История С Продолжением

— Садитесь, Афанасий Михайлович, — он услужливо подвинул своему начальнику стул. — Располагайтесь поудобнее...

— Ты мне, Паша, мозги-то не пудри, — немного брезгливо сказал тот, но опустился, тяжело и неуклюже, на предложенный стул. — Ты мне уже год тут зубы заговариваешь... и что? Результаты пока что нулевые... Так, по порядку давай.

— Это те самые и есть. Поступили к нам, так сказать, в результате...

— Это я всё и без тебя знаю, — отмахнулся от него Афанасий Михайлович. — Ты бы хоть сказал — кто тут кто?

Псевдо-подчиненный принялся называть своему шефу имена и номера. Дзеди, когда его назвали, посмотрел на Афанасия Михайловича долгим изучающим взглядом, стараясь понять лишь одно — неужели тот не видит? И понял, не только не видит, но и не желает видеть вообще ничего вокруг. Это был уже не человек, это была послушная марионетка, которая сама не в состояние была понять, что ею кто-то управляет. Она наивно полагала, что управляет всем сама.

— Чего уставился? — процедил Афанасий Михайлович. — Паша, мы с этого тогда и начнём. А то уж больно зенки у него наглые... Зови охрану!

Павел Васильевич что-то неразборчиво крикнул в коридор и через минуту в "девятую" вошли два надсмотрщика.

— Поставьте этого, — он кивнул в сторону Дзеди. — И начинайте, нечего зря время терять...

— Встать! — Дзеди покорно встал. — К стене, руки к крюкам, — приказал надсмотрщик, — лицом к стене!

Дзеди выполнил приказание, хотя делать этого не хотелось, ой как не хотелось!.. Вот если бы он умел, так же как Арти, на время отключать рецепторы... А то ведь это так больно, когда плёткой... или палкой... да когда же это всё... кончится... Он терпел удары молча, стиснув зубы, лишь прерывистое короткое дыхание выдавало, что ему и самом деле приходится плохо. С такой силой раньше не били, да и с такой злобой, пожалуй, тоже. Он старался как-то отвлечься от того, что происходило с ним сейчас, но на этот раз номер не проходил — мозг отказывался отрицать происходящее, он жаждал одного — спасения. Они и не думали останавливаться, они продолжали! Дзеди ощутил, что остальные волнуются, что Арти с большим трудом удерживает их от того, чтобы они не предпринимали каких бы то ни было действий. "Терпи! — голос Арти внезапно раздался прямо в голове у Дзеди. — Только терпи! Молчи!" "У меня что, получилось?.. Арти! — мысленно позвал Дзеди. — У меня получилось? Ты меня слышишь?" "Да, получилось. Видимо, реакция на стресс, — отозвался Арти. — Впрочем, давно пора... Ты ещё сможешь продержаться?" "Говори со мной, так легче" "Всё хорошо, ты молодец. Всё хорошо, ты всё выдержишь и всё будет в порядке, я тебе клянусь. Только не сдавайся, ладно? Терпи — и всё будет хорошо".

Когда всё закончилось и Дзеди, наконец, отвязали, он сделал несколько неуверенных шагов и свалился на руки друзей, которые вовремя сумели подхватить его. В мгновенье ока Дени с Ноором взлетели на ноги и загородили собой Лина и Арти, которые поддерживали Дзеди.

— Это ещё что такое? — спросил Афанасий Михайлович.

— А то, что к нам сегодня никто не подойдёт, — тихо, но внятно произнёс Ноор. — А если подойдёт, будет иметь дело с нами. Понятно?

— И что? — спросил Афанасий Михайлович. — Это они каждый раз так?

— Нет, не каждый, — хмуро сказал один из надсмотрщиков. — Обычно они просто молчат...

— Так... — протянул тот, кого тут называли Павлом. — В следующий раз я не позволю себе повторить эту ошибку... Увести! Всех — в зал!

— Вы что, — начал Лин, — вы в своём уме?! Ему же плохо!

Афанасий Михайлович уже уходил прочь по полутемному коридору в сопровождение своей охраны. Дени и Ноор стояли между надсмотрщиками и своими друзьями. Все молчали, но сценарий продолжения уже носился в воздухе.

— В зал! — повторил Павел Васильевич.

— Нет, — спокойно ответил Дени. Он, хотя и исхудавший и утомлённый, был всё же выше и сильнее любого надсмотрщика. Ноор не уступал ему в сложении, поэтому надсмотрщикам хочешь, не хочешь, а приходилось считаться с их присутствием. — Уйди с дороги, мразь!

— Ты за это ответишь, — процедил его противник.

— Вполне возможно, — ответил Дени. — Но не тебе. Пропустите нас.

Они осторожно, не поворачиваясь спиной к своим врагам, пошли по коридору к "тиму". Надсмотрщики последовали за ними на порядочном расстояние. Подойдя к "тиму", Дени сказал, обращаясь к надсмотрщикам:

— Ключи! Бросьте сюда ключи, понятно?

— Понятно, — едко сказал один из надсмотрщиков. Он медленно вынул связку ключей из кармана и швырнул к ногам Дени. Тот не спеша нагнулся, поднял тихо звякнувшую связку, нашёл нужный ключ и открыл дверь. Потом он аккуратно положил ключи на пол рядом с дверью.

— Мы никого из вас не трогали, — спокойно сказал Арти. Все уже вошли в "тим", лишь он один остался стоять в дверном проёме. Надсмотрщики подошли было ближе, но Арти предостерегающе поднял руку. Они остановились. — Единственное, о чём мы сейчас просим, так только о том, чтобы вы оставили нас в покое до завтра. Это всё. Давайте разойдёмся мирно.

— Не будь вас пятеро, мы бы сейчас по-другому говорили, — мрачно сказал самый старший надсмотрщик. — Вас много, вот вы и обнаглели. Ничего, мы это потом поправим, урод. Не боись.

— Я не боюсь, — ответил Арти и слабо улыбнулся. — Боитесь вы. И не хотите себе в этом признаться. А на счёт наглости... тут вы не правы. Мы просто защищаем своего друга. Не знаю, как принято у вас...

— Арти, иди сюда! — позвал Ноор. — Ты нужен...

— Простите, — Арти кивнул и ушёл внутрь, тихо прикрыв за собой дверь. Через секунду замок щёлкнул.

Арти подошёл к Лину, сидящему на полу рядом с Дзеди и тоже причел рядом с ними.

— Как ты? — спросил он Дзеди. — Очень плохо?

— Нет, — ответил тот, — нормально...

— Да врёт он всё! — с отчаянием в голосе сказал Лин. — У него вся спина в крови, а он... Дзеди, ну перестань, ну повернись...

— Повернись, дружок, — приказал Арти, — я взгляну. Дени, Ноор, вы пока что ложитесь спать, а мы Лином пока с ним посидим.

Дзеди досталось изрядно, но всё же не так сильно, как показалось Лину. Хотя побили его гораздо сильнее, чем били раньше, ничего особенно серьёзного с его спиной не случилось.

— Синяки и ссадины, — констатировал Арти. — Всё обойдётся. Вот только...

— Что? — спросил Дзеди. Он снова натянул на себя балахон и повернулся к Арти.

— Плохо то, что они накапливаются, эти ссадины. Ты же некоторое время жил в лесу, ты должен знать. Ты когда-нибудь видел старых, очень старых животных? Нет? А знаешь, почему?

— Тогда не знал, а теперь догадываюсь, — прошептал Дзеди.

— Так вот, — продолжил Арти. — Все эти ранки и царапинки со временем переходят некую критическую черту. А там, за ней — смерть. Чтобы выжить, зверь должен двигаться, охотиться. А когда...

— Я понял, — сказал Лин.

— Посмотри на мою спину, — предложил Арти. — На один след от плётки, не успевший толком зажить, накладывается второй, совсем свежий. И так далее. Однажды придёт день, когда мы уже не сможем стоять на ногах и двигаться. И тогда...

— А что тогда, Арти? — спросил Дзеди. — Что нам делать, когда перестанут держать ноги, а дыры в шкуре уже не смогут зарастать, как сейчас?

— Тогда вам придётся снова делать выбор, — сказал Арти. — Снова делать выбор. А тебе повезло, Дзеди. И тебе, рыжий, тоже...

— Это чем же? — спросил Лин.

— В вас нет ненависти, — сказал Арти. — Вы терпите всё, не впадая в отчаяние. Поэтому у вас есть шанс. Держитесь друг друга.

— А друг за друга можно? — спросил Лин. — А то я замёрз, как собака, на этом проклятом полу.

— Скажи спасибо, что здесь сухо, — ответил ему Арти. — Эти говорили, что в десятом на полу стоит вода. Рабочие больше двух месяцев не выдерживают.

— Я скажу, — оживился Лин. — А кому?

— Не знаю, — признался Арти. — Наверное, некому. Простите, что я так, ребята. Я просто больше ничего не смог придумать. Я же весь этот проклятый год думал, как проклятый. И — ничего, ровным счётом.

— Зато я всё понял, Арти, — тихо, на пределе слышимости, сказал Дзеди. Он сидел, прислонившись к холодной стене спиной, пытаясь таким образом немного усмирить боль от побоев. — Мы сюда пришли умирать. По крайней мере я. За других не отвечу. Не имею на это права. Ведь каждый волен решать за себя, верно? Я тут подумал, — он натянуто усмехнулся, — что даже сейчас Окиста может уже не существовать в природе. Так, Арти?

— Не так, — покачал головой тот. — Пока мы здесь, они до Окиста не доберутся. А вот если кто-то из нас решиться на это... — он беспомощно развёл руками. — Мы все — под наблюдением, нас так просто не отпустят. А они, кстати, ждут, когда нам тут надоест и мы удумаем рвануть обратно...

— Не дождутся, Арти, — твёрдо сказал Дзеди. — Я тебе это обещаю.

— Ты это себе пообещай. Не мне. И постарайся выполнить обещанное. Сможешь?

— Смогу, — сказал Дзеди. Лин в разговор пока что не вмешивался, просто молча слушал. — Ты меня знаешь, Арти. Если я сказал — значит, сделаю. Чего бы мне это не стоило.

— Я тогда с ним, — встрял Лин. — Куда он без меня, правда, Арти? В случае чего — двое не один, всё лучше. Мы и так все почему-то по кучкам разбились, — Лин изобразил на лице вежливое удивление, — не могу понять — почему?.. А ты ещё и нас Дзеди разделить вздумал.

— В мыслях не было, рыжий, — ответил Арти. — Можешь считать, что я говорил с вами двоими. Просто, начиная этот разговор, я как-то не подумал...

— ...что найдётся ещё один такой же дурак, который согласится по своей доброй воле тут остаться, — закончил за него Лин. — Арти, пойми правильно, не обижайся... Вы тут все считаете, что я несерьёзный приколист, этакий дурак, шут её величества. Это не так, Арти. И ты, между прочим, это знаешь.

— Я не хотел говорить, но...

— Что "но"? — спросил Лин.

— Это же смерть, рыжий, — сказал Дзеди. — Подумай ещё раз. И не ты в этом всём виноват, а только я...

— Чья была помолвка? — тяжело спросил Лин. Он говорил медленно, с расстановкой. — Кто предложил полететь покататься? Кто предложил посмотреть, что это там такое светится? Кто, я спрашиваю?

Все молчали.

— Кто предложил освободить людей, а? Кто пригнал второй катер?

— Ну ты, — примирительно сказал Дзеди. — И дальше что?

— А то, что не стоит брать всю вину на себя, — сказал Лин. Теперь пришла очередь Арти слушать. — Мы её никогда не делили с тобой раньше, Дзеди. Она у нас всегда была общая. Я тоже всё для себя решил... и не пробуй даже мне возражать. Я и так всё знаю...

Первая ложь

Не сон. Это — не сон. И не предчувствие беды. Это она и есть. Беда. На самом деле. "Господи, зачем они это делают? — думал Дзеди, с ужасом глядя на Дени и Ноора. — Верни им разум, Господи!"

Дени стоял возле двери и молчал. Ноор зашёл в тёмный угол "тима" и теперь его почти невозможно было различить, лампочка светила еле-еле. Арти сидел в своём излюбленном углу и наблюдал за ними. Он тоже ничего не говорил — знал, что бесполезно. Лин сидел рядом с Дзеди. Он за последние три дня сильно сдал, потому вовсе не принимал участия в происходящем. Ему было всё равно, он слишком сильно устал.

Час прошёл в молчании. Обычно они в это время спали, но в этот день... Дени и Ноор решили бежать. Это решение пришло к ним как-то спонтанно, разом. Раньше они и не мыслили о подобном, но теперь же в них словно что-то сломалось, будто рухнула некая незримая стена, отделявшая ранее здравый смысл и элементарный инстинкт самосохранения от безумия.

— Я так не могу больше, — прошептал Ноор, когда их вели из зала в "тим" три часа назад. — Не могу...

— И не надо, — сказал Дени.

В "тиме" они, вместо того, чтобы поскорее лечь, сели рядышком и принялись торопливо перешёптываться, поглядывая иногда на дверь.

— Вы про что это там такое говорите? — спросил Арти.

— Мы отсюда уходим. Вы — как сами пожелаете, — ответил Дени. — Это — ваше дело. Всё понял?

— Ах, так? — едва заметно усмехнувшись, прошептал Арти. — Желаю удачи... Что толку с того, что я думаю... верно, Дени?

— Ты уже подумал тут за нас, хватит, — огрызнулся Ноор. — Я хочу жить, понимаешь? Просто жить. И ничего другого.

— Мы — ни чьи-то игрушки, Арти, — сказал Дени. — Мы вправе решать для себя — жить нам или умереть. Ведь так?

— Так. Всё так, — ответил Арти. — И ты вправе, и он... и Дзеди, и Лин, и я. Всё верно. Только всё очень сложно, Дени.

— Я это слышу уже четыре года, — взорвался тот. — И я устал. От всего. Всё, Арти. Мы уходим.

Арти промолчал. Все снова замерли, прислушиваясь к тишине пустого коридора. Время шло неимоверно медленно, казалось, оно временами останавливалось вовсе. И, наконец, когда нетерпение Дени стало перерастать в панику, в коридоре раздались шаги.

— Сейчас, — еле слышно сказал Дени. Ноор кивнул.

Дверь открылась, и Дени бросился на человека, стоящего за нею. Всё произошло в какую-то долю секунды. Раздался крик, топот ног и... в "тим" влетело ещё человек пять надсмотрщиков. Ноор, бросившийся было вслед за Дени, оказался лицом к лицу с ещё ничего толком не понявшими, но вполне серьёзно настроенными людьми. Он выпал в стойку, метнулся вправо, насколько позволяло расстояние до ближайшей стены, ответил на чей-то выпад... надсмотрщики не стреляли, но численный перевес был явно на их стороне, да и дрались они весьма неплохо. "Что с Дени? — подумал Дзеди. — Он же выскочил... где он?" Надо было срочно что-то делать. Дзеди вскочил с пола, где сидел до того и бросился к двери. Момент он поймал удачно — дверь не перекрыли, всё внимание нападавших было направлено на Ноора. Дзеди выскочил из "тима" и понёсся, что было духу, к лестнице. Он помнил, что проход наверх был где-то слева... Да, точно. И никого. Скорее! "Как же я устал! — вдруг понял он. — Как устал". Четыре этажа он преодолел меньше, чем за минуту. Куда дальше? Один коридор вёл прямо, другой — направо. Куда? Он не мог вспомнить и поэтому остановился в нерешительности. Справа, смутно различимый, раздался чей-то вопль:

— Падла!..

Туда, быстрей! Все сомнения разом исчезли. Дзеди бросился по правому коридору. Когда коридор кончился, он столкнулся с каким-то человеком, сбив того с ног, и тут вылетел на свет, который, как нож, резанул с непривычки по глазам. Дзеди остановился, тяжело дыша, почти не слыша, как за его спиной поднимается упавший.

На улице была зима, день, искрящийся белым-белым ледяным снегом. И солнце. Дзеди вцепился в косяк двери, чтобы удержаться на ногах. Первые секунды он ничего не видел, глаза заполнили слёзы, он болезненно сощурился и заморгал. Боль прошла.

И тут Дзеди увидел Дени. Далеко, метрах в двухстах, возле какой-то машины. Большой, неуклюжей, бежевого скучного цвета. Дени выскочил их кабины и подбежал к капоту, попытался открыть... что-то у него не вышло, но что?.. Дзеди мгновенно оглядел двор и увидел, что люди, стоявшие раньше у ворот, бегут к машине. Внимание Дзеди вдруг привлекли голоса, доносившиеся откуда-то сверху. Шевельнулось какое-то смутное воспоминание четырёхлетней давности... Вышка! Как же он мог забыть! Быстрее!