Призрачная жизнь Эннгауры

Знакомое мне поле боя. Только в этот раз я смотрела глазами не Эннгауры, а словно со стороны. Она лежала на окровавленной земле, а рядом на коленях над ней склонился Орай. Мужчина сгорбился, а по его щекам текли слезы. И отчего-то его боль, передалась мне. Внутри все сжалось.

— Прощай, любимый! — мой шепот, нет Эннгауры.

Он словно услышал. Вздрогнул и посмотрел прямо на меня.

— Энни, ты еще здесь! — в его голосе вдруг проскользнула надежда. — Неужели это правда. Проклятие не тронула тебя...

Я улыбнулась.

— Меня все равно уже не вернуть, — мои губы говорят голосом Эннгауры. Нет. Я и есть она.

— Эта волшебная планета. Она ничего не отдает. Я чувствую, что ухожу, какая-то сила меня тянет, но она не связанна с проклятием Обасса...

— Я найду тебя! — решительно заявляет Орай, глядя на меня с такой болью, что мне самой больно.

Но я не успеваю ответить, какое-то странное тепло окружило. Кажется, все...

Перед глазами меркнет и меня словно куда-то засасывает. Мгновение и боль поглощает меня. Боль и тоска. Кажется, кроме этого никого нет, а потом я открываю глаза... яркий свет ослепляет и все исчезает. Воспоминания стираются, а я вижу такие родные синие глаза.

Мама? — проскальзывает невероятная мысль и образы расплываются. Я оказываюсь в своей комнате и вновь вижу все со стороны. Похожая картина — Орай склонился над девушкой, только это уже я...

Моя другая жизнь на Земле. Ковер испачкан кровью, я словно фарфоровая разбитая кукла с белой неживой кожей.

Мужчина вынимает арх и что-то шепчет, отчего кинжал светится, а после поворачивает голову ко мне, направляя острие.

— Пора домой, Энни! — его слова и вновь знакомое чувство "затягивания", арх всасывает меня против воли, не обращая внимания на сопротивление.

Я не хочу туда. Хочу жить! Но вновь все темнеет и меня выталкивает назад к иштиссу. Невольно отдергиваюсь, с ужасом понимая, что теперь железный человек показал мои воспоминания. Мои!

Я неверяще подняла на него взгляд, но он только кивнул. А у меня внутри поселился липкий страх. Ведь я поняла только что ужасную вещь...

Орай не забирал меня. Тело Нины осталось в том мире! Не знаю как но это осознание было действительным. Я знала, что это так, я знала, что всего лишь дух...

Сглотнула. Нет. Этого не может быть. Однако все становилось на места. Картинка складывалась в одно целое.

— Нет! — я отступила назад, не глядя на иштисса. — Этого не может быть.

Я не могу быть призраком! Как же тогда все что происходило? Ведь я чувствовала боль, тогда когда впервые проснулась в том шаре исцеления, испытывала горечь и страх.

Все это казалось невероятным. Дрожащими руками я приподняла мягкую ткань рубашку, видя шрам от арха. Разве у призраков могут они быть? Я вспомнила зеркало в ванной у Орайа. Там была всегда Нина! Живая Нина!

Ослаблено упала на землю, не в силах пошевелиться, какая-то пустота поглотила меня. Ведь я мертва. Меня нет. Так выходит?

— Ты вновь к нему подошла? — знакомый голос, но сейчас мне было абсолютно все равно. Я даже головы не подняла.

— Когда же ты поймешь, они опасны!

И тут меня вдруг охватил смех. 'Опасны'?

— Ты ошибаешься! Он единственный, кто откровенен со мной, — я подавила смешок, — а даже, если бы и был опасен, мне уже без разницы...

Ведь я и так мертвая. Всего лишь призрак. Однако вслух не сказала этого, чувствуя на губах странную истерическую улыбку. Я не знала как реагировать. Все это словно ужасный нереалистичный кошмар!

— Так ты поняла? — неожиданно другим голосом спросил юноша, и я изумленно подняла на него глаза.

Он стоял немного поодаль от меня и смотрел с некой печалью в светлых глазах. Я же пыталась осмыслить сказанное:

— Ты знал, кто я? Знал, что я всего лишь дух?

— Конечно, — он грустно улыбнулся.

— Зачем же ты в прошлый раз бросился 'спасать' меня от иштисса? Да и почему не сказал ничего, и...

Я ничего не понимала.

— Потому что это замкнутый круг. Я проклят, проживать один и тот же момент — свое последнее воспоминания, когда я кинулся на помощь, чтобы спасти от иштисса сестру.

— Так ты тоже призрак?! — невольно ахнула, неожиданно замечая за его спиной возникшую, словно из ниоткуда тень.

— Обасс давно стал призрачной планетой, — спокойно проговорил юноша, а за его спиной тень сформировалась в фигуру с чертами так похожими на мои. — Здесь живут души.

— Она... — я смотрела на девушку, понимая, что это видимо и есть та самая сестра, которую юноша должен спасать.

Он словно почувствовал. Вздрогнул и резко обернулся. Мгновение... но ее уже нет. Я вижу, как разочарованно опустились плечи юноши. Тяжелый вздох. Вновь поворачивается ко мне.

— Я не успеваю. Каждый раз появляюсь слишком поздно!

Не знаю, что сказать, чувствуя боль призрака. Пытаюсь отвлечь, разбавить тишину и спрашивая, взглядом показывая на иштисса:

— И он тоже?

На этот раз железный человек сам мне кивнул.

— Да, и те его воспоминания что он показал в прошлый раз настоящие. Здесь когда-то проводились исследования, пока мы стали не нужны Великой тройки. Тогда пострадали все, даже просто обычные жители...

Ужас сковал сердце. Я не знала, что сказать. Я...

— А Орай?

— Он единственный живой здесь. Но ему тут не место. Призраки не пускают его, он должен покинуть Обасс, пока не стало поздно.

— Что значит 'поздно'?

— Обасс поглотит его.

Замерла. Отчего-то внутри все неприятно сжалось. Мне жаль его? Почему? Он ведь убивает невинных лишь бы вернуть к жизни меня. Сейчас я отчетливо понимала, что именно он там делал. Что значили его слова — неделя. Еще одна смерть...

И ради чего? Чтобы я жила? Зачем он все это сделал?! Лучше бы Орай никогда не находил меня!

— Что мне делать?

Тишина. Юноша не ответил мне и я вдруг с удивлением поняла, что ни его, ни иштисса нет. Исчезли? Почему?

Я заплакала, совершенно не зная что делать. Эмоции нахлынули с головой, не давая дышать. Я — призрак! Всего лишь призрак... вот что все это время скрывал Орай. Вот чего так боялся. Что я пойму кто. Но что теперь?

— Энни? — взволнованный голос Орайа заставил меня чересчур резко обернуться.

— Не смей! — я тут же отошла. — Не приближайся ко мне!

— Послушай Энни...

Но я не дала ему договорить.

— Нет, это ты послушай. Та девушка, ты ведь убил ее? Лишил жизни, для того чтобы вернуть меня. Такое не оправдывается. Я... меня больше нет. Ведь так? Я призрак, как те, кого я встретила в разрушенном клане.

— Энни, не спеши с выводами. Выслушай меня сначала, — медленно начал мужчина, делая шаг, но я не хотела и не могла.

Внутри все сильнее нарастала боль от того, что натворил муж лишь бы вернуть меня. В какой-то миг я перестала отделять свое "я" от Эннгауры. Ведь я и есть она. Нина — одно из немногих перерождений. Сейчас я отчетливо это понимала, глядя на когда-то любимого мне человека. Но кем он стал? Что с собой сделал, живя, лишь мыслью вернуть...

Как же больно! Я схватилась за сердце, чувствуя, как внутри все скручивает.

— Энни, не надо! — неожиданно выкрикнул Алессанд, не делая больше попыток ко мне приблизиться. — Не вспоминай! Не позволяй прошлому поглотить тебя.

Но я словно не услышала. Почему он взял себе другое имя? Я не понимала. Как и то, зачем он все это сделал? А те невинные девушки с Земли? Когда он стал таким? Где тот мягкий и добрый мужчина, которого я когда-то встретила...

И вновь яркое воспоминание, от которого хочется кричать, лишь бы избавиться от этой боли:

' — Как ты мог? — я до боли сжала кулаки. — Как ты мог согласиться участвовать в этом?

— Ты все не так поняла? — он попытался притянуть меня к себе, коснуться руки, обнять, но я не дала.

— Я все слышала! — гнев бурлил во мне. Мне с трудом удавалось взять себя в руки. Сердце разрывалось на кусочки, но я не могла уйти молча, не сказав ему о том, что услышала. — Мы боремся с Великой троицей, а ты им служишь?!

Почему? Почему он помогал им в исследованиях? Мой любимый... он не такой. Так зачем же?

— Я не знал, — боль в его голосе, — мне стало известно для чего эксперимент, лишь совсем недавно.

— Но ты не отказался...

Он не ответил. Почему не пытается оправдаться? Не скажет причин?!'

Еще тогда... Алессанд начал меняться до моей смерти. Я не сразу заметила, как мелко дрожат мои руки и как текут слезы. Воспоминания столь сильные. Они кружат вокруг, всплывая образами прошлого.

— Ты предал меня... — шепчу, и она все-таки кидается ко мне. Обнимает крепко-крепко. Так странно. Я чувствую его руки. Но ведь я дух. Как же тогда?

— Нет-нет, Энни, — он гладит меня по волосам. — Ты ведь так и не узнала тогда, что я просто не мог отказаться. Я боялся за тебя! Ты не понимаешь. Великая троица так легко не отпускает.

Отчего же не понимаю. Очень даже. От нее все беды в нашей галактике! Они сотворили нашу систему и ее же разрушили!

Я вспомнила... Обасс стала мертвой планетой еще ранее как я погибла. Только появившись здесь, почему не задумывалась над тем, где все? Ведь я никого кроме Алессанда не видела в шаре исцеления. И мой клан... Он не мог войти. Духи не всегда пускают к себе.

У меня было чувство, словно я проснулась от долго сна. Но лучше бы — нет. Реальность оказалась намного хуже. Неведенье иногда спасение. Я не пыталась вырваться из крепких объятия мужа. Меня накрыло опустошение. Зачем он так отчаянно пытается, если то что мы так долго и упорно строили давно разрушено.

— Почему я чувствую? — тихо спросила, просто чтобы как-то нарушить эту угнетающую тишину и сбросить с себя оковы воспоминаний.

— Потому что ты еще здесь, ты живешь, пусть душа без оболочки, но ты не отлетела.

— 'Отлетела'? — я все-таки отстранилась. — Ты вырвал меня из другой жизни!

— Чтобы вернуть! У меня вышло. Это тело точно примет твою душу. Прошу, давай попробуем.

Кривая улыбка тронула губы, но я даже не стала отвечать. Забрать чью-то жизнь. Вырвать душу, чтобы дать оболочку мне. Мне никогда этого не понять. Никогда не принять столь жестокий метод...

Взглянула на мужа, пытаясь передать во взгляде все свои чувства, и одновременно прощаясь. Он словно понял. Дернулся. Расплывчатой тенью кинулся ко мне, но я уже растворялась в воспоминаниях.

— Нет! Эннгаура! — отчаянный крик полный боли. — Прошу не делай этого! Не поддавайся чувствам!

Поздно, я уже отдалась, теряясь в круговороте воспоминаний...

2 часть

Поглотившие воспоминания

— Алессанд, я дома! — радостно воскликнула, проходя в холл. Но стены отозвались лишь тишиной.

Неужели опять задерживается?

Я нахмурилась. Последнее время он слишком часто задерживается. Мог бы хотя бы сделать исключение, что я беременна. Ведь я перестала летать!

Грр! Меня взяла злость, что только я всем жертвою, в то время, как он приходит далеко за полночь.

Ничего в этот раз я обязательно дождусь его и выскажусь. Не пойду спасть!

Однако усталость сморила меня, и я все-таки уснула. Последние месяцы беременности изматывали меня. Никогда не думала, что это столь тяжело. И все же, несмотря ни на что, я была счастлива. Ведь у нас с мужем будет малыш.

— Прости, Энни, — тихий шепот и я ощущаю, как теплая широкая длань легла на мой знатно округлившийся живот. Но не выдаю себя. Делаю вид, что крепко сплю. Вдруг Алессанд что-то еще скажет. Вот только меня ждало разочарование:

— Я знаю, что ты не спишь, — ласково и меня целуют в висок.

— Почему ты опять так поздно? — мне не удалось скрыть нотки раздражения.

— Ты знаешь, я не могу уйти.

— Я почему-то могла забросить свою мечту и карьеру ради нашего ребенка!

Меня охватила злость.

— Я делаю это ради вас, — удрученно проговорил муж, но я не пожелала услышать.

— Не надо этих пафосных речей! Мне нужно чтобы ты был рядом. Клянусь, если в самый ответственный момент тебя со мной не будет, я уйду!

— Нет, Энни. Как ты можешь такое говорить. Клянусь, что с этой минуты не оставлю тебя.

И, конечно же, он не сдержал обещания. На следующее утром его уже не было, а у меня начались схватки, раньше срока...

* * *

— Энни, прошу, посмотри на меня.

Но я словно не слышала его. Отвернувшись к стене, прижав колени, до боли сжимала руками живот, не желая верить.

Боль разъедала меня. Душевная. Казалось, мое сердце вырвали, поддали испытаниям и покалеченным вернули назад.

Моего плеча осторожно коснулись и я раздраженно отдернулась.

— Не прикасайся ко мне! Слышишь? Я не хочу тебя видеть.

Тишина. Он не пытается больше заговорить, но и не уходит. Сидит рядом.

Да, возможно я слишком черства с ним. Ведь и он потерял нашу малышку. Хотя знаю, как старался сохранить ей жизнь. Понимаю, он не мог знать, что в тот злополучный день начнутся схватки. Ведь еще был месяц, и все шло хорошо. Но и отделаться от мысли, если бы не ушел, если бы остался рядом...

Пусть он и явился почти сразу, как меня забрали в медицинский центр, уверена — будь он рядом, не было бы утрачено столь драгоценное время.

Я всхлипнула, чувствуя, как душат слезы. Как же больно.

— Прошу Энни, — меня обняли и притянули к себе. Сперва я пыталась вырваться, а после обмякла в его руках, позволяя держать себя.

— Ты имеешь право злиться, — тихий шепот. — Ненавидеть, только не отталкивай меня. Надо жить дальше...

Жить? Когда нашей дочери нет? Дальше? Последние дни я словно существовала, не желая вставать с кровати и что-либо делать. Алессанд кормил меня, умывал, одевал, пытался разговорить. Но я действительно замкнулась в себе, при любом удобном случае напоминая мужу о его вине. Но он все равно не уходил, как я не пыталась. Он молча сносил все мои обвинения.

— Как я могу жить дальше, когда ты убил нашу дочь.

Вздрогнул, но смолчал. Почему-то ни разу Алессанд не пытался оправдаться. Хотя, чисто случайно я подслушала вердикт врачей и знала, что даже привези меня раньше — ситуацию бы это не изменило. Преждевременные роды были вызваны моим организмом! Из-за постоянных тренировок и травм во время полетов и испытаний не смогла выносить до срока... и от этого было еще больнее. Ведь на муже я сгоняла злость на саму себя. И то что он молчал, сильнее выводило. Я была словно зверем, загнанным в клетку. Совесть грызла меня изо дня в день, а я все равно приносила мужу боль...

— Отпусти!

Отпустил. Встал, вышел, казалось на мгновение, а вернулся с подносом наваристого бульона. Опять его забота! Почему? Почему он не уйдет? Ведь я не смогла... у нас не будет никогда детей, а он все равно рядом.

— Я ненавижу тебя!

— Знаю, — ставит поднос на столик и садится рядом. — Тебе надо поесть.

— Не хочу, — внутри все болит. — Уйди! Почему ты не уйдешь?! Когда же ты поймешь, что я не хочу тебя знать. Ничего не хочу... ты убил нашу дочь! Ты...

— Злость это сильная эмоция, — с теплой улыбкой проговорил Алессанд. — А значит, ты живешь.

Замерла, чувствуя, как стало еще больнее. К горлу подкатил ком, плечи содрогнулись в рыданиях, и я захлебнулась истерикой...