— Гонт, уже темнеет. Может, отложим?
— В самый раз, я сейчас факелы зажгу! Мишеней еще принесу. У меня жена вернулась, ужином пока займется.
Кузнец исчез в арке прохода. Лису обступила тишина. Волна ушла за горизонт, оставив лишь величественное сияние у края земли. По небу плыли редкие облака. Сгустившиеся до черноты тени мягко поползли из незаметных глазу углов. Потянуло холодком. Эльфа вздрогнула. Ей, в какой-то момент, почудилось осторожное шевеление у частокола. Даже не движение, просто некое хищное ожидание в напряжении долгих секунд перед броском. Снова повеяло холодом. В этих сумерках нелегко приходилось даже глазам темного эльфа. Лисе никак не удавалось разглядеть происходящее. Какой-то бесформенный ком, или просто очередной деревянный щит? Смеживать веки, не зная можно ли это увидеть в магическом зрении, ей не хотелось. Смутное шестое чувство заголосило об угрозе.
И тут на "щите" вспыхнули потусторонним фиолетовым, глаза. Ни радужки, ни белков, только узкие светящиеся щели. В следующий миг они налились алым, чудовище прыгнуло. Лиса почти рефлекторно зажмурилась. Дернулась в сторону, вскидывая "Осквернитель". Увидела мутное черное облако, летящее ей в лицо, и выжала курок.
Оружие было непривычным настолько, насколько это вообще возможно. Данаэ не доводилось стрелять из пистолей еще никогда. Она нарушила все мыслимые инструкции по прицеливанию и удержанию оружия. Она просто не могла попасть! Она и не попала бы. Но попал сам "коллекционный экземпляр"! От роя из трех десятков серебряных пчел невозможно было увернуться на таком расстоянии. Они тупо насытили все возможные траектории своими блестящими телами.
Отдача навалилась жуткой тяжестью на руку. Лишь укрепленные магией кости спасли эльфу от переломов. Гончую бросило на спину. Она сгруппировалась в полете, воспользовавшись заторможенным временем, извернулась. Распахнула глаза, рухнув на полусогнутые ноги, и смогла пронаблюдать финальный аккорд нападения. Тень швырнуло назад. Та врезалась в частокол так, что затрещали прочные бревна. Брызнули щепки от разбитых чучел на траектории полета стрелок. Визг рикошетов заслонил вой нежити. Длинные драные раны на её теле протекли фиолетовым туманом. Чудовище сжалось в комок и сигануло за забор, в темноту наступающей ночи.
Кинутся вслед прямо сейчас, Лисе просто не хватило душевных сил. Слишком уж все вышло неожиданно.
Прибежавший на шум Гонт застал её с мечами наголо. Она стояла, глядя в ночь. Кончики сабель подрагивали от напряжения. Осквернитель валялся рядом в пыли. Гном аккуратно поднял его. Щелкнул магазином, освобождая отработанные гильзы.
— Решила испытать без меня?
— Тут что-то было, гном. Надо будить поселок. Беда. — В голосе гончей сквозило неестественное спокойствие.
Кузнец прошел по двору, осмотрел потеки на частоколе и следы когтей. Повернулся, и кинулся к дверям. Данаэ закинула сабли за спину и двинулась за ним. Догнала, положила на плечо руку.
— Гонт, "Осквернитель". Я его покупаю.
Через полчаса поселок бурлил как варево в горшке нерадивой ведьмы. Встревоженные гномы с факелами толпами обследовали поселок. В руках злых полуодетых посельчан поблескивали кирки и молоты. Народное ополчение.
Нежить обнаружить не удалось. Лиса так и не смогла определить её видовую принадлежность, но неживым это было точно. Об этом говорил сиреневый туман, застывший пятнами на частоколе Гонта.
Удалось обнаружить другое. Этой ночью поселок недосчитался еще трех человек.
Ставни в одном из окон соседей кузнеца оказались выломаны. Внутри все было залито кровью растерзанного хозяина. Его жена и дочь пропали бесследно.
"Какой нежити нужно столько жертв за один присест?" Гончая терялась в догадках. Обычно, такие насыщались быстро. Если у монстра имеются мозги, то он может делать запасы. О подобном косвенно свидетельствовало отсутствие двух тел. Однако, все равно не складывалось. "Зачем было нападать еще и на нее? Тварь была не голодна, у нее уже была добыча". Смысл действий нежити ускользал. Это нервировало.
Взяв себя в руки, эльфа решила плотно заняться этим вопросом завтра.
Глава 6. Преследуя по пятам
Утро застало Лису на полигоне Гонта. Весь остаток ночи они с гномом отрабатывали стрельбу из осквернителя. Тренированная эльфа быстро освоила приемы, научилась распределять отдачу, перезаряжать и стрелять в движении. Благо точность, с учетом особенностей ее новой игрушки, не играла решающей роли. Когда результаты стали удовлетворительными, кузнец махнул рукой, хватит мол.
Он вынес из кладовой длинный кожаный патронташ.
— Бери, здесь тебе хватит надолго.
— Это как дела пойдут, почтенный. Кстати, старейшины у колодца вчера устроили мне разнос, когда я так назвала твоего брата. Это серьезно?
— Плата? Почтенным? При них? Рассмешила. Для них это очень серьезно. Еще лет двадцать назад существовал эдикт Каменного Престола, мол смена сюзерена для гнома — предательство и подсудное дело. Боялись власть предержащие, что набежит в чужие земли нашего брата, да и начнут там оружие ковать не хуже гномьего.
— И что в итоге?
— Да ничего, чушь все это! Много ли гномов в здравом уме из родных гор побежит? Пока у нас смута была еще уходили, а как совет старейшин собрали снова, так и получилось, что дома дел по горло. Все кто на поселение уходил только из-за этого эдикта с места и снимались. Не любят у нас таких запретов. Вот Совет да Горн Властитель эту дурь и отменили. Ну а брат мой еще в смуту к вам подался, да так и прижился — что, хозяйство бросать? Ну а старикам разве объяснишь? Так презренным и клеймят, даже на меня кое-кто косо смотрит.
— Понятно. Учту. Мне пора, Гонт.
Он и прошли сквозь кладовые к жилищу кузнеца. По дороге Лиса задержалась у стоек с оружием, которое кузнец назвал эксклюзивным. Её внимание привлек тяжелый осадный арбалет. Уловив её интерес Гном, как истинное дитя своего народа, кинулся нахваливать товар.
— Раскладной, дуги из специальной стали! На тысячу шагов бьет рыцаря в доспехе! Заряжать воротом удобно даже лежа! Болты к нему недорого отдам!
Данаэ повертела вещь в руках.
— Нет, кузнец, он слишком тяжел для моей работы. С такой штукой на спине не поскачешь. Возможно, он пригодится мне в будущем, но не сегодня.
— Что ж, гончая, выбор твой, — Лукаво улыбнулся гном. — Но я придержу его для тебя. В жизни все может пригодиться. Ты только дай знать, а за доставкой дело не заржавеет.
Лиса тепло попрощалась с Гонтом и его семьей. Эти гномы тронули её своим немудреным радушием. Кузнец очень неплохо нажился на лисином визите, но вел себя с ней не как с покупателем, а как с другом. Она глубоко оценила это.
На прощание гном порекомендовал завернуть к местному колдуну.
Лиса вышла из дверей кузни, вновь с наслаждением втянула в себя густой как хвойный кисель воздух местных гор.
Колдун жил чуть ли не в центре поселка. Редкостная терпимость у местного народца. Уже не сопровождаемая былым фурором, эльфа добралась до хибары местечкового Мерлина. По пути учтиво поклонилась колодезным старцам. Они, казалось, так и не сдвинулись с места со вчерашнего дня. Если бы не ночной переполох, то Данаэ в этом даже не усомнилась.
В жилище колдуна пахло травами и алхимией. Это все же не истинный маг, он мало чего может сам по себе, зато в зельях и ядах ему нет равных. Колдуна звали Рудольфом. Оказалось, что он вовсе не гном, а гоблин. Старый скрюченный, явно был шаманом в каком-то их племени. Лиса поморщилась от кольнувшего её неприятного воспоминания. Пещерные троглодиты в её персональном списке занимали не последнюю ступеньку. Впрочем, шаман был совсем другой разновидностью и людоедскими наклонностями не страдал. На данный момент, по крайней мере.
— Что надоть-то? А, ельфа?
Лиса посмотрела в блестящие глазенки с пляшущими в темной глубине демонятами. Уловила насмешку. Довольная собой, хищно сузила зрачки, быстро наклонившись к гоблину. Сверкнула клыками.
— А то ты не знаешш...
Шаман вздрогнул, но мгновенно взял себя в руки. Впрочем, придуриваться он перестал, что Лису вполне устроило.
— Про тварь спросить хочешь, гончая? Про Хомячка?
— Как получилось, что оно тут расхаживает? Ты обереги ставил?
— Ставил, да только не моим оберегам с той тьмой тягаться. И тебе с ней не справится, гончая, как меня здесь не стращай. Магии-то в тебе ни на грош!
— А тебе-то что за радость с того? Обереги его на хромой виверне облетели, народ в деревне как картошку жрут, а он в восторге. Может мне этот вопрос с жителями обсудить?
— Не кипятись, темная. Не прав я, да. Это во мне старые привычки играют. Довелось в свое время... Помогу чем смогу. Не знаю я что это, только не просто тут все. Я мож и не маг эльфийский, а соображение имею. Мимо моих сторожей так просто не пройдешь, будь ты хоть демоном костей. Уж шум они бы точно подняли. Нет, эльфа, магия тут черная постаралась. Чернокнижник у нас тут видать завелся. Ну да вы темные в таком разбираться должны будь здоров! Хе Хе!
— Чернокнижник? Ты бы это видел! Представить, что оно еще и книги читать может, у меня никак не получается. Но учту. На том спасибо.
Эльфа направилась к выходу.
— Эй, гончая, постой! — Гоблин догнал Лису, сунул ей в руки пару кожаных мешочков. — Ты зла не держи на старого. Возьми. Мазь целебная. Как знать, где пригодится.
Данаэ, с её татуировкой мазь нужна была как волку шишки, но дар она приняла. Старый шаман и впрямь хотел помочь.
Не тратя более времени, эльфа двинулась на север. Побродив по окраинам деревни, она, с помощью магического зрения, быстро взяла след. Четко различимые фиолетовые струи туманным клубком уходили в лес. Дело обещало быть простым. Впрочем, подойдя ближе к опушке, Лиса засомневалась в своих первоначальных выводах. Уж больно гнетущее впечатление производила эта чаща.
Хмурые еловые стога охватывали своими ветвями землю, затягивали в себя свет Волны без остатка. Яркий день под сенью первых деревьев сменился промозглым сумраком. Даже мальг, чьи кроны возвышались над зеленым морем словно острова, блестел серебром своих листочков тускло, в пол силы.
Отсутствие комарья Лису почему-то совершенно не обрадовало. Оторвавшись от изучения следов она осмотрелась обычным способом. Еловая лапа мягко легла в руку. Эльфа помяла хвою в пальцах. Ветвь выглядела больной. Иглы, казалось, местами покрыты бурой накипью. Зелень сменялась коричневыми пятнами. Приглядевшись Данаэ поняла, что таков весь окружающий лес. Деревья разъедала непонятная проказа.
Гончая двинулась дальше. Минут через десять она наткнулась на первый скелет. Нет не животного. Все того же дерева. Но по-другому назвать это у нее не поворачивался язык. Когда-то могучий и гордый ствол мальга теперь стоял голый, лишенный даже коры. В страшных следах когтей запеклось скрытое от беспощадного света фиолетовое марево. Темное и сиреневое опутывало ствол, возносясь к вершине тугими спиралями. Нити тьмы казались липкой паутиной охватившей всю крону. Они слегка шевелились складывая странные и отвратительные символы. Словно корявые туманные паучки с сиреневым брюшком копошились на ветвях. Лису передернуло, и она открыла глаза, только сейчас сообразив, что видит магическую суть происходящего. В реальности эту странную игру теней выдавали лишь руны, вырезанные в теле мальга.
Дальше, таких деревьев-жертв темного искусства стало больше. Черные нити уже перекидывались на соседние ели и подлесок, создавая пелену, но источником их, средоточием, оставались истерзанные мальги-скелеты. Побродив от одного замученного дерева к другому, эльфа почувствовала некую систему. Вернулась немного назад, прошла в другом направлении. Даже залезла на одну из елок. Абсолютно точно! Великаны погибли не просто так, в их расположении читался некий узор. Высшая некромантия была на лицо.
Уже не обращая внимания на расплывшийся меж стволов след, Данаэ рысью кинулась к возможному центру этого безобразия. Вскоре перед ней предстал громадный скальный выступ. Покрытый у подножия мхом и деревьями подлеска, он гранитным валом возносился дальше верхушек елей.
Сделав круг, Лиса обнаружила небольшую поляну перед пещерой. Центр узора приходился на скалу. Если до этого гончая предполагала, что ей придется скакать горным козлом, чтобы добраться до вершины, то теперь пещера виделась лучшим вариантом.
Зев входа был довольно широк и мрачен, как все в мерзком лесу. Лиса уже тихо ненавидела это место. Мертвая природа, молчащие птицы, гниль и тьма. Что может быть хуже?
Потянув из специальной плечевой кобуры гномий пистоль, лиса двинулась внутрь. Чуткие ноздри уловили сладковатый запашок. Он сочился откуда-то из глубины, где слышалось шумное ворчанье. Со стены на Данаэ глянул нарисованный тигр. Морда лучилась любопытством.
И тут, из сумрака на Лису надвинулось громадное, шерстяное и склизкое. Она отпрыгнула, развернулась и выскочила из пещеры. Принимать бой в узком тоннеле с неизвестным противником было неразумно. Скрывшись под защитой ближайших деревьев, эльфа оглянулась.
Из пещеры выбралось косматое чудище. Большое, в три Лисиных роста существо опиралось на короткие задние ноги. Непропорционально широкие плечи и голову поддерживали передние толстые руки-лапы с тремя гигантскими когтями каждая. Тяжело поводив лобастой башкой, зверь принюхался и замер. Назад, в пещеру он явно не торопился.
Данаэ узнала чудище. Обыкновенный горный бегемот, не старый, если судить по черно-серому цвету шерсти. Гномы используют таких в качестве боевых зверей. Подобный монстр с наездником на спине страшный враг, но в диком мире они не самые агрессивные существа, если их не беспокоить.
"Неужели я ошиблась? Этот зверь никакого отношения к магии не имеет. А мимо него невозможно пробраться в пещеру. Видимо, придется лезть наверх". — Промелькнула у эльфы запоздалая мысль.
Руководствуясь такими соображениями, Лиса уже развернулась, чтобы двинутся на поиски удобного подъема. Но что-то вдруг кольнуло в сердце.
Эльфа задумчиво посмотрела на свои пальцы, вымазанные в непонятной гадости. Бегемоты довольно чистоплотны. Потом этот запах. И тигр! Краски довольно свежие для наскальной живописи. Скорее что-то из гномьего творчества. Откуда ему взяться там? Лиса присела на одно колено, вытерла ладонь о хвойную подстилку. Положила руку на рукоять сабли. И резким слитным движением с разворота вспорола воздух у себя за спиной! Клинок свистнул, рассекая темные нити, перерубил ствол молодой сосенки. Эльфе показалось, что под мифрильным лезвием раздалось само пространство, словно по плохой картине чиркнули ножом!
В отрывшийся разрез хлынул свет! Он был яркий утренний, уже не тоскливый сумрак мертвой рощи. Как бы повинуясь воле, непреодолимой силе этого света, невидимая ткань затрещала, поползла по швам. Иллюзия стекла вниз, обнажая истинный облик поляны.
Исчезла трава, сменившись утоптанной глиной. Отступила в глубь леса злая паутина. Зев пещеры стал створом заброшенной шахты. Зверь на поляне изменился тоже.
