Жестокие Игры. Магическая Академия

— Даже если бы он был свободен, — вздохнула Тирри, — посторонним вход на территорию Академии запрещен. Меня Тур Зиггис пригласил. Он уже третий год как женат, а я третий год как помолвлена, и мы третий год ходим на балы по случаю начала учебного года. И, знаешь ли, мы с ним отличная пара!

На том и порешили. Перед Драконьим, который, кстати, я знала в совершенстве, собиралась было поговорить с Хоггингсом, сказать ему, что приняла приглашение другого. Но он посмотрел на меня так, словно я собиралась отрастить зубы и когти, чтобы вцепиться ему в горло. Глаза у парня были черными, огромными. Зрачки расширены, словно у дикого зверя перед лицом опасности. Хоггингс явно чего-то боялся. Но чего? Неужели того, что следующим трупом в Академии станет именно он?

Уже в кровати я в очередной раз пыталась составить кусочки головоломки. Приворотное зелье, убийство, Призрачные Тени, слова Диггори, слова Орувелла... И в очередной раз у меня ничего не вышло. Чего-то не хватало, и сколько бы я не крутила в голове факты, в картину они так и не сложились. Затем долго думала о лорде Шаррезе. Вспомнила магиню Виннис, безжалостно воскрешая в памяти то, что увидела возле кабинета директора. Губы, волосы, мантия, каблуки, уверенный взгляд... Расстроилась до слез. Немного поплакала, уткнувшись в подушку, пока, наконец, не заснула.

Утро наступило уже ночью. Вернее, нас разбудили крики, доносившиеся со стороны стадиона, затем усиленный магией голос лорда директора заставил подскочить с кровати. Срываясь от ярости, лорд Шаррез приказал всем адептам оставаться в комнатах. Ослушавшимся — отчисление без разбирательства.

— Что-то случилось... Что-то случилось! — твердила Тирри.

Мы метались по комнате, наталкиваясь друг на друга, и магические светлячки подрагивали под потолком. Я принялась натягивать платье. Руки тряслись, и шнуровка все никак не поддавалась. Нет, я не боялась за себя... И не за лорда Шарреза — судя по голосу, он прибывал в глухой ярости, и это было нормальным его состоянием. Я переживала за Арно, и еще, почему-то, за Кристофа Рэнделла.

— Сейчас... Сейчас! — Тирри кинулась к нише с образами. Я поспешила за ней и зажгла свечу Богине Матери Бригитте, мысленно попросив у нее сберечь всех, кто мне дорог. Всех!

— Смотри! — воскликнула Сайари, указав на яркую вспышку на улице.

Мы прильнули к окну, уткнулись носами в холодное ночное стекло. Из нашей комнаты открывался отличный вид на стадион, но не сейчас, когда ночное небо было затянуто тучами, сквозь которые едва пробивался лунный свет. Я долго пялилась в темноту, пока, наконец, не привыкли глаза. На стадионе было полно людей в черном. Поди разбери, кто это — преподаватели или же призванные из Магического Контроля! Они кого-то тащили со стороны мужского общежития, через стадион, по направлению к замку. К центральному входу не пошли, свернули за угол.

— Там... Знаешь, что там? Если не зайдут в Драконий корпус, — прошептала Тирри. В глазах подруги плясали отблески моего магического светлячка, — то дальше — черный ход и спуск в подвал. Мы лазили туда еще при старом ректоре. Знаешь, куда он ведет? В застенки. Старая королевская темница, Сайари! Там такие стены... Даже менелита не надо — ни один маг не пробьет! Пахнет жаренным, — подруга вновь забегала по комнате. — Я чувствую, что Конрад тоже здесь! Почему... Ну почему же он не хочет со мной говорить?! Блокирует постоянно, отвечает: "Не сейчас!".

— Наверное, сейчас и правда не время.

— Посмотри, это же... Мне кажется, это магиня Тиннис! — Тирри опять прильнула к окну, — и с ней еще двое из медкорпуса!

Лекарки в белых мантиях бежали к мужскому общежитию, над их головами мерцали магические светлячки. Боги! Я попыталась связаться с двоюродным братом, пробуя на вкус ментальную магию, в которой была совсем не сильна. Она — прерогатива тех, у кого рабочая Стихия — Вода. Моя же — Огонь, и вот так, нахрапом, ничего не получалось.

Оставалось лишь терялась в догадках.

Наконец, наступило утро. Словно дама, туманившая взор кавалеру на ночном маскараде, оно скинуло вуаль, и... показала правдивый, беспощадный лик. Хоггингс мертв, убит в своей кровати. Ему перерезали горло так же, как членам семьи Диггори Липпару. Зато вторая жертва, Кристоф Рэнделл, за которым тоже пришла Смерть, отказался ей не по зубам. Не зря он тренировался каждый вечер перед нашими окнами! Одна Тень убита, вторую ему удалось задержать — на шум завязавшегося боя прибежал дежурный маг, затем второй, и они скрутили нападавшего.

— Думаю, Конрад просто счастлив, — заявила Тирри, когда мы завтракали в гудящей столовой. — Не могу дождаться, когда у нас начнется практика... Буду проходить под его руководством.

Я слушала ее в пол-уха. Ела, не чувствуя вкуса. Уткнулась взглядом в тарелку, чтобы не смотреть на пустующие места. К глазам подбирались слезы. Боги, ведь я никогда больше не увижу рыжего, нелепого Хоггингса! Говорили, его даже некому оплакивать — его семью постигла та же участь, что и всех Липпару. Кристоф Рэнделл в медкорпусе. Правда, ранения оказались не такими уж серьезными, и его обещали скоро выпустить. За преподавательским столом отсутствовали лорд Шаррез, магиня Унида и все три декана.

— Посмотри, ни одного Высшего! — сказала мне Тирри. — Думаю, они попытаются снять заклинание Молчания с пойманной Тени. Но у них ничего не получится. Ни-че-го! Это такая древняя заковыристая вещь, Конрад рассказывал...

Подруга оказалась права. Несмотря на старания лорда Шарреза и его помощников, Тень умерла, так и не назвав имени ни заказчика, ни причины, почему должны погибнуть все, кто положил на меня глаз.

Глава 4

Часы на башне Драконьего Факультета пробили восемь. За окном давно уже стемнело, но мерцающие магические огоньки расцвечивали путь от общежития к центральному входу Академии — сначала по краю стадиона, затем через дубовую аллею, примыкающему к широкому крыльцу. Когда-то к нему подъезжали дорогие экипажи, высаживая на выложенную мозаичными плитами площадь придворных дам и кавалеров. Теперь же по мраморным ступеням, ведущим к огромным, двухстворчатым дверям, спешили адепты.

Ежегодный бал в честь нового учебного года по традиции проходил в огромном Танцевальном Зале в главном корпусе Академии. Начинался он ровно в восемь, но до нашей комнаты уже доносились отзвуки музыки. Мы с Тирри немного опаздывали. Кристоф Рэнделл и Турс Зиггис, подозреваю, уже дожидались нас в просторном холле на первом этаже женского общежития, обычно закрытого для посетителей мужского пола. Этим вечером для парней сделали исключение. Правда, по комнатам расхаживать не разрешили, поэтому они развалились на софах в большой, светлой гостиной на первом этаже возле чахлого, но живучего деревца неизвестной породы. Поджидали свои пары, лениво делясь сплетнями и новостями.

Эту неделю все только и говорили, что об убийствах Диггори Липпару и Тома Хоггингса. Слава кровавым Богам, Моргана забрала только двоих адептов, прекратив кровавую жатву в стенах Академии. За последние три ночи не произошло ни единого убийства, и мне стало казаться, что лорду Шаррезу удалось заключить с Богиней Смерти хрупкое перемирие.

Кто знает, что он ей пообещал, и как долго она будет обходить стороной стены Академии?

Каждое утро сердце замирало от дурных предчувствий. Но нет, Призрачные Тени с момента убийства Хоггингса больше не заглядывали в Академию Магии. Кристоф Рэнделл быстро шел на поправку, два других моих ухажера — Сигульф и Орувелл — прибывали в добром здравии. Правда, я продолжала тревожиться за северного мага — ведь Тени своего не упускают! Лорд Шаррез придерживался похожего мнения и настоятельно рекомендовал молодому лорду не покидать стен Академии до окончания расследования. Сам же ввел дополнительные меры безопасности — удвоил охрану у центральных ворот, усилил магический купол, накрывающий территорию Академии. Его сияние — пробегающие по защитной сфере голубые разряды — можно было увидеть даже днем. По ночам, завывая и клацая костями, толпами расхаживали умертвия. Кидались друг на друга, рвали на части, и мы, бывало, по утрам находили разбросанные полуистлевшие конечности.

Но ведь и до этого Академия была хорошо защищена! Случись нападение на столицу, маги могли бы долго выдерживать осаду. Как же на территорию прорвались Тени? Адепты делились версиями одна другой интереснее, но лорд директор не спешил посвящать нас в подробности. Зато Тирри, узнавав их от Конрада, проболталась. Той ночью, когда погиб Хоггингс и был ранен Кристоф Рэнделл, имел место филигранный взлом защитных заклинаний и проникновение сквозь магический купол. Несколько умертвий, столкнувшиеся с Тенями на их пути к мужскому общежитию, были сожжены, и на стадионе до сих пор виделись черные, выгоревшие следы. В роковое утро, когда мы узнали об убийстве Хоггингса, я видела, как их рассматривали двое следователей в черных мантиях со знаками Магического Контроля. Конрад Бренан обзавелся напарником — высоким, худощавым магом в годах, и теперь они на пару вели расследование двух убийств и одного покушения.

А ведь могло быть три трупа!

Помню, этим же вечером, как раз после занятий, отправилась в медкорпус навестить Кристофа Рэнделла. Тирри со мной не пошла, сослалась на усталость, но мне казалось, подруга вбила себе в голову, что Рэнделл мне нравится, и решила не мешаться.

Глупости!

Я застыла в дверях просторной палаты, освещенной дневным солнцем, проникающим через приоткрытое окно. Несмотря на сквозняк, запах лечебных трав дурманил голову. Взглянула на ряд кроватей со светлыми балдахинами, из которых была занята лишь ближайшая ко мне. Почему-то долго не могла заставить себя посмотреть Рэнделлу в лицо. Вместо этого уставилась на бледную мужскую руку, поросшую светлыми волосками, лежавшую поверх шерстяного одеяла. На запястье виднелся браслет, который я сразу узнала. Камень-безоар, распознающий яды.

Мне стало нехорошо. Словно это меня, а не Диггори Липпару отравили на этой самой... нет, на соседней кровати с белоснежным балдахином, а затем мне, а не Кристофу Рэнделлу, пытались перерезать горло в ночной тишине общежитской комнаты.

Молодой северный лорд держался молодцом. Привстал на локтях, попытавшись подняться с кровати, но я приказала ему не дурить. Разойдутся края раны и тогда... И вот тогда — никакого бала! Угроза странным образом подействовала, и он покорно откинулся на подушки. Я же уставилась на бинты, видневшиеся в разрезе лазаретной сорочки. Смерть подобралась к Рэнделлу слишком близко. Кинжал убийцы едва не угодил в легкое. Чуть левее, и... Не знаю, успели бы спасти...

Сама же пристроилась на краешке стуле, не понимая, куда деть руки и... Зачем я вообще сюда пришла?

Что ты здесь делаешь, Сайари Рисааль?

Наверное, пришла извиняться. В глубине души я чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что он лежит в кровати — раненный, перевязанный. Виноватой в тугих бинтах на широкой груди, и в болезненной бледности мужской руки поверх шерстяного одеяла.

Неужели это все из-за меня?

— Мне так жаль, — сказала ему, все еще избегая смотреть в глаза. — Прости меня, Кристоф!

— За что? — удивился он. — Сайари, это я должен тебя благодарить, — рука поднялась и коснулась моих, сложенный на коленях, сжатых до боли, так, что ногти впивались в кожу ладоней. — Ты спасла мне жизнь. Я думал о тебе той ночью и все не мог заснуть... Если бы не ты, лежал бы с дырой в груди и перерезанным горлом!

Прикусила губу. Осторожно освободилась из плена чужих ладоней. У него были большие руки с длинными пальцами и твердые мозоли от постоянных тренировок. Уставилась в мужское лицо. Это был привычный, обычный Рэнделл — может, чуть более бледный и осунувшийся, с пробивавшейся на щеках светлой щетиной.

— Ты знаешь, почему? — задала вопрос, мучавший меня. — Почему они пытались убить тебя?

— Догадываюсь, — Кристоф взглянул с сожалением на мои сложенные ладони. Я покачала головой. Пусть даже и не думает! — У меня есть замок и земли, причем, довольно обширные... Еще есть соседи, причем, довольно сложные. Кланы Рэнделлов и Огли никогда не ладили. Мой прадед в бытность свою отхватил... — он хмыкнул, — спорные пастбища в горной долине на границе наших земель, из-за которых полегло много народу. Подкупил поверенного Старого Короля Кромунда, и тот записал ее в собственность Рэнделлов.

— Как ему удалось?

Кристоф попытался пожать плечами. Поморщился — ранение причиняло боль.

— Двести золотых творят чудеса. Можно сказать, мы выкупили эту долину за кругленькую сумму!

— Допустим... Но что из этого?

— То, что смирение не входит в перечень добродетелей Огли-старшего. У него, в принципе, маловато добродетелей... Последние пятьдесят лет клан Огли пытается вернуть себе наши земли. Похоже, на этот раз они попробовали и таким образом.

— Жестоко. Значит, убить тебя... Но что даст твоя смерть?

— Наследников у меня нет, по завещанию деда земли отойдут Церкви Единоверы. Священники в черных рясах слишком далеко от наших краев, поэтому Огли спокойно смогут пасти свои отары на моих пастбищах.

— Значит, спор из-за пастбищ, — разочарованно протянула я. — Земля, трава...

— Земля, трава и овцы, — подсказал Кристоф. — В наших горах испокон веков выращивают особую породу. Тонкорунную меренос, чья шерсть в Кемире ценится на вес золота. Из нее делают тончайшее полотна самого высокого качества. Я довольно богат, Сайари...

Дернула головой. Не вяжется... Что бы он не говорил, но не вяжется с предыдущими убийствами!

— Ты уверен, что причина в овцах? Что именно из-за них тебя пытались лишить жизни?

— Не уверен, — наконец, признался он. — От Огли скорее можно дождаться стрелу в спину или копье в сердце. Нанять Клан Теней? Для него это слишком заумно.

— Вот и я о чем!

— Но другого объяснения у меня нет. Так и сказал следователям — врагов у меня не водится, только... гм... соседи! К тому же, Огли нет смысла убивать меня сейчас. Он вполне мог бы подождать несколько месяцев...

— А что будет через несколько месяцев?

Не сказал. Улыбнулся, вновь став похожим на себя, самоуверенного и полного сил Кристофа Рэнделла.

— К тому же, Огли до сих пор не отчаялся всучить мне свою дочь и объединить наши земли, — вместо ответа заявил мне.

— Так в чем же проблема? Может, стоит объединиться и забыть о старой вражде?

— В тебе, Сайари, — Кристоф вновь взял мою, оставшуюся ненадолго без присмотра руку. — В тебе!

— Не говори глупостей! — забрала ладонь. — Я не давала тебе ни малейшего повода.

Ну да, вчера согласилась пойти с ним на бал, а теперь вот пришла и сижу возле его кровати, словно...

— Погоди, а твои родители? — спохватилась я. — Как же они?

— Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. Отец недавно женился, и теперь у меня есть молодая мачеха. Братьев и сестер пока еще нет, но они не отчаиваются. Думаю, от тебя они будут в восторге.

— Кристоф! — застонала в ответ. — Я не про это! Они живы?! Последние убийства... Ведь вырезали целыми семьями!