Пока время позволяет, надо самому вспомнить всё, что читал о той самой операции в моей реальности, и подкорректировать её, с учётом знаний из будущего, в свою пользу. Так, а что я помню? — задал я вопрос сам себе. Да много чего. Этот поход бригады крейсеров к Мемелю я не раз и не два переигрывал, как с дедом, так и в одиночестве, и кое-какие мысли имею. Да и литературы немало прочитано на эту тему. И, как я помню, незадолго до выхода бригады, на крейсер заявится представитель штаба. И если мне не изменяет память, это должен быть, быть... Точно! — князь Черкасский. В каком он звании-то был? — задаю сам себе вопрос и через несколько секунд тут же даю ответ — капитан второго ранга. Встретим, поговорим. Надо адъютанта предупредить, чтоб встретил князя да проводил его до салона. А адъютант-то у меня хоть есть?— промелькнула мысль. И тут же я её задавил другой — если я адмирал, то адъютант у меня определённо должен быть. Так мичман Никишин мой адъютант, тут же подсказала мне память адмирала. А где он тогда и почему до сих пор не появился предо мной после того как тушка адмирала очухалась от вчерашней пьянки.
-Прохор — позвал я своего вестового.
-Звали, ваше превосходительство, — тут же раздался голос появившегося вестового.
-Да. Позови-ка мне мичмана Никишина.
-Так на берег он съехал. Так вы его сами отпустили.
-Запамятовал я. Тогда вот что, как только прибудет катер со штаб-офицером, мигом предупредишь меня. Договорись с сигнальщиками об этом.
-Будет сделано, ваше превосходительство.
-Брадобрея нашел?
-Дожидается за дверью.
-Пусть заходит.
Прохор, приоткрыв дверь, позвал — Стрига проходь.
И вот передо мной стоит, обсыпанный крупными веснушками рыжеволосый матрос. И при виде его так и хотелось процитировать — Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!
-Ну что братец, говорят, что ты ловко орудуешь бритвой, сможешь меня побрить?
-А чего не смочь-то, ваше превосходительство. Смогу.
-Ну, раз сможешь..... Прохор покажи где всё лежит и что попросит, дай.
А ещё чрез пятнадцать минут Стригов, получив двугривенный за свою работу, покинул каюту. А я приведя себя в подобающий вид, каким должен быть адмирал российского императорского флота, гладко выбритый и одетый по форме сидел в кресле с умной рожей. До появления посланца из штаба есть ещё время. А раз есть время то надо подумать или придумать, а что же мне теперь делать дальше. На размышления и планы у меня ушло более часа напряженной работы серого вещества, которое как я полагаю, всё-таки находилось в моей голове. Ой! Извиняюсь, это не моя голова, а наша с адмиралом, и нахожусь я тут на подселении.
Раздавшийся стук в дверь, прервал мои размышления о превратностях судьбы и планах на ближайшее будущее.
-Войдите! — и тут же нарисовался Качалов.
-Ваше Превосходительство! Вы просили предупредить вас, как только подойдет катер с берега со штаб-офицером. Он подходит.
-Так, братец — начал я раздавать распоряжения вестовому — пригласи-ка ко мне флагманского штурмана Крыжановского через десять минут. И, как только освободится Павел Михайлович, пусть также зайдет ко мне. Но, сначала предупреди вахтенного начальника... Кто там сегодня на вахте?
-Его благородие мичман Соколов — ответил вестовой.
-Передашь ему моё распоряжение, чтоб прибывшего сразу проводили ко мне.
Качалов удалился выполнять мои распоряжения.
Пока было несколько минут, необходимо привести себя в порядок, а также надо было выработать манеру поведения. А то, я пока только с адмиральским вестовым общался, и то, он на меня косо смотрел. По-видимому, после моего подселения в адмиральское тело, появилось какое-то несоответствие обычному поведению адмирала, и его манере говорить, и это не укрылось от вестового. Может адмиралу предоставить право разбираться со штабным порученцем, а я понаблюдаю да поучусь адмиральским манерам. Попробовал мысленно вызвать хозяина тела, но ответа не получил. Похоже, его превосходительство так проникся грядущими событиями что ещё не может прийти в себя. А может, просто спит, после вчерашнего и сегодняшнего коньяка. И сколько он там ещё будет сидеть? Вот же гадство, он бы мне сейчас очень пригодился. Я ещё раз позвал адмирала, и вновь ответа не услышал. Не хочет вылезать из своего чулана, ну и ладно. Попробуем обойтись без него. Думаю, на первых порах, сильно не напортачу, и всё пройдет как надо. Сейчас встретимся и пообщаемся со штабным, а что мы знаем о нем. Знаю, что в качестве представителя штаба на корабль прибудет капитан второго ранга, князь Черкасский и доставит какие-то бумаги, то бишь инструкции по этому походу. Чего-то нового о походе он мне не поведает, но мне ничего не остаётся, кроме как изображать внимательного слушателя. И в это время — ура, — проявился адмирал. От него-то я узнал, что с князем они знакомы ещё с Порт-Артура, да к тому же, князь приходится земляком Бахиреву, так как довелось ему, как и адмиралу, родиться в Новочеркасске.
— Адмирал, а если мы его сейчас озадачим. Интересно, как он себя поведет, если я ему прямо в лоб, твоими устами, начну рассказывать о том, что почти год мы тут хреново воюем и что с этим надо что-то делать, как он на это отреагирует?
-Возможно удивится, хотя.... Я знаю, что он выступает за активные боевые действия на море, и он не один такой в штабе флота, да и на действующих кораблях сторонники у него найдутся, но вот, среди адмиралов таких не много. Слишком давит синдром Цусимы.
-Хорошо, давай ты его сейчас встретишь, переговорите о том, о сём. А потом я плавно перехвачу разговор в свои руки, но, где надо, ты мне подсказывай, а то засыплюсь.
-У меня другое предложение. Вы начинаете, а я, если где возникнет непредвиденное затруднение, приду к вам на помощь.
Глава вторая. Первый шаг к изменению истории.
I
17июня. Адмиральский салон крейсера "Адмирал Макаров"
Контр-адмирал Бахирев Михаил Коронатович
Капитан второго ранга, князь Черкасский Михаил Борисович
Раздался стук в дверь — Ваше Превосходительство, разрешите войти — в дверях стоял молоденький мичман, но это был не Соколов, а мичман Никишин, а за его спиной я углядел князя Черкасского. Вернулся с берега — догадался я глядя на мичмана и оказался с князем на одном катере.
-К вам капитан второго ранга князь Черкасский — доложил Никишин.
-Проси — коротко бросил я.
Посторонившись, мичман впустил в салон князя.
-Можно Михаил Коронатович.
-Входи, входи Михаил Борисович. Рад тебя видеть.
Мы пожали друг другу руки как хорошие знакомые. Всё же с князем Черкасским адмирал Бахирев знаком не один год.
-И с чем это вы, Михаил Борисович, сегодня ко мне пожаловали?
-От командующего пакет доставил. А так же, на время боевой операции, я буду приписан к вашему штабу.
Черкасский протягивает серый объемистый пакет обклеенный сургучом. Беру его и верчу в руках, как бы спрашивая, а что мне с ним делать.
-Я полагаю, вам известно, что находиться в этом пакете? — спрашиваю князя.
-Да я предупреждён. Тут последние инструкции по предстоящему делу.
-Что, опять какие-то изменения в планах предстоящей операции? Хорошо, сейчас глянем, чего там светлые головы при штабе, придумали. А пока, Михаил Борисович, прошу присесть. Может бокал вина или желаете чего покрепче?
-Что-то сегодня на коньячок меня не тянет, а вот от чаю не откажусь.
-Прохор! Приготовь-ка нам чаю и не забудь о господах офицерах, которых ты позвал. Спустя минуту появился Прохор с большим фарфоровым чайником, чашками и другими чайными принадлежностями, и накрыл нам стол. Я вскрыл пакет и, достав бумаги, углубился в чтение. Так и есть, почти всё, что было написано в этих бумагах, я уже знал из своего времени, за исключением мелких деталей. "Пойти с бригадой крейсеров туда-то, пострелять и вернуться назад. Вот и всё задание"
Князь! Михаил Борисович, — обратился я к гостю, когда закончил читать — вы там всё время при штабах, вот скажите мне.... Мне вот интересно узнать, какие ещё гениальные планы по уничтожению германских кораблей там разрабатывают, кроме вот этой вылазки, что похожа больше на мышиную возню, чем на настоящую операцию?
Князь удивленно посмотрел на меня.
-Вас сколько в оперативном отделе, вы хоть чего-нибудь путного можете придумать? Пока на Балтике у германцев минимум сил, надо так ударить по ним, чтобы у них от удивления уши бантиком на затылке завязались. Вы что, сидя там.... не понимаете, что германцы сами нам отдают инициативу, а мы держим свои линейные корабли в заливе и боимся нос высунуть оттуда. Даже "Павел" с "Андреем" в море не выходят. У нас разве что "Слава" да "Цесаревич" пыхтят, а остальные в базе отстаиваются.
-Позвольте Михаил Коронатович, а что мы можем поделать, — даже с какой-то обидой в голосе ответил на моё раздражение князь — если Государь запретил использовать линейные корабли за пределами Финского залива. Да и что смогут наши броненосцы, выведи мы их из залива, когда у принца броненосцев в два раза больше.
-Ну и что, что их в несколько раз больше нашего, они, как и мы не проявляют большой активности. Да и на Балтике принц держит свои самые старые броненосцы, а что поновее, находится в Северном море.
-Да, вы правы. По большому счёту большая часть нашего флота простаивает на базах или стоит дозором у минной позиции, ждёт, когда это принц Генрих попытается проникнуть в Финский залив.
-Ты мне скажи, зачем германец сюда полезет?
-Возможно, что и не полезет. Но в прошлом-то годе германец предпринял попытку проникнуть в залив.
-Князь! Ну, ты и вспомнил! После того случая почти год прошёл и больше германец ничего не предпринял. Поняли, что свой флот мы в море не выведем, и у их берегов не появимся. Не считая нескольких вылазок на постановку минных заграждений. А если
на чистоту, так они же тогда проникли в залив, и почти наполовину прошли его. Не налети "Магдебург" на мель, они вполне могли нам хорошо напакостить, а потом, также незамеченными, уйти. Вы же не будете отрицать, что с началом войны, когда адмирал Эссен был ещё жив, мы ещё что-то предпринимали против германцев. А теперь всё! Заглохло!! И опять, как десять лет назад, прячемся по базам! Ясно, ещё сидром Цусимы в штабах не выветрился!
-Михаил Коронатович, я не пойму, к чему вы клоните?
-Надо уговорить царя снять запрет, пока у нас есть возможность нанести серьёзный урон противнику. Надо чаще выходить крупными силами в море, да пройтись вдоль побережья Германии и навести там шороху. А то у нас скоро такой возможности не будет. Германец сейчас нажимает на сухопутном фронте, рвётся вглубь России. Помяни моё слово, скоро они начнут наступление через Курляндию по направлению к Риге. Для поддержки приморского фланга своих войск, Вильгельм попросит своего братца задействовать весь свой флот Балтийского моря. Ты представляешь, что будет, если они возьмут Ригу?
-Это же двести вёрст, от теперешней линии фронта. Не может такого быть, чтобы их так близко подпустили к столице.
-Что такое двести вёрст? Я полагаю, вы хорошо знаете, на сколько вёрст, за последнее время, наша армия отступила? Молчите? — вот то-то, и оно. Я не ошибусь, если предположу, что к августу германские войска выйдут к Риге. А у нас-то Ирбенский пролив не защищён. Там до сих пор ни одного орудия не поставили. Ладно, мин мы можем быстро накидать, но минные поля без артиллерийского прикрытия, это только до первого подрыва, а потом придут тральщики... И всё, препятствия больше нет.
-Насчет прикрытия Ирбенского пролива, Михаил Коронатович, ты прав. Надо срочно установить на мысе Церель хотя бы одну батарею, да в районе Михайловского маяка вторую, чтобы они полностью пролив перекрывали.
-Как я думаю, на побережье батарею ставить не надо, так как противник её с суши возьмет. А вот Церель, это другое дело. Туда надо бы установить новые двенадцатидюймовые орудия, не менее четырёх штук. Тогда доступ в Рижский залив мы закроем на крепкий запор. Но мы, как всегда, безбожно опаздываем, теперь, вот с укреплением Ирбенского пролива. У меня есть нехорошее предчувствие. Месяца через два Кайзер перебросит свои дредноуты на Балтику, чтобы помочь своей армии взять Ригу, и открыть ей путь на Петроград.
Эй, ты там полегче, с предсказаниями! — раздался в голове возмущенный голос адмирала, — не надо раньше времени изображать из себя оракула. Но меня уже понесло, и я игнорировал предупреждения адмирала.
-Да с чего вы, Михаил Коронатович, взяли, что через два месяца германец дойдет до Риги — с сомнением в голосе проговорил князь. Да и не посмеют они сюда свои дредноуты перебросить и оставить англичанам Северное море. Насчет броненосцев ещё туда-сюда, я могу предположить, но линкоры, это, навряд ли.
— Михаил Борисович, а вы что думаете, если германец перебросит на Балтику свои линкоры, так англичане сразу бросятся побережье Германии бомбардировать, или даже высаживать десанты? Да ни хрена они делать не будут, а останутся в своих базах и будут поглядывать на Балтику и гадать, а что русские смогут противопоставить германской армаде? Ещё и ставки будут делать, Выведут ли русские свои корабли из Финского залива, или так и будут там прятаться. А если осмелятся и выведут, то кто больше потеряет кораблей, русские или немцы? И я уверен, на нас они даже пол пенса не поставят, так как понимают что наш флот не противник германскому.
-Михаил Коронатович, я что-то вас не узнаю, да и не слышал от вас таких высказываний раньше.
-Высказывания, как высказывания, а что ты хочешь, скоро год войне, и ты сам видишь — она пострашнее японской. А что было сразу после той? Смута и бунт. И всё из-за чего? Да из-за того, что мы её проиграли. А теперь представь, что будет после этой, если мы и её проиграем? Мне даже представить страшно. А мы можем проиграть, если вот так будем "воевать", прячась в заливе, и не нанося ударов по врагу. Обыватели и так ведут разговоры о никчёмности нашего флота, простаивающего в портах. Надо, дорогой князь Михаил Борисович, хотя бы пару, хотя бы маленьких побед одержать, именно лицом к лицу с противником, а не минами. Хотя это тоже нужно, слов нет и мы это доказали этой зимой. Немцы ведь не хотели верить, что русские моряки, на старых калошах, принимавших участие еще в той войне, осмелятся выходить в море, пробиваясь через лед, а там, под самым неприятельским берегом, на немецких путях сообщения ставить мины, на которых враг понёс немалые потери. Но вот в артиллерийском бою с кораблями противника, чтобы похоронить дух Цусимы, и забыть его на века, нам за это время так ни разу и не удалось встретиться.
-Я понимаю, князь, что таких целей для нашего флота никто и не ставил. Хотя мелкие стычки были, но до серьёзного дела не дошло, и опять из-за пресловутого синдрома. Потому мы и воюем втихую. Сбегали, выставили мины и быстрей домой, и не дай Бог, чтобы нас заметили. А, уж чтобы бой завязать с противником, этого ещё не было. А надо бы. И завязать этот бой и победить. Это для того надо, чтобы народ, понимаете, князь, народ русский, изменил своё мнение о никчемности флота, и простил нам поражения в той войне. Мы ещё можем всё вернуть, что тогда потеряли, и даже с лихвой.
