Часть 1 — 12.
Невыносимо прекрасный зов пел, притягивал и манил, доставляя острое, ни с чем не сравнимое наслаждение, и одновременно заставляя страдать, точно от возлежания на остриях мечей. Вокруг мелькали серый туман серой степи, серые камни, серые морды, и серое небытие вместо неба наполняло душу Серого Стража сосущей серой тоской. Но в той тоске крылась особая прелесть, которая заставляла ее хотеть — чем дальше, тем больше. Тьма внутри постепенно расползалась, отравляя и заполняя все естество, даря страдание и усладу, и чем больше места занимала она, тем меньше хотелось от нее избавиться.
Когда он почти растворился в заполонившей все сладкой скверне, в ускользающем сознании возникла какая-то заноза. Это было странно и необычно здесь. Однако, заноза не исчезала, становясь все надоедливее и обширнее. Она мешала сливаться, подчиняться и расплываться, настойчиво тянула его обратно, куда-то в сторону и вниз, а может, вверх? Этого он так и не понял. Внезапно статичный и серый мир пришел в движение, все быстрее и быстрее мелькая у него перед глазами. Глазами? Да, у него снова были глаза. Полыхнувшая на миг ослепительно-белая вспышка в единый миг выжгла всю заполонившую его скверну, оставив только тень того, что было. А затем он вновь стал ощущать.
Айан дернул рукой, и неожиданно у него это получилось. Но дальше дело не пошло. Сжав волю в кулак, он повторил попытку. Что-то неслышно прошелестело совсем рядом, и внезапно он обрел зрение. Склонившаяся над ним полногубая и темноволосая девушка убрала пахнущую чем-то целительским повязку с его лица. Айан зажмурился, и только через некоторое время рискнул вновь приоткрыть глаза. Девушка уже стояла к нему спиной в нескольких шагах и что-то перебирала на полке. Айан узнал ее, но вот имя молодой ведьмы, встреченной рекрутами Стражей... когда? — в диких землях, напрочь вылетело у него из головы.
— Я Морриган, коль ты не помнишь, — не оборачиваясь, помогла ему девушка, снимая с полки нужную ей склянку и откупоривая ее. — Сейчас мы в диких землях, где тебе я раны перевязываю.
Айан поднял голову и попытался себя осмотреть. Его грудь была туго стянута бинтами. Видно было, что их только что сменили. Зато раны на животе, там, куда в него попали толи две, толи три стрелы порождений тьмы прежде, чем Айан свалился им под ноги и уже не смог подняться, были обнажены. Морриган присела рядом с ним и, накапав зелья из склянки на скомканный чистый кусок полотна, принялась их обрабатывать.
— На всякий случай, пожалуйста, — закончив, она прижала уже частично зарубцевавшиеся раны сложенным в несколько раз куском чистой материи. Айан приподнялся, давая ей наложить повязку, и ему далось это неожиданно легко.
— Спасибо тебе, — голос тоже слушался отменно. Даже откашляться, чтобы убрать последствия длительного молчания, ему не пришлось. — Я помню, какие тяжелые у меня были увечья. Ты, чаровница, что одолела их.
Морриган фыркнула и, не отвечая, ушла обратно к полкам.
— Что с памятью твоей? — прибирая склянки, спросила она. — Ты помнишь, как мать спасла вас?
Айан помнил только серо-черную пустыню, в которой он пробыл, должно быть, не меньше вечности.
— Помню, как порождения тьмы ворвались к нам с лестницы, — честно напрягся он. — Алистера накрыло дверью, а в меня всадили столько стрел, что я... Дальше все. Ты говоришь, твоя мать нас спасла? Нас — меня и Алистера? Но... подожди, что с армией? Что с королем?
Морриган закончила расставлять снадобья и склянки. Вернувшись к его постели, она присела на что-то рядом.
— Покинул поле тот, кто должен был на ваш сигнал ответить, — после паузы, сообщил она. — Порождения тьмы победу одержали. Те, кого бросил он — на части разорвали. И короля. И Командора Серых Стражей. Твой друг переживает очень сильно.
— Мой друг? — не сразу понял Айан, но тут же поправился. — Хочешь сказать — Алистер? Твоя мать спасла нас обоих?
— Она оборотилась гигантской птицей, — Марриган тряхнула головой. — С вершины башни вынесла вас в когтях. Твой друг не так пострадал, как ты. Он там, снаружи. То отрицает все, то горю предается. И о тебе переживает сильно. Молвит, что жизнь ему ты спас, приняв удар весь на себя.
Айан ничего такого не помнил. Да и не до того было. Сообщенное Морриган тяжким бременем поразило его мысли.
— Погоди, а твоя мать... уверена, что больше никому не удалось спастись? Король... мертв?
— Только дезертирам, да и тех... переловят очень скоро. Я видела поле битвы в долине страшной той. Там порождения тьмы... питаются над трупами, нужно полагать. Кого живьем найдут — под землю утаскивают. Зачем — не ведаю. Король ваш мертв. А жаль. Я бы предпочла, чтоб мать спасла его вместо тебя. За него выкуп много больше.
Несмотря на тяжелые вести, Кусланд не сдержался и хмыкнул.
— Но почему твоя мать нас спасла?
Молодая ведьма пожала плечами.
— Про то не ведаю. Желаешь — так спроси ее об этом сам. Она снаружи. Сказала, как проснешься — сможешь подняться. Раны твои затянулись, те, что внутри. На виду лишь малая часть осталась.
По своим внутренним ощущениям Айан поверил, что Марриган говорила правду. Грудь его больше не пронзало болью при каждом новом вдохе. Слабость отступила. Да и раны, те, которые обрабатывала ведьма перед его пробуждением, были в таком состоянии, что делала она это, видимо, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться, что они больше не вскроются.
Айан сел. В голове слегка зашумело, как после долгого лежания в постели. Убедившись, что с раненым все хорошо, и он не собирается лишаться чувств, Морриган выскользнула из хижины. Несколькими мгновениями позже хлопнувшая дверь пропустила внутрь Алистера.
— Друг мой! Хвала Создателю!
Новообращенный выглядел неважно. Даже хуже, чем тот, кого едва вытащило с серых равнин врачевание старой ведьмы. Видно было, что Алистера сжигал внутренний огонь, вызванный какими-то сильными чувствами. Хотя, какими — догадаться было можно.
— Сколько времени мы здесь?
Помогавший ему натянуть рубаху Страж хмыкнул
— Шестой день.
— Шестой??
— Твои раны были тяжелыми, — Алистер подставил плечо. Опираясь на него, Кусланд поднялся на подрагивавшие ноги. Но тут же сел обратно. В голове зашумело сильнее. — Такими тяжелыми, что я... по правде, я не думал, что ты выживешь. Если бы не мать Морриган — мы оба были бы мертвы. Как... как все, которые там... при Остагаре.
Последние слова Алистер произнес совсем тихо. Айан догадался, что, возможно, среди Стражей у товарища было множество друзей, и не стал расспрашивать.
— Морриган сказала правду? Логейн предал короля?
— Не наклоняйся. Твои раны еще свежи. Я зашнурую сам, — Алистер, видимо, решил опекать новообращенного товарища всерьез. — Я помню не больше твоего, — склонившись над сапогами Кусланда, невнятно ответил он. — Когда они ворвались, меня приложило дверью по голове, и я потерял сознание. Очнулся уже здесь. Я не видел всего, что произошло. Но из того, что видел ранее с башни — ведьмы говорят правду. Логейн нас предал. Не только короля. Весь Ферелден. Создатель, зачем он это сделал?
Айан вспомнил эрла Хоу и поморщился.
— Зачем обычно предают королей?
— Но дочь тейрна и так была королевой Ферелдена. Кайлан был его зятем!
Кусланд мрачно пожал плечами.
— Быть королевским тестем и королем — две большие разницы.
— Как бы то ни было, все кончено, — Алистер встал с колен, и помог Айану подняться вновь. — Мы — единственные Серые Стражи, оставшиеся в Ферелдене. И нам нужно решить, что делать дальше.
Дверь скрипнула повторно. Прямая, как жердь, старуха, мать Морриган, пересекла комнату и, положив Айану ладонь на лоб, откинула его голову, всматриваясь в глаза. Изучала она его долго. Потом со вздохом отпустила и присела рядом на табурет, который до того служил ее дочери. Больше в хижине сесть было не на что, и Алистер, недолго думая, сел прямо на пол. Оба Стража поняли, что разговор предстоит долгий.
— Сперва скажу. За раны свои не беспокойся. Они тебя больше не потревожат, — прокаркала старуха мягче, чем прежде. — Да ты и сам это понимаешь, верно?
— Да. Благодарю тебя, добрая женщина...
— Не перебивай. Раны твои тебя не потревожат. От них и следа не останется, если еще хоть два-три дня воздержишься от драки. Перевязки тоже не понадобятся. Вот эти снимешь — и, считай, здоров.
Старуха сделала паузу, но, наученный опытом общения с ней на этот раз Айан промолчал. Зато не промолчал Алистер.
— И все же... не пойми превратно, я благодарен тебе. Но... зачем ты нас спасла? Я уже не раз задавал тебе этот вопрос, но ты не отвечала... Ты даже имени своего не назвала до сих пор. Может, теперь скажешь?
Старуха насмешливо взглянула на него сверху вниз.
— Имена красивы. Но бесполезны. Если хочешь меня как-то называть, зови Флемет. Так меня зовут хасинды.
— Как? — изумился Страж, подаваясь вперед. — Флемет? Та самая? Бессмертная ведьма из диких земель?
— И что это меняет? — старуха как-то странно передернулась. — Да, я знакома с магией. Как видите, вам это пригодилось.
— Но почему ты нас спасла? — вмешался Кусланд, которому это тоже было интересно. В последнюю очередь он ждал помощи от лесных ведьм. Флемет повернулась к нему.
— Почему? Потому что вы — последние, кто оставался в живых из вашего Ордена. Нельзя же было допустить, чтобы перебили всех Серых Стражей, — она вздохнула опять с каким-то неприятным присвистом. — Во все века долг Серых Стражей состоял в том, чтобы объединить все земли в борьбе с Мором. Или сейчас что-то изменилось?
Алистер и Айан переглянулись, как-то одновременно вспомнив, какими зелеными, желторотыми и до сих пор ничего не решавшими были они оба. И на что они оба годились без направляющей руки Дункана. Рыжий Страж смущенно кашлянул.
— Мы... нет, — Алистер, говорил, как всегда заикаясь, и совсем не будучи уверенным в правильности своих слов. — Ничего не изменилось. Но нас осталось всего двое на весь Ферелден. Мы... я... Тейрн Логейн. Он предал короля и Стражей. Если мы что-то попытаемся сделать...
— Логейн не знает, что мы живы, — неожиданно для самого себя, жестко проговорил Айан. — Но если мы займемся поиском союзников... я хочу сказать... если у нас начнет получаться — он узнает. Нужно это учитывать. Но... простите мне мою неосведомленность. Я в Серых Стражах не так давно. На каких именно союзников мы можем рассчитывать?
— В тех свитках, которые я вам передала, и которые, как я надеюсь, вы не потеряли, — подчеркивая слово "потеряли", ответила ведьма, — говорится о союзе с долийскими эльфами, гномами Орзамара, и магами Круга. Вы ведь и сами можете их прочесть?
Все взгляды сошлись на Алистере. Тот поерзал, оттянул свой доспех за ворот и, с трудом протиснув туда два пальца, вытащил на свет кожаный чехол.
— Я недоумевал, когда Дункан... Командор отдал их на хранение мне, — он протянул свитки Айану.
Тот вытащил толстые листы желтой бумаги. Все договора были стандартными с очень небольшими вариациями. Флеммет терпеливо ждала.
— Значит, решено, — Айан вернул свитки товарищу. — Мы должны поочередно потребовать союзничества у всех.
— Надеюсь, хотя бы кто-нибудь из них не ответит отказом, — пробормотал Алистер. Он встретился взглядом с товарищем и отшатнулся. Зеленые глаза Кусланда сверкнули в ответ.
— Мы их убедим, — с непонятной уверенностью мрачно пообещал он. — Не зря же мы — Серые Стражи.
Часть 1 — 13.
Уже не первую минуту легендарные Серые Стражи стояли у старого деревянного стола. Стол был пыльным, а вот лежавшие на нем доспехи отливали хищным блеском, точно только что вычищенные заботливым хозяином. И тому, и другому трудно было бы выразить на словах все то, что они чувствовали, глядя на это совершенство творения чьего-то гения.
— Откуда они у тебя, Флемет?
— Какая вам разница, — сложив на груди руки, старуха поджидала чуть в отдалении. — Они у меня давно. Прошлый их хозяин... не справился.
— Не справился?
— Не понравился доспехам, — таким тоном, как будто это что-то объясняло, ответила ведьма. — Он пришел ко мне в надежде, что я смогу ему помочь. Увы, он пришел слишком поздно.
— Так ты хочешь сказать... что эти доспехи — прокляты?
— Спокойно, белобрысый, — Флемет опустила руки, заложив их за спину. — Тому, кто им глянется, они будут большим подспорьем.
— А кто не глянется?
— Кто не глянется, тому тоже служить будут верно, — заверила старуха. Однако что-то в ее тоне заставляло насторожиться.
— Расскажи нам об этих доспехах, — попросил Айан, проводя ладонью по нагруднику. Влитой рыжий дракон скалился, мерцая крошечными изумрудами глаз. И чем дольше стоял рядом с ним Айан, тем труднее было просто развернуться и уйти. — Как именно они прокляты?
— Да никак они не прокляты, — старуха шмыгнула носом. — Это — доспехи Красного Дракона. Ну, или рыжего дракона. Как по мне, то он — рыжий, прямо как ты. У них — свой характер. И всегда только один хозяин. Их нельзя носить по очереди. Доспехи эти отражают магию. Любую магию. Даже мою. Но только там, где тело ими прикрыто. Если в тебя швырнут огненным шаром, а ты будешь без шлема — будь уверен, от головы останутся угли. И еще пробить их тоже сложно. Хозяин этих доспехов неуязвим для большинства ударов мечом или стрел. Но не прикрытое доспехом тело — даже уязвимее, чем обычно. Впрочем, большинство прежних хозяев Красного дракона об этом забывали.
— Так в чем подвох? — не понял Алистер, тоже разглядывая оскаленную драконью пасть. — Что доспех этот делает уязвимее не прикрытое им тело? И все?
— Нет, не все, — Флемет мрачно усмехнулась, но стоявшие к ней спинами мужчины этого не увидели. — Я же сказала — доспехи с характером. Они ищут Настоящего Хозяина. Иногда находят. Иногда нет. Но с ненастоящего берут плату кровью.
— Плату кровью? Ты можешь говорить яснее?
— Единожды надев, их уже не снимешь. И когда срок придет, сожмутся они до малых размеров и свою службу твоей кровью оплатят.
Алистер поспешно отдернул руку, которую протянул, чтобы тоже потрогать доспех.
— Какая мерзость. Зачем ты вообще нам их показала?
Флемет пожала плечами.
— Один из вас остался без доспехов после битвы при Остагаре. Я подумала — может быть, он заберет эту мерзость из моей хижины?
Айан еще раз посмотрел на доспехи. Зеленые глаза кровавого дракона призывно замерцали.
— Если решила убить, тебе легче было бы просто не забирать нас из башни, — проговорил Алистер, с тревогой вглядываясь в завороженное лицо Айана.
— Если бы я решила тебя убить, ты бы был уже мертв. Я привела к ним его, потому что думаю, что его они признают. И будут служить, пока он сам не решит от них избавиться.
Этого было как будто достаточно. Кусланд снова повернулся к доспехам, и искорки глаз дракона отразились в его собственных зеленых глазах.
— Я бы на твоем месте этого не делал, — вполголоса проговорил Алистер. Он был в отчаянии, но не знал, как отговорить явно зачарованного товарища от его безумной затеи.
