Тропой Небытия: Союз Рыжих

Результат данного творчества не заставил себя долго ждать. Стоило лишь предыдущей джинчурики закончить с росписью и сделать пару шагов вперед, как кожу на лбу начало припекать. Сначала едва заметно, но с каждым шагом все ощутимее, словно что-то медленно разогревало нанесенные на голову символы. Еще через несколько метров я начал подумывать о том, чтобы поинтересоваться по поводу все усиливающихся неприятных ощущений, как внезапно мое лицо словно обдало порывом холодного ветра, после чего жжение мгновенно утихло, а впереди, среди так же внезапно поредевших деревьев, наметилось что-то похожее на просвет. К нему и направилась, ведомая в данный момент, Кушиной, тушка последнего Узумаки.

Просвет оказался опушкой, и вскоре, пройдя еще несколько десятков метров, я наконец смог увидеть то, что являлось целью нашего путешествия — храм Масок клана Узумаки.

Представший моим глазам, маленький храмовый комплекс с ходу наталкивал на мысли, весьма схожие с теми, что возникали у меня еще при прочтении "Книги Судеб". Невысокие здания выглядели обветшалыми, но не разрушенными, заброшенными, но не разграбленными. Ни единого намека на то, что в местном анклаве клана Узумаки мог кто-то побывать, после того как отсюда ушли хозяева. Что, в общем-то, и не удивительно. И без нарисованной на лбу печати понятно, что покидая это место, здешние Узумаки не могли не обезопасить, от незваных гостей, свою крайне ценную и, чего уж там говорить, практически единственную недвижимость в Конохе. Да-да — единственную! Когда меня угораздило мимоходом поинтересоваться возможным местоположением, воспетых множеством фанатов, клановых владений Узумаки в Конохе, Кушина лишь насмешливо фыркнула и язвительно пояснила, что только всякие невежественные чужаки не могут сообразить, что клану, владеющему пусть и небольшим, но собственным Скрытым Селением и соответственно — не собирающемуся перебираться на новое место жительства, ни одна Деревня не позволит обзавестись какими-либо мало-мальски серьезными владениями на своей территории. Но вот только почему же никто из уцелевших, после уничтожения Водоворота, Узумаки не пожелал впоследствии осесть в союзной Конохе, как по идее диктовала логика, Кушина отчего-то предпочла умолчать. Впрочем я ни спрашивал, вовремя вспомнив о местных странных заморочках касательно этой темы.

Так что, как бы то ни было, единственным владением клана Узумаки в Скрытом Листе являлся только данный храм, и то лишь потому, что стоял он здесь задолго до появления Конохи. И именно в пристроенном к нему небольшом гостевом здании, как ответила тогда же на мой резонный вопрос бывшая джинчуурики, и останавливались приехавшие по делам сородичи. Но вот уже более двенадцати лет, как в этом месте никто не появлялся. И это было одной из причин, по которым наша условно-живая компания сейчас направлялась ко входу в здание храма.

Но была она отнюдь не главной. Главная же, стала еще и причиной легкого холодка, проскользнувшего по моей воображаемой спине, когда Кушина, оказавшись внутри, протянула руку к одной из множества масок, висевших рядами на одной из, разукрашенных неизвестными мне символами, стен. И этот холодок перерос в ощутимый морозец, когда я почувствовал, как по руке к маске вдруг устремился резвый ручей неконтролируемой мной чакры. В голове, всполошенной птицей, пронеслась мысль, что если Узумаки решила, в последний момент, все переиграть или, что еще хуже, эти двое на самом деле изначально все спланировали по своему, то...

Но вот только что-либо предпринять я уже не успел. К счастью! Поскольку, по прошествии тех самых нескольких секунд, в течении которых и буйствовала моя начинающая паранойя, Кушина резко отдернула руку, разрывая контакт с маской.

— Это — маска Шинигами. — Голос куноичи прозвучал как-то непривычно глухо. — Только попробуй забыть или перепутать!

Следует заметить, что последнее предупреждение отнюдь не лишним. И вовсе не из-за прозвучавшей в нем угрозы. Уж не знаю для чего конкретно были нужны проведенные Кушиной манипуляции, но после того как она убрала руку, от масок на миг ощутилось НЕЧТО! Наверное это можно было сравнить с резким порывом ветра, принесшим с собой многообразную смесь различных запахов. И хотя нельзя сказать, что среди этих "запахов" было что-то такое уж неприятное или угрожающее, но то немногое, что я успел разобрать, ощущалось — странным! Чем-то непонятным! Непохожим ни на что, с чем я мог бы его сравнить! Так что я в любом случае постарался максимально точно запечатлеть в памяти расположение указанной маски. Поскольку, даже сохрани я свое прежнее любопытство, в полной мере, то и в этом случае вряд ли испытывал бы какое-либо желание выяснять экспериментальным путем, а что же будет, если — по ошибке использовать не ту маску. Не в этом случае.

Но впрочем, если быть до конца честным, то следует признать, что, хотя экспериментировать с надеванием на себя неизвестных артефактов — большого желания нет, но на самом деле все таки интересно: что же за тайны скрывают в себе остальные маски? Помнится, еще в прошлой жизни, при виде данного сооружения у меня возникли мысли, что вряд ли Узумаки стали бы тратить время и ресурсы на строительство уединенного храма-хранилища, ради одного единственного артефакта. И, наверное, это даже забавно насколько оригинальным способом меня угораздило получить им подтверждение! Вот уж действительно, что называется: сам сходи да узнай!

Я мысленно покачал головой.

Правда, что касается — последнего, "осетра" пока придется урезать. Уж не знаю, в силу ли природной стервозности или же по каким-то своим соображениям, но на вопросы, на имеющие особого отношения к дальнейшему исполнению наших договоренностей, Кушина отвечала весьма скупо. А то и вовсе отделывалась фразами, что у нас не так много времени, чтобы тратить его на удовлетворение моего любопытства. А Четвертый, в таких случаях, хоть и косился на нее с неодобрением (из того, что я успел о нем понять: учить мужик явно любил и умел), но тем не менее, выбранный курс — молчаливо поддерживал. Так что, попробуй я сейчас начать задавать вопросы — скорее всего, получил бы аналогичную отповедь; а возможно — еще и дополненную комментарием о не вовремя любопытствующих идиотах. Впрочем, нельзя сказать, что в этот раз она была бы неправа. Дел у нас здесь действительно было еще немало, а времени — не так чтобы очень.

* * *

Вопль похмельного Тарзана разорвал тишину раннего утра, заставив меня подскочить на постели. Несколько секунд я растерянно хлопал глазами, пытаясь понять что происходит, но затем мой мозг наконец переключился в режим бодрствования, результатом чего стал быстрый хлопок моей ладони по кнопке, уже вновь собравшегося подать голос, будильника. Уж не знаю, честно говоря, чем руководствовался мой предшественник приобретая это чудовище. Но, следует отдать ему должное, проспать с таким — действительно нереально!

Проведя рукой по лицу, чтобы прогнать остатки сна, я откинул одеяло и, поднявшись с кровати, не спеша побрел в ванную приводить себя в порядок. День, подводящий итог под теми адскими полутора неделями, которые устроили мне временные обитатели моего внутреннего общежития, наконец наступил! Правда, я не был уверен, стоит ли этому радоваться.

Нет, конечно, полторы недельки были еще те! Глядя в зеркало на свою помятую физиономию, я только вздохнул. Хоть и продрых почти десять часов к ряду, но создается впечатление, словно еще столько же — не помешало бы. Впрочем, отражавшееся в зеркале лицо сильно не выспавшегося человека, все равно, было определенно лучше вчерашнего, пусть и весьма отдаленного сходства, с какой-нибудь из масок в храме Узумаки.

Кстати, по поводу масок. Я ведь все таки не удержался был: поинтересовался насчет — остальных. И на это раз, результат от моего любопытствования оказался несколько... неожиданным. Нет, полученный в ответ очередной раздраженный комментарий о пустом любопытстве и несвоевременных вопросах был вполне предсказуем, но полагаю Кушина никак не ожидала, что в ответ на ее слова прозвучит язвительный смешок Курамы.

Девятихвостый, которому явно надоело быть в роли молчаливого зрителя, язвительно фыркнул: что это конечно весьма удобная отговорка для той, которая не желает признавать, что и сама на самом деле ничего не знает. Что, впрочем, его особо и не удивляет. Но если уж Узумаки собирается и дальше столь активно отбрехиваться , то не могла бы она делать это где-нибудь подальше от него. А то он за свою жизнь уже столько человеческой лжи "нанюхался", что аллергию на нее заработал.

Подобную инсинуацию Кушина, вполне ожидаемо, проигнорировать не смогла, и возмущенно рявкнула в ответ. Но мохнатый, почуявший возможность слегка посчитаться со своей бывшей тюремщицей, пусть даже и чисто словесно, заткнуться отнюдь не пожелал. Как он рассказал мне впоследствии: невзирая на всю заковыристость запирающих печатей, информация к нему так или иначе просачивалась. Особенно, когда он сидел в Мито, где "режим" был значительно мягче. Так что знал он довольно много интересного, и — достаточно для того, что иметь возможность пару тройку раз пройтись по собеседнице. Та же, быстро выйдя из себя (как ее вообще в шиноби взяли, с таким темпераментом?!), умудрялась рычать в ответ не хуже самого Лиса, затеяв яростную перепалку. И, следует признать, то что мне удалось из оной понять было весьма интересным.

Как оказалось, Кушина и в самом деле мало что знала о секретах храмового хранилища! Судя по всему, о настоящем предназначении и возможностях его содержимого, вообще, знали всего несколько человек в клане. Что уж тут говорить о той, которой вообще предстояло стать стратегическим оружием чужой деревни. Насколько я понял, до отправления в Коноху, ее и вовсе ничему по большей части не учили, кроме несколько расширенных основ и того, чем, в обязательном порядке, следует владеть джинчурики. Что, в принципе, логично. Секретность-с! Ну и разумеется еще — понятное нежелание тратить время и силы там, где наличествуют большие сомнения, что это будет оправдано.

О, конечно же понятно, что очень многое было недосказано. Но, того, что я услышал тогда, и — того что сумел немного выведать позже, было вполне достаточно, чтобы понять — Узумаки, обязанные предоставить Конохе носителя по какому-то старому договору, сумели выкрутиться, отдав союзнику то, что было, по сути дела, менее всего жалко. И все это, признаться, полностью совпадало с моими старыми размышлениями о том, что: с какого бодуна любой более-менее здравомыслящий патриарх согласится отдать куда -то на сторону будущего сильного бойца, потенциального мастера печатей или же, на худой конец, если совсем уж никакого иного толка не будет — носительницу крови и потенциальный инструмент для возможного заключения какого-нибудь династического брака? И насколько я мог судить, глава клана у красноволосых, отсутствием мозгов явно не страдал. Потому как, досталась Конохе отнюдь не, многократно воспетая фанатами — "девица королевских кровей", а — Узумаки Кушина, не блистающая особыми талантами, девчонка-сирота из побочной ветви. За которой, плакать было особо и некому. (Хм, то-то еще в первоисточнике говорилось, что после смерти Мито она осталась в полном одиночестве, пока ее тогда-еще-не-Четвертый не приметил!)

Даа! В который раз уже отмечаю, сколько интересного можно узнать просто слушая и не мешая. Кстати, интересно и то, что Минато тоже определенно не испытывал какого-либо особого желания вмешиваться в перебранку этих двоих радикально красных товарищей. И сделал это только тогда, когда Лис уже в прямом смысле начал полыхать, а из рук Кушины полезли светящиеся цепи с массивными четырехгранными лезвиями на концах.

Правда, следом за ним в разговор, практически сразу же, пришлось влезать и мне. С тем чтобы объяснить, что угроза навешать на печать дополнительных ограничивающих элементов — это далеко не то, что меня может устроить. Поскольку, в отличие от некоторых, мне с хвостатым — еще жить.* И, как я надеюсь — долго!

* Прим.: гусары — молчать!

* * *

Закончив с утренними процедурами я направился к шкафу, но по дороге зацепил ногой свалившуюся со столика небольшую книжицу в кожаном переплете. Подняв оную, задумчиво повертел ее в руках. Именно ее, в числе немногого другого, я извлек из указанного тайника и принес сюда полторы недели назад. Но, признаться, чего в нем только не было: почти вся библиотека клана, запечатанная в свитки, номера счетов и бумаги на многочисленную недвижимость четы Намикадзе-Узумаки, стопки толстых пачек денег и такие же — разных печатей, заначеных на черный день... А так же — стильный черный плащ с огненной надписью "Марти-Стю" и свиток сильнейшего призыва — могучей птицы Обломинго!

К сожалению, реальная жизнь имеет крайне мало общего с написанными историями. Как скупо пояснила Узумаки, после уничтожения Водоворота, Коноха отправила туда несколько разведывательно-спасательных миссий. В состав одной из которых включили и ее. Но все они закончились неудачей. Все еще функционирующие элементы оборонительных систем, укрепляемых столетиями, перемешавшиеся с активными остатками множества примененных боевых техник, все это вместе с ландшафтом — и так сложным изначально, а уж в результате произошедшего — и вовсе изменившего до абстрактности, превратило территорию бывшей деревни в настоящую аномальную зону! В которую предпочитали не соваться, без крайней необходимости, даже самые отмороженные шиноби.

С собой же, при отъезде в Коноху, Кушине, понятное дело, ничего серьезного взять не позволили. Так что, ранее упомянутый тайник был не слишком впечатляющим. Хотя, следует быть справедливым, назвать его содержимое таким уж чрезмерно разочаровывающим тоже не получилось бы. Поскольку, большей частью его содержимого было то, что смогла оставить в наследство дальней родственнице, взявшаяся присматривать за ней Узумаки Мито. Пусть его было и не очень много.

Но как я уже говорил, большая часть данной "макулатуры" так и осталась лежать на месте. В отличие от небольшой пачки денег, лежащей рядом. Они, признаться, были очень кстати. Поскольку, кошелек моего предшественника не мог порадовать обилием своего содержимого; а заначка, если у него и была, то — находилась очевидно где-то вне дома. (Тот вариант: что мелкий умудрился организовать заначку так, что мы всей компанией не сумели ее отыскать, был единогласно признан чрезмерно фантастическим). Так что, как уже говорил, этот маленький НЗ был определенно не лишним. И кроме него я, как и было мне сказано, взял из тайника только толстую тетрадь, исписанную чьим-то убористым почерком, да — небольшую книжицу. Да ту самую, что сейчас держал в руках. И что забавно, думаю, любой заглянувший в нее был бы наверняка разочарован ее содержанием. Это был просто учебник. Учебник с упражнениями по контролю и базовым манипуляциям с чакрой, для младших членов клана Узумаки.

Это надо было слышать, как в унисон матерились супруги, когда поняли чему и как учили их сына! Глядя на перекошенную физиономию, казалось, всегда выдержанного и уравновешенного Минато, я тогда мог только порадоваться, что не являюсь тем самым кретином (это было самое мягкое, как его охарактеризовали), который додумался учить Узумаки базовым манипуляциям с чакрой по стандартной программе Академии! Это Узумаки то — с его чудовищно концентрированной чакрой?!