Придя в ярость, я резко разворачиваюсь к Джо (вся утонченность и планы на досуг отменяются) и хватаю ее за плечи. Мне нужно дать себе выход. Сейчас же.
— Что такое, Мак? — она резко втягивает воздух, уставившись на меня дикими глазами. Оленьи глаза. Тупые, доверчивые глаза.
Я крепко хватаю одной рукой, впиваясь пальцами в ее спину, большим пальцем в нежную плоть под ключицей, и ударяю кулаком по лицу, используя каждую каплю силы, возросшей от плоти Невидимых.
С первым ударом нос Джо взрывается, правая сторона челюсти трескается, а глаза закатываются.
Она пошатывается.
— Бог мой, Мак, что...
Вторым ударом я окончательно ломаю обе челюсти, и она больше не может говорить. Задыхается кровью, натужные крики бурлят в ее горле.
Я ударяю ее снова и снова и снова, раскалывая кости глазниц, ее брови, ослепляя ее, разбивая череп, бушуя яростью из-за врага, о котором ничего не знаю.
Умного, умного врага, укравшего то, что принадлежит мне. Теперь уже две вещи несправедливо украдены у меня!
Перепуганные, надломленные, хнычущие звуки исходят от переломанной окровавленной дыры лица Джо. Она слишком сильно пострадала от первого удара, чтобы защититься. Я отпускаю ее шею, и она падает на землю, пытаясь из последних умирающих сил свернуться в комочек, но от меня нет защиты.
Я беспрестанна, неумолима и голодна как цунами.
Моя воля сильнее, моя цель свободна, мои желания более велики.
Я всегда побеждаю.
Я сильно пинаю ее, снова и снова, ломая ребра, разрывая органы.
Я падаю на нее и бью по голове кулаками, пока мозги не начинают влажно блестеть в окровавленных волосах, а затем я зубами разрываю ее шею сбоку и начинаю есть.
10
Псы войны
Джада
Она подняла руку, чтобы защитить глаза от сияния солнечного света, отражавшегося от зеркала белого песка. Она стояла на широком залитом солнцем пляже, под безоблачным, головокружительно голубым небом. Пальмы шуршали листвой на тропическом бризе, лазурные волны лизали песчаное побережье. Яркие разноцветные гамаки болтались между деревьями. Рай.
Нет.
Она покосилась на принца Невидимых, стоявшего в дюжине шагов от нее. Он изменил себя чарами и теперь выглядел как принц Видимых В'Лейн. Она подозревала, что он натянул на себя знакомое обличье для того, чтобы замаскировать увечные крылья, не желая позволять окружающим видеть его слабым. Его нынешнее обличье было воплощением исключительной красоты, смертоносный, эротичный Фейри из королевской линии, способный довести женщину до состояния безумной сексуальной жажды.
Она сфокусировалась на своем даре ши-видящей, пробираясь под слои чар и обнажая его темную форму. В'Лейн высок, но Круус был гигантским, намного выше семи футов (10), более мускулистым, лицо — менее классическое, черты лица более острые, более варварские, высеченные злобным непокорным богом. Калейдоскопичные татуировки скользили под темной кожей. В обоих воплощениях он был одет в струящееся и переливающееся цветами радуги одеяние, блестевшее на ярком солнце и ослеплявшее хуже отражающего песка. Его лицо исказилось от боли, глаза наполовину прикрыты. Он намного больше пострадал от нападения Синсар Дабх, чем хотел ей показывать. В обоих воплощениях, сильный или слабый, он оставался ходячей Смертью-от-секса. И все же она не ощущала того сокрушающего волю желания, которое не раз чувствовала в прошлом. Но она не чувствовала и извращенного психопатического присутствия Синсар Дабх. Она позволила его истинному облику ускользнуть от ее зрения ши-видящей и сосредоточилась на золотой иллюзии.
— Дай мне браслет, ши-видящая, — прорычал Круус. — Иначе следующий мир, в который я тебя возьму, не будет столь гостеприимен. Ты там умрешь.
Она положила руку на рукоять меча.
— И ты тоже.
— Ты никогда не подберешься ко мне так близко.
— Испытай меня, — Джада перешла в режим стоп-кадра и появилась прямо перед ним, поднеся кончик лезвия к его подбородку.
Он исчез.
— Круус, — произнесла она, и он появился в полудюжине футов от нее, сердито хмурясь. Он попятился, и они принялись сверлить друг друга взглядами через три метра мелкого песка. Она быстро оценила ситуацию: вот перед ней стоит самый древний из принцев Невидимых, обладающий огромными знаниями и мощью, показавший себя превосходным стратегом, терпеливым, хитрым, сдержанным. Синсар Дабх была их первостепенным врагом. Они приходились друг другу второстепенными неприятелями.
Враг ее первостепенного врага — ее друг.
— Я бы назвала эту ситуацию безвыходной. Ты готов к переговорам?
— Я не веду переговоров с людьми.
— Человек только что отрубил тебе крылья и заточил в кокон, из которого ты никогда бы не выбрался. Этот человек намного могущественнее тебя, и ты ей явно не нравишься. Когда она узнает, что ты на свободе, она по-твоему просто забудет об этом?
— Члены королевской семьи регенерируют, и это был не человек. Твоя драгоценная МакКайла мертва. То, что осталось, никогда уже не будет человеком.
Мак не умерла. Бэрронс почувствовал ее. И для Джады этого было достаточно.
— Пока я ношу браслет, мы с тобой будем ближе, чем нам обоим хотелось бы, и у меня есть оружие, способное положить конец твоему бессмертному существованию.
— Я сам представляю собой оружие, способное положить конец твоему смертному существованию.
— Как я и сказала, безвыходная ситуация. Суть вот в чем: мы можем убить друг друга или работать сообща против общего врага. Переговоры. Чего ты хочешь? Мой список требований готов.
— Я хочу обратно свой браслет.
— Не обсуждается.
Зарычав, Круус метнулся вперед, но быстро остановил себя.
— У меня есть преимущество. Прими это и прекрати тратить мое время впустую. Мак — проблема для нас обоих. Если ты обладаешь знаниями из книги, возможно, тебе известно что-то, что поможет вернуть ее.
— Ничто ее не вернет. Это была не МакКайла. И не Книга, по крайней мере, не та, которой я коснулся. Это было...
— Что? — потребовала Джада.
— Чувство господства, превосходящее даже мои силы, а я ни за что бы не поверил, что такое возможно. Это оскорбительно для меня. Для Книги я казался ничтожным уродством... как человек. Она — порочность, злоба, садизм и жажда абсолютного господства. Фейри, но непохожий ни на кого из встреченных мной. Она изменилась.
— И мы изменим ее обратно, — ровно ответила Джада. — Если она снова завладеет тобой, а я подозреваю, что так и будет, в следующий раз мы не станем тебя освобождать. Так и оставим. Ты нуждаешься в нас. На твоем месте я бы заставила нас нуждаться в тебе, — она помедлила, а затем продолжила. — Этот браслет защищает носителя от многого, от Невидимых и не только. Это включает и тебя, верно? — она сумела встретиться взглядом с В'Лейном и Круусом и обойтись без кровотечения из глаз. И она сильно сомневалась, что он нарочно приглушал себя.
Внезапная вспышка гнева в его радужном взгляде дала ей ответ. Она равнодушно улыбнулась.
— Ты не мог заставить его работать против других принцев, не защитив носителя от себя самого.
— Может, я и не могу навредить тебе, но смогу просеяться с тобой в огненный мир, ши-видящая.
— Где ты тоже умрешь. Я достаточно быстра, чтобы вызвать тебя обратно. Мне нужны знания, которые ты получил из Синсар Дабх. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все.
— Я хочу, чтобы МакКайла умерла. В нынешней форме ее можно убить.
— Это тоже не обсуждается.
— Тогда нам не о чем вести переговоры, — он просеялся.
— Круус, — пробормотала она, и он мгновенно вернулся с лицом, перекошенным от ярости.
Внезапно она очутилась на арктической пустоши под пронизывающим до костей ветром. Ее кожаная куртка застыла и потрескалась, когда она перешла в режим стоп-кадра. Вибрируя и двигаясь в более высоком измерении, она уже не так мерзла.
И кончик ее меча уперся прямо в сердце Крууса.
Он протащил ее по головокружительной веренице враждебных миров, испытывая, как быстро она может добраться на него.
Она ждала, пока он устанет. Он бы никогда не взял ее в огненный мир, не подтолкнул ее руку к действию. Он слишком любил свое бессмертное существование, чтобы искать смерти.
Наконец, они вновь вернулись на пляж.
Она спокойно вытащила протеиновый батончик и медленно съела его, несмотря на желание сожрать его в два укуса, компенсируя только что потраченную энергию. Она с удовольствием отметила, что под чарами он тоже страдал от переутомления, заметно побледнев.
— Так, так, а ты изменилась, малышка, — насмехался он. — Я помню тебя, человек. Все еще нахальная, но уже не такая неуклюжая, — его глаза сузились до полосок поблескивающего огня. — Вовсе не неуклюжая.
— Ты тоже изменился, — при предыдущих ее встречах с В'Лейном принц всегда был игривым, но все же заботливым, разговорчивым, но все же высокомерным по многим людским меркам. С Круусом все притворство исчезло. На его место пришел гениальный темный принц, миллиарды лет строящий планы и плетущий интриги, ледяной, сосредоточенный, безжалостный. В'Лейн был соблазнителем, Круус — завоеватель.
— Я хочу, чтобы Книга была нейтрализована. И до тех пор требую защиты.
— Принято. Ты будешь носить чары, защищающие людей от твоего сексуального порабощения, пока не будут достигнуты цели, которые мы обсуждаем.
Он склонил голову.
— Как пожелаешь. Я правлю двором Фейри. С этого момента.
— Тебе придется согласовать с Бэрронсом. Я не против этого, если ты немедленно уберешь их с нашей планеты.
— Это наша планета, и мы останемся здесь.
Она ожидала отказа, это было одной из запланированных уступок.
— Я хочу твоего полного содействия в восстановлении стен между нашими мирами.
Его глаза заблестели внезапным интересом.
— Я помогу тебе в поисках Песни Созидания.
— С расстояния и лишь с поверхностными знаниями о ходе дела, — условилась она. Это будет непрекращающейся войной, в которой держать врага близко — единственный путь к победе.
Он засмеялся, и этот звук напоминал симфонию перезвона темных кристаллов.
— Невозможно, и ты это знаешь. Ты не можешь пригласить меня и поставить на дверь решетку. Совместная работа влечет риски для всех нас, ши-видящая.
— Ты будешь полностью сотрудничать с нами на повседневной основе — просеиваться, помогать в выполнении задач, которые мы сочтем необходимыми. Это значит не тратить время впустую на эго и споры.
— Потребуй того же от Бэрронса, — презрительно отозвался он.
— Не придется. Время — роскошь, которой у нас нет, и он это знает.
— Ты вернешь мне браслет, когда наши общие цели будут достигнуты.
— В обмен на последнюю услугу.
— Какую услугу?
— Ерунда, которая тебе ничего не будет стоить. А потом я верну его.
Его голова повернулась совершенно нечеловеческим способом, а глаза остыли до состояния радужного льда.
— И за все это у меня есть лишь твое слово.
— Аналогично, — сказала она.
— С этого момента я король своей расы, и все будут признавать меня таковым. Моя власть неоспорима. Даже твой ублюдочный принц-горец присягнет мне на верность. Бэрронс и ему подобные признают мою власть и преклонять передо мной колени.
Она фыркнула.
— Сильно сомневаюсь насчет верности и преклонения коленей. С этого момента ты прикажешь своей расе перестать убивать людей.
— Не обсуждается. Слишком долго мои подданные находились взаперти, лишенные всего. Я не обреку их вновь на голодание. Текущее положение вещей остается прежним. Ничто не изменится, за исключением нашего сотрудничества ради общих целей разрушения Синсар Дабх...
— Пленения ее и спасения Мак.
— ... и возвращения песни моей расе.
Ее рука крепче стиснула рукоятку меча.
Его взгляд переместился между ее глазами и рукой, и он зарычал.
— Когда наши цели будут достигнуты, моя раса перестанет убивать людей на твоей планете. Но не раньше.
Она знала, почему.
— Потому что с песнью ты сможешь отправиться куда угодно, покорить любой мир.
— Вернув былое величие, мы найдем более... гостеприимное место.
— Ты хочешь сказать мир, который проще поработить.
— Мы не монстры. Если бы моя раса не была в заточении миллионы лет, их нужды не были бы столь велики. Как знать... возможно, они были бы как двор Фейри, внешне и по характеру.
— Да, это намного лучше, — издевалась Джада.
Он рассвирепел, и она почти могла слышать шелест огромных несуществующих крыльев.
— Ты будешь относиться ко мне и моей расе с подобающим уважением.
— Мы будем относиться к тебе и твоей расе именно так, как вы этого заслуживаете. — Так устроен мир: лидеры объединяются в хрупкие союзы, пока их фракции продолжают воевать. — Согласен?
— Пока наши цели не будут достигнуты, и ни секундой больше — согласен. Если тогда ты пожелаешь продолжить деловые отношения, обсудим новые условия.
— Справедливо. Верни нас в аббатство.
— Как пожелаешь, — произнес он, глядя на нее опасным, полным льда взглядом.
♪
Вернувшись в аббатство, Джада ознакомила Бэрронса и Фейда с соглашением, которое заключила с Круусом, подчеркивая необходимость работать быстро и без разногласий.
— Можете убить друг друга, когда все будет кончено, но до тех пор мы союзники, отбросившие вражду в интересах спасения Мак и устранения черных дыр. Если у кого-то с этим проблемы — уходите.
Никто не двинулся с места.
Она повернулась к Бэрронсу.
— Я знаю, что книжный магазин усиленно охраняется. Синсар Дабх сможет туда войти?
— Сама по себе нет. Ровена внесла ее внутрь, когда была одержима. Я не защитил магазин от старухи. Способность Мак войти остается под вопросом.
— Предположи.
— Старая сука была человеком, одержимым Книгой.
— Именно этим и является Мак, — подчеркнула Джада.
— Я чувствовал ее и не соглашусь.
— Что ты чувствовал? — как ей хотелось обзавестись его неординарными способностями!
— Неважно. Проехали.
— Это важ...— горячо начала она, но быстро остановилась. Не время. Она посмотрела на Крууса. — Начинай переносить раненых ши-видящих в аллею за книжным магазином.
Круус зашипел:
— Я не стану переносить ши-видящих...
Бэрронс издал грудной рокочущий звук.
— Ты не набьешь мой магазин...
— Какую часть фразы "быстро и без разногласий" вы не поняли? — холодно произнесла Джада. — У тебя есть идеи получше, Бэрронс? Честер защищен от Синсар Дабх? Если так, доставим ши-видящих туда. Книга, очевидно, была там и возможно, все еще там остается. Мы должны перенести моих женщин в безопасное место.
— Кто назначил ее главной? — Фейд зарычал на Бэрронса. — Ты на это согласился?
— Я не главная, — ровно ответила Джада. Их эго требовали деликатного обращения. — Я принимаю антикризисные меры. Мы все главные. Самый насущный вопрос — это жизни моих женщин.
Бэрронс прищурился и долго молча смотрел на нее. Затем склонил темноволосую голову.
