами поймете — почему.

— А сейчас, пока их еще нет — можно мне тоже в баню?