Общий файл

Вконец деморализованная девушка пожелала оказаться где угодно, лишь бы там кормили. Видимо, сегодня был не её день... Иначе как объяснить появление Тьмы в столовке альма-матер? В нос сразу ударил резкий запах прокисшей капусты, а сервировка столов навевала мысли о повсеместном дефиците столовых приборов. Заняв столик в самом тёмном углу, Чернушка приготовилась ждать, когда ей соизволят подать ужин.

Спустя пару минут Тьма обнаружила постепенно растущую очередь из учащихся и замызганный плакат, сообщающий, что 'У нас самообслуживание'. Делать было нечего. Получив миску бурды с плавающем в ней одиноким листом лаврушки, она с тоской подумала о жареном кабанчике. Зачерпнув ложку варева признала — даже её закаленный в военных походах желудок, не способен переварить супчик, значившийся в меню как 'Рататуй'.

Размяв пальцы, девушка строевым шагом направилась на поиски шеф-повара. Оный был найден в подсобке, где увлечённо перемалывал челюстями свиной окорок. После непродолжительной схватки провиант был изъят, кулинар избит, а Чернушка направилась в свои покои. По пути на них с окороком напали оголодавшие студенты-второгодники, вылезшие из своих комнат на запах поросятинки. Они бросались, озарённые голодным блеском глаз, и вцеплялись зубами в окорок.

Никто и никогда не нападал на Тьму, но видимо, голодный студент способен и не на такие подвиги. Нет, она бы раскидала их как котят, но тогда бы пришлось объяснять, как такая хрупкая с виду девушка уделала десяток здоровенный парней? Да и спор с братом висел над ней как дамоклов меч. В общем, к дверям своей комнаты, девушка подходила с пустым желудком, ржаной коркой в кармане и обглоданной костью в руке.

* * *

Химка возвращался из столовой. Ужин был незабываем. Качество пищи превзошло все ожидания ангела. Для получения полной картины следовало, правда, отметить, что ожидал Химка плохого, а получил ужасающее. Так что все мысли его были заняты построением планов по организации альтернативного питания повышенной калорийности. Само собой, обращение к задумчивому ангелу в таких обстоятельствах стало для него полной неожиданностью.

— Простите, пожалуйста, можно Вас побеспокоить? — произнёс уютный бархатный голосок.

Химка оторвался от воспоминаний о бесподобном жарком из барашка, вкушаемом не так давно в гостях у одной весёлой вдовы и встал как вкопанный. К нему обращалась девушка... нет, совсем не ангельского (уж в ангелах-то Серахимиоль разбирался и твёрдо знал: такие даже среди его родственников не водятся) вида. Он закрыл глаза, досчитал до десяти, снова открыл их и оглядел мечту всей своей жизни.

Стоящая в полушаге девушка была на голову ниже его. Длинные, густые русые волосы широкой волной спадали до колен. Гладенький лобик закрывала чуть растрёпанная чёлка. Большие, выразительные голубые глаза, не обезображенные интеллектом, были окаймлены густыми ресницами и увенчаны соболиным изгибом бровей. Маленький, чуть курносый носик вызывал желание покрыть его поцелуями. Небольшой, изящный ротик с пухлыми губками будоражил воображение. Шейка была великолепна, в любую женщину можно было влюбиться лишь за такую шею, но тому, что было ниже, она проигрывала безоговорочно. Грудь распирала блузку, груди было тесно, и она рвалась на волю. Было непонятно, как талия, при виде которой оса умерла бы от стыда, выдерживает этот бунт плоти. Ниже талии... коротенькая юбочка из последних сил обтягивала округлые соблазнительные бедра, не знающие целлюлита. Опытным взглядом Химка определил, что нижнего белья под одеждой не только нет, но и никогда не бывало. Нигде. И завершали образ стройные, точёные ножки, за полной ненадобностью даже не слышавшие про мерзкое слово 'депиляция'.

Химка нервно сглотнул.

— Чем я могу быть Вам полезен? — произнёс он внезапно охрипшим голосом.

— Ещё раз простите великодушно, что беспокою...

— Давайте на 'ты', что мы, в самом деле, как чужие. Учимся-то вместе, — предложил, принявший героическую стойку ангел.

— Ну, хорошо, давай... — слегка смутилась девушка. Кожа её при этом чуть порозовела, заставив Химкино сердце забиться в бешеной скачке.

— У меня к тебе просьба. Только, пожалуйста, не сочти её нескромной...

— Для тебя — всё, что угодно! — заверил прерывающимся голосом ангел. Девушка подошла ещё ближе, грудь её коснулась химкиной. Кожаные штаны ангела угрожающе затрещали.

— Пожалуйста, познакомь меня со своей сестрой, — прошептала она. — Она у тебя такая...такая... я так хочу её — сил нет...

Девушка недоуменно проводила взглядом до поворота несущегося сломя голову ангела.

— Он что, прямо сюда её приведёт?

* * *

Тьма сидела в кресле и медитировала. Мантра была несколько нестандартной.

— Я разрушу эту Академию до основания через триста шестьдесят четыре с половиной дня, — едва слышно повторяла Чернушка.

Дверь в коридор грохнула с визгом. Визжали её соседки. Следом распахнулась врата её персональной обители, и на пороге возник друг. Тьма удивлённо уставилась на ангела. Глаза его дико блуждали в орбитах, волосы стояли дыбом, руки тряслись, причём совсем не в такт стучащей челюсти.

-Cамогон! У тебя есть самогон?! — заявил, бледный, как смерть, Химка.

Тьма захлопнула дверь, встала и озадаченно осмотрела 'брата'. В принципе, тот был далеко не дурак выпить, особенно в компании, но границы у него были. В частности, самогон дорогой собутыльник не пил добровольно никогда. Аргументация у него была железной: 'Невкусно, и слишком быстро напиваешься'. Должно быть, случилось нечто ужасающее.

— Что произошло? — поинтересовалась Тьма.

-Самогон! — повторил Химка.

— Орочий, драконий, гномий? — как заправский бармен перечислила Тьма ассортимент крепкого напитка.

— Гномий! — рявкнул ангел и судорожэно дернул кадыком.

'Плохо дело, если он гномий просит', подумала Чернушка и достала литровый кувшин и стакан. Ангел, игнорируя посуду, выхватил сосуд и приложился к горлышку. Некоторое время тишину нарушало только сосредоточенное бульканье. Наконец, Химка выдохнул и поставил пустую тару на стол.

— Ещё есть? — совершенно трезвым голосом спросил он.

Тьма вопросительно вздернула бровь, но достала еще кувшин.

— Что произошло? — повторила она вопрос.

Ангел вздохнул, посмотрел невидящим взором перед собой и начал рассказ...

Выслушав историю, подруга сочувствующе покачала головой и похлопала ангела по плечу. Слов для утешения у неё не было, разве что 'Хочешь, я убью её для тебя?'. Увы, лишать кого бы то ни было жизни, пока нельзя.

Химка покачнулся и ухватился за Тьму. Самогон наконец-то дошел.

— Ты хорошая... — он обнял подругу и погладил её по щеке. Затем ухватил весь спиртовой запас и вышел. Чернушка недоуменно посмотрела ему вслед. Последняя фраза прозвучала... странно.

* * *

Химка проснулся от стона. Приподняв голову и прислушавшись, ангел понял, что стонал он сам. Последний литр огненной воды был явно лишним', сделал вывод Химка, попытался встать и понял: 'Первый, впрочем, тоже'.

Откуда-то слева послышалось шипение. Осторожный поворот головы и настройка зрения на источник звука привели к обнаружению очнувшегося дроу.

— Моя... гхолова... — старший сын Правителя дроу Громариус А'Клорисуэль сейчас выглядел даже более жалко, чем презираемые им человеки. С трудом собрав глаза в кучу, он уставился на Химку и со страшным скрипом, от которого у ангела ещё сильнее затрещала голова, принялся думать.

Наконец, первая мысль родилась:

— Убейте ... меня... кто-нибудь... Не могу больше...

Вдруг на дроу снизошло озарение. Мысль была настолько хороша, что лицо Грома ('Гром, просто Гром, мы же все тут свои!', было заявлено после второго стакана) озарило некое подобие улыбки. Солнечный луч, намеревавшийся осветить клыкастый лик, от такого зрелища съёжился и потускнел.

— Твоя сестра! Я вызвал её на дуэль, и она приняла вызов! Сейчас мы пойдём к ней, и она меня убьёт!! И моя голова перестанет болеть!!! А-а-у-ы-у-ы-у-э-у-а-и-а!!! — Под конец количество оптимизма в голосе Грома превысило ПДК (предельно допустимую концентрацию) в таком состоянии, и голова отомстила за надругательство новым приступом.

— Нэт! — раздалось вдруг из-под Химки. — Моя ласточка, мой пэрсик, моя дэвочка убьёт мэна! И спасёт мэна от этой болы! — Кровососущий горец, изображавший до этого коврик, зашевелился и подал первые признаки не-жизни.

— Не-ет... Она убьёт меня! — дроу не сдавался.

— Нэт, мэна!

— Меня!

— Мэна!

Химка, скатившись на пол, смотрел, как два кандидата на смерть изо всех сил ползут друг другу навстречу, и думал, пытаться их остановить, или они сами упадут без сил раньше, чем проползут этот бесконечный метр. Пока более вероятным выглядел второй вариант.

— Вам помочь? — Прервал спорщиков новый участник диалога. Вампир и дроу остановились, и все трое оглянулись. В дверном проёме стоял четвёртый сосед и стеснительно улыбался. Гром нахмурился, Мамука почесал затылок (сопровождая сию работу серией стонов), Химка благоразумно удержал удивление внутри. Как подсказывали всем остатки памяти, пил он самогон с ними наравне.

— У тэбя щто, голова нэ болыт? Нам сийчас так плохо, чито лучше умэрэть, — сформулировал Мамука общую мысль.

— Да я привык, — объяснил сосед.

— Привык так пить? — ужаснулся Гром.

— Нет, привык, что плохо, — кротко ответил Лапапиндрусик.

* * *

Уже на подходе к обители Тьмы Химка вспомнил про безразмерную сумку с коньяком. Покосившись на ковыляющих соседей, он аккуратно вздохнул и старательно забыл про неё.



Глава 8

Вывернув на финишную прямую, ведущую к двери Блэк, Химка споткнулся от неожиданности. У самой двери в её гостиную стояла та самая незнакомка, что жаждала познакомится с Чернушкой.

Сапфо Гр-р-рг-ррггр-р прождала парня, пообещавшего привести свою сестру, до глубокой ночи. В конце концов до неё дошло, что что-то пошло не так, и дальше ожидать бесполезно. Так и не сомкнув глаз, едва дождавшись рассвета, Сапфо полетела выяснять, что случилось. После долгих расспросов ей удалось найти нужную комнату, но там за исключением стойкого запаха перегара уже никого не было. Где искать парня, было неясно. После некоторых размышлений Сапфо догадалась, что это можно спросить у его обворожительной сестры, и побежала туда, но возле двери по своему обыкновению застеснялась и остановилась в нерешительности. Вдруг из-за поворота показалась необычная компания. Впереди шёл, пошатываясь, высокий, невероятно уродливый человек. За ним передвигались ещё двое: красноглазый худышка с поросячьими ушами и длинноносый тип с усами таракана и странным головным убором на макушке. Последним ковылял Её брат. Увидев Сапфо, он замер, потряс головой и медленно, но решительно направился к ней.

Химка застыл. Что же делать? Впрочем, вариантов не было. Чем раньше переговорить, тем раньше Чернушка нальёт лекарство. Ангел вздрогнул от перспективы объяснения, разогнал дурные мысли и пошёл к незнакомке. Кстати, надо всё-таки узнать, как её зовут.

— Привет вчера ты так и не представилась как тебя зовут я передал Блэк но она кажется не заинтересовалась, — выпалил Химка на подходе, стараясь дышать в сторону.

— Привет! — улыбнулась Сапфо. — Меня зовут Сапфо Гр-р-рг-ррггр-р, можно просто Софа. А как тебя зовут?

— Химка, просто Химка, — превозмогая головную боль, растянул губы в приветственном оскале Серахимиоль. Надругательство над организмом откликнулось молодецким ударом кузнеца, оккупировавшего его мозг, отчего заключительная часть улыбки превратилась в гримасу, так напугавшую проходившего мимо архидьявола, известного садиста и убийцу, поступившего сюда в поисках новых жертв, что он тут же сбежал из Академии и остаток жизни провёл, выращивая ромашки.

— Вах, какой клубнычка! — выдал героически Мамука. — Прынцесса, бюдэшь маей жэной? Младшэй, лубымой, да?

— Замолчи, упырь! — Гром попытался принять высокомерную позу. — Она будет моей наложницей. Для смертной женщины это величайшая честь!

— Ну... — смутилась Софа, — Понимаете, я не интересуюсь мужчинами...

— У Софы очень правильный... то есть неправильный.. или правильный?.. вкус. Она интересуется только женщинами, — Химка, зная, как себя чувствуют приятели, счёл нужным прояснить ситуацию до предела.

Вампир и дроу попытались осознать сказанное, но добились только усиления головной боли. Дружный стон вызвал реакцию тихо стоявшего до того Лапы, как был единогласно сокращён Лапапиндрусик.

— Может, уже зайдём уже? — предложил он.

— Ой, а можно, я с вами? — спросила Софа. — Я хочу у неё самой спросить. Только ты представь меня, а то неприлично так.

— Химка неопределённо махнул рукой и распахнул дверь.

* * *

Три девицы под окном... Тьфу! Три соседки под дверью растерянно совещались. Выглядело это примерно так:

— Но надо же что-то делать... — Ларка.

— Что делать, что делать... Стучать! — Брунгильда (для подруг — Бруня) нерешительно поскреблась в дверь к Блэк.

— Но так она не услышит! — Пэрла.

— Лезть к ней в спальню не буду, и вам не советую. Сказала — убью! — и убьёт. Правильная девка, у такой слово с делом не расходится! — отрезала Брунгильда.

— Но надо же что-то делать... — Ларка.

Корень зла заключался в том, что пора было идти на занятия, а их соседка всё спала, и что делать, было совершенно неясно.

Вдруг распахнулась входная дверь и в комнату ввалились четыре пьяных урода и законченная сволочь (а как ещё назвать девушку, которая настолько красивее тебя?). "А ну, брысь!", — скомандовал урод, опознанный Брунгильдой как брат Блэк, и, разогнав деморализованное ополчение, распахнул дверь с криком:

— Хватит спать! Дай опохмелиться!

Тьма заснула уже под утро. Почти всю ночь она честно прождала своего противника в месте, назначенном для дуэли. Поняв перед рассветом, что её впервые в жизни банально продинамили, неудачливая дуэлянтка растерялась. Только этим объясняется тот факт, что вместо того, чтобы хлопнуть дверью в гостиную посильнее и, разбудив этим соседок, сорвать раздражение на них, девушка прокралась к себе на цыпочках, хлопнула бутылку водки и завалилась спать прямо в дуэльном костюме.

Ласковое "Ты куда пиво задевала, зараза?!" в ухо, если отвлечься от конкретики, удивительно гармонизировало с настроением Чернушки при насильственном пробуждении. С трудом продрав глаза, она увидела чудную картину. Возле неё стоял похмельный ангел, а в дверях торчали и с безмолвной надеждой смотрели три мужские и одна женская фигуры. На заднем плане маячили робко затихшие соседки.

— ..., ... ... ..., ... ..., ... тебя ... в ... ..., по ...! — сказала Чернушка, подумала немного, выругалась и поинтересовалась: — Это что, вас пятерых ещё и поить, за то, что вы меня разбудили?

— Четверых, — Химка для верности пересчитал на пальцах. — Пятая — Софа, она не похмеляться, она тебя хочет, я же говорил тебе вчера.

Брунгильда, Ларка и Пэрла заметно расслабились и приязненно улыбнулись доброй, милой, симпатичной красотке.

— С лесбиянками не сплю! — отрезала Тьма. Обвела тяжёлым взглядом собутыльников ангела и возмутилась: