Попадалово ч. 1

— Петрович, а почему ты свой крест мне показал, а сейчас на форму его не вешаешь?

— Молодых смущать не хочу, ты видел, какой у них командир был, молодой да ранний, кто знает, что они подумать могли. Да и уставу старые награды только на парад, да в праздник одевать положено, еще по традиции, когда в бой идешь.

— Да, Старый, хотел спросить, сколько до твоего хорошего моста ехать?

— Если на позывной перешел, значит уже решил мост уничтожить. Ехать до него километров пятьдесят. Дорога есть, только немцев там может оказаться много.

— Это даже хорошо, тут мы немного наследили, на дорогу лучше не выходить. Значит, пойдем лесом. Ты тут все тропинки знаешь, вот я и думаю, сможем по-тихому пробраться. Проберемся, тут звериных троп много, считай район малонаселенный, а когда до реки доберемся, вдоль берега пройти можно будет, главное до нее добраться.

— Старшина, заводи бойцов для принятия пищи.

Так, время завтрака и пойдем, пошалим, немного.

Пока бойцы переваривали продукты питания, мы собирались в дорогу. Взяли с собой продукты питания надвое суток. Идти далеко, а после последнего приключения на транспорте и не сунуться. Петрович пошел проверять, что делает личный состав и объяснять старшине, что и как надо сделать, чувствую заинструктирует его до слез, особенно после выкапывания пруда вместо ямы. Я пока влез в сейф, который не имел печати и посмотрел бумаги. А вот и он егерь, капитан егерской службы Носов, карточка вещевого довольствия. Теперь понятно, почему так много комплектов простой формы и разных знаков отличия в НКВД лежало. Форму выдавали на месте призыва, и шел командир с призывниками уже почти полностью упакованный на свое место службы. Блин, а как этот бланк заполняется, я не знаю, ну ничего, сейчас проверим. Когда вернулся Носов, я ему дал его карточку, тот без вопросов ее взял, заполнил формуляр и расписался. Потом он подозвал старшину и заставил расписаться его. Вытащив из ящика какой-то бланки, заполнил и их, после чего принес мне. Верхний бланк назывался: "Мобилизационное предписание", потом шли другие документы. Я расписался и поставил дату знакомства с этим человеком. Посмотрев на мой удивленный вид тот, сказал:

— Никогда не думал, что сам себе бланки на призыв составлять буду, раньше только на других писал.

— Где ты успел Петрович, медведей в кавалерию направлял?

— Так тут не только леса, есть хутора, пара деревенек. Вы то ГБ за меня работу делать не будете.

Приплыли, егеря еще и военкомы в одном лице и призывные комиссии. Да, повезло что не влетел, а то на незнании проколоться можно.

— Извини Петрович, печать поставить не могу, нет у меня ее.

— Так и быть ее не может, я свою печать всегда с собой ношу, склад то вы мой вывезли. Кабинет мой напротив твоего начальника был.

— Так почему я тебя не видел? — пришлось брать быка за рога,— я за месяц до начала войны, если судить по дате на удостоверении прибыл.

— Я в отпуске был, когда тебя прислали, вот и не встретились.

Блин, история его, как и моя шита белыми нитками, если не одно но, НА ФОТОГРАФИИ В ЛИЧНОМ ДЕЛЕ БЫЛ НОСОВ, да и подпись его. Если честно, то мне все равно кто живет рядом, где был и что делал, главное спину прикроет и не выдаст. Только интересно стало, как это кабинет егеря в отделении находиться может? Опять эти мысли лезут, надо о деле думать, как мост уничтожить.

Вот так и думали, отбрасывая в сторону несбыточные планы. А все-таки и почудить немного можно.

— Петрович, а опоры у моста какие?

— Простые деревянные, три как срубы сделаны и еще четыре простые бревна.

— Вот у меня и возник вопрос, как с этими срубами бороться. Бревна подпилить и всех проблем, а вот с этой конструкцией сложнее.

— А зачем подпиливать, сожжем и все.

— Нет, Петрович, ничего в голову не приходит. Давай лучше бытом займемся. Ты говоришь тут лесопилка под боком, давай туда слетаем, посмотрим. Сгоревший мост немцы быстро восстановят из дерева, что там лежит, а если мы запас уничтожим, может еще день искать стройматериал будут. Да и если удастся машину бревен сюда завести надо, для строительства.

— Давай, добраться туда можно, не выезжая на дороги. Тут место есть, где пастухи коров гоняли, тропа там широкая, проедим.

Быстро собрались и поехали. Как всегда перестраховались и последние два километра прошли пешком. Ох, не зря мы это сделали. Наглые немцы решили оставить нас без крыши над головой. Не успели мы выйти на свободный участок как услышали звук работающего двигателя. Выползли посмотреть, ну так и есть, целый взвод мародерствовал. Так нет просто помародерствовать, они использовали для этого НАШУ технику. Ну и наглецы. План родился внезапно. Дерева у них много, да и два трактора. Уж на тракторе Петрович ездил, он мне само об этом рассказывал. Бегом к мотоциклу и начнем охоту. Когда я рассказал Петровичу о своем предложении, он сперва покрутил пальцем у виска, а потом махнул рукой, делай, что хочешь. А вот что хочу то и сделаю. Так используем для своих нужд вражий труд, я то думал, как бревна на полуторку затаскивать, а тут уже все готово, почти с доставкой на дом. Отогнали мы мотоцикл подальше от дороги и дождались когда приедут другие трактора за лесом. В первую ходку водители по идее должны быть собранными, а третья, четвертая без происшествий успокаивает. Вышли мы на дорогу часа через два и приготовились отбить социалистическую собственность. Не прошли и часа, как появились оба трактора. Только почему-то прицепы были не те, которые мы видели. Это удивительно, а на войне то, что удивляет, то и убивает. Пошли мы по следам мародеров и увидели, что трактора только вывозят из леса прицепы, а там их ждут пять немцев с офицером. Около обочины скопилось восемь куч леса. Трактора уехали, а примерно через десять минут к месту подъехал "Сталинец" С-65. Вот это дура, всем дурам дура. Зацепив два прицепа, тягач стал разворачиваться, но не удалось. Пуля просто снесла половину черепа тракториста. Солдаты хотели побежать к оставленным рядом винтовкам, но не получилось. МР скосил их на месте, офицер тоже получил свою пулю и обнял ту землю, на которую пришел, широко раскинув руки. Я чертыхнулся, и стоило прятать мотоцикл, когда за ним все равно теперь идти. Я не шел, а просто летел, Петрович собирал трофеи, а оставлять его одного, ну очень не хотелось. Обернулся я за полчаса, так колонной мы и поехали к себе. Вот бедные бойцы, придется им сегодня попотеть. Приехали на остров, когда начало темнеть, быстро стравив прицепы, свалили бревна у ямы. Пока бойцы закрывали их маскировочной сеткой, снова поехали к болоту. Ну и след оставляет этот монстр. Пришлось проехать еще около километра вдоль берега болота и, не выключая двигатель выпрыгивать в жижу. Хорошая машинка, только скорость ужас. От полянки, где перегружались трактора до болота всего 15 километров, а мы три часа ползли. Я аж взмок от волнения. Ну почему когда все кажется таким легким, получается вообще почти невыполнимым. А трактор хорош, едет, тонет, но движок работает. Не только сам в болоте утонул, но и прицепы с собой забрал, только угол второго из жижи виднеется. Все, неделю точно не вылезу, надо обстроиться, замаскироваться, потом и о дальнейшей жизни думать. Если бы рация нормально работала, давно вызвал самолет, передал документы и самбы сбежал, но нет, фронт далеко, а позывные других раций я и не знаю, только нашей трещотки номер и наши частоты. Все равно сегодня попробовать надо связаться, а то неравен час придется быстро сбегать, так никакой иссеченной рожей да контузией не отбрехаться. А там тыл, переформирование, проверка, а я с документами, теплое местечка при штабе и трехразовое питание. Красота, однако, эх мечты мои мечты.

Глава 6

Блин, опять утро, я скоро начну ненавидеть светлое время суток. Старшина щемился около печки, боялся, что вспомним о двух нарядах и процессе обучения командного состава отряда езде на мотоцикле. Пусть боится, я не такой жестокий, как ему кажется, я хуже, да и повторяться даже в наказании считаю плохим тоном. Ну что болезный, пожрать приготовил и хорошо, пора на зарядку выползать пока туман, а то потом асы Геринга летать могут начать. Сильно мы пошумели. А если подумать, что мне ночью в голову пришло, то скоро вы кипятком писать будите. Если наглость второе счастье, то я самый счастливый человек во всем мире, наглости у меня на целую роту хватит. Жаль идею с мостом, пришлось до времени оставить, уж очень много бревен приготовлено к вывозу, да и вход в эту часть болота нам заказан.

После зарядки я спросил у Петровича.

— Петрович, а каким знаком можно указать место ответственности воинского подразделения, сам понимаешь у меня другая контора, в этом вопросе я плаваю.

— А зачем отмечать, тут мы одни, или хочешь, наш отряд поделит?

— Не угадал, я хочу немцам на мозги покапать и заставить их шевелиться.

— Так они и шевелятся, как не знаю кто, только трактор утопили, два раза над дорогой самолеты пролетали, да и засада у дороги одна чего стоит.

— Так они шевелятся не там, где нам надо.

— Можно столбы поставить с надписью, можно флажками отметить, шлагбаум выставить. Тебе все-таки зачем?

— А ты представь Петрович, вошли наши войска в Германию, все уже глубокий тыл и вдруг неожиданно проезжая к границе ты ведешь знак и надпись, что люди добрые, если повернете направо, то расстанетесь с жизнью, так как это территория ответственности такого-то немецкого подразделения. Чтоб ты сделал?

— Как что? Приказал выкопать столб.

— Ага, а как только солдаты пробуют его выкопать, офицера убивает прилетевшая из неизвестного направления пуля, и остаются твои бойцы одни. А если кто к трупу подойти попробует, то и его на тот свет, а остальных не трогают. Что сделают бойцы?

— Или бой примут, или если их мало бросят трупы и уедут за подкреплением, а потом весь лес прочешут.

— И подойдя к трупу офицера, найдут на его груди лист бумаги, на котором твоим каллиграфическим почерком, на немецком языке написано, выписка из приговора "За тяжкое преступление, покушение на хищение имущества подразделения такого-то, сей субъект, приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение незамедлительно".

— Тьфу, на тебя, я думал что-то дельное предложить хочешь.

— А что тут такого, приедут они, заберут труп, смоются. А на следующий день в другом месте такой столбик стоит, и история повторяется. Я думаю, у командования фрицев мурашки при напоминании названия нашего подразделения бегать будут. Особенно если на следующем трупе найдут выписку из нашего приговора "Со слов очевидцев и военнослужащих немецкой армии, чьи показания у трибунала не вызвали подозрения в своей достоверности, этот гад совершил тяжкое преступление, хищение имущества подразделения такого-то. Рассмотрев материалы дела, немец такой-то, приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение незамедлительно".

— Так всем понятно будет, что все шито белыми нитками.

— Ну не скажи, особенно если поймать немца потрусливей, оставить его в живых. Выдадим такую бумажку, Справка "Трибунал в лице нас, рассмотрев дело такое-то, в отношении такого, который, не имея пропуск, проник на территорию действия части такой-то, в связи с выполнением приказа своего вышестоящего командования. Постановил в части проникновения на охраняемый объект уголовное дело в отношении такого не возбуждать. Относительно лица отдавшего преступный приказ, принято решение о расстреле. Подписи и дата".

— Я на месте коменданта загонял своих бойцов, пока не нашел шутников.

— Правильно, только мы в другом месте ударим и принцип действия аналогичный. Только надо на карте обозначить район, где столбики ставить и тушки складывать.

— Да и где командира этого немца искать?

— Да зачем искать? Наказать его нам вряд ли удастся.

— А если мы уже его, того?

— Значит, последнее предложение не пишем.

— Только еще надо понять, зачем это делать?

— Как зачем? Пока они носом в одном квадрате роят, мы почти к ним в гости сходить сможем.

— Штука хорошая, только знаешь, сколько времени это займет, бумажки писать? У нас каждая секунда на счету.

— А я сейчас на машинке бланки набью, только данные фрица вписывать нужно будет.

— Нет, лучше я, быстрее будет, да и формулировку подправлю. Только для трибунала нужен еще один командир.

— Найдем, отобьем у немцев.

— Найдешь, полки первой линии уже за линию фронта ушли.

— Все равно найдем. Иди лучше бумажки печатай.

— А это законно?

— Таааак, Петрович, если военнослужащий сопрет что-нибудь ценное, что ты сделаешь?

— Отдам под трибунал.

— А если в военное время?

— То он подлежит расстрелу.

— Кто принимает решение о расстреле?

— Ну смотря где, в военное время суда и следствия не существует, значит и трибунала нет. Расстрел производится на основании приказа.

— Да не тяни ты валыну, кто приказ подписывает?

— Да не знаю я, у меня таких никогда не было, но в 24 во время Польской в соседней роте на расстреле был кто-то из ваших, командир роты да еще один.

— Наконец, разродились. У нас старшина есть, придется брать его на дело.

— Так приказ нужен.

— Обзови не приговор, а приказ. Текст только не меняй, так страшнее звучит.

— Не получится, сперва приказ надо написать, а потом расстрелять.

— Ну, ты и чернильная душа, от кого, а от тебя такого не ожидал. Так напиши приказ.

— А как я его напишу, если имени военнослужащего не знаю?

— А с какого момента приказ считается действительным?

— Как прочитаешь его провинившемуся.

— Так вот, перед молитвой, которую ты каждый раз перед боем шепчешь, проговори приказ, только вместо имени говори фашист.

— Все равно неправильно, он подданный и воин Германии.

— Ну, промокашка. Так и скажи, что лень печатать. И вообще, мы караул в военное время, стреляем на поражение, не предупреждаем. В общем, иди, печатай быстрей, а я пойду бойцов напрягу, столбы делать начнем.

Вот блин наградил бог этого офицера специфическими понятиями о чести. Ужас. Ладно, пока у меня есть время надо подумать о технической составляющей гадостей. Так не хотелось мешать, но пришлось идти к Старому. И вообще интересно, как он немецкий шрифт русскими буквами делать начнет.

Вошел я в палатку и хотел извиниться перед старым капитаном, но нет, какие нафиг извинения. Петрович, вооружившись отверткой менял механизм печатной машинки. Ну что за гад их изготовил? Я мечтал увидеть, как он печатает русскими буквами немецкие выражения, а тут вот вам, не выеживайтесь. Все равно неправильный он какой-то. По дороге проходил старшина, он припряг бойцов снимать с бревен кору для дальнейшего использования бревен. Ах да, о бревнах, интересно нашли ли немцы угнанный трактор? Вооружившись биноклем, пешком пошел через болото, хорошо, что дорогу выучил, а то шаг влево, шаг вправо и здравствуй водяной. Забрался в камыш и стал наблюдать. О орелики видимо давно пожаловали, оцепили место безвременной кончины тяжелого транспорта и пробуют вытащить прицеп. Ну, мучьтесь, мучьтесь. Среди серой формы я приметил один камуфляж. Старые друзья пожаловали, интересно, что они ищут. А вот и мужичек по повадкам местный, тычет пухленькой ручкой в болото и крутит головой. А выясняют возможность пройти через болото. Ничего, посмотрим, что дальше будет. А вот это интересно, пухляк вместе с взводом солдат пошел дальше по следу и там свернул к болоту. Взял слегу и углубился в царство кикимор, только пошел не в нашу сторону, а по диагонали сильно забирая в сторону. Надо будет спросить у Петровича, что это за проход. А то прощелкаем, и вместо будильника нас немецкие солдаты разбудят. А вот нашего островка отсюда совершенно невидно. Топь топью, а вот только камыш обзор сильно затрудняет. А если не дай бог, зимой его сожгут, мы как на ладони будем, да и Старый говорил, что болото и в лютый мороз не замерзает, значит, среди коричневого поля будет белое пятно. Надо скорей маскироваться. И все-таки, куда немцы поперлись? Обратно я пробирался аккуратно тихо и на мой взгляд незаметно.