Конфедерат: Возрождение

— Их негры, пусть сами с ними разбираются, — отмахнулся император, которого проблемы негров явно не волновали.. А окоротить разных 'гарибальди' нужно. Последние месяцы я начинаю беспокоиться о польских губерниях... там становится неспокойно.

— Этот союз, которого ещё нет, но который может появиться в ближайшие пару лет, он способен поссорить Россию с некоторыми важными для нас государствами. Если мы не...

Тут Горчаков сдулся, словно воздушный шар, лишённый притока горячего воздуха. Император хоть и изображал внимание, но его мысли были где-то в стороне от произносимого сейчас вице-канцлером. Это значило, что надо было очень аккуратно и осторожно переходить от критики Борегара со Станичем к отмечанию их полезности. Несмотря на то, что делать это князю ох как не хотелось. Вот только иного выбора не было.

Впрочем, отчаиваться Горчаков не собирался. Если не вышло сразу убедить монаршую особу в пагубности ставки на консерватизм, но придётся идти обходными путями. В империи, слава богу, хватало тех, кто разделял стремление вице-канцлера к тесному союзу с Францией. А память о Крымской войне... Всё проходит, да к тому же всегда приходится идти на жертвы. Например, есть давний знакомец Бисмарк, который вполне способен через несколько лет восстановить военные мускулы Пруссии до такой степени, чтобы эта страна стала угрозой не только для Австрии Франца-Иосифа, но и для наполеоновской Франции.

Зачем это нужно было князю? Всего лишь для того, чтобы подтолкнуть Францию к союзу с Россией перед лицом прусской угрозы. А что она, то есть угроза, возникнет, в этом не стоило сомневаться. Рейнские земли и Эльзас с Лотарингией — это то, что не могло не стать целью для усилившейся Пруссии, тем более под руководством такого подающего надежды политика как Отто фон Бисмарк. Не зря же он взял его 'под крыло' и давал очень полезные в мире большой политики уроки. Инструмент готовят заранее. Причём не один год, Только тогда можно достигнуть всего желаемого. Ах да, ещё требовалось уметь ждать своего часа.

Именно это Горчаков и делал — готовился сам, готовил других и ждал. И всё у него получалось... до недавних пор. Потому как заранее предсказать подобный поворот событий в гражданской войне за океаном не мог, пожалуй, никто. По всем прогнозам, при отсутствии явного вмешательства других стран, должны были победить сторонники президента Линкольна. Хотя бы потому, что имелись куда большие людские ресурсы. Поддержка флота, имеющаяся на севере промышленность и политическая поддержка либеральных кругов Европы. А вышло совсем не так, как ожидалось. Вместо торжества идей республики, либерализма и равенства налицо готовый вот-вот состояться триумф ультраконсерватизма и даже не реставрации — это было бы хотя бы понятно — а возникновения монархии в колыбели демократии. На этом фоне и мексиканская авантюра Франции с Испанией уже не казалась таковой. Это откровенно тревожило вице канцлера, заставляя думать и готовиться предпринять ответные меры. И кое-что он уже придумал. Для этого на предстоящем конгрессе следовало появиться ему лично, не доверяя столь важное дело никому из помощников.

Интерлюдия

КША, штат Виргиния, Хэмптонский рейд, конец июля 1862 года

Когда почти все карты биты, сложно удержаться от соблазна выложить на стол последний козырь. Вот янки и попытались разыграть последнюю карту, которая хотя бы выглядела прилично. Флот! И не абы какой, а с использованием новейшего типа кораблей — броненосцев, коих к этому моменту успели построить всего три штуки. Или целых три, это ещё с какой стороны посмотреть! Пусть они и были пригодны лишь к плаванию около берегов, но ведь и океан пересекать им как-то совершенно не требовалось.

'Монитор', построенный по аналогичному проекту 'Пассаик' и 'Роанок'. Последний был перестроен из одноимённого фрегата, отличаясь большими габаритами, но имея и довольно большое количество недостатков, как выяснилось несколько позже. К трём новинкам стоило прибавить десять винтовых фрегатов и шесть канонерских лодок. По тому времени — весьма нехилая по мощи эскадра! Янки действительно могли рассчитывать на успешные действия. Хотя надо заметить, что для отправки в море такой эскадры они собрали в кулак все самые мощные корабли. Как остававшиеся после битвы при Порт-Ройале, так и достроенные после неё. Плюс купленные у Британии. И мелочь вроде шлюпов в состав эскадры было решено не включать, ограничившись теми самыми канонерками, как кораблями весьма специфическими, идеально подходящими для бомбардировки берега.

Могли, но то ли не приняли во внимание, то ли недооценили тот факт, что министр военно-морских сил Стивен Мэллори уделял очень большое внимание постройке именно броненосцев. Хороших таких броненосцев, причём имел для этого куда больше возможностей, чем в прошлой исторической линии. Здесь ему вовсе не приходилось думать о том, где достать машины для броненосцев и как бы ухитриться достать нормальную броню в пристойных количествах. Плюс к его услугам были мощности имеющихся в Конфедерации верфей, не загруженных попытками на скорую руку переделать торговые корабли в хреноватого качества канонерские лодки.

Знали ли янки о том, что у Конфедерации тоже имелись броненосцы? Бесспорно. Но решили рискнуть, собрав в кулак все три броненосца и корабли сопровождения. Зачем? Показать собственному народу, новоприобретённым союзникам и просто всему миру, что силы для продолжения войны ещё имеются. На море тем более. И в качестве первой цели был выбран Портсмут. Точнее не сам город, а ориентированная на строительство военных кораблей верфь, изрядно, к тому же, разросшаяся за последние полтора года, ставшая крупнейшей верфью Конфедерации.

Командующим Северной эскадрой янки был назначен контр-адмирал Луис Голдсборо, а броненосным отрядом руководил кэптен Джон Марстон. Вполне себе опытные командиры, знающие своё дело и абсолютно верные идеям северян. Основная задача, которую поставил лично Линкольн перед контр-адмиралом, была проста как мычание — бомбардировкой с моря привести в неработоспособное состояние портсмутскую верфь, одновременно уничтожив все вражеские суда, которые будут обнаружены. При этом командующий эскадрой был предупреждён, что ради выполнения цели эскадра может понести даже очень тяжёлые потери. Равно как и о том, что броненосцы — 'Монитор', 'Пассаик' и 'Роанок' — представляют собой наибольшую ценность. Впрочем, это и так было известно любому человеку, имеющему отношение к флоту или... к финансам, которые выделялись на строительство этих самых броненосцев.

Однако, имелась и существенная проблема. Как правило, на Хэмптонском рейде находился как минимум один броненосец конфедератов, а то и два. Остальные же очень быстро могли подтянуться, разведя пары и выйдя из гавани. Министр военно-морских сил Мэллори здраво рассудил, что столь важную верфь как расположенная в Портсмуте надобно защищать серьёзными силами. А что может быть серьёзнее новейших кораблей? Ну разве что когда к этим новейшим кораблям добавляются мощные форты и некоторое количество судов старого образца.

Впрочем, обвинить Голдсборо и Марстона в тупоумии не осмеливались даже их явные недоброжелатели. Они решили приурочить нападение на Портсмут к тому моменту, когда оборонять город, порт и верфи будут лишь броненосцы конфедератов с минимальным количеством иных кораблей. Откуда должен был взяться такой момент? Проводка торговых караванов, которую необходимо было осуществлять. Разумеется, суда Конфедерации не сопровождали торговые корабли на всём пути, но начальный — и завершающий в обратном направлении — участки пути таки да конвоировали. Во избежание, так сказать, нежелательных в океане случайностей.

Подгадали момент, нагрянув как раз в тот момент, когда, помимо броненосцев, имелись лишь три канонерки и винтовой фрегат. По мнению контр-адмирала Голдсборо, преимущества в небронированных кораблях должно было с избытком хватить для того, чтобы потопить или серьёзно повредить все броненосцы конфедератов, не говоря уже о других судах.

А вот адмирал Джосайя Тэтнелл, уже показавший себя в сражении при Порт-Ройале, считал иначе. Совсем иначе, причём имея для этого все основания. Ведь проводившийся на испытательном полигоне обстрел установленных на броненосцах броневых плит из орудий, которые были установлены на фрегатах и канонерках янки многое показал. Например, практически полную непробиваемость из орудий не совсем уж монструозного калибра. Да и калибр свыше двухсот миллиметров был опасен лишь в том случае, если выстрелы производились бронебойными снарядами и не с дальней дистанции. Признаться честно, некоторые сомнения у Тэтнелла оставались до тех пор, пока одна из канонерок специально не начала обстрел 'Акулы' с целью провести окончательные 'пробы пера в боевых условиях', как изволил выразиться имеющий крайне яркую и вместе с тем мрачную репутацию полковник Станич.

'Пробы пера' удались. Добровольцы, находящиеся в момент стрельбы внутри 'Акулы', засвидетельствовали лишь очень неприятные ощущения, когда бомбы и обычные снаряды ударяли в броню и рвались на ней. Разумеется, было произведено лишь несколько выстрелов, но и этого было достаточно, чтобы убедиться в принципиально новых защитных качествах броненосных судов. И в практически полной беззащитности перед ними кораблей старого образца. Именно поэтому адмиралу Тэтнеллу было настоятельно рекомендовано при выборе между вражескими броненосцами и кораблями старых типов атаковать именно последние. А при стрельбе по броненосцам янки стараться бить ещё и по трубам с целью снизить им ход. К советам же Станича стоило прислушаться, события не столь далёкого прошлого успели это подтвердить.

Как бы то ни было, а в десять часов утра двадцать девятого июля на Хэмптонском рейде появились первые корабли Северной эскадры янки. Находившиеся на боевой вахте 'Чарльстон' и канлодка 'Злобный' не могли не заметить приближение вражеской эскадры и, что было логичным в их положении, не собирались принимать неравный бой. предпочтя оттянуться назад. Про сигнал тревоги и говорить нечего. Он был подан незамедлительно, побуждая оставшиеся три броненосца развести пары и идти на встречу с незваными гостями.

Фрегату же и канонеркам адмирал Тэтнелл, державший свой флаг на 'Булл-Ране', приказал находиться в арьергарде, ни в коем случае не подставляясь под огонь броненосцев северян. Видевшим результаты пробных стрельб было ясно, что нанести сколь-либо серьёзный урон приземистым бронированным монстрам обычные корабли не в состоянии. Зато подставиться под огонь их огромного калибра пушек означало подвергнуть лишённые брони корабли риску почти стопроцентного утопления или выведения из строя.

Джосайя Тэтнелл был очень благодарен тем сведениям, которые удалось получить благодаря откровенной продажности кое-кого из янки, имевших отношение к строительству броненосцев! Ведь именно так разведке Конфедерации удалось получить данные о том, какими именно орудиями вооружены броненосцы янки. И если 'Монитор' и 'Пассаик' имели всего по одной двухорудийной башне, то 'Роанок'... О, на нём этих самых башен было три. Три двухорудийных, мать их так, башни! Правда, по примеру 'Пассаика', каждая башня несла орудие совсем большого калибра и оружие поменьше. На 'Мониторе' с 'Пассаиком' все орудия были гладкоствольными плюс дульнозарядными, зато 'Роанок' и тут выделился. Как именно? В каждой его башне монструозный гладкоствол системы Дальгрена соседствовал с нарезным 'парротом' меньших габаритов. Считалось, что таким образом низкий темп стрельбы 'дальгренов' будет частично скомпенсирован 'парротами'. Была ли тут логика? Тэтнелл, равно как и командиры броненосцев, не знали, да и гадать не собирались. Им было достаточно того, что вооружение вражеских кораблей не являлось тайной, давая некоторое преимущество. По крайней мере, они на это всерьёз надеялись.

Два типа кораблей, две концепции. Ведь 'Монитор' и 'Пассиак' представляли собой тип малого броненосца с единственной орудийной башней, зато обладали — по крайней мере, по первому впечатлению — высокой маневренностью. Зато 'Роанок', основой для которого послужил одноимённый фрегат, явно был рассчитан не на маневренный бой, а на 'продавливание' вражеской обороны огнём трёх своих башен. Две концепции и ни одна из них пока не доказала свое преимущество. Равно как и третья, та, которая использовалась при постройке броненосцев Конфедерации. Ведь даже 'Акула' не отличалась маневренностью, зато все четыре броненосца под флагом Тэтнелла обладали более высокой, в сравнении с броненосцами янки, скоростью, и изначально рассчитывали на мощь залпа. Вопрос был лишь в необходимости совмещения башенных и казематных орудий. И в вот-вот готовом начаться сражении это должно было проясниться.

— Янки не собираются атаковать только броненосцами, — произнес находящийся в рубке 'Булл-Рана' Тэнтелл, обращаясь к командиру броненосца, кэптену Фрэнклину Бьюкенену, с которым они сражались ещё при Порт-Ройале. — Думают, что их фрегаты могут угрожать нам.

— Ошибкой надо воспользоваться!

Кэптен жаждал скорейшего начала сражения. Его воинственность и откровенная задиристость и были причиной того, что именно Бьюкенена Тэтнелл порекомендовал назначить командиром флагманского броненосца. Просьбу уважили, благо репутация у боевого морского офицера к этому моменту уже имелась, равно как и опыт военных действий на море. Так контр-адмирал получил себе и давнего знакомого, и действительно достойного командира, с которым у него всё было ровно и гладко. Хотя и на остальных трёх кораблях броненосного отряда командиры были под стать. 'Акулой' командовал Кейтсби Роджер Джонс, назначенный уже потому, что он руководил большей частью работ во время постройки первого из броненосцев и из-за этого идеально знавший корабль и его возможности.

'Чарльстоном' командовал коммандер Рафаэль Сэммс, известный во флоте сорвиголова и любитель действий на грани и даже порой за гранью допустимого риска. Недаром в битве при Порт-Ройале он до последнего продолжал вести огонь из единственного уцелевшего орудия своей канонерки, напрочь игнорируя приказы выброситься на берег ради сохранения корабля. Подчинился лишь тогда, когда и впрямь затопления трюмов стали критическими.

Что же касательно последнего корабля отряда, 'Фолсома', лишь самую малость уступавшего флагману, то на него поставили коммандера Джеймса Кука — офицера, склонного грамотно и чётко выполнять приказы, проявляя инициативу лишь в крайнем случае, Причина? Контр-адмирал Тэнтелл рассудил, что авантюрист абсолютный — то есть Рафаэль Сэммс — и честолюбивый, относительно юный офицер, также склонный к риску -лейтенант Кейтсби Роджер Джонс — пусть командуют малыми и более маневренными кораблями. А вот 'Фолсом' с его повышенной мощью залпа пусть лучше окажется под управлением более предсказуемого офицера. Ну а если понадобится рискнуть — ему и приказ отдать можно будет.

И вот прогремел первый залп — один из фрегатов северян явно что-то напутал разрядив пару своих орудий задолго до того, как выпущенные из них снаряды могли попасть хоть куда-то, помимо водной глади. И всё равно, эти выстрелы можно было считать началом сражения, разворачивающегося на Хэмптонском рейде. Первого сражения, где сцепятся между собой новые, защищённые бронёй и отягощённые ей же корабли.