Стать метаморфом. Глава 1

— Не пытаюсь, — согласилась орлянка. — Потому что ни о чем не жалею.

Девушка смело посмотрела в лицо своего похитителя.

— Я верна своим принципам и 'Мирному космосу', — громко и уверенно произнесла она. — Бои на Реджине следовало остановить. Это позор для всего разумного космосообщества! И если бы не ты... если бы на твоем месте оказался другой торговец, мы точно так же купили бы 'Скифы' и взорвали купола! Потому что я воевала не против тебя, я воевала против 'Организации Галактических Боев'!

Босх отступил от капсулы. Похоже, он не ожидал от пленницы столь храброй и вызывающей речи. Но сейчас Илорэль было все равно. Она внезапно поняла, что ее участь решена. Что бы она ни сказала, какие бы доводы ни привела, как бы ни извинялась и ни оправдывалась, она умрет.

— Значит, — медленно произнес торговец после недолгой паузы, — ты ни о чем не жалеешь.

— Жалею, но не о сделанном, — ответила девушка. — Жалею, что ты не на моей стороне.

— Браво, — ирдисианец изобразил аплодисменты. — Если бы я был сентиментальным, то непременно повелся бы на твои завуалированные похвалы и восхищение. Но я не идиот!

Торговец подскочил к абло-капсуле и изо всех сил ударил по ней четырьмя кулаками.

— Я не идиот! И ты ответишь за все, что сделала! Кровью ответишь! И болью! За все пятьдесят четыре купола!

Босх наклонился к лицу девушки и зашипел:

— Ты и вправду пожалеешь, что я не на твоей стороне. Я буду мучить тебя! Буду пытать! Буду сдирать кожу и вытаскивать жилы! Буду жечь и замораживать! Топить и подвешивать на крюках, как пойманную добычу! Каждый твой день превратится в агонию! Медленную, мучительную, нестерпимую! Ты будешь умолять меня о смерти! Пятьдесят четыре раза! Но я тебя не убью. Я буду мучить тебя, пока мне не надоест. Но даже потом не оставлю в покое!

Босх уперся в абло-капсулу, щелкнул рычагом под ее днищем и толкнул к выходу.

— Ты заплатишь кровью. Никто не может безнаказанно вмешиваться в мой бизнес.

Илорэль беспомощно уперлась ладонями в плексигласовый кокон. Она вложила в это усилие все силу, все желание освободиться, но бронированное стекло даже не треснуло.

Девушка беспомощно оглянулась на другие капсулы, но ни Кокуш, ни спящий в соседней ячейке даже не пошевелились. Она осталась одна. И помощи ждать неоткуда.

* * *

— Сдохни, скотина! — выкрикнул Семенов и открыл глаза.

Ему снилось, будто он находится на взорванном космическом корабле и пытается отбиться от полчищ врагов, одетых в темно-синие скафандры. Их лица скрывались за непрозрачными шлемами, но то в одном, то в другом существе он узнавал О'рдрина.

Оказалось, сон вовсе не сон, а трансформированные воспоминания о реальной битве.

Андрей находился в прозрачной капсуле, похожей на те, что стояли в лазарете 'Грога'. В соседней ячейке лежал Кокуш. Кажется, целый и невредимый.

Семенов осмотрелся и увидел, что в помещении кроме них находятся еще три капсулы. Одну занимал второй пилот — лысый долговязый лахиец, другую — женщина-тексот с оранжевой шерстью, а кто находится в третьей Андрей не рассмотрел.

— Очнулщя? — спросил кок.

— Где Илорэль? — вместо ответа спросил Семенов и попытался подняться. Голова уперлась в купол.

— Ее увезли, — негромко произнес Кокуш.

— Она в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Андрей и стал ощупывать стенки капсулы.

— Пока да, — ответил кок и отвернулся.

— Что значит 'пока'?

В сердце Семенова заныло нехорошее предчувствие.

— На 'Грог' напал Бошх, тот, у кого Илорэль купила бомбы для взрыва на Реджине. Он очень шердитшя на нашего капитана.

— Сердится?

Андрей понял, что открыть капсулу изнутри не получится, поэтому повернулся на спину, уперся локтями, сжал кулаки и стал наращивать руки за счет ног и части массы туловища. От того, сможет ли он разрушить кокон, зависит не только его жизнь, но и жизнь его товарищей и Илорэль.

'Не выйдет, — грустно констатировал Аналитик. — Помнишь, как ты поймал истинного метаморфа? Даже он не смог выбраться из капсулы...'

Семенов стиснул зубы. Кулаки уперлись в прозрачную крышку и продолжили расти. Андрей трансформировал кожу на костяшках пальцев в жесткий панцирь, утолщил кости. Он наращивал длину. Изо всех сил старался оказать максимальное давление. Выжать из себя все, что сможет.

— Он шказал, что будет ее пытать, — всхлипнул Кокуш. — Бедная, бедная девочка! Лучше бы она погибла при взрыве.

Андрей старался не слушать кока — не время для переживаний, время для действий. Прозрачный купол не сдавался, но не сдавался и человек. Семенов медленно продвигался к цели. Сейчас его руки больше напоминали толстые слоновьи ноги, а ноги, напротив, укоротились больше чем наполовину и напоминали странные обрубки. Андрей черпал из них строительный материал, не заботясь о внешнем виде и функциональности. С ногами он разберется позже, когда выберется из прозрачной тюрьмы.

— Он шказал, — продолжал причитать кок, — что заштавит ее молить о шмерти. Пятьдешят четыре раза, по разу за каждый взорванный купол Реджины. Он будет ее мучать...

— Заткнись! — не выдержал Семенов. — Я понял, что ее надо спасать! Я пытаюсь!

Андрей разозлился. Он задействовал все, что смог, все свои силы, но ячейка даже не треснула!

— Прошти, — прошлепал губами Кокуш и замолчал.

'Перерыв, — подвел итог Аналитик. — Так у тебя ничего не получится. Эта хрень будто из алмаза сделана'.

Андрей опустил руки и закрыл глаза. Пусть тело вернет себе первоначальный вид, а он подумает, что делать дальше.

— И ты меня прости, — произнес Семенов, посмотрев на Кокуша. — Я пытался, но ничего не вышло.

— Эти штуки нельзя шломать голыми руками, — вздохнул кок.

— Значит, будем ждать, когда их откроют.

'А с Илорэль тем временем Босх будет живьем сдирать кожу', — предсказал Аналитик.

Андрей бессильно застонал.

— Я ее вытащу, — пообещал он. — В любом случае. Даже если придется в одиночку сражаться с целым кораблем.

— Грязный ублюдочный выкормыш! — раздался над ухом скрипучий голос.

От неожиданности Семенов вздрогнул. Занятый побегом, он не заметил, как в помещение вошел посторонний — арахноид на восьми тонких ногах. Его щетина отливала ржавчиной, на уродливом лице читалось выражение презрения. Он подскочил к капсуле Андрея и едва не забарабанил конечностями по прозрачной поверхности.

— Травяной отброс с недоконечностями! — яростно выплюнул он. — Не думай, что сможешь сбежать!

Паук засеменил ножками, поднырнул под капсулу и выскочил с противоположной стороны.

— Слепой двуглазый недоразвитый эмбрион! Тухлый! Тухлый! Мерзостный отброс с недопаутиной!

Злость арахноида была настолько сильной и настолько неуместной, что Семенов растерянно улыбнулся.

— Ты кто? — спросил он. — Где главный?

— Не сметь показывать мне зубы, выкормыш крысиной вдовы! — заорал паук. — И не открывай свою вонючую грязную пасть, когда тебя не спрашивают!

— Кажется, он не в себе, — сказал Семенов Кокушу. — Эй, хватит орать. Скажи, чего тебе от нас надо?!

После этих слов паук взбесился еще больше. Он вскарабкался на капсулу и начал прыгать, словно старался продавить прозрачный кокон.

— Закрой ротовое отверстие, трупный отросток! — вопил он. — Лежать, не шевелиться! Всех сгною! Тухлый! Тухлый! Мерзостный!

Андрей понял, что с психически нездоровыми арахноидами лучше вообще не разговаривать, и замолчал. А паук между тем прыгал по капсуле еще пару минут, затем слез, поднырнул под ячейку и постучал по корпусу.

— Я хочу видеть Босха, — произнес Семенов, поймав паузу между ругательствами. — Приведи его! Или меня отведи к нему! Пожалуйста!

Арахноид выглянул из-под капсулы, равнодушно посмотрел на землянина и наклонил голову.

— Уродливый огрызок! — выплюнул он. — Не умеешь молчать, будешь спать! Тварь! Гниль! Гадость!

— Подожди! — Андрей понял, что совершил ошибку и постарался исправиться. — Я буду молчать! Только приведи Босха!

— Спать! — рыкнул арахноид и снова скрылся под днищем капсулы.

Спустя несколько секунд Семенов почувствовал противный кислый запах. Капсулу наполнял какой-то газ.

Андрей повернулся на бок, стараясь заглянуть под ячейку, но ничего не увидел. В голове помутилось, она неожиданно стала такой тяжелой, что бессильно рухнула и потянула за собой шею и плечи.

— Пожалуйста! — из последних сил цепляясь за реальность, взмолился Семенов. — Приведи сюда Босха!

— Гниль! Тварь! Тухлый! — донеслось из-под капсулы. — Будешь спать!

'Нет! — разозлился Аналитик и зевнул. — Не буду'.

Глаза Андрея закрылись, и он ухнул в бездну.

* * *

Босх пребывал в прекрасном расположении духа. С самого утра он напевал и едва не пританцовывал, пока смотрел в рубке финансовые сводки и раздавал приказания команде. Его жизнь, наконец, пришла в норму, наступила 'белая полоса', когда удача сама идет в руки, и удаются все запланированные дела. Он нашел 'Грог', взял в плен мерзкую сучку, а еще получил заказ на большую партию оружия от одного из старых приятелей по бизнесу.

— Николь, — обратился Босх к искусственному интеллекту. — Задача по логистике.

Серый ячеистый шар, который лежал на полу перед панелью управления, ожил. Вытянулся в высоту, раскрылся десятком долек и выпустил щупальца для подключения к компьютерам корабля.

— Требуется доставить двести тысяч 'Дортов-6', шестьсот тысяч лазерных 'ДЛ-18', пять тысяч ящиков 'Энн' и заряды к ним на три смены. Дополнительно шестьдесят комплексов обороны 'Сердце' и три наземные базы 'Зеркало'. Место назначения: Желна. Рассчитай кратчайшие сроки и наилучший маршрут с учетом минимизации использования топлива. Учти, что я лично хочу доставить эту партию оружия.

— Рассчитываю, — послушно отозвался биоробот.

— А еще отправь сообщение АшаАре, — добавил торговец. — Где ближайший инфо-маяк?

— Если вы отправите сообщение из точки, в которой мы находимся сейчас, — проинформировала Николь, — адресат получит его спустя восемнадцать минут.

— Приемлемая задержка, — улыбнулся Босх. — Но я хочу поговорить с ней лично. Через какое время ты сможешь приблизиться к инфомаяку, чтобы задержка составляла не больше пяти секунд?

— К вечеру, — ответил биоробот.

— В таком случае, приказываю взять курс на инфо-маяк. Включи запись.

Ирдисианец кашлянул и начал диктовать:

— Приветствую тебя, глубокоуважаемая АшаАра. Надеюсь, мое сообщение застанет тебя в добром здравии и прекрасном настроении. Я не перестаю мысленно возносить тебе похвалу за услугу, которую ты оказала мне аж шесть лет назад. Как летит время! Каждое выполненное невидимцами задание заставляет меня вспоминать о тебе и жалеть, что до сих пор не получилось отблагодарить тебя, как того требуют правила старой дружбы. Не сочти за труд связаться со мной этим вечером. Я приготовил для тебя достойный подарок, и верю, что он заставит твое сердце трепетать. С мыслями о тебе, навечно твой, Босх-ирдисианец. Конец сообщения.

— Сообщение отправлено, — доложила Николь. — Курс на инфо-маяк.

Торговец удовлетворенно кивнул и направился в кухню. Там повар уже приготовил для него поднос: белый хлеб, плотцы, настойку из пфейских груш и два жука-гармелька. Изысканное лакомство для чудесного начала дня.

Однако завтракать в кухне Босх не стал, он взял поднос, скормил жуков верным невидимцам и направился к складским помещениям. Там в одном из отсеков он оборудовал крохотную тюрьму для одного существа, которое ужасно хотел увидеть.

— Ждать снаружи, — приказал Босх Олу и Ли, и приложил ладонь к сканеру возле толстой звуконепроницаемой двери.

Замки щелкнули. Торговец осторожно приоткрыл дверь ногой, протиснулся в отверстие боком и закрыл дверь. Замки снова щелкнули, и Босх радостно воскликнул:

— Приветствую тебя, орлянка! Вот мы и встретились!

* * *

Илорэль было страшно.

Она находилась в небольшой комнате с темными стенами, обитыми мягким коричневым материалом. Под потолком по периметру проходила узкая светоизлучающая полоса, но ее света хватало лишь на то, чтобы немного разогнать темноту. Иллюминатора в темнице не было.

В полумраке орлянка видела плохо, но улучшить зрение не могла. Ее приковали к стене металлическими кольцами, которые плотно охватывали запястья и лодыжки. От левой руки и шеи Илорэль тянулись трубки капельниц, по которым в организм поступал яд. Один не давал трансформироваться и сбежать, второй ослаблял волю и лишал сил. Босх украл у нее даже возможность поддерживать привычную внешность миловидной блондинки, и она приняла свой истинный облик.

Баллоны с ядом стояли тут же, возле ног. И здесь же суетился молодой арахноид, щетина которого в тусклом свете казалась грязно-рыжей, почти ржавой.

— Мерзкая грязная двуножка! — плевался паук, — выродившаяся слизь! Безмозглая бесполезная тварь! Гниль!

Первое время, когда Босх привез ее сюда в абло-капсуле, она испугалась безумного паука, который не переставая бормотал ругательства, но потом постепенно привыкла и уже не обращала на него внимания.

Арахноид поклонился, когда Босх оставил орлянку. Едва за ним закрылась дверь, паук нырнул под капсулу и пустил газ, от которого девушка потеряла сознание. Очнувшись, она поняла, что ее приковали к стене и лишили возможности трансформироваться. Ее сердце колотилось, в груди ныло нехорошее предчувствие, она едва не теряла сознание от ощущения собственной беспомощности.

— Что со мной будет? — спросила Илорэль у арахноида.

— Грязь! Заткнись! Заткнись! — заверещал паук.

Какие бы вопросы не задавала орлянка, ответом всегда были ругательства.

Арахноид бегал по комнате и приносил из дальних углов то какие-то ящики, то медицинское оборудование, то пузырьки с лекарствами.

Илорэль наблюдала за приготовлениями, и ей становилось все хуже.

Физически она чувствовала себя сносно, но морально... Девушка была врачом, и знала предназначение многих лекарств, которые арахноид полукругом выставлял на полу перед ней.

Пратихнил блокирует работу пти-рецепторов, банфорег возбуждает нервные окончания, сульфирон-ц активирует У-зависимое фосфорилирование киназы легких цепей транисфора, а зосдус приводит к понижению азонности ряда элементов. Иными словами, эти препараты не дадут ей умереть или отключиться от болевого шока. Босх намерен пытать ее. Медленно, со вкусом, и очень-очень долго.

Девушка дернулась, но цепи держали крепко, а ее попытка хотя бы немного уменьшить запястье и ладонь, мгновенно провалилась. В виски впились безжалостные когти болевой волны.

— Не двигайся! — завопил арахноид. — Вонь! Чумазая муха!

Он подошел в девушке, схватил колючей мохнатой лапой за лодыжку и вонзил в ногу иглу.

— Не трогай меня! — крикнула орлянка и дернулась.

Увы, ее тело даже не пошевелилось. Теперь она не могла даже поднять палец.

В этот момент дверь в коричневую комнату открылась, и на пороге показался Босх. Он был одет в костюм любимого фисташкового цвета, в руках держал поднос, от которого вкусно пахло белым хлебом и настойкой из пфейских груш. В животе Илорэль заурчало.