— Эй холоп! — Сержант неуверенно держался за дверной косяк. — Ты это... — сыто отрыгнув Лим, попытался почесать свое пузо, но наткнувшись на броню, с сожалением отдернул руку. — В общем.. Ээээ.. Вот! — его палец уткнулся в плечо выходящего из постройки старика. — Вот значит, холоп. Это дедушка Вим, чтоб в дороге его слушался! А то! — недвусмысленно сжатый кулак, видимо является универсальным жестом, мне показалось, что сержанта я понял правильно.
— Да! гер сержант! — быстро вскочив на ноги, поспешно уверил стража, в том, что осознал возможные последствия.
Но беспокоил не вероятный когда-то в будущем гнев сержанта, в случае ослушания, а то что находилось в руке старика. Сухая, но явно жилистая и далеко не слабая, его ладонь крепко сжимала уже знакомый желтый предмет, куб контроля над ошейником. Вкупе с явно пьяными глазками "дедушки" Вима, навело меня на невеселые мысли о предстоящем пути.
— Значится так дед, — Лим развернул старика к себе. — Мы с тобой договорились. Отвезешь на ферму Тука, этого холопа, передашь его моему брату и мы в расчете. Но гляди у меня! — массивный закованный в броню кулак уткнулся под нос Вима. — Чтоб без твоих обычных шуток! — Забыв, что шлем у него сейчас прикреплен к поясу, Лим хлопнул себя по голове той же ладонью. Если не выпьет ивира, то шишка будет у него теперь знатная. На пару секунд замолчав от собственной оплеухи сержант продолжил. — Вот, передашь брату, — и протянул извозчику синеватый кристалл, размером с перепелиное яйцо.
— Почти двести лет живу, а пользоваться этой приблудой так и не научился. — Ого! Я то по первому взгляду определил возраст Вима, максимум в шестьдесят пять!
— Так, то талант нужон! — Сержант аж раздулся от гордости за себя любимого. — Не каждый может "письма" наговаривать. — Ничего себе прогресс?! Получается этот кристаллик ничто иное как, как инфопакет. Или какой-то вариант аудионосителя. Причем пользоваться им могут не все, а только те у кого есть "талант".
Если сейчас из-за дубравы покажется дракон с наездником или прямо под нос мне телепортируется какой-нибудь местный маг, я уже не удивлюсь. Может упомянутые стражами Чтецы и есть маги?
— Забирайся в телегу Берк, — сержант подошел поближе и на ухо прошептал. — Ты это... с дедушкой Вимом поосторожнее, у него уже маразм. И иногда он бывает буйным. — Нечего сказать, "успокоил".
— А если я отберу контроллер ошейника и сбегу? — мне и правда пришла такая мысль, но что-то изнутри подсказывало, что подобный поступок может быть опрометчивым.
— Ыыыыы. — Какой угодно ожидал реакции от Лима, вплоть до сломанных костей за такой наглый вопрос, но не истерично-веселого смеха. — Смотри.
Подобрав с земли небольшой камушек, сержант запустил его со всей силы в затылок поправляющему сбрую деду. Как только камень оторвался от ладони Лима, старик резко отклонился в сторону, немного присел, незаметное движение его руки и вот уже этот же камень с треском врезается в заблаговременно одетый стражем шлем. Ухх, ничего себе, а ведь в момент броска Вим стоял спиной к нам и всего в четырех метрах! Удовлетворено хмыкнув, дедушка ничего не сказав, продолжил заниматься своим делом.
— Ты не смотри, что он стар. За его плечами восемьдесят лет гвардейских полков Сиугарийской империи! Без вот этого. — Сержант хлопает себя по броне. — Я бы против него не продержался и пары секунд, а ты задохлик и подумать ничего не успеешь, как то что с тобой сделал Бим, покажется легкими оплеухами. — Меня аж передернуло. — Уяснил?
— Да, — похоже побег отменяется на более далекую перспективу.
— Всё, мне пора на пост, скоро уже платформа с завода пойдет в порт. Не переживая так, мой брат добрейший человек, лет десять и будешь свободным! — А он и правда думает, что оказывает мне милость? Десять "вашуж мать" лет, рабства!
— Спасибо, гер сержант! — весь мой вид говорит о глубокой благодарности.
— Залазь в телегу, как тебя там, а Берк, залазь я говорю! — подчиняюсь брюзгливым выкрикам старика и забираюсь в повозку. Уфф, хорошо, что солнце подсушило сено. — Нооо! Пшла кляча старая! — Вим длинным прутом лозы хлещет по исхудавшим бокам бедной лошадки.
С жутким скрипом подвода трогается с места. Похоже о смазке осей, не говоря уже о подшипниках тут никто не слышал. Как и о самых примитивных амортизаторах! Больно ударяю сам себя коленкой в челюсть, когда телега проваливается в яму на дороге. Оглядываюсь ища глазами сержанта, но вижу только его спину в пятидесяти метрах позади, тот неспешной походкой удалятся в направлении пирамиды. Дааа, прощаться тут то же не принято.
— ...Я гляжу на лугу, солнышко встает.
Я гляжу за тропой, дерево растет.
Я гляжу за кустом, ягода цветет...
Дедушка Вим как тот чукча в анекдоте, едва телега набрала постоянную скорость и ему больше не требовалось подгонять кобылу, начал напевать эту песенку, из цикла "пою о чем вижу". Надо признать, через минут десять уже жутко хотелось стукнуть его чем-то тяжелым по голове или просто заткнуть рот кляпом. Но, судя по впечатляющей демонстрации Лима с камушком, это чревато. Но раз нельзя остановить процесс надо его возглавить, тем более голос у меня явно получше, да и слушать себя всегда приятнее:
— Дерево, а за деревом дерево...
А за деревом дерево, а за деревом куст!
За кустом снова дерево, а за деревом дерево...
Бесконечная "песенка" в принципе, состоящая из одного "куплета", петь можно сколь угодно долго, пока не надоест. Вим мгновенно заткнулся, едва я запел первую строку и с интересом вслушивался. "Черт!" Ему явно понравился тот бред, что я пел! Через несколько минут в горле пересохло и я начал закашливаться. Это явно не понравилось старику, в его руках как по волшебству материализовался кожаный бурдюк и он протянул его мне. Открыв плотно прилегающую деревянную затычку, плотно приложился к горлышку. В нос запоздало ударил запах брожения. От ёёёёё, аж поперхнулся, в бурдюке была залита низкокачественная брага, судя по всему на основе забродившего яблочного сока. Деревенский сидр обильно тек по подбородку, пока пытался остановить так не вовремя обуявший меня кашель.
— Только добро переводишь! — неподдельное возмущение старика сопровождалось резким рывком бурдюка из моих рук. — А поешь знатно, да интересно! — точно маразматик, что может быть интересного в повторяемом тексте? — Надо же как складно! Деревоооо, а за дерееевооом дееереевоооо...
Научил на свои многострадальные уши! Судя по всему, теперь моя очередь слушать новый местный хит. Тем временем тракт, обступил самый натуральный дремучий лес. Широкие "лапы" еловых веток то и дело скребли по бортам телеги. Даже солнце, уже заметно поднявшееся над горизонтом, не могло полностью разогнать лесной полумрак.
Извозчик ненадолго прервал свои песнопения, правда только для того, что бы вытащить из своего мешка огромный кусок сыра с хлебом. У меня аж слюни потекли, а глаза намертво приклеились к маячившей неподалеку еде.
— А можно мне кусочек, а то очень давно не ел. — Как можно более жалобно попросил я.
— Хммм, — дедушка Вим, обернулся глядя жалостливым взглядом и сунул руку в мешок, от нетерпения я чуть не подпрыгивал.
Но моя радость была преждевременна, на свет появился не очередной бутерброд, а кубик контроля.
— Ты холоп, а у нас не принято, что бы холопы первыми заговаривали со свободными.
Возражение: "но я же нормально говорил с сержантом!", произнести не успел. Как меня скрутило в приступе дичайшей боли! Казалось кто-то неведомый вытащил из тела все нервы и каждый из них обстукивал специальным молоточком. Даже кричать не получалось, только беспомощно выть.
— Очнулся? — видимо я на какое-то время и правда отключился. А голос то какой у старика, весь просто пропитан сочувствием! Издевается? С трудом разлепив глаза понимаю, нет, не издевается, а заботливо-заботливо вглядывается мне в лицо. — И то хорошо, что в себя пришел, а то уже почти приехали. Плохо было бы валяйся ты без чувств. Неудобно бы перед Туком получилось, — и отхлебнув из бурдюка поинтересовался. — Что первый раз под ошейник попал? — Ха! Нашел дурака, я теперь молчать буду, как рыба об лёд! Но не тут то было. — Можешь ответить, разрешаю.
— Наверно первый раз, — не стоит забывать, что по "легенде" я лишен памяти. — Так как думаю, что такое бы не забыл.
— Ничего-ничего, привыкнешь. — От его заботы хотелось заскрежетать зубами, но взяв себя в руки, сдержался. — Тем более ошейник, он для здоровья полезен. Не зря же его на коровах применяют, такое молоко после получается! — И Вим довольно причмокнул губами, видимо вспоминая вкус.
— Я не корова! — вот моя натура неугомонная.
— Ты этого, не огрызайся холоп, не огрызайся, — подбросив кубик на ладони. — Злость она до добра не доводит, — как маленькому ребенку объясняет, но лучше и правда заткнутся, а то как нажмет на кнопочку...
— Спасибо за науку, дедушка Вим, — интересно поймет, что я издеваюсь?
— Вот это правильно, слушай нас стариков, мы плохого не посоветуем! — И гордо приосанившись, хлестнул кобылу прутом. Ндаа, как слону дробина мой сарказм, а может и к лучшему, что он ничего не понял.
Пока я лежал в отключке, лес остался позади и дорога, по которой катилась наша телега, уже рассекала на двое огромные поля подсолнухов. Живописная сельская идиллия, если абстрагироваться от ситуации в которой очутился. Но этого как раз и не получалось. С завистью смотрел на огромные корзины цветов, что украшали высоченные двухметровые стебли. Хорошо им, расти себе, "голову" солнцу подставляй и никто ошейник не наденет. "Ндааа, докатился, уже подсолнухам завидую!".
С огромным трудом запряженная в повозку лошадь втащила нас на небольшой холм. Ого! Не дальше чем в полу километре, дорога упиралась в двухэтажный особняк. Массивная постройка из бревен толщиной не меньше чем пол обхвата, с крышей покрытой каким то красноватым металлом. Окна блестели на солнце, раскрытые ставни раскрашены в сине-оранжевые узоры. К дому пристроились несколько построек поменьше, очень напоминающие сараи. Только вот людей было не видно, хоть входная дверь и была открыта нараспашку, а из кирпичной трубы шел легкий дымок.
— У Тука хорошее, крепкое хозяйство, — прервав свои песнопения водитель кобылы, разоткровенничался. — Смотри, сколько полей распахано! И вон там за опушкой, — вялый взмах рукой в неопределенном направлении, — отменное стадо коровок пасется. А вот из того сада, — в этот раз целеуказание у старика получилось лучше, — такие яблочки! — И жадно отхлебнул бражки, — такой сидр из них Тук гонит. Эээх, не то, что это пойло! Молодец Лим, не забывает брата, вот холопа ему справил. — И словно вспомнив, что рассказывает это не кому-то, а мне, — тебя то есть. Молодец! — я то как раз никакой благодарности к сержанту не испытывал, ну кроме того, что он вырвал меня из рук Бима.
Тихо поскрипывая колесами подвода, медленно вкатилась в двор фермерского хозяйства. В двор моего будущего хозяина. Надо себя правильно настроить, иначе опять взбрыкну и будут бооольшие и очень болезненные неприятности.
— Так! как тебя там... — Но через несколько секунд поняв, что не может вспомнить как же меня зовут, — в общем ты это холоп. Седай где сидишь, с телеги ни ногой! Уяснил?
— Как скажите, дедушка Вим. — "Вот пакость", а моё подобострастие почти не наиграно, неужели я уже сломался?
Кивнув каким-то своим мыслям старик извозчик, постучав в приоткрытую дверь, зашел в дом.
Глава III.
Не взирая на насыщенность последних суток различными "приключениями", неимоверно хотелось спать. Даже впивающиеся в тело соломинки не сильно мешали. Челюсть чуть не свело судорогой от зевоты. А ведь в скором времени появится на дворе местный хозяин и... Нет не правильно, не надо себя обманывать, МОЙ хозяин и только так, честным с самим собой желательно оставаться всегда. И увидит дрыхнущего в телеге холопа, реакция на подобное может быть самой губительной для меня любимого, так что надо держаться и бодрствовать. Лучший способ был бы походить по подворью, НО! Приказ старика был недвусмыслен и экспериментировать с неподчинением — пора "завязывать", тут мне не Земля и даже не лунная станция, местные, как показала практика, очень скоры на расправу.
Подавив в зародыше очередной приступ зевоты, начал растирать уши, проверенный еще с училища способ хоть немного взбодриться. Помогло. Но только тогда, когда из глаз выступили слезы от боли в истязаемых ушах. Ничего, лучше пусть так, чем проснуться от активированного ошейника. При одном воспоминании о причиненных этим адским устройством мучениях, по спине пробежали мурашки страха.
Выудив из охапки сена на котором сидел одну прямую соломинку, начале её меланхолично покусывать. А подворье, в которое меня занесла судьба, ничего так — опрятно кругом, чистенько. Вытоптанная земля двора посыпана опилками, тот тут то там виднеются характерные следы оставленные домашними животными. Крепкое тут хозяйство и явно видна рука хорошего хозяина. "Хорошего" в смысле работящего, а вот как у Тука с отношением к холопам, это мне еще предстояло узнать на собственной шкуре.
Невеселые размышления прервал грохот чего-то падающего, за углом дома. Потом раздался испуганный визг и на двор выскочил, прижимая хвост маленький щенок, пепельного окраса и неизвестной мне породы. На секунду он замер, бросил на лошадь полный отчаянья взгляд и не секунды не колеблясь, метнулся под подводу, вызвав раздраженное фырканье кобылы.
— Атя, атя! Вуй-вуй-вуй! Пафик, Пааафик! — Тоненький детский голосок, доносящийся из-за дома, призывно кого-то подзывал.
Судя по тому, что щенок спрятавшийся под телегой, начал упорно скрести землю, видимо в желании закопаться поглубже, искали именно его. Вспомнив как сам играл в далеком детстве с бабушкиной кошкой, молчаливо посочувствовал "обласканному" детским вниманием зверьку.
— Паафик! Выхати иглать! — на двор, как маленькое торнадо, выбежал, судорожно размахивая ручками ребенок.
На месте собаки я бы не вышел. Точно могу это утверждать! Неее, сам ребенок оказался очень даже миловидной девочкой лет четырех-пяти, наряженной в ярко желтый сарафан. Копна соломенного цвета её волос непослушно развивалась от любого дуновения ветра. Но вот то, что она держала в руках, несколько скомканных бантиков, насторожило бы любое домашнее животное, хоть раз пересекавшееся в жизни с маленькими девочками. Заранее соболезную щенку, если она его найдет.
Ха, судя по всему, сочувствовать придется самому себе. Внимание дитя мгновенно переключилось с "Пафик, Паафик!", на мою скромную персону, как только я был замечен. Ничуть не испугавшись чужого взрослого во дворе, девочка вприпрыжку подбежала к повозке. Что бы с ходу озадачить меня нетривиальным вопросом:
— Тятя, а тятя, а ты чито, колофка??? — кто кто я? Кто такие "колофки"? То, что "тятя" это "дядя" понять получилось, но загадочное "колофка"!?
— Кто?
— Ну, колофка! — с досады, что её не понимают, она аж покраснела. — Колофки они: "Мууу-Муууу!" — и сделала рожки.
