Безграничье. Тайна пророчества

— Хорошо, мама. Но Фэналин должна извиниться перед Зотной.

— Никогда! — вскочила со стула разъяренная дочь. Гарт назад она бы еще заставила себя, но теперь никакая сила не склонит ее к подобному. — Я не собираюсь извиняться перед твоей женой. Она не достойна этого... Никогда!

— Фэналин в последний раз...

— Отец, ты слеп, эта женщина тебя не любит, а всего-навсего создает видимость. Ей нужно только твое богатство и титул, а не ты, — Фэналин умолчала об остальных, более серьезных подозрениях. — И она никогда не станет мне матерью, как бы ты этого не хотел. Хотя, знаешь, поначалу, я пыталась полюбить ее, ради тебя, но это невозможно. Я ее ненавижу! Она никогда не сможет заменить мою маму, Зотна не достойна и одного ее ногтя... Ты ведь еще помнишь Тесеру?

— Но...

— Дай мне договорить, пожалуйста, — тихо, но настойчиво промолвила девушка.

Граф уже хотел было отказать, но тут подала голос Зотна:

— Иревд, позволь ей выговориться. Бедная девочка столько держит в себе. А это неправильно. Фэналин не должна молчать. Пускай выскажет, что у нее на сердце. Ей сразу же станет легче, возможно, это даже разрешит недопонимание между нами.

— Я не нуждаюсь в твоей поддержке, — отрезала Фэналин, чувствуя, что ненависть к Зотне разрастается до неимоверных размеров, и ей уже почти больно смотреть на мерзкое и лживое лицо мачехи. Даже в этой ситуации Зотна нашла выход, а девушка надеялась, что когда отец увидит как ей плохо, то все поймет.

— Фэналин, ты переходишь все границы!

— Иревд, ну пожалуйста! — вновь попросила Зотна, похлопав длинными, пушистыми ресницами и граф тут же забыл обо всем.

— Хорошо.

— Неужели ты ее забыл? Папа? Ты ведь помнишь Тесеру? — говорила девушка, убеждая себя не обращать внимания на то унизительное положение, в которое ее поставила новая "мамочка".

Глаза Иревда ничего не выражали, но Фэналин почувствовала будто что-то в его груди встрепенулось.

— Отец, пожалуйста, вспомни ее. Посмотри на меня и вспомни ее. Ты всегда говорил мне о том, как счастлив, что я настолько похожа на твою любимую женщину, ты помнишь?

— Да, кажется...

Фэналин радостно улыбнулась и увидела надежду, что расцвела на лицах бабушки и братьев. Дэрати Айдаза даже промокнула уголки глаз. Зотна совершенно не разделяла их воодушевления, и тут же схватила руку графа и крепко сжала.

— Папа, пожалуйста, вспомни, как мы были счастливы. И что стало с нами теперь... Из-за Зотны ты уже потерял своего сына. Ты помнишь Годара?

— Годар...

— Отец, вспомни его. Неужели Зотна тебе дороже родного сына? Ты готов променять его на эту мерзкую змею?

Бабушка тихо охнула и прижала дрожащие ладони к губам.

— Змею? — с печальной обидой, прошептала Зотна.

Увидев, как грустны ее синие глаза, граф почувствовал, что злость закипает в крови и неясные образы рыжеволосой женщины и темноволосого юноши тут же исчезли из его памяти.

— Дорогая, пойми, я не желаю твоему отцу ничего плохого, — продолжила мачеха. — Я люблю его и сделаю все возможное, чтобы Иревд был счастлив.

Фэналин едва не заскрипела зубами от злости:

— Я не желаю слушать вашу ложь!

— Хватит! — рявкнул граф. — Фэналин, иди в свою комнату и хорошенько подумай. Я поговорю с тобой позже, и наш разговор будет очень серьезен. Так больше не может продолжаться. Я устал от этих бесконечных ссор.

— Ты не можешь изменить того, что происходит, как бы не хотел... Да, пожалуй, я пойду, аппетита что-то совсем нет, — сказала девушка и, гордо вскинув подбородок, как подобает настоящей баронессе, вышла из столовой. Но, как только за ее спиной тихо скрипнула тяжелая арочная дверь, кинулась бежать без оглядки.

— Иревд, твоя дочь еще переживает потерю матери. Я совершенно не обижаюсь, ни капельки, и прекрасно понимаю ее, ведь и сама так же когда-то потеряла родителей, — промурлыкала новая графиня, когда шаги Фэналин стихли.

— Зотна, может уже хватит разыгрывать спектакль? Мы достаточно насмотрелись и убедились в твоих великолепных артистических способностях. Больше уже не удивить, — величественно произнесла дэрати Айдаза, со слезами посмотрев на сына, не заметившего, какую боль причинил своей дочери. — Прошу прощения, но я больше не желаю здесь оставаться. Приятного вечера.

* * *

*

— Что бы такое выбрать? Посмотрим... Может "Мифы и легенды Безграничного мира"? — шептала Фэналин, прохаживаясь вдоль высоких стеллажей домашней библиотеки. — Ну уж нет.

Книги всегда были для девушки спасением. Она обожала прятаться в их мирах, погружаясь то в опасные приключения, то в неспешную лирику или вовсе в пространные рассуждения историков. А особенно теперь, когда находиться в собственной жизни стало невыносимо.

После разговора в столовой, Фэналин пришлось встретиться с отцом в его кабинете. Всю бессонную ночь после этого, она вспоминала слова отца о том, как стыдно, а иногда и неприятно ему иметь столь невоспитанную и несдержанную дочь. Он полагал, что девушка не видит дальше своего носа и не понимает, что больно может быть не только ей одной, ведь именно Фэналин причиняет боль ему и, в особенности, невиновной Зотне.

Слушая его вчера вечером, Фэналин просто не верила в то, что это он, ее отец. Иревд сыпал и сыпал обвинениями, а она не могла ответить и защититься. Внимая его хвалебным одам новой супруге, дочь только и могла, что прятать свои глаза, чтобы граф не прочитал в них разочарование. Как Зотна сумела настолько очаровать его? Сама или с помощью колдовства? Эта женщина умудрилась так сильно подчинить его себе, что создавалось впечатление, точно перед Фэналин не Иревд, а кукла-марионетка. Все действия и слова не могли принадлежать отцу, которого она знала и любила. Это был кто-то чужой, холодный.

Сейчас, опять вспоминая разговор в отцовском кабинете, Фэналин не понимала, почему молчала и слушала обвинения отца? Почему она не опровергла его слова? Нужно было хотя бы попытаться!

Но одновременно Фэналин знала, что это глупые надежды... Ничего бы не помогло. Даже если бы она молила на коленях — глаза, раньше теплые, любящие, остались бы такими же ледяными, ведь теперь в них всегда присутствовала тень Зотны.

Именно потому Фэналин, послушно склонив голову, выслушала все, что он хотел сказать и, не прощаясь, ушла. Отец так и не осознал, что тогда произошло. Не понял того, что в тот вечер между ним и дочерью навсегда воцарилась пропасть, которую, возможно, уже не преодолеть.

— Почему это нет? — возмущенно воскликнул нерак и Фэналин, позабыв обо всем, взглянула на миниатюрного волшебника с переплета книги, которую, беспечно позабыв о возможных последствиях, отказалась читать.

Молодой нерак, в длинных цветастых одеждах, смотрел на нее с нескрываемым негодованием, но баронесса, насмешливо вскинув брови, продолжила свой путь.

— Не хочу, — ответила она с вызовом, про себя улыбаясь.

— Но почему? Она же такая интересная! — в его тоненьком голоске почти слышалась мольба.

— Никогда ее не любила. Едва хватило сил дочитать, — съязвила Фэналин, которая всегда обожала споры с нераками. Эти миниатюрные создания были ужасно забавными.

— Что?! Да, "Мифы и легенды..." можно читать бесконечно, потому что это самая-самая замечательная книга на свете! И я, как ее нерак, чем особенно горжусь, за все свое существование убедился в этом, как никто иной. Окнестос Орат посвятил книге всю жизнь, вложил в нее свои силы!

— Если судить по скудному языку, то жизнь не особо радовала автора яркими событиями.

— Как вы, воспитанная леди, можете такое говорить?

— Каи оставь ее, — сказал нерак-старик с соседней книги, еще обижавшийся на Фэналин за то, что она не дочитала его "Мемуары счастья", роман о глупой любви между русалкой и волшебником. — Нари грубая невежда. Ничего не смыслит в прекрасном.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась старику Фэналин. — Вот, видишь, Каи, что говорят обо мне, так что тебе нет смысла обижаться...

— Он не Каи, а Ка?и!

— Хорошо, хорошо, Каи...

— Нет! — вскричал старичок, потрясая рукой.

Молодой же нерак, кажется, даже не обратил внимание на то, что его имя исковеркали, ведь был занят восхвалением своей книги:

— "Мифы и легенды..." настолько интересны, что...

— Ну, хватит уже. Я в следующий раз почитаю.

— Как это в следующий раз? А сейчас, что будешь читать? Все эти дурацкие книги?

— Что?! — закричали нераки с других книг и громче остальных нерак-старик, взявшийся прежде было защищать своего соседа.

— Что ты понимаешь? — презрительно бросил он.

— Моя книга лучше всех! — продолжал настаивать молодой нерак.

— Не смей так говорить! — звучало со всех сторон.

— Да успокойтесь вы, — поморщилась Фэналин, и все замолчали, кроме двух первых нераков: молодой продолжал перечислять достоинства своей книги, а второй ругать его за страшную обиду, нанесенную "Мемуарам счастья".

— Неса лута! — знак Теу послал две тонкие нити к незатихающим губам книжных советников и магически сшил их по краям, плотно сжав и не давая вымолвить ни слова, а лишь нелепое мычание. — Вот так-то намного лучше. Перестанете злиться, тогда сниму заклятие, — Фэналин не смогла сдержать смех при виде того, как нераки угрожающе потрясают кулачками, а старик еще и покраснел настолько сильно, что нельзя было отличить его лицо от красного бархатного переплета. — Не обижайтесь.

Девичьи глаза пробежались по названиям книг, выискивая нужное. Первым ее внимание привлек большой том с поющей девушкой на корешке. Музыкальные ноты "Магической рапсодии" спрыгивали со страниц книги и взлетали в воздух, несомненно, желая обогатить своей музыкой несовершенный мир, но подобное проявление свободы продолжалась недолго, нерак тут же призывала их обратно. Фэналин невольно поморщилось, вспомнив горько-нелюбимые уроки музыки, и тут же отошла подальше.

— "Кентавры и их враги"... Нет, не хочу, — шепнула она себе под нос, игнорируя сердитый взгляд нерака-кентавра, промолчавшего в опасении, что и к нему применят волшебную силу. — Вот и то, что я искала. Любимая "История Эйвелиса". Третий раз буду читать, ну и ладно, ты каждый раз преподносишь какие-то сюрпризы.

Уверенная, что это именно та книга, которую она искала, Фэналин уселась в мягкое кресло и улыбнулась полыхающему в камине огню. Она заранее дала указание слугам разжечь огонь, ведь, несмотря на лето, погода за окном стояла сумрачная, а библиотека являлась одним из самых холодных мест их поместья. Но волшебница лишь радовалась этому обстоятельству. Она очень любила огонь и всегда восхищалась чувством защищенности и покоя, которое он дарил.

Фэналин внимательно следила за жаркими языками пламени, будто танцующими на поленьях, и ей казалось, будто они отогревают ее сердце.

Негромкое покашливание отвлекло внимание девушки. Она обернулась к двери, подумав, что звук оттуда, но оказалось — нет. Покашливание принадлежало нераку "Истории Эйвелиса".

— Что на этот раз? — спросила она и повернула книгу так, чтобы видеть маленького волшебника, размахивающего короткими ручками.

— Как это что? — изумленно поднял кустистые брови совсем седой и длиннобородый нерак.

— И?..

— Вы, вообще, собираетесь читать книгу или нет?

— Что вы все ко мне цепляетесь, а? Когда захочу, тогда и буду читать.

— Вы только посмотрите на нее. Когда захочет!.. — крикнул он, обращаясь к другим неракам, которые его поддержали, издав неодобрительные возгласы. — Книгу нужно либо читать, либо положить обратно на полку. У меня и так полно забот!

— Вас не поймешь. Один обиделся, что я не взяла его книгу, ты же требуешь поставить книгу на место. Ты какой-то неправильный нерак.

— Что ты такое говоришь? Я самый правильный нерак! Оторвала меня от коарста с привидением, а я уже почти выиграл! И после этого еще смеешь говорить в таком тоне! Неблагодарная! — ворчал старичок, указывая на одну из книг, по соседству с которой прежде стояла "История Эйвелиса". С корешка книги приветливо махал рукой призрак молодого юноши, и выглядело его приветствие так, словно он рад и благодарен девушке, что она оторвала старика от игры. Наверное, привидение-нерак и, правда, проигрывало.

— Что-то он не очень расстроился, что вы прервали игру.

— Каи, мы позже доиграем, ты не думай, что я забуду.

Невезучий призрак тяжело вздохнул.

— Да уж, ему не позавидуешь, — пожалела несчастного девушка и с благоговением раскрыла книгу истории...

"Разные страны и волшебные народы составляют Безграничье. Они творили историю, с ее войнами и победами, поражениями и благородными поступками, которая остается с нами, как память и напутствие потомкам.

Достойное и высокое положение в этом прекрасном и удивительном мире занимает страна Эйвелис. Страна чудес и чародейства. На землях Эйвелиса, пропитанных магией, с давних пор живут волшебники, сумевшие усмирить их силу и унять непокорность.

Так какое белое добро и черное зло творились на просторах Эйвелиса и к чему это привело..."

"История Эйвелиса" не случайно являлась одной из самых любимых книг Фэналин. Любила девушка ее не только благодаря возможности узнать историю родины, а и за то, как необычно и всякий раз по-новому вела она свое повествование.

Ни для кого из волшебников книга никогда не была похожей, каждому открывала мир Эйвелиса иначе, каким-то образом чувствуя, что нужно читателю, а также то, что ему знать не позволено.

"История Эйвелиса" постоянно пополнялась новыми деталями, заметками, которые собирал для нее нерак. Страницы книги никогда не заканчивались и, если открыть последнюю, можно увидеть, как невидимый рубус пишет историю.

Глаза Фэналин скользили от строчки к строчке и несмотря на то, что волшебница прежде читала "Историю Эйвелиса", возникало ощущение, словно она впервые взяла ее в руки. Что-то изменилось в тексте, будто книга признала девушку взрослой, признала ее право увидеть иную сторону Эйвелиса, сторону где-то постыдную, темную, но имевшую место быть.

Девушка настолько погрузилась в чтение, что незаметно для себя, как ей того и хотелось, совершенно позабыла о настоящем. Она находилась сейчас в ином времени. В Беграничье, которое еще не было разделено на отдельные государства, не пережило Большой войны, а находилось в самом расцвете правления Яома Монроза и беззаботно корилось его воле и деяниям...

Неожиданно книга самовольно стала перелистывать страницы, будто виною тому был ветер. Только когда открылась последняя, Фэналин поняла, что задумала "История", и с трепетом прочитала слова, выделенные красным мерцающим шрифтом:

"Смерть пришла к императору Мэдвису от тайного врага, исполнившего первое условие древнего пророчества. Его строки гласят, что убийство императора, а затем и его единственного наследника станет началом гибели Эйвелиса, а после и захвату власти темными силами. Но благословленные небом волшебники способны противостоять злу и защитить младенца и страну, не позволив тьме толкнуть мир в пучину мрака и несчастий..."