Я показал руками сколько надо мне бересты. Горин спросил:
— А это зелье не колдовское, не диявольское? Зело горит, как огонь диявольской.
Усмехнулся, знали б вы предки, что за оружие создадут ваши потомки через восемь веков.
— Илья Демьянович, вот сырые дрова как горят? М е д л е н н о. А сухие? Быстро. А это сухая смесь трёх веществ. Кстати его зельем и называют, а ещё порохом.
— Порохом. — Как бы на зуб пробует он слово. — Зелием. Видел я, как земляное масло горит. Тоже как огонь диявольский.
Оп-па! Тут нефть можно надыбать? Запомним. Ну и где этот демон? Тфу, Демьян? А, вот он, как на лыжах ко мне подъехал. Бересты мало принёс, но чистой, без наростов. Решаю картечь в виде наконечников от стрел не использовать, можно полон побить. Начинаю нарезать бересту и отслаивать. Так, теперь оборачиваем ей банку потуже. Готово. Чёрт, перевязать чем? Сунул изделие в руки Демьяну.
— Держи. Да держи говорю!
Демьян дёрнулся от пакета, но упаковку взял. Смотрел на неё как кролик на удава.
— Крепче держи.
Сам порылся в сумах, достал леску.
— Дай сюда.
Начинаю обматывать леской пакет. Крутим дырку. Соорудим замедлитель из спичек. Прикроем кусочком бересты. Готово.
Глянул на Горина.
— Илья Демьянович, позволь слово парням сказать?
Он кивнул.
— Так парни. Все сюда.
Вокруг меня столпились все, кроме деда Матея. Он сел неподалёку и смотрел в сторону лощины. Я расчистил землю, утрамбовал, и веточкой набросал схему стоянки степняков.
— Вот так они расположились. Ты и ты, с дедом Матвеем идете к устью лощины. Вам дальше идти, вам и начинать. По готовности начинаете орать и стрелять с луков.
Дед обернулся и кивнул. Понял, мол.
— Вы двое обходите лощину, и встаёте дальше к краю. Там обрыв мет... сажени две. Прячетесь и ждёте. Ну а вы трое, с этой стороны. Так же, незаметно встаёте вдоль обрыва. Начинаете стрелять вместе со всеми. И орите громче, будто вас тут тьма. Они вскочат и кинутся к лошадям. Там их встретим мы. Боярин Илья Демьянович и я. Стреляйте метко. Если кинутся на вас, то уходите в лес. Сбор у другой лощины. Все знают где? Отлично. И ещё. Будет сильный гром. Это не гроза. Так что не креститься как при ней. Всё. По местам.
Начинаем в темпе одевать бронь. Парни тихо разбежались по указанным местам. Дед Матвей уходил как призрак, бормоча что-то в бороду. Непростой, дедок. При первой встрече оглядел, как рентгеном просканировал и пока я гранату делал, посматривал настроженно.
* * *
Осторожно подползаем к краю обрыва. Здесь под кустами орешника можно незаметно спуститься вниз. Смотрим. У крайнего костра, что за сбатованными лошадями, сидят два степняка. Точней один дремлет, держа в руке здоровенный обглоданный мосол, а второй, спиной к нам, смотрит на тлеющие угли костра, и поёт что-то степное. Счас будут аплодисменты. Они здесь на краю вас ждут.
В середине лощины идёт веселье. Доносится женские крики, плач и хохот степняков. Только не стрельнул бы кто раньше времени, нервы у парней могут сдать, ведь матери и сёстры там, придётся отбиваясь отходить. Медленно прошли через кусты. Никто в нашу сторону не смотрит. Знаками разобрали кого кому валить первыми. Стал осторожно подкрадываться к сидящему. Горин шел с саблей в руке к соне.
Правую руку за подбородок, левую руку сверху. Хрусь! Показалось, хруст раздался на весь лес. Мать ети, тошно-то как. Отпелся, акын монгольских степей. Одновременно Горин вогнал в приоткрытый рот спящего саблю и повернул. Мой свалился тихо, тот же немного посучив ногами тоже затих. Двигаемся к пологой стене оврага. Лошади справа, поганые слева. Там прячемся за стволы толстых осин и ждем.
— Ур-р-р-а-а-аи-уй-а!
Началось. Степняки вскочили. Начали метаться. О! Раз, два, три упало. Оп-па, поняли, что их сейчас отстреляют как баранов. Петнулись к лошадям. Сделал знак Горину пригнуться, ширканув зажег спички на пакете и метнул в набегающую толпу.
Бабах!
Ух! Знатно громыхнуло. Вон как вздрогнули и шарахнулись кони. Похоже не только они. Стрельба из луков прервалась. Что они там, всё-таки крестятся на грохот? А что там монголы? Лежат. От взрыва скопытились? Нет, половина шевелятся. Горин заорал, и кинулся в атаку.
— Китеж! А-а-а!
Ух, какой у него клич! Бегу за ним и ору тоже.
— Китеж!
Первый, на тебе. И ты получи. А ты что? Передо мной вскочил степняк, в кольчуге и наплечниках. Они сверкали, и были в точь-точь как у меня. Интересно, где Васька копировал фасон брони, вернусь, спрошу. А степняк, начальник, небось? Он заорал и ударил саблей. Ну, кто ж так нападает, начальник называется. Легко увёл его саблю в сторону с шагом навстречу, и чуть в бок. Эфесом дал в торец. Так, милок, ты нам на вопросы отвечать будешь. Связал его верёвкой, её тут немеряно, видимо полону много рассчитывали взять. Огляделся, поведя округ саблей. Что, всё? Ух, двадцатку вояк степных, пацаны положили из луков. Робины Гуды! Мы с Гориным только девятерых, он пять и я троих, считая тех, что у костра. И этот пленный, ещё.
— Славно поганых побили. Доброе дело сделали.
Горин подошел в хорошем настроении. Блин, для него это жизнь. Что сражение, что обед, например, все одно, а у меня от всего, адреналиновое отравление случилось. Не приходилось вот так, на клинках, лицом к лицу. В том времени не в счёт, там огнестрел, а тут махнул клинком...
Пока враг был перед лицом, как то не задумывался, а теперь нахлынуло. Пытаясь унять дрожь в ногах, сел на землю и расслабил ноги. Чёрт! Лучше встать, а то как расслабился, так заколотило сильней. Ноги стали прыгать по земле как мобила при виброзвонке. С трудом поднялся.
— Илья Демьянович, я тут языка добыл. Дознаться надо, чего они тут как у себя дома шастают?
Горин удивлённо посмотрел на меня.
— Кого добыл?
Я показал на приходящего в себя степняка. Горин нахмурившись положил руку на эфес сабли. Сказал сквозь зубы:
— Этого кощея в Верши свезём. Толмач там, мыслю, найдётся.
При слове кощей, стал удивлённо таращится я. Не пойми, что. Сказка, какая-то. На всякий случай спросил:
— А почему кощей?
— Ну, кощей, аманат, раб значит. Свезём и порасспрашаем поганца.
А, понятно. Вот откуда на Руси сказки пошли про кощея. Степняк, вообще-то, на кощея не тянул, привык я к образу созданного актёром Милляром. Вот уж КОЩЕИЩЕ! А у этого... довольно упитанная рожа.
Оп-па. А меня-то отпустило, не трясёт совсем. Вот и славно. В стороне раздались радостные крики, затем к ним прибавился вой. Это наши боевые отроки освободили сестёр и матерей своих. Им тут же поведали, как погибли их мужья и отцы. Вой переходил в причитания и обратно. Все парни кроме Демьяна сидели рядом со своими, а он стоял в стороне и сжимал кулаки. А крепкий парень. И сложен хорошо. В плечах широк и мускулист. Когда он в Полесках рубаху скинул, я подумал, что ещё чуть-чуть и Арни-Терминатор перед этим парнем, слабаком покажется. Тут он развернулся, видимо не мог видеть метаний освобождённых. Глаза его вдруг полыхнули ТАКОЙ яростью, и он пошел к нам, на ходу выдернув нож. Чего это он? А, это он пленника увидел. Решил расправиться? На пути его стоял Горин, тоже не хилый мужик. Так он его даже не заметил, Горин отлетел в сторону как теннисный мяч. Вот блин! Он сейчас зарежет источник информации. Как потом мы узнаем, есть ли ещё где отряды степняков, и сколько их? Ведь должны они быть. Тридцать человек это так, для разграбления небольшого, дворов в двадцать, селения.
Демьян пёр на меня, так как я встал на его пути. Вот он поднял правую руку, чтобы меня оттолкнуть. Ну, парень, не дам тебе его сейчас пристукнуть. Моя рука сама скользнула в захват, шаг сторону, его кисть чуть вниз. Раз! Великая штука айкидо. Верху мелькнули ноги, и Демьян припечатался спиной к земле. Я, чтоб он не вывернулся, завёл руку назад и взял в жесткий захват. Быстро стал ему говорить:
— Успокойся. Не дело кощего резать, успеешь ещё. Как выпытаем у него всё, так и отдадим тебе. Лады?
Демьян дёрнулся пару раз, но поняв, что вырваться не выйдет, затих.
— Отпусти.
Я на всякий случай уточнил:
— Не будешь его сейчас резать?
— Ты точно его мне отдашь?
— Да, отдам.
Я разорвал захват и он встал. Посмотрел на степняка, плюнул в него, развернулся и пошел к лошадям. Поганый пошевелился, глядя на удаляющегося Демьяна и прошипел:
— Ущь! Би уундаа чии цус...
Я пнул поганца, чтоб молчал, пока не спрашивают и сказал:
— Биш хэлх, хог нутгийн.
Степняк яростно на меня посмотрел и ощерился.
— Хуу нохой! Уух огох.
Наглец. Двинул ему в челюсть, отключая ему сознание. Сзади выглянул Горин.
— Да ты по басурмански понимаешь?
— Не всё Илья Демьянович, не всё. Так, некоторые слова, да и то если говорят медленно и внятно.
Подошел дед Матвей.
-То свято, что на меч взято. Я пойду отроков займу сбором добра.
Горин кивнул и повернулся ко мне.
— Володимир Иванович, твоя доля баскакская. Ты брань продумал, тебе и доля больше.
Добрая душа Илья Демьянович. И ничего такого не сделал. Но обидеть не хотелось. Раз тут боевая добыча дело святое, пусть так и будет. Правда добра у меня и так много. Так ещё и сверху навалят. Надо будет подарить, ну или продать. Точно! Продать. А, где?
— Илья Демьянович, а торг где есть?
— От лишнего добра избавиться? Так в Вершах, что оставишь. А буде в Китеже продашь.
Скорей бы. Китеж, цель моя!
Рядом росли кучи всякого 'нужного' барахла. Парни деловито стаскивали к нам одежду, сапоги и оружие. Дед Матвей распределял добро, по только ему понятному методу.
Подошел Демьян, привёл моих коней.
— Боярин, твои кони. И ещё четыре клюси из добычи твои.
Клюси? Что это? Из добычи всё вроде знаю, может, есть другое название. Тут ко мне подвели четырёх коней, с навьюченными на них тюками. А, вот что есть клюси — молодые лошади.
Рядом сопел Демьян. Он потоптался и виновато на меня глянул. Чего это он?
— Тебе чего Демьян?
Парень начал быстро говорить:
— Возьми меня с собой боярин. Кметем или боярским сыном возьми. Хоть в холопы к тебе пойду.
— Стоп, погоди. Демьян, хоть ты и здоровый как медведь, но по годам ещё отрок. Сейчас за тебя боярин Горин в ответе. Как он скажет, так и будет.
Он кивнул и, вздохнув, отошел. Родных всех убили. Остался один. Жалко парня. Возьму, пожалуй. Как там? Боярским сыном? М-да.
Подошел Горин.
— О чём задумался, Володимир Иванович? Поганых побили. Ой, любо побили. Не знал я ещё брани без язвлёных. Надо, как Верши прибудем, братию справить.
А ведь он прав, выпить бы сейчас. Снять стресс. Лезу в суму. Где там коньяк? По глотку хватит мне, Горину и Деду. Остальным ещё восемнадцати нет. Пусть не говорят, что уже воюют, подрастут, тогда и алкоголь можно. Достал фляжку, открыл и подал Горину.
— Отхлебни, Илья Демьянович.
Горин глотнул и, выпучив глаза, закашлялся. Потом с трудом вдохнув, сказал:
— Крепко вино твоё.
Дед Матвей нахмурившись, поднёс флягу, понюхал, и отпил глоток. Зажмурился и глотнул ещё. Мне показалось, что он покатал коньяк на языке. Уже пил, когда-то? Не может быть! Крепче виноградного вина, вроде ещё нет ничего. А он как будто удовольствие получил.
Я взял фляжку у деда и глотнул сам. Тоже поласкал напиток языком. Хорошо. Заметил, как глянул на меня дед Матвей. Как-то заинтересовано.
Добыча была увязана и навьючена на лошадей. Пленного посадили на коня и связали ему ноги снизу. Руки привязали к луке седла. Женщин рассадили по двое на коней. Пора назад.
Горин поглядел на небо.
— Вечер скоро.
Поднялись в седла. Дед Матвей оглядел всех и сказал.
— Можно трогаться, Илья Демьянович.
Горин кивнул.
— С Богом, домой.
Караван лошадей стал выбираться из лощины. Со мной поравнялись кони Горина и деда Матея. Дед изредка поглядывал на меня, а Горин, огладив бороду, сказал:
— Славно ты нашу косую сажень о твердь приложил. А говорил-то, как с ним. Я дотоле сомневался, что ты рати водил, а тут враз понял, славный ты баскак, Володимир Иванович.
Ну, это он загнул — рати. Я хоть и майор, но ратями не командовал. Да и почти уволенный. Тут этого не объяснить. Здесь в отставку выходят прямо в могилу. Черт! Как от этого отбояриться? Дойдёт до князя, сделает меня, не дай бог воеводой. А я совсем не стратег. Тактик, так посредственный, но кое-что могу. Хотя... нет, не надо. Сделают воеводой, и в бой, против Батыя. Он как раз этой зимой на Русь придёт. Б л и н! Ведь как раз и начнётся иго великое. Беда русская. Что бы такого предпринять? Всё Великому князю рассказать? Ведь не поверит. Тут же до Батыя, русские войска всех в бараний рог гнули. Правда недавно Калка была. Там монголы разбили войско русское. Только причины поражения непонятны. Кто и почему там с поля боя слинял? Надо будет спросить.
Но как предотвратить поражение? Пороху наделать? Много не наделаю. И не уверен, что получится. Как там? Сера, селитра и уголь? В соотношении примерно, шестьдесят процентов селитры, десять серы и двадцать угля. А технология процесса? Метод народного тыка не подойдет. Продукт не тот. Опасный продукт. Даже если сделаю порох. То, что дальше? Как обучить народ им пользоваться. До пушек они не доросли. Гранаты? Так на каждый грохот от взрыва, крестится по привычке будут. Пугаться и паниковать. А в бою это конец всему. Мины? Возможно, но надо знать, где закладывать. И как взрывать? П р о б л е м а !
— Владимир Иванович, а где ты напиток этот взял?
Дед Матвей, наконец, решился задать мне вопрос. Понятно, почему он на меня так поглядывал. И как он меня назвал. Горин всё Володимиром называет, а он Владимиром. Что это значить? И, чёрт возьми, я почти уверен, что коньяк дед раньше пил. По нему было видно. Горин вон видно, что в первый раз, а дед...
— Матвей, э-э-э...
— Матвей Власович Кубин, честь имею.
Ё-маё. Сюрприз! Ведь так только после семнадцатого века говорили! Кто он? Тоже сюда, так как я попал? Или не так? Леший говорил что люди, случайно вышедшие к святому древу, пропадали. Может, попадали в прошлое, кто куда попадёт? Деду, на вид, лет семьдесят, хотя выглядит он крепко. Когда и откуда, то бишь из какого времени он сюда попал? А Горин знает? Нет, не знает. Вон как удивлённо на деда посмотрел. Значит, будем говорить с ним наедине. А про коньяк что сказать? Опять на китайцев валить? Или на индусов? Блин, ведь рассказывать придется, как путешествовал. Мы, русские ведь страшно любопытный народ. Особенно эти, предки, едущие рядом. Ещё похождения мои не дай бог запишут. Буду известен как первый русский путешественник. А была, не была.
— В Индии сей напиток я купил.
Вот так. Дед Матвей усмехнулся, глядя на меня, но промолчал. А Горин удивился:
— Индия, где такая земля есть?
— Далеко, Илья Демьянович, далеко. За Касп... Абескунским морем и высокими горами. Долго ехать туда.
В принципе, я его не обманывал. В Индии я не был, но был в Таиланде. Почти рядом. Вот отец, в Индии бывал, военным советником. М-да, где он только не был. Помотало нашу семью по стране. И в Германии были, и в Польше, где я и родился. В Монголии отец послужил, оттого и язык знаю немного. Потом уж без нас по заграницам колесил.
