цицерон-14

-Ну и хрен я забил на соседей.

А, кто орёт-то? Так соседка, которой пинка дал за лишнее любопытство. Пыталась в мою квартиру залезть. Хорошо тогда ей приложил, хромала не меньше недели. Наверно делала вид, что хромает, сука. Надеялась ментов на меня натравить. Но, менты-то не дураки. Как узнали, что на автомобиле наркома разъезжаю, так побоялись приставать.

Не открою, сломают дверь. Задание у них, без меня не возвращаться и застрелить нельзя. У них чего в задании-то пишут? Доставить в НКВД. Если повредят меня при задержании, то через некоторое время за ними ночью придут.

Раскочегарил до красна печку и закрыл вытяжку. Дрова положим под порогом. Когда сломают дверь и ворвутся в комнаты, то запнутся в темноте о поленья и мордой об пол. Жалко, что пол не асфальтовый. А, то бы сказал, что мордой в асфальт.

Что-то изменилось в тональности голосов. Ага, отставили дуру и теперь кричат, что из НКВД пришли. Чтоб, значит открывал, а то хуже будет. Хренушки Вам, ребятушки.

В дверь начали ломиться. Сорвал выключатель со стены и обнажил электорпровода. Свет погас. Дождавшись, когда ребята приготовятся к следующему удару, открыл замок.

От сильного удара дверь распахнулась. В квартиру влетели трое молодцов. Запнулись об поленья, разложенные по полу и полетели вверх тормашками. Здорово они приложились. Пожалуй, на сегодня они не бойцы.

Я стою под одеждой, висящей на вешалке, в руках здоровенное полено. Другого оружия найти не удалось, всё осталось в купе. При свете меня сразу бы обнаружили, а в темноте висит одежда и пусть себе висит. В комнатах темно, первая тройка валяется на полу и стонет. Остальные входить опасаются.

В распахнутую дверь несколько раз выстрелили, послышался звон стекла в разбитом окне. Чей-то вопль:

-Не стрелять идиоты! Кто стрелял? Где только таких идиотов набрали? Сгною суки на Соловках!

Это шанс. Подстраиваюсь под всеобщую паническую тональность и кричу из своего угла:

-Через окно, сука, уходит!

НКВДшники поняли мой вопль так, что противник бежал с поля боя и его необходимо догнать. Если не догонячт, то точно окажутся на соловках.

По стонущим телам, разбросанным тут и там, в прихожую ломанулись ещё трое. Но, в темноте надо разбирать, куда ставишь ноги. А если этого не делать, то можно ненароком наступить на своих же товарищей или запнуться об поленья. Что и произошло. К лежащей на полу троице, добавилось ещё трое. Они пострадали меньше и со стонами, и охами поднялись на ноги. Затем поковыляли к окну.

Стекло разбито во время бестолковой и панической стрельбы. Но, ребятам захотелось продемонстрировать исполнительность, распахнув окно. Граната сработала, как и положено. Раздался взрыв. Их посекло осколками и отбросило взрывной волной. Пожалуй, они вышли из строя навсегда.

Зеркало, висевшее рядом, разлетелось на мелкие осколки. Те, кто стоял у дверей снаружи квартиры, от неожиданного взрыва попадали на пол. Хоть и профессионалы, но от испуга стали стрелять в неясные тени людей, лежащие на полу и частично, пытающиеся подняться.

Я подумал, что горе стрелки отправили своих же товарищей в последний отпуск, навсегда. Судя по выстрелам, в коридоре двое. Я не пострадал, окно наискосок и осколки не достали. Взрывная волна, частично задержана, стоящими около окна людьми, частично отразилась от стены комнаты и до прихожей дошла несущественная часть.

Наверно, в распахнутую дверь влетели несколько осколков и поразили НКВДшников в коридоре. Этим, скорее всего, вызвана их суматошная стрельба.

В коридоре истошная ругань и крики. Но, командирского голоса не слышно. Неужели его хорошо задело осколками? Это минус. Раздражённые убийствами НКВДшники не пощадят никого. Повесят на меня всех покойников и кончат как ненужного свидетеля.

Ещё несколько выстрелов из револьвера и крики: выходи!

Щас, разбежался. Прямо выскочу на пулю. Наконец в прихожую заглядывает один, коротко осматривается. Но, опять таки со свету ему ничего не видно. Заходит. Чуствую его напряжение. Шарит по стене руками. Чего это он? А, выключатель ищет, догадался я. Ну, сейчас найдёт!

Нашёл, сделал вывод я, когда мужик замкнул контакты оголённых проводов рукой. От заревел, как бык на бойне и потом сделал то, чего я никак не ожидал. Начал палить из револьвера. Причём несколько раз выстрелил в дверь, ведущую в коридор. Раздался вскрик и в дверь впал ещё один НКВдешник. Он что, решил всех свидетелей того? Или случайно сами себя поубивали? Удивился я.

Мужик отдёрнул руку от проводов и начал выражаться совсем некультурно. Пожалуй, кино надо прекращать. Поленом приложился к его голове. Крики прекратились.

Итак, что мы имеем? Восемь покойников. Остался ещё кто в живой коридоре? Скорее нет, чем да. На, улице под окнами должен караулить водитель кобылы, именуемой автомобилем. Его задание, стоять под окнами и никуда не уходить, ждать когда я буду выпрыгивать в окно.

Не пойду в окно. С последнего покойника снимаю тужурку и фуражку. Что ещё? Смотрю, у кого мой размер штанов и стащив с покойника одеваю на себя. Таким же способом примеряю сапоги. Ещё что? Обшариваю карманы. Куча разных бумаг и немного денег. Зря оставил в лесу паспорт и советские деньги, сейчас бы пригодились.

В коридоре осторожные шаги. Наверно водила не выдержал и пришкандыбал. Хорошо бы его допросить. Но, скорее всего, ничего он не знает.

Почему-то, все здесь лежащие, считали своим долгом бегать по квартире с наганами в руках, вот и добегались. Подобрал один из револьверов, валяющихся здесь же и подошёл к дверям. Взял маленький осколок зеркала и выставил в коридор. В зеркале отразился мужик в сапогах, кожаных штанах, кожанной куртке и такой же фуражке с револьвером в руке, нацеленным в мою сторону. Не дожидаясь, когда он начнёт палить, выставил револьвер в коридор. Прицелился, ориентируясь по зеркалу и несколькими выстрелами уложил беднягу.

Подобрал ещё один револьвер. Проверил, заряжен ли. Набрал патронов из карманов, моих новых штанов и зарядил оба револьвера. После чего начал палить по соседним дверям. Если есть любопытные у замочных скважен, так убить. А, если нет, так напугать остальных, дабы не высовывались в коридор.

Прислушался. Воплей и стонов, звуков падающих тел не слышно. Значит соседи осознали и попрятались как тараканы. Если правильно будут себя вести, может уцелеют, после разборок в НКВД. Конечно, уцелевшие на соловках, позавидуют расстрелянным в подвалах. Но, это позже, через несколько месяцев, пока будут разбираться.

-9—

Ещё набрал патронов к наганам в штанах и куртках. Пожалуй, пора срываться. Открыл заслонку и обнажил горячее нутро печки. Кочергой выгеб золу на пол. Сверху набросал бумаги. Когда бумага разгорелась, металлическим совком выбросил угли и горящее обрывки в коридор. Несколько раз выстрелил из револьвера по дверям, чтобы не забывали. Соседи почуяли запах дыма и завыли, поняли что станут погорельцами, хотя и не надолго. Кто не сумеет выбраться в окна, тот сгорит.

Зарядил револьвер. Вышел в коридор. Проверил, не дышит ли кожанный. Нет, не дышит. Пошарил по его карманам. Забрал всё что было. Спустился на первый этаж. Вышел во двор, постоял. Было видно, как через окна выбираются жильцы. Смотри, какие дисциплинированные. Никто не сунулся в коридор. Вышел со двора и увидел машину. Уселся за руль и покатил куда глаза глядят.

А куда глаза глядят? Доехал до Красной площади, протёр руль и рычаги к которым прикосался руками, белой тряпочкой, найденой в машине. Сунул тряпочку в бензобак, так чтобы часть высовывалась наружу. Поджёг спичками, найденными в кармане куртки.

Побрёл в наркомат. Несколько сот метров прошёл по речной воде. Сапоги быстро промокли. Не беда, если удасться уйти от погони, то можно просушить. Добрёл до наркомата. На проходной стрелки из НКВД. Показал новые корочки, я теперь капитан НКВД. По армейскому, почти целый полковник.

Охранник внимательно рассмотрел корочки в свете настольной лампы. А когда поднял глаза, то в полусумраке, да со света, не особенно и разглядишь, насколько соответствует корочки внешности их подателя. Охранник взял под козырёк и пропустил меня.

Поднялся в свой кабинет. Снял сапоги. Накрутил портянки на голенища и поставил в шкаф. Опустошил карманы. Всё найденое положил на стол. Снял чужие штаны, кожанку. Повесил в шкаф. Остался в своей пижамке. Сходил в душ. Тёплой воды как всегда нет. Пришлось ополаскиваться холодной. Но, даже лучше, мысли стали яснее и чётче. Переоделся в одежду, висевшую в шкафу.

Просмотрел бумаги и разорвал на мелкие клочки, кроме некоторых. Сходил в сортир и спустил обрывки в унитаз. Патронов к револьверам насчитал более пятидесяти. Деньги, чуть больше сотни рублей.

На сто рублей можно жить почти ни в чём себе не отказывая, месяца три, если не покупать дорогие вещи. Через пару дней аванс, полсотни, да через ещё пару недель получка, чуть меньше сотни. С деньгами никаких проблем.

Единственная проблема в том, удасться ли прожить несколько недель? Сейчас, насколько мне известно, перекрываются дороги и вокзалы. К сгоревшей машине вышлют наряд. К утру определятся с номерами и начнётся поиск по всем направлениям от Красной площади. Но, самое перспективное направление, наркомат, где я сижу. Спросят у охранника, проходил ли кто? Он ответит, что проходил товарищ из НКВД.

Так ли всё? А, если учесть, что в НКВД сидят тупые исполнители, то как будут действовать? Сгорел автомобиль? Ну и хрен с ним. Утром, скорее днём, около машины появятся появится сотрудники ОРУДа. И что они определят? Какая-то машина сгорела. Ну и что? Машины время от времени сгорают. Если дело касается высокопоставленных советских чинуш, то начинает раскрутку НКВД. А, для всех прочих, не торопясь работает милиция. Скорее всего поковырявшись и не найдя никаких следов, милиция сдаст дело в архив.

Ягода может обратиться в милицию за сведениями об угнаной машине. Но, сгоревшая машина не угнаная. Просто сгорела в центре Москвы. Выносить ли Ягоде сор из избы или постараться скрыть, что его группу, из почти десяти человек, уничтожили неизвестные? Будет он обращаться в милицию?

Будут подозревать меня? Будут. Ко мне пришёл неизвестный и сел в засаду. Скорее всего соседи сообщат, как некто зашлёл в дом. Но, определить личность в темноте невозможно. Сколько приходило человек и кто они теперь не установить. Не мог же перевдчик престрелять десять человек?

Значит я не ходил домой, а вернулся в наркомат, где провёл ночь. А кожанная куртка и штаны? Купил на барохолке. А, револьверы и патроны? Подсунули враги. Но, револьверы-то и патроны попробуй обнаружить в толстых, двойных стенках несгораемого шкафа-сейфа.

Вообщем, сделал для себя вывод: бежать не получится. В наркомате, пожалуй, удасться отсидеться. Подумав так, пошёл в канцелярию. Нашёл подходящую пишущую машинку и сварганил пропуск и для библиотеки, и для наркомовской проходной. Окунул ручку в чернильницу и записал свои данные в пропуск. Вернулся в кабинет. Нашёл фотографии, сделанные как раз для пропуска в количестве шести экземпляров, из которых я израсходовал только две штуки. Сходил в буфет поужинал. Взял на десерт варёное яйцо и пошёл в кабинет. Нарисовал на бумаге печать. Накатал на яйцо, а затем яйцом прокатил по пропуску. Получилось, как будто, неплохо.

Успокоившись, улёгся на столе спать. Засыпая, подумал: придётся купить одеяло и подушку. А, может попросить наркома, чтобы выделили погорельцу ссуду в виде подушки и одеяла.

Утром сходил в столовую и явился под светлые очи секретаря. Переговорили о том о сём. Причём я расписывал как разговаривал с самим товарищем Сталиным, как предлагали ехать за станками в Японию, а я отказался. Секретарь чуть не упал со стула, после моих слов о том, что я отказал самому товарищу Сталину, тем более ехать за границу. Мечта советских чиновников и не только при Сталине, поехать в заграницу в командировку. Но, самое главное, все должны знать, что он съездил за границу.

Узнал, когда появится нарком, сообщил, что буду в библиотеке и отправился. На наркомовской проходной потребовали предъявить пропуск. Пропуск как пропуск не хуже, а может даже лучше других.

В библиотеке взял книги по истории. Меня интересовал 1895 год и последующие события. Я поднимал справочники и описания событий, имена действующих лиц, географию проишествий.

В тетради составлял таблицы. Место расположения, что произошло, кто участвовал, результат. Затем разобрался с финансовыми справочниками и отчётами. Сходил в буфет перехватил кое что и продолжил смотреть 1895 и последующие года.

Выяснилось, что крейсер, который я спроектировал, будет строится серией из трёх кораблей и называться Авророй, Дианой и Паладой. Аврора ещё и сейчас находится в составе Балтийского флота СССР в качестве учебного корабля. Хорошо бы под каким-нибудь предлогом побывать на корабле. Но, во-первых, кто меня пустит в Питер, а во-вторых своих забот хватает.

Для себя уже сделал выбор. Любым способом пережить пребывание в стране советов, а в Российской империи сумею сделать карьеру, хотя бы за счёт биржевых спекуляцй.

И ещё. Срочно нужен автомат Калашникова. Значит необходимо знакомится с современными технологиями производства оружия.

Попрошусь ка у наркома в поле, на стажировку. А то нехорошо получается, перевожу правильно, а деталей автомобиля вживую не видел. Надо побывать на заводе и ознакомиться поподробнее с производством.

Придумал. Съезжу в командировку на оружейный завод в Тулу и на кораблестроительный в Питере, ну, теперь Ленинграде. Мотивировать необходимостью обмена опытом. У нас из за секретности оружейники применяют своё, кораблестроители своё, а автомобилестроители своё. Если свести производство воедино, то получится замечательная экономия. Может даже случиться так, что в автомобилестроении детали стоят копейки, а на кораблях сотни рублей.

В моё время, когда в США комиссия конгреса проверяла цены на строительство бомбардировщиков, то оказалось, что седушка для унитаза на Б-52 стоит 5000 долларов. А точно такая же в любом магазине не дороже десятки.

Приведу пример наркому, глядишь согласится. Нет, конечно не из моего времени. Подыщу что-нибудь из современных журналов.

Целый день просидел в библиотеке, а к вечеру подтянулся в наркомат, где качественно пообедал. Наркома всё не было и я разбирался с записями в кабинете. Надо как следует обдумать организацию процесса изъятия оборудования из америки, по сути воровства. Раскладывал картину так и эдак, подбирал показатели, могущие изобразить общее, но никак не складывалось. При наличии компьютера разобраться можно за доли секунды. А перекладывая бумажки, неизвестно сколько провожусь.

К ночи появился нарком и я попросился на приём. Рассказал свою сказку. Спросил его мнение. Нарком как будто согласился, а затем спросил:

-Кто потянет воз?

Как мог объяснил, что наступают суровые времена и надо запрячься как следует. Если появится подозрение, что кто-то филонит, без него обойдутся и пустят на колбасу.

Нарком задумался. Затем согласился поставить мой вопрос перед товарищем Сталиным.