Гарри Поттер и Архимаг

Вопрос с монстром тоже не поднимал настроения — откуда он взялся и куда потом делся? Монстр вроде бы не проявил тёплых чувств к Волдеморту, но призван-то он был именно им, а значит — добрым не может быть по определению. Да и какое добро с такой харей. И тут Гарри возвращался к мыслям о том, что если бы не он, то Волдеморт не выбрал бы местом проведения кровавого ритуала Литтл-Уингинг. И хотя большинство захваченных в плен людей остались в живых, Гарри чувствовал лежащую лично на нём вину за тех, кто погиб.

Первым гостем оказался Сириус. Утром он вынужден был сбежать из госпиталя, ведь у него не было никаких магловских документов. Поэтому он постарался исчезнуть до того, как его личность кого-нибудь заинтересует. Теперь Сириус аппарировал прямо посередине комнаты Гарри и неуверенно ему улыбнулся.

— Сириус, мантия-невидимка осталась там, — Гарри не знал, о чем сейчас говорить с Сириусом, а вот мантию хорошо было бы вернуть.

— Верну, — коротко бросил Сириус и снова исчез.

А на его месте появился Альбус Дамблдор, за ним Аластор Муди, а потом ещё и Кингсли Шеклболт.

Маги кое-как разместились в комнате, толкаясь локтями и кидая взгляды на грустно сидящего на кровати Гарри.

— Чего повесил нос, Поттер? — со свойственной ему прямолинейностью спросил Муди. — Судя по тому, что нам рассказал Блэк, ты Волдеморта интересовал в последнюю очередь. Так что можешь не корить себя за смерть маглов. Они и без тебя были покойниками. Не эти, так какие-нибудь другие.

Муди проковылял к окну и задёрнул штору. Хедвиг недовольно заклекотала в своей клетке.

— Гарри, — голос Дамблдора как всегда был всепонимающе добр и спокоен, — Сириус рассказал нам всё, что видел прошлой ночью. Ты действительно не должен ни в чём себя винить.

Гарри поднялся с кровати, подошёл к столу и взял с него листок. Четверым людям в его маленькой комнате было тесновато, поэтому, разворачиваясь с листком, он нечаянно наступил на подол мантии Дамблдора и чуть не упал. Шеклболт попытался его поддержать и обрушил стопку книг, стоявших рядом с его ногой. Небольшая кутерьма закончилась тем, что все гости уселись на кровать, а сам Гарри встал перед ними, сдвинувшись к двери. Середина комнаты была освобождена для Сириуса, который должен был туда аппарировать.

— Вот, посмотрите. Я попытался нарисовать того, кто вылетел из арки и потом уничтожил её. Вы знаете кто это?

Дамблдор, Муди и Шеклболт внимательно разглядывали угловатый рисунок. Способности Гарри к рисованию были примерно на том же уровне, что и к прорицанию, то есть очень посредственными. На листке было изображено овальное тело, сверху большой нарост с тремя кружочками изображал голову без шеи. По бокам торчало по три руки, каждая из которых оканчивалась большим количеством очень длинных пальцев — точное количество пальцев Гарри не разглядел, а длинными их изобразил из-за когтей-лезвий. Внизу у тела было две ноги-палочки, а с правой стороны торчала ещё одна изогнутая палочка, она символизировала хвост. Крылья Гарри не решился рисовать, рассказал про них на словах.

— Я не знаю такого магического животного, — Шеклболт покачал головой.

— Это не животное, — возразил Гарри, — я слышал, как он что-то сказал. Взрывом его впечатало в стенку ангара под тем местом, где сидели мы с Сириусом. Нам его не было видно, но через несколько секунд после взрыва внизу что-то зашуршало и хрустнуло, а потом грубый мужской голос произнес несколько слов на незнакомом языке. И позже я этого монстра уже нигде не видел.

— Может быть, Волдеморт использовал жертвоприношение, чтобы превратить кого-то из Пожирателей в этого монстра? — предположил Муди. — Он явно разумен и явно маг, раз сумел аппарировать оттуда.

— И очень живуч, — задумчиво добавил Дамблдор.

— Нет, я же говорю вам, что монстр вылетел из арки, а до этого в арке никого не было и за ней никого не было.

— Скажи, Гарри, а в этой арке, перед тем как из неё вылетел монстр, не колыхалось как будто бы полотно, ну вот как занавеска на окне, если подует ветер? — этот вопрос задал Шеклболт.

Дамблдор и Муди с удивлением посмотрели на него, а потом друг на друга, но ничего не сказали.

— Нет, — предыдущую фразу Гарри выпалил на одном дыхании и, как ему казалось сейчас, слишком резко, он вдруг испугался, как бы старшие маги не начали считать его малолетней истеричкой. — Я всё отчетливо помню. Всё, что видел и слышал, и гораздо лучше, чем обычно.

Он сделал паузу, Дамблдор, Муди и Шеклболт внимательно слушали, и он продолжил:

— После того, как Волдеморт воткнул кинжал в тело толстого мужчины, кинжал окутался красным светом, символы на постаменте, которые и до этого немного светились, ярко полыхнули жёлтым. После этого появилась еще одна жёлтая линия, толстая такая, она соединила красное свечение в руках Волдеморта и арку. И вот тогда в арке начала формироваться пелена. Это было похоже на поверхность воды при несильном ветре, только арка стояла вертикально, а пелена была ярко синего цвета. На занавеску она не походила. И монстр, когда вылетал, он не откидывал эту пелену, а прошел сквозь неё, не потревожив волны.

Когда Гарри закончил рассказ, Дамблдор покачал головой, а Шеклболт с облегчением выдохнул. Муди же никак не прореагировал. Он продолжал рассматривать рисунок с монстром.

— Альбус, — позвал бывший аврор бывшего директора Хогвартса, — а когда Волдеморт пытался устроиться на работу в Хогвартс, тебе не показалось, что его настоящей целью было попасть в библиотеку Равенкло?

Дамблдор отчетливо хмыкнул, после чего сказал:

— Я думал об этом, но давайте обсудим такие подробности позже.

После этого Дамблдор уже хотел было встать с кровати, как вдруг одновременно произошли два события. В центре комнаты появилась голова Сириуса, а со стороны занавешенного окна послышался стук в стекло.

Гарри чуть было не вскрикнул от неожиданности. Напряжённый разговор заставил его забыть о том, что Сириус отправился искать мантию-невидимку. Да ещё эта сова.

Дамблдор внешне никак не отреагировал на появление свободно висящей в воздухе головы Сириуса. А вот Шеклболт и Муди, оба одновременно, непонятно откуда вытащили свои палочки. И если Шеклболт наставил её на голову, то более опытный Муди целился в скрытое мантией-невидимкой тело.

Сириус дёрнулся назад. Он выпростал из-под мантии руки и теперь в воздухе висела его голова, а чуть ниже из пустоты торчали руки, вытянутые в защитном жесте.

— Мерлин тебя побери, Сириус! — выругался Шеклболт. — Много я слышал про мантию-невидимку, но вживую вижу первый раз.

— Как был мальчишкой, так им и остался, — недовольно пробурчал Муди, пряча палочку и вращая магическим глазом. А когда заметил, что Гарри заинтересованным взглядом проводил исчезнувшую прямо в воздухе палочку, добавил: — Постоянная бдительность!

— Маглы уже нашли её, — Сириус проигнорировал слова старших волшебников, он скинул с плеч мантию и передал её Гарри. — Пришлось вспоминать, как пользоваться конфундусом.

Сириус выглядел взбодрившимся, операция по спасению мантии-невидимки подняла ему настроение. До этого он чувствовал себя виноватым перед Гарри за то, что не смог уберечь его от Пожирателей смерти и так позорно прохлопал применение подавляющего волю дыма. Но разговор с Дамблдором и возможность вернуть крестнику дорогую для него вещь развеяли плохое настроение. Сириус всегда был очень отходчивым и безгранично позитивным. Его даже Азкабан не смог изменить. Первый год после побега было тяжело, а потом ничего... оттаял, вспомнил каково это — улыбаться и радоваться жизни. Возможность колдовать сильно в этом помогала. Сириус вообще обожал магию и всё, что с ней связано, не воспринимая это обыденностью, как большинство магов. Каждое успешно применённое заклинание вызывало в груди Сириуса гордость за себя. И если раньше он стеснялся подобных чувств, так как никто вокруг его не понимал, то сейчас на других ему было уже наплевать. Главное, что ему самому именно магия помогла придти в себя после многих лет заточения в логове дементоров.

— Спасибо, Сириус.

Забирая мантию, Гарри взял крёстного за руку и сильно сжал её, выражая таким образом благодарность.

Со стороны окна ещё раз послышался звонкий стук в стекло. Находящийся к окну ближе всех Муди отогнул край занавески. Любой другой маг на его месте сначала посмотрел бы за окно, чтобы убедиться, что всё в порядке, но Муди и так держал под контролем всю округу при помощи своего магического глаза, который позволял ему видеть не только через занавеску, но и через стены. Он протянул руку и впустил в комнату обычную почтовую сову, какие сотнями летают в небе магической Британии. Муди сам отвязал от её лапы письмо и выгнал обратно в окно, даже не подумав заплатить.

— Это из Министерства, — сообщил он, рассматривая небольшой серый конверт.

Муди не стал отдавать конверт Гарри, сам открыл его и прочитал про себя. Потом он поднял взгляд от письма, посмотрел сначала на Гарри, а потом на Дамблдора.

— Его обвиняют в применении разоружающего заклинания и вызывают на слушание по этому поводу завтра в одиннадцать часов утра в зале номер десять.

— Снова в старом зале суда и в этот раз даже не скрывают этого, — задумчиво протянул Дамблдор.

Только сейчас Гарри отметил, что старейший из знакомых лично ему магов выглядит сильно уставшим. Морщины на лице стали ещё глубже, чем раньше, кожа приобрела очень светлый оттенок, на её фоне ярко выделялись тёмно-серые мешочки под глазами. Такие бывают у старых людей, не страдающих ожирением, — очень чётко очерченные, как будто приклеенные поверх лица. И даже очки-половинки сидели на крючковатом носу не весело и задорно, как бывало обычно, а как-то грустно.

Услышав о содержании письма, Дамблдор задумался на миг, потеребил бороду, лежащую у него на коленях, а потом принял какое-то решение и посмотрел на Гарри.

— Министерство магии до сих пор не верит в возрождение Волдеморта. Фадж увлекся решением надуманной проблемы с Хогвартсом и ничего больше не хочет замечать вокруг себя. Поэтому на данном слушании у тебя, Гарри, шансов оправдаться практически нет. Кстати, а разоружающее заклинание ты применял?

— Да, — Гарри потёр переносицу под очками, — я попытался разоружить магла, который ворвался ко мне в комнату с автоматом, но...

— Вот и хорошо, — перебил его Дамблдор, — так и расскажешь. И обо всех последующих событиях тоже расскажешь.

— Но почему вы считаете, что после моего рассказа меня не оправдают? — Гарри никак не мог взять в толк, как после всего случившегося в Литтл-Уингинге, кто-то ещё может сомневаться в возрождении Волдеморта.

Дамблдор грустно посмотрел на него. А слово взял Шеклболт.

— Понимаешь, Гарри. Магическое сообщество очень консервативно в некоторых вопросах, — он сделал паузу, всматриваясь в лицо Гарри, будто пытался понять, понимает ли мальчик, выросший среди маглов, насколько сложно устроен этот мир. — В Литтл-Уингинге из магов присутствовали только ты, Сириус и Пожиратели смерти. Сириус выступить на слушании не сможет, Пожиратели и подавно.

— Они все мертвы, — вставил Гарри.

— Ну, а это уже их семьи объяснят как-нибудь, не упоминая имени того-кого-нельзя-называть.

— Но ведь о событиях в Литтл-Уингинге рассказывают по всем телеканалам, и об этом же должны писать все газеты.

— Маги не поверят маглам! — сказал, как отрезал, Муди.

Гарри сник. В начале разговора о слушании он почувствовал моральный подъем — вот он шанс оправдать перед министерством Дамблдора. Уж после такого выступления Волдеморта никто не сможет усомниться в его возвращении. И тогда все маги потребуют полностью оправдать Дамблдора. Ведь они помнят, что Волдеморт боится только его. Но теперь ему объяснили, что на самом деле всё не так. Никто не спешит начинать искать Волдеморта и бороться с ним. Никто не спешит оправдать Дамблдора и вручить ему пост министра магии. И даже ему, Гарри, грозит исключение из школы и лишение волшебной палочки.

— Мою палочку сломают? — спросил он.

— Нет, лишать тебя палочки ни в коем случае нельзя, — снова взял слово Дамблдор. — Я временно заберу твою палочку себе, а ты скажешь, что её у тебя отобрал тот самый магл, которого ты пытался разоружить. Это будет выглядеть правдоподобно, и я хочу, чтобы это было единственной ложью в твоём рассказе. А если Фадж решится на использование сыворотки правды, тогда эта маленькая ложь будет уже не важна по сравнению с тем, что они сами подтвердят правдивость всех остальных твоих слов.

Гарри почувствовал себя резко лучше. Дамблдор как всегда знал, что делать. И ведь правда, Амбридж не стеснялась использовать сыворотку правды в школе, и можно предположить, что на суде её тоже применят. А уж тогда им придётся признать, что Гарри говорит правду.

— Ну, а если этого не произойдёт, то ты вернёшься сюда и поживёшь у дяди и тёти до тех пор, пока проблема Волдеморта не будет решена.

— Волдеморт лишился десяти самых преданных пожирателей, — вставил Муди, — сейчас он начнёт собирать остальных, и мы сможем...

— Мальчику не обязательно знать все эти подробности, — перебил его Дамблдор.

У Гарри сложилось впечатление, что ему не говорят очень многое. Впрочем, это и не скрывалось, ещё год назад ему, Гермионе и всем младшим Уизли, включая даже Фреда и Джорджа, открытым текстом заявили, что они ещё маленькие и в дела Ордена Феникса их посвящать не будут. Видимо, по отношению к Гарри ситуация не изменилась. Странно только, что Муди и Шеклболт не стесняются говорить обо всём, что им приходит в голову, а именно Дамблдор их постоянно прерывает.

Поэтому Гарри не стал даже возмущаться и заявлять, что он ни за что не станет сидеть сложа руки, пока другие погибают в войне с Волдемортом. Если уж так получится, что Фадж не заставит его выпить сыворотку правды, он сам потребует, чтобы её ему дали. Так или иначе, спорить сейчас с Дамблдором было совершенно лишним делом.

Обсудив ещё несколько подробностей по завтрашнему делу, маги попрощались с Гарри и один за другим аппарировали. Сириусу тоже не разрешили остаться. Он обнял Гарри на прощание, пообещал, что завтра после суда они обязательно встретятся и тоже улетел.

Глава 10. Люди в чёрном

Когда Гарри остался в комнате один, за окном было ещё светло, точного времени он не знал, но подозревал, что время обеда уже должно было наступить. Однако Дурсли его не звали, и это было странно. Гарри прислушался: снизу не раздавалось обычного шума включенных телевизоров, но доносились какие-то голоса. Если это не телевизор, значит, Дурсли с кем-то разговаривают.

Именно в этот момент его позвали.

— Гарри Поттер, — рык дяди Вернона напомнил Гарри о временах, когда в этом доме он чувствовал себя совершенно лишним и никому не нужным, — немедленно спускайся вниз, негодный мальчишка!

И если бы Гарри в этот момент не прислушивался, то следующую фразу он обязательно пропустил бы и спустился вниз сам. Но он услышал голос Дадли, который сказал:

— Папа, я его сейчас позову.

Гарри уже не был шокирован очередным нетипичным поступком Дадли, но насторожился и пожалел, что отдал волшебную палочку Дамблдору. Дадли поднялся по лестнице, постучал в дверь и тут же её раскрыл, как и во время прошлого визита, прижимая палец к губам.