Вниз и влево

Рядом тяжело умирала женщина. Доктор Дитце облегчал ее страдания, как мог.

Надев шлем, Эльза лежала и ждала, когда та скончается. Ждала, когда смерть рванет умирающую, и ускорение отсечет ее от земной реальности.

...В это время она думала: система, в которой она сейчас находится, состоит из нее самой, этой женщины и демона. Она является более-менее изолированной: процесс умирания происходит на таких скоростях и по таким законам, что отрезает умирающую от мира. В момент смерти эта система разделится на две за счет энергии Кристалла женщины, который отправится на путь реинкарнации. Суммарная энтропия двух будущих систем будет выше, чем сейчас, до их разделения, потому что произойдет только трата энергии без притока извне...

И тут Эльзу озарило: а что, если... не просто смотреть, как система деградирует, а искусственно организовать внутри нее энергетический толчок в момент, когда она разделится на две? То есть, за миг до смерти подопытной, когда ее Кристалл вознесется вверх, разбить свой собственный?

Этот опыт будет совсем иным, чем со спиритистками. Тогда она повредила свой Дух заранее, ничем не восполнив этот ущерб, и к моменту сеанса энергия ее Кристалла была ниже, чем у напарниц. Из-за этого они и потеряли свою — буквально "слили в яму", которая образовалась вокруг Эльзы! Сейчас этого произойти просто не успеет: важна синхронность. Наоборот, Кристалл умирающей воспримет направленный энергетический вброс со стороны эльзиного. Тогда эта женщина вознесется гораздо выше, чем могла бы, ценой Кристалла Эльзы, — и увлечет за собой ее саму.

Никакого чуда в этом не будет: сработает старый знакомый Закон. Поскольку их общая система останется изолированной, она будет продолжать деградировать, а общие показатели деградации — соблюдаться. И если в одной из частей системы возникнет энергетический провал, то в другой просто обязан будет возникнуть скачок.

Вот оно!

* * *

Эльза сосредоточилась, вызывая в сознании образ пустыря, но одновременно и глядя на осточертевший потолок. Потолок сотрясали судороги смерти подопытной, накладывавшиеся на эльзино зрение.

Попасть на пустырь получилось легче обычного. Как всегда, над ним висело тусклое красное марево солнца, вечно клонящегося к закату. Тадеуш был там, но больше не уходил, — наоборот, он бросился к ней и перегородил дорогу вниз.

— Стой, Эльза, — сказал он хрипло, — Стой, или пути назад не будет! Ты еще не догадалась, зачем ты пришла, да? А я уже понял это ... Твое открытие, твой следующий шаг будут чудовищными! Знай: если ты его сделаешь, этот шаг, ты шагнешь и через меня! Я никогда его не приму! Забудь навсегда, что звала меня другом!

И Эльза впервые посмотрела ему в глаза по-новому — безнадежно, бесповоротно и беспощадно.

— Нет, Тадеуш, — она сказала, — я не отступлю. Нет никакого пути назад, да никогда и не было. Настоящее вытекает из прошлого, которое никто не в силах отменить. "Бытие определяет сознание", как говорится... Я принимаю свое прошлое и делаю из него оружие. Я есть то, что я есть благодаря обстоятельствам моей жизни. Мой путь не похож на путь добрых людей, а дальше будет похож еще меньше. И — слышишь? — я больше не стану думать, одобришь ты его или нет! Ты не одобришь, я знаю. Но я твой друг, ты никуда от этого не денешься! Этот факт, Тадеуш, сильнее разницы наших взглядов. Он значит, что я буду идти к тебе столько, сколько хватит сил. Я буду идти способом, единственным для меня! Ведь я когда-то я отдала тебе свой Кристалл, чтобы ты хранил его.

— Этот? — спросил Тадеуш. Он вытащил из-за пазухи медальон на цепочке, так хорошо знакомый Эльзе, — тот самый, что она ему когда-то подарила. Это действительно был плоско ограненный кристалл горного хрусталя в стальной оправе.

— Нет! — ответила Эльза, поднимая откуда-то взявшийся пистолет, — Этот ты забросил в речку, поэтому тебя самого я могу себе теперь только представлять! И ты не остановишь меня простым недовольством! Если ты не противопоставишь моему Закону то, что ему неподвластно — я и правда через тебя шагну! И не только чрез тебя!!!

Выстрел грохнул, пуля попала в медальон-кристалл. Эльза ощутила вкус крови во рту, разрыв внутри себя и короткую невесомость, будто она падала.

Но упал Тадеуш. И упал Вальтер, что, оказывается, стоял за ним. И упал позади них старый барон, прошитый той же пулей...

И упал кристалл медальона, раскрошенный почти наполовину. И упала Эльза... одновременно вниз и вверх...

* * *

... вверх, потому что женщина на соседней койке наконец отмучилась, а Эльза смотрела ее глазами. Ускорение было чудовищным. Она на свой манер сдержала слово, данное Вальтеру — не вредить тем, чью смерть она наблюдала. Ведь вознести душу этой уличной нищенки столь высоко было благом, не так ли?

Да, на такой высоте она еще не оказывалась. Она висела в пустоте, вверх и вниз уходили кольца уровней Бардо, теряясь в перспективе — и центробежная сила влекла ее по спирали вниз и влево...

* * *

И Эльза поняла, что делать дальше. Да, чтобы дойти до этой мысли, ей нужно было перейти "рубикон человечности". Предстояло не просто распространять влияние своего Контракта на всех, кто ему поддастся, а решиться применять к ним действительно любые средства. От этого ее до сих пор удерживало лишь желание сохранять что-то общее с Тадеушем, который бы на это не пошел. Но, отказавшись от него, она забыла, почему было нельзя. Вот зачем на самом деле она сейчас вновь надколола свой Кристалл.

В следующих экспериментах ей нужен будет не один подопытный, а двое. Все просто. Двоих нужно соединить друг с другом через пять контактных точек и изолировать от среды. Затем одному из них нужно полностью разбить Кристалл, а глазами другого смотреть. Этот второй должен увидеть предел, где прекращается действие Закона, а Эльзе, смотрящей его глазами, останется в этом убедиться. Высота "взлета" должна быть... сложно даже сказать, насколько больше. Но если не хватит одного, следует разбить одновременно два чужих Кристалла... или столько, сколько потребуется.

Эту машину она назовет "Ментальной Катапультой".

...Но пришла она в себя не в больнице, как обычно, а при совсем других обстоятельствах и гораздо позже, чем через две недели.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

в которой внешние события вторгаются в обитель науки.

Не две недели, а два с лишним месяца провела Эльза в коме после того, как нашла способ "возносить" один Кристалл за счет другого. Ее положили в спальне на самом верху башни на огромную дубовую кровать с балдахином, и Вальтер дежурил у ее ложа неотлучно, вглядываясь в заострившиеся ее черты. Он ни о чем другом думать не мог, и нить внешних событий практически утратил. Шел июль 34-го.

Когда Эльза пришла в себя, то была она крайне слаба, а мысли ее разбегались; но у Вальтера отлегло от сердца: жива! И стоило ему обрадоваться — как на следующий день ее поразил старый знакомый припадок, каких с ней не случалось со времен поимки демона. Это был ужас, — тотальный и сокрушительный ужас без видимой причины. Будь она в полном сознании, она могла бы бороться, но увы — она просто зашлась в диком крике, забилась и снова провалилась в беспамятство. Вальтер не знал, что и думать, в панике делая все возможное для ее спасения. Когда опасность миновала, он без сил подошел к окну, раскрыл его и глянул вниз.

Только тут он заметил, что в поместье царит небывалое оживление: бегают военные, к воротам из укрытий катятся один за одним грузовики отряда... Оглянувшись на Эльзу, Вальтер отправился узнать, в чем дело. Но там всем было не до него; он только понял, что в столице был какой-то бунт или попытка переворота, но она провалилась, а теперь восставших усмиряют силами армии. Канцлер Энгельберт Дольфус был убит, Отто носило черт знает где, а барон.... Барон фон Лейденбергер пропал, как в воду канул!

Вот это новости, подумал Вальтер, припоминая, что за день на дворе. Выходило 25-е июля.

...В середине дня вернулся Отто. Сказать, что на нем лица не было — значит, не сказать ничего. Он был изранен, измотан, глаза его ввалились, но главное — от висков к затылку теперь белела седина. Приехал он в незнакомом черном фургоне с крытым кузовом, привез троих раненых из отряда и еще что-то, накрытое брезентом. Отдав краткие распоряжения, он двинулся к эльзиной башне. Вальтер вышел ему навстречу.

— Эльза... — начал он было, но тот глянул на него так, что фраза застряла у бедняги в горле.

— Не время, — тихо и бесцветно сказал Отто, — Вы — медик "Бальмунга", Дитце. Там раненые. Позаботьтесь, — и направился в башню, чуть не задев Вальтера.

Не смея возражать, Вальтер ушел к раненым, — а когда вернулся, то по ошибке вместо эльзиной спальни спустился в подвал, в лабораторию. Там он увидел, что Отто лежит, распростершись в пятиконечной раме "Третьего глаза", и пытается вызвать призрак барона. "Проверяет, жив ли патрон", — понял Вальтер. Сам он вошел неслышно, и Отто его не заметил.

Скоро тот отключил контакты и выбрался, — а вернее, сполз на пол из железной пентаграммы. Отто был в небывалом состоянии: он коротко разрыдался, потом засмеялся, и, шатаясь, вышел прочь. Призрак на зов не явился, и он решил, что барон жив.

Вальтер вжался спиной в шкаф, почему-то очень не желая быть замеченным в такой момент. Выждав, когда шаги стихнут, он двинулся было наверх, но там опять послышалось движение. Это вновь был Отто! На сей раз он спустился на механическом подъемнике, потому что на плече принес сильно изуродованный труп. Труп был в незнакомой, но весьма красивой черной форме со сдвоенной молнией на лацкане. Отто свалил его с плеча на стол и подключил к установке. Сам же он влез в пентаграмму и, как понял Вальтер, попытался вызвать спирита для "допроса", — но не тут-то было! Черт его знает, что стряслось, но он с воплем сорвал с себя крепления, прервав сеанс. Минуты через три он отдышался и запер труп в холодильнике с шифром, а сам ушел, наконец.

Когда же Вальтер тихонько вернулся в спальню, оказалось, что показатели Эльзы снова рухнули вниз...

* * *

Так повторилось еще два раза. В лаборатории стояли видеокамеры наблюдения, как и в эльзиной спальне, — да, она сама их некогда сделала, чтобы он мог отлучаться от ее постели. И на переносном мониторе Вальтер видел, как Отто притаскивает одного мертвяка за другим, подключает к "Третьему глазу и пытается "допросить", — но все зря. Он не выдерживал почему-то этой привычной уже операции, заходясь в крике, словно его бросали в котел с кипятком. И так же билась и кричала в это время Эльза, подключенная к тому же "Третьему глазу" через все приборы, что были вживлены в ее тело.

Взаимосвязь тут была настолько очевидна, что в третий раз Вальтер решительно двинулся вниз, дабы прекратить эти спиритические выходки... и запнулся. В этот момент он был почти вынужден себе признаться, что он панически боится Отто, — боится с первого дня знакомства, инстинктивно, без явных поводов. При Эльзе и бароне это было как-то переносимо, но один на один с механиком он чувствовал себя как в клетке с хищником. А тут была явно темная история, да еще связанная с какими-то военными, а от военных дел отряда Отто его всегда бескомпромиссно отстранял. Что, если он не должен был все это видеть? А что, если Отто узнает, что он это видел? Этому типу ничего не будет стоить позаботиться о его молчании — о, Вальтер это чувствовал! Тем более, что "усовершенствования" Эльзы были окончены, и услуги врача больше не были нужны... Вальтер страдальчески сморщился, борясь с собой. Больше всего на свете он боялся оказаться трусом. Но тут возникла спасительная мысль: а ведь врач Эльзе вновь понадобился! Поэтому он не может рисковать собой, иначе кто ей поможет, если что?

Единственное, на что его хватило — это найти Отто и робко спросить, не было ли сбоев техники, работающей на принципах фройляйн Эльзы. Ее состояние крайне нестабильно; с чем, по мнению Отто, это может быть связано? Может быть, стоит отключить всю подобную технику, чтобы не рисковать здоровьем фройляйн?

Отто посмотрел своим обычным тяжелым взглядом и ответил, что он обдумает слова Вальтера и примет меры, чтобы здоровье Эльзы не пострадало. Это в интересах их всех. Как сейчас она себя чувствует? И пусть Вальтер назовет точное время кризисов.

Вальтер ответил и назвал.

— Всё? — спросил механик; не дождавшись, пока врач закончит колебаться, он кивнул, развернулся и ушел.

* * *

Отто и впрямь не хотел, чтобы Эльза умерла. Во-первых, после этого отключилась бы куча оружия и приборов. Во-вторых, для барона она много значила, а сам барон для Отто значил всё. А в-третьих, теперь, когда он пропал, Эльза могла оказаться полезна и в поисках. Поэтому Отто должен был выяснить, что ей вредит, чтобы впредь этого не делать.

Он, конечно, сопоставил время ее припадков с событиями минувшей ночи и со своими недавними попытками вызвать призраков погибших в ходе этих событий. Совпадало. Дело было в том, что Отто и люди "Бальмунга" накануне в бою столкнулись с крайне необычным оружием. Оно было абсолютно незнакомым, а его разрушительная мощь была поистине жуткой. Кроме того, оно вызывало в Отто дикий необъяснимый ужас при любом с ним соприкосновении, и было похоже, что на Эльзу это тоже распространяется. Приступы с ней случались и во время ночной стычки, и позже, когда он пытался "призвать" тех, кого это оружие убило.

С собой он предусмотрительно привез четыре трупа; трое из них попали под воздействие того неизвестного оружия, а четвертого пристрелил он сам. С троими первыми он уже потерпел фиаско, пытаясь вызвать спиритов. Если его догадка верна, решил он, то четвертый не должен представлять опасности; но это нужно было проверить. Для начала он решил облучить его эмиттером "на физике фройляйн Эльзы", выставив минимальную мощность, чтобы проследить реакцию ее приборов. Если они не взбесятся от контакта с этим мертвецом, то можно будет попробовать все же "призвать" его... потому что вопросов у Отто к нему имелась масса.

Открыв холодильник, он вытащил четвертого; тот был все в той же щегольской черной форме. Уложив тело на стол, он нацелил и включил было эмиттер... и тут отключилось вообще все, что было на эльзиной физике.

Отто замер: неужели он угробил Эльзу? Затолкав убитого обратно в холодильник, он направился к лестнице наверх, но там встретил Вальтера. Тот был бледен, как полотно; с усилием выдерживая взгляд механика, он сказал, что только что у Эльзы случился очередной кризис.

— Не делали ли вы... чего-нибудь необычного, герр Штальберг? — вопросил Вальтер.

— Не необычнее обычного, Дитце, — буркнул Отто, вперив взор в коллегу. Он удивился про себя: ведь эмиттер он даже не успел включить. Не врет ли этот размазня? Увы, даже после перенесенных "усовершенствований" ему не хватало проницательности понять это. Решив пока не выказывать недоверия вслух, он перенес проверку на завтра.

Надо сказать, подозрения механика были не беспочвенны: увидев, как Отто тащит на стол очередного погибшего, Вальтер не выдержал и отключил ее от ловушки. Он боялся ее нового приступа. Но что теперь было делать? Ее придется подключить обратно, или станет ясно, что он наврал. А Отто не успокоится. Нет, нужно собраться с духом... нужно сказать, что пока она не выздоровеет, отряду придется обходиться без Эльзы...